Конец эпохи суверенного банкинга в Татарстане, обвал рубля и бум «безнала»

Кризис 2014 года: рубль опять обвалился

Одним из главных банковско-финансовых событий десятилетия стал очередной валютный кризис, который случился в 2014—2015 годах. В результате резко обесценился рубль, как следствие — значительно выросли цены практически на все (исключения редки и касаются скорее развития отрасли).

Во время «черного вторника» 16 декабря 2014 года стоимость доллара достигала 80 рублей, евро переваливал за сторублевую отметку. Официальный курс Центробанка достигал 85 рублей за евро, хотя годом ранее он равнялся всего 45 рублям. К апрелю 2015 года стоимость евро снизилась до 55 рублей. В дальнейшем было еще несколько пиков: в августе 2015-го евро достигал 81 рубля, в январе — феврале 2016-го — 91 рубля, в сентябре 2018-го — снова 81 рубля. В 2019 году рубль относительно стабилизировался — стоимость евро составляет чуть больше 70 рублей, но докризисного уровня в 40—45 рублей европейская валюта, конечно, уже не достигала.

Обвал рубля связывают со снижением мировых цен на нефть, а также с введением экономических санкций в отношении страны, вызванным присоединением Крыма и событиями на юго-востоке Украины.

Центробанк разбушевался

Десятилетие ознаменовалось значительным усилением роли Центрального банка России в экономике страны. Председателем регулятора стала Эльвира Набиуллина, до этого (с 2008 года) бывшая министром экономического развития России и помощником президента по экономическим вопросам (с 2012 года).

На момент назначения главой Центробанка (июнь 2013 года) в заслугу Набиуллиной ставилась взвешенная политика Минэкономразвития, благодаря чему кризис 2008 года удалось преодолеть «малой кровью». В 2010-х Центробанк значительно увеличил контроль над деятельностью банков: в 2013 году началась «зачистка», у банков стали массово отзывать лицензии, что привело к росту выплат Агентства по страхованию вкладов. В 2017 году Центробанк стал самостоятельно, без участия АСВ, санировать банки — началось все с «ФК Открытие», затем последовали «Бинбанк» и «Промсвязьбанк». Не обошлось без отзыва лицензий и в Татарстане (см. ниже). 1 сентября 2013 года Центробанку перешли функции упраздненной Федеральной службы по финансовым рынкам, что сделало его финансовым мегарегулятором.

Укрупнение банков и уменьшение их количества

Работа Центробанка по отзыву лицензий и вообще усиленный контроль за деятельностью банков ожидаемо привели к значительным изменениям в банковской отрасли. Число кредитных организаций в России планомерно снижалось все 2010-е годы. На 1 января 2010 года их в России было 1 178, к 1 января 2015 года осталось всего 1 049, к началу 2019 года — 881 штука, а к 1 ноября — 846. Почти за 10 лет кредитных организаций стало меньше на четверть с лишним. Коснулась тенденция и Татарстана — здесь количество банков снизилось с 25 до 16.

Однако зарегистрированный уставный капитал действующих кредитных организаций в стране при этом вырос в 2,28 раза — с 1,24 до 2,84 трлн рублей. Соответственно, в среднем размер уставного капитала на каждую кредитную организацию вообще увеличился в 3,2 раза.

Активы крупнейших банков выросли кратно: по данным аналитической службы «Реального времени», объем активов, например, Сбербанка на начало 2010 года оценивался в 7,65 трлн рублей, а к ноябрю 2019 года эта цифра выросла до 29,2 трлн — в 3,8 раза. «ВТБ вырос за тот же период с 2,7 до 14,5 трлн рублей (в 5,3 раза). Общий объем активов российских банков вырос в 2,3 раза — с 28,4 до 91,9 трлн рублей.

Рост активов татарстанских банков тоже заметен, но не так сильно: в 2,1 раза с 2010 года — с 406 до 862 млрд рублей. Крупнейший банк Татарстана — находящийся на 17-м месте в России по объему активов «Ак Барс» — увеличил показатель с 230 до 611 млрд рублей (рост в 2,7 раза). При этом, напомним, всего в Татарстане банков стало 16 — против 26 в 2010 году, так что средний размер активов одного банка вырос в 3,2 раза — с 16,9 до 53,8 млрд рублей.

