Рафаэль Хакимов: «Петр Великий негативно относился к татарскому наследию»

В грамоте по созыву собора после Смуты было сказано: «Москва от Польских и Литовских людей очищена, церкви Божии в прежнюю лепоту облеклись, и Божие имя в них славится попрежнему, но без государя Московскому государству стоять нельзя, печься об нем и людьми Божиими промышлять некому: без государя вдосталь Московское государство разорят все, без государя государство ничем не строится и воровскими заводы на многия части разделяется и воровство многое множится…»

На земских соборах выбирали Бориса Годунова, Михаила Федоровича Романов-Юрьева. Петр Великий, хотя сам был избран собором, но во время своего царствования его не созывал. Он вообще негативно относился к татарскому наследию, а Екатерина II собрала последний земский собор. На этом история выборности ханов/царей и решения общегосударственных дел на курултаях/соборах завершилась.

Впрочем, в XVIII веке этот институт выглядел весьма архаичным. Его следовало не ликвидировать, а заменить на более современный коллективный орган. У собора была тяга превратиться в представительное собрание, что могло изменить всю политическую судьбу России, но Петр провозгласил себя императором, он не нуждался в выборном и контролирующем органе.

Россия начинается с Москвы, укрепившейся благодаря дружбе с ханами Золотой Орды. Но Московия — еще далеко не Россия ни в географическом, ни политическом, ни этническом смысле. Россию от Московской Руси отличает территориальная экспансия за рамки русских княжеств. Россия возникает, как только Москва начинает захватывать новые нерусские территории.

Первой серьезной победой Москвы было покорение Казанского ханства в 1552 году — первое не русское и не православное государство. До этого была Московия, Московская Русь, великое княжество Московское, но не Россия. После взятия Казани появляется новое государство. С завоеванием «Татарского царства», пишет Соловьев, «явился наконец царь на Руси». То, что было «Русскою землею», становится Россией или, по словам Карамзина, «новою Россиею». Эта метаморфоза произошла в результате борьбы постзолотоордынских государств за оставшееся в Евразии татарское наследие.

Князь Трубецкой весьма категорично заявлял, что «Московское государство возникло благодаря татарскому игу. Московские цари, далеко не закончив еще «собирания Русской земли», стали собирать земли западного улуса Великой монгольской монархии: Москва стала мощным государством лишь после завоевания Казани, Астрахани и Сибири. Русский царь явился наследником монгольского хана. «Свержение татарского ига» свелось к замене татарского хана православным царем и к перенесению ханской ставки в Москву. Даже персонально значительный процент бояр и других служилых людей московского царя составляли представители татарской знати». Как бы непривычно это ни звучало сегодня, но в XVI веке такое представление было естественным.

Факт завоевания Казани стал переломным в российской истории. Иван III порой в письмах называл себя царем, но этого никто не признавал на международном уровне, и он жаловался польско-литовским послам, что король Сигизмунд-Август не признает его титулов и прав, а Иван Грозный вполне законно принял титул царя, ибо завоевал ханство, а титул царя соответствовал титулу хана.

С присоединением Казанского ханства к Московии определился победитель в борьбе за наследие Золотой Орды. С этого времени начинается собственно история России, которая с гордостью включает в свой герб три татарские короны. Как записано в Энциклопедии отечественной истории, «Царь Алексей Михайлович впервые повелел составить рисунок государственного герба. В 1625 году в герб введены три короны, знаменующие три великие покоренные царства: Казанское, Астраханское и Сибирское». Присвоение татарского наследия в то время было предметом гордости и международного престижа. До сих пор герб России указывает на свои естественные основы.

Россия многое восприняла от татар и других народов, она и поныне несет в себе это наследие как субкультуру, явно или неявно влияющую на менталитет русских. Неспроста Н.В. Гоголь писал: «…в каждом русском сидит татарин». У Александра Блока есть знаменитые строки:

«О, Русь моя! Жена моя! До боли
Нам ясен долгий путь!
Наш путь — стрелой татарской древней воли
Пронзил нам грудь».

Традиции Золотой Орды надолго укоренились в жизни России. Многие золотоордынские законы и элементы культуры были настолько прочны, что просуществовали до эпохи Петра I. Некоторые современные исследователи видят истоки негативных черт политической культуры России именно в золотоордынских традициях. Конечно, для такого утверждения есть основания, ибо политические институты были заимствованы на излете государственности, когда они исчерпали себя полностью.

Москва заимствовала методы управления, налоговую систему, курултай (соборность), сам деловой и обыденный язык татарских баскаков. Но Иван Грозный отверг даже номинальные контролирующие хана/царя институты в виде системы четырех беев.

«Он захотел не только сам быть самодержавным, но и утвердить единодержавие на будущее время твердо и непоколебимо. Он начал ломать все, что только казалось противным единодержавию, все, в чем даже только подозревал независимость». На долгие годы восторжествовало самодержавие и крепостничество.

Бердяев, выделяя пять периодов в русской истории (Россия киевская, времен татарского ига, московская, петровская и советская), считал, что «Московский период был самым плохим периодом в русской истории, самым душным, наиболее азиатско-татарским по своему типу, и по недоразумению его идеализировали свободолюбивые славянофилы. Лучше был киевский период и период татарского ига, особенно для церкви, и уж, конечно, был лучше и значительнее дуалистический, раскольничий петербургский период, в котором наиболее раскрылся творческий гений русского народа». По иронии судьбы каждый шаг от золотоордынских традиций к чисто русской политической культуре вел не в сторону расширения свободы, а закреплял произвол как принцип.

Произвол выражался в деспотизме, вслед за которым наступала смута. Причины бед России не надо искать в татарах, поляках, католичестве, Западе или атлантистах, они заложены в политической культуре.

Продолжение следует