Рафаэль Хакимов: «Русские не побеждали и не собирались побеждать татар»

Проклятое единство. Почему русские победили татар?

Многие историки задаются вопросом: как русские смогли победить татар? Ведь в те далекие времена с мощью Великой Татарии никто не мог сравниться? Тем более это трудно было сделать разрозненным славянским (еще далеко не русским) княжествам. На самом деле вопрос по сути поставлен неверно. Русские не побеждали и не собирались побеждать татар. Они были исключительно лояльны к ордынской власти в отличие от самих татар. Именно татары враждовали друг с другом.

Великая Татария возникла в силу высокой цели — построения империи, где все религии, культуры, народы были бы равными. Законы народов не попирались, но сверх них действовала «Великая Яса». Распад империи и грызня татар друг с другом начались вместе с введением государственной религии. Шариат в арабской интерпретации стал механизмом внутреннего раздора и экономического регресса. Разные улусы, принявшие ислам, пошли друг на друга войной. Междоусобица закончилась с подписанием в 1269 году Золотой Ордой, Чагатайским улусом, Хулагуидами и государством Юань мирного договора.

Любая религия, претендующая на роль государственной идеологии, становится механизмом разрушения общественных устоев. Это касается в равной мере христианства, особенно православия. Реформация в Европе, а также джадидизм у татар вернули истинную суть религии, смягчив нравы людей, но ортодоксы, будь-то христиане или мусульмане, были и остаются тормозом общественного развития.

С высоты сегодняшнего дня многим трудно представить жалкое состояние предков русских. ХIII и ХIV века были периодом «всеобщего упадка на Руси, временем узких чувств и мелких интересов, мелких, ничтожных характеров». Люди были заняты частными делами, ни полета мысли, ни государственных идей, одно скопидомство, что особенно было характерно для Ивана Калиты и его рода.

О московских князьях Ключевский писал, что они отличались «замечательно устойчивой посредственностью». «Эти князья без всякого блеска, без признаков как героического, так и нравственного величия. Во-первых, это очень мирные люди; они неохотно вступают в битвы, а вступая в них, чаще проигрывают их; они умеют отсиживаться от неприятеля за дубовыми, а с Дмитрия Донского за каменными стенами московского Кремля, но еще охотнее при нападении врага уезжают в Переяславль или куда-нибудь подальше, на Волгу, собирать полки, оставляя в Москве для ее защиты владыку митрополита да жену с детьми. Не блистая крупными талантами, ни яркими доблестями, эти князья равно не отличались и крупными пороками или страстями… Это средние люди Древней Руси, как бы сказать, больше хронологические знаки, чем исторические лица». Характер русских начинает меняться с появлением на московской службе татар и литовцев.

Россия выросла из Московии, чьи князья были очень дружны с ханами Золотой Орды. Москва как город появилась по инициативе Менгу-Тимура, выделившего удел для Даниила, поэтому там всегда достаточно много было татар. Кто-то хотел сделать карьеру, кто-то занимался торговлей. Поскольку по «Ясе» Чингисхана все религии считались равными, постольку татары далеко не все были мусульманами. В ходе исламизации Орды при Узбек-хане многие татары (тенгрианцы и православные) бежали от претеснений в русские княжества. В Москве многие принимали православие, со временем переходили на русский язык и в конце концов становились русскими.

В Москву из Орды уходили далеко небесталанные люди, как раз, наоборот, те, кто искал приключений, повышения по службе, неуживчивые и строптивые. «Иго» стало, по словам Савицкого, горнилом русского духовного своеобразия. Вчитайтесь в русские имена татарского происхождения, и тогда станет более понятной и русская история. Державин из рода мурз Нарбековых, Карамзин — Кара-мурзы, Тургенев — из Тургаевых. Аксаковы, Огаревы, Чаадаевы, Кутузовы, Тимерязовы, Бахрушины и т. д. Какие имена! Русскую культуру невозможно представить без этих татарских (по происхождению) имен! Их невозможно игнорировать, их не выкинешь из российской истории, поскольку они и есть история России.

Иван Калита, с которого началось возвышение Москвы, основой своей политики выбрал союз с татарами. «Никто из князей чаще Калиты не ездил на поклон к хану, — писал Ключевский, — и там он был всегда желанным гостем, потому что приезжал туда не с пустыми руками. В Орде привыкли уже думать, что, когда приедет московский князь, будет «многое злато и сребро» и у великого хана-царя, и у его ханш, и у всех именитых мурз Золотой Орды. Благодаря тому московский князь — по генеалогии младший среди своей братии, добился старшего великокняжеского стола». Подношения особенно любила жена Узбека Тайдула, слывшая защитницей православных. Благодаря покровительству хана, Москва стала расти как на дрожжах.

Благодаря поддержке Узбек-хана, а затем его сына, по словам летописцев «доброго царя Джанибека», Калита взял на себя функцию выплаты дани за всю Ордынскую Русь. Москва стала собирать дань как налог со всех русских княжеств и выплачивала в Орду «выход». Затем Иван Калита начал скупать земли у обедневших удельных князей. Среди его приобретений был даже старинный город Ростов. Калита на службу брал по деловым