Сбербанк набирает непрофильных активов

Отчасти следствием такого значительного роста активов крупнейших банков стало и их заметное участие в сторонних, не связанных с банковской тематикой проектах. Особенно отличился в этом плане Сбербанк, в последние пару лет начавший часто мелькать в новостях о совместных предприятиях. Одним из самых заметных таких проектов (скорее по информационной поддержке, но едва ли — по значению) стало совместное предприятие Сбербанка и «Яндекса» — речь идет о маркетплейсе, который позиционировался как «русский Amazon».

При этом в 2019 году Сбербанк также создал совместное предприятие с одним из основных конкурентов «Яндекса» — Mail.Ru Group. В это совместное предприятие, оцениваемое в 100 млрд рублей, планировалось внести сервис доставки еды Delivery Club и агрегатор такси «Ситимобил». До этого, в апреле, Сбербанк купил долю в 46,5% в третьей крупнейшей интернет-компании России — Rambler Group, так что крупнейший банк страны консолидировал в своих руках проекты, связанные с крупнейшими IT-компаниями, явно нацеливаясь на звание «технологичного».

В сентябре 2019 года, кроме того, сообщалось, что «Яндекс» совместно со вторым по величине российским банком — ВТБ — развивает платформу для непрофессиональных инвесторов. А в 2013 году ВТБ запустил первую в России систему совместного использования велосипедов «Велобайк» — проекты, конечно, меньшего масштаба, но характеризующие интерес банковского сектора к стороннему бизнесу.

Конец эпохи суверенного банкинга в Татарстане

В 2014 году самостоятельность банковской системы Татарстана окончательно закончилась. Понадобилось на это 10 лет. Национальный банк Республики Татарстан, который в сложные и безденежные 90-е даже печатал собственную валюту, чтобы хоть как-то кормить бюджетников, фактически канул в лету, трансформировавшись в отделение Волго-Вятского управления Центрального банка со штаб-квартирой в Нижнем Новгороде.

А патриарх банковской системы Татарстана Евгений Богачев покинул регулятора, сосредоточившись на развитии баскетбольного клуба УНИКС. Вместо него Нацбанк тогда возглавил экс-министр экономики, а ныне глава ЦИК Мидхат Шагиахметов. Ныне (с 2017 года) отделением руководит Марат Шарифуллин.

Богачев стоял во главе Нацбанка 21 год — со времени формирования регулятора банковского рынка. Он же и создавал этот рынок. До 2003 года Татарстан оставался оплотом относительной финансовой независимости, реализуя политику суверенного банкинга. Первые «варяги» в республику заходили с громким скрипом и только на условиях местного правительства. Беспрецедентный факт, но, например, «Альфа-банку» как первопроходцу, приходилось открывать в Казани целый дочерний банк — ЗАО «Альфа-банк-Казань»! По нынешним меркам — неслыханная дерзость, по тогдашним — оправданная осторожность. Неоднократно Богачев говорил, что главной задачей, поставленной перед ним президентом Шаймиевым было не пустить в республику проходимцев, выкачивавших из регионов все деньги, не давая ничего взамен.

Спустя всего десять лет республика потеряла управление банковской системой и закономерно лишилась целого ряда банков, причем практически разом. Ушли с рынка такие некогда заметные игроки, как «Татфондбанк», «Спурт», «Идельбанк», «Ипотека-Инвест» (в последствии банк «Город»), банк «Казанский» (в последствии «Рост банк»), «Булгар Банк», «Анкор банк сбережений» (ранее «Татэкобанк»), Татагропромбанк и другие, а эпоха банкиров Татарстана сменилась эпохой банковских работников (разницу между этими понятиями они знают).

Падение «Татфондбанка» и «Спурта»

ТФБ и Спурт уходили со скандалом. 3 марта 2017 года закономерно завершилась длившаяся около трех месяцев (и это только в стадии агонии) эпопея с несколькими крупными банками Татарстана: Центробанк отозвал лицензии у «Татфондбанка», «ИнтехБанка» и «Анкор Банка». «Татфондбанк» считавшийся квазигосударственным, был вторым по активам в Татарстане, занимал 42-е место по России.

В начале декабря 2016 года в СМИ начали появляться слухи о возможной санации ТФБ — и за своими деньгами потянулись вкладчики, а 14 декабря банк приостановил обслуживание клиентов «для разработки и реализации комплекса мер по восстановлению ликвидности». Позже оказалось, что ЦБ знал о тяжелом положении ТФБ с мая 2016 года — велись переговоры с руководством банка и его акционерами. В ноябре, по словам источников РБК, топ-менеджмент отказался исполнять обязательства по улучшению ситуации в банке, а позже был зафиксирован вывод средств из банка. АСВ укрепило капитал банка на 1,4 млрд рублей, но лицензия все равно была отозвана.

«Реальное время» писало о серых схемах в группе Роберта Мусина, чей банк ТФБ превратился в зомби еще в кризис 2008 года, в начале 2015 года. Тогда в распоряжении нашего издания оказались копии документов о выдаче вошедшим в процедуру санации в 2014 году банком «БТА-Казань» беззалогового кредита на сумму 92 млн рублей компании, одним из соучредителей которой являлся отец нового председателя правления банка Айрата Камалова. Кредитный договор сроком на год с заемщиком ООО «Ковчег Гри Казань», решение кредитного комитета банка и платежное поручение датированы одним днем — 30 декабря 2014 года, при этом ставка по кредиту спустя полторы недели после «черного вторника» составила всего лишь 12% годовых. Все признаки вывода денег — налицо. Вскоре стало понятно, что Мусин и Ко катались на финансовой карусели давно и весьма плотно.

Суд над экс-главой «Татфондбанка» Робертом Мусиным продолжается до сих пор, его обвиняют в том числе в выдаче займов юрлицам закрывшейся группы компаний DOMO на общую сумму более чем в 18,5 млрд рублей, а также в сокрытии реального положения дел в ТФБ перед регулятором. Общий ущерб от действий Мусина оценили в 53 млрд рублей.

Спустя полгода после лишения лицензии «Татфондбанка» банкротом был признан еще один крупный татарстанский банк — «Спурт». 27 сентября 2017 года в кредитной организации было введено конкурсное производство. Произошло это в результате ходатайства АСВ: агентство нашло основания для банкротства по результатам обследования финансового состояния. Стоимость имущества банка на дату отзыва лицензии была оценена в 7,39 млрд рублей. Общий размер обязательств перед кредиторами, а также по обязательным платежам составил, по данным АСВ, 12,55 млрд рублей. ЦБ отмечал, что значительная часть кредитного портфеля банка «была направлена на финансирование крупного инвестиционного проекта подконтрольных бенефициару банка предприятий, финансовое положение которых в настоящее время оценивается как критическое». Речь шла о строительстве завода «КЗСК-Силикон» — проблемном проекте основного владельца «Спурта» Евгении Даутовой. В июне 2019 года суд признал Даутову виновной и приговорил ее к 3 годам и 1 месяцу колонии общего режима (в ноябре приговор был смягчен).

Крах ТФБ едва не вылился в мини-революцию: были и митинги, и «крестные ходы» обманутых вкладчиков и «юриков». Главная претензия — частично банк принадлежал правительству Татарстана, на которое разорившиеся вкладчики и партнеры банков группы Мусина и возложили ответственность за все. Людей менеджеры группы Мусина «кинули» по весьма циничной схеме. Однако татарстанские власти не бросили их на произвол судьбы: по поручению президента Рустама Минниханова специально созданный за счет резервов республики фонд частично компенсировал людям потери. В очередной раз руководство Татарстана доказало свою способность слышать и понимать людей.

Татарстан остался без крупнейшего страховщика

В мае 2019 года Центробанк отозвал ряд лицензий и у татарстанской компании из другой сферы деятельности — страховой. Лицензий «НАСКО» лишили «в связи с неоднократным нарушением требований страхового законодательства». После событий в «Татфондбанке» три четверти ее активов приобрела московская «Опора», а в июле 2018 года она сама лишилась лицензии. За день до отзыва у «Наско» сменились собственники — компания стала принадлежать Александру Маю и группе инвесторов.

Позже акционеры «НАСКО» обещали оспорить решение Центробанка об отзыве лицензий, а введенная временная администрация обратилась в правоохранительные органы в связи с тем, что ей не удалось получить доступ к необходимым документам и данным. В частности, не удалось найти бланки ОСАГО (компания была лидером в регионе на этом рынке), из-за этого они были признаны утраченными. Тогда высказывались и мнения о преднамеренном банкротстве компании.

Укрепление гиганта

Но не все так плохо. На фоне ухода некоторых татарстанских банков вырос настоящий гигант финансовой системы — «АК БАРС». Слухи о проблемах в системообразующем банке на рубеже 2016 — 2017 годов не оправдались. Правительство Татарстана накачало банк ликвидностью, обновила команду, которая не только перезапустила финансовую махину, но даже провела давно назревший ребрендинг. В результате за прошедшее время показатели финансовой организации значительно улучшились.

За десятилетие активы банка выросли с 230,1 млрд рублей (на начало 2010 года) до 611 млрд рублей на ноябрь 2019 года. По сравнению с началом 2016 года показатель вырос на 124 миллиарда — с 486,7 млрд рублей. Сейчас «Ак Барс» входит в двадцатку крупнейших по активам банков страны — он на 17-ом месте. Причем всего в двадцатку входит, помимо «Ак Барса», лишь один банк, зарегистрированный не в Москве или Санкт-Петербурге — это «Совкомбанк» из Костромской области с 13-ого места. Сейчас по объему активов «Ак Барс» находится между банком «Санкт-Петербург» (695,4 млрд рублей) и «Тинькофф Банком» (561,8 млрд рублей).

Международный финансовый бизнес родом из Казани

В 2013 году количество открытых счетов в одном из крупнейших финансовых трейдеров России и мира — «Альпари» — достигло 1 миллиона. Корни этой компании — в Казани, она была основана в столице Татарстана еще в 1998 году. Это — один из немногочисленных примеров выхода финансовой компании из Татарстана не только на российский, но и международный рынок.

Создатель компании — Андрей Дашин — в конце 1990-ых начал изучать рынок «Форекс», создал дилинговый центр. В двухтысячные переехал в Москву, компания открыла офисы по всей стране. «Форекс» — валютный рынок по продаже иностранной валюты, платежных документов и операций по движению капитала иностранных инвесторов — считается, правда, довольно высокорискованным рынком.

К 2011 году «Альпари» вошел в тройку крупнейших форекс-брокеров мира, а уже к 2016 году под контролем компании была треть российского рынка форекс-брокеров. В апреле 2017 года семья Дашина, давно переехавшего в Европу, решила окончательно переехать из Казани — и выставила на продажу дом в поселке Салмачи за 10 миллионов долларов. А в октябре 2017 года владелец «Альпари» подал в Приволжский районный суд Казани иск на Google и «Яндекс» по закону о «праве на забвение» — требовалось удалить негативные упоминания о нем в интернете, а точнее, выдавать эту информацию по поисковым запросам. Иск, правда, оставили без рассмотрения.

Микрофинансы: от вседозволенности до зарегулированности

В самом начале десятилетки — в середине 2010 года — в России начал действовать закон «О микрофинансовой деятельности и микрофинансовых организациях». Сами МФО существовали в России и раньше, но именно на 2010-е пришелся пик их развития: улицы российских городов стали заполняться офисами компаний, выдающих микрокредиты. Такая популярность, а также связанные с ними скандалы и привели к появлению соответствующего закона.

Организации, которые с гораздо большими шансами дадут заем лицу с проблемами в кредитной истории, позиционируются чаще всего как долг «до зарплаты». А слабая обеспеченность таких микрокредитов порождает проблемы как для человека, получившего заем (все 2010-е регулярно появлялись истории о «выбивании» долгов коллекторскими компаниями, зачастую аффилированными с МФО, которым продавались долги), так и для самой МФО (процент «просрочки» в таких организациях гораздо выше, чем в традиционных банках). В результате отрасль оказалась зарегулированной, причем особенно это коснулось 2019 года: с конца января максимальная ставка составляет 1,5% в день (а общая сумма возврата — 2,5 размера суммы кредита), с 1 июля — 1% в день (максимум — 2 суммы долга).

Результатом таких изменений становится постепенное уменьшение числа микрофинансовых организаций: если по итогам 2014 года их было 4 200, то к середине 2019-го — 1 960. Интересно, что среди населения менее популярными они не становятся — количество и сумма полученных микрокредитов год от года растут. С 2015 до 2018 года они выросли примерно в три раза, хотя при этом уменьшилась средняя сумма.

Российский «Мир» как альтернатива «Визе»

В декабре 2015 года некоторые банки, а со второго полугодия 2016 года — уже в массовом порядке, начался выпуск банковских карт, подключенных к платежной системе «Мир». Поводом для ее создания послужили все те же санкции: в марте 2014 года Visa и MasterCard заблокировали операции по картам банка «Россия» Юрия Ковальчука, «СМП банка» и «Собинбанка».

На данный момент в списке партнеров «Мира» значится 299 банков. С 1 июля 2017 года все банкоматы и терминалы оплаты российских банков принимают карты «Мир», а с октября 2017 года карты «Мир» должны были начать принимать все субъекты предпринимательской деятельности с оборотом более 40 млн рублей в год. До июля 2018 года все сотрудники бюджетных организаций должны были начать получать выплаты на карты «Мир», а до 1 июля 2020 года на российскую платежную систему перейдут и все пенсионеры. В 2019 году стала возможна бесконтактная оплата со смартфонов с помощью системы Mir Pay, но «Мир» по-прежнему не принимается в большинстве стран мира (исключения — Армения, Белоруссия, Киргизия, Казахстан, Турция и Южная Осетия), кроме того, единственная единица расчетов — российский рубль.

«Безналичный» бум

Появление национальной платежной системы пришлось на период колоссального роста безналичных платежей. Пластиковые карты стали приниматься практически повсеместно, и покупатели товаров и услуг стали активно этим пользоваться. В 2010 году, по словам заместителя директора департамента национальной платежной системы Центробанка Олега Перестенко, доля безналичных платежей составляла лишь 13% по сумме, а к 2015 году этот показатель достиг 40%. В 2019 году аналитики Сбербанка и компании «Платформа ОФД» оценивают долю уже в 48,7% — так что рост сохраняется, хоть и замедлился вместе с постепенным насыщением.

По количеству платежей Сбербанк оценивает рост с 19% в 2011 году до 63% в первом квартале 2018 года. При этом по доле безналичных платежей Россия переместилась с 29-го на 14-е место в Европе.

Тенденция, видимо, сохранится и в ближайшее время. С одной стороны, этому способствует Минфин РФ — не раз озвучивалась идея о введении лимита на сумму платежей наличными, ведомство таким образом хочет «обелить» экономику. С другой стороны, помогает росту «безнала» и появление удобных способов оплаты — в первую очередь бесконтактных платежей, в том числе с помощью мобильных устройств.

К примеру, в октябре 2016 году в России заработала Apple Pay (в мире — двумя годами ранее), а в мае 2017 года — Google Pay (в мире — в сентябре 2015-го). За 2019 год количество пользователей этих двух сервисов, а также Samsung Pay выросло в два раза, при этом в 2019 году MasterCard опубликовала исследование, согласно которому 7% всех платежей с носимых устройств происходит в России. Этот показатель — четвертый в мире.

Банк Еремеева и Ко

В марте 2019 года Банк России на своем сайте сообщил о решении выдать казанскому «Банку 131» базовую лицензию после оплаты им своего уставного капитала в размере 340 млн рублей. Собственник нового банка — известный татарстанский IT-предприниматель Дмитрий Еремеев.

Татарстанский банк стал первым за пять лет новым банком в России. В отличие от многих других банкиров Еремеев, за которым стоят, по некоторым данным, влиятельные казанские чиновники и предприниматели, не стал покупать действующие банки, а открыл новый. Событие неординарное — в «десятые» годы Центробанк предпочитал отзывать лицензии, а не выдавать новые. Но казанских «банкиров» новой цифровой волны это ничуть не смутило.

Банк "131" специализируется на обслуживании технологичных компаний и фрилансеров, сотрудничающих с транснациональными IT-компаниями. «Мы предлагаем высокотехнологичные решения для российского и международного интернет-бизнеса и цифровой экономики. У нашей команды есть большой опыт реализации масштабных цифровых проектов в России и за рубежом. Надежность сервиса гарантируется низкорисковой транзакционной бизнес-моделью финтеха. Мы не выдаем кредиты, и размещаем собственный капитал и средства клиентов на депозите в ЦБ», — говорится на сайте финансовой организации.

Банковские IT: десятилетний прыжок приложений и биометрия

Серьезно подтянулся и IT-сектор банковского сервиса. Повсеместное распространение, например, получили мобильные приложения банков. Сейчас они есть у большинства крупных кредитных организаций, а приложение одного из крупнейших банков даже часто предлагают использовать мелкие продавцы, когда клиент хочет оплатить покупку картой (что, вообще-то, не вполне обеспечивает законность платежа и может помогать уходу от налогов). Крупнейшие банки представили свои мобильные приложения еще до 2012 года — и в основном к 2014 году значительно переработали функционал. К тому моменту число пользователей мобильных банковских сервисов в России составило около 11 млн человек.

В 2018 году к инновациям в банковской сфере добавилась и Единая биометрическая система, оператором которой является «Ростелеком». Планируется, что в ближайшее время для банковских операций будет достаточно биометрических данных — фотографии лица и записи голоса человека. В более сложном варианте это топография лица, структура радужной оболочки глаза, изображение сетчатки глаза. Для наполнения базы могут использовать данные биометрии, которые уже собрали банки.

НПФ акционировали, а их число кратно уменьшилось

Еще одна важная сфера, которую регулирует Центральный банк, — рынок негосударственных пенсионных фондов. В 2014 году вступил в силу закон, согласно которому все НПФ должны были пройти процедуру акционирования к 2019 году, а осуществляющие обязательное пенсионное страхование — до 2016 года. В конце 2018 года Центробанк сообщил о завершении процедуры — в итоге число НПФ в стране сократилось со 120 до 52.

Эксперты отмечают, что в результате рынок стал более прозрачным и достаточно монополизированным. Основная доля на нем принадлежит крупнейшим фондам, владельцы которых — крупные компании, например Сбербанк, «Газпром», «Лукойл». Еще одной из причин сокращения числа НПФ эксперты называли заморозку пенсионных накоплений с 2014 года, которая не была прекращена до сих пор — в результате значительная часть денег в НПФ не попадает.

Количественное смягчение в США и его продолжение при новом президенте

Наконец, нельзя обойти вниманием и деятельность регулятора из другой страны. Федеральное агентство, являющееся своего рода альтернативой Центробанку в США — Федеральная резервная система, за десятилетие дважды сменило председателя. С февраля года 2018 ФРС возглавляет Джером Пауэлл, до этого, с февраля 2014 года, эту должность занимала Джанет Йеллен, сменившая на посту Бена Бернанке (он руководил Федеральной резервной системой сразу два срока).

При Йеллен начали подниматься процентные ставки, а безработица опустилась до уровня в 4,1% — самый низкий показатель за 17 лет. При этом она начала сворачивать программы денежного стимулирования — на что рынки, привыкшие к господдержке, отреагировали на удивление спокойно.

Уже в 2019 году, при новом главе ФРС, стало известно, что будет начата новая программа, похожая на программу количественного смягчения, проводившуюся в 2008 — 2014 годах. Тогда масштабно скупались долгосрочные облигации на вторичном рынке, что должно было снизить доходность и подтолкнуть инвесторов к поиску инструментов с более высокой доходностью. Сейчас речь идет о закупке краткосрочных казначейских бумаг. В целом Джером Пауэлл, как ожидается, продолжит осторожную политику отмены стимулирующих мер, введенных в период кризиса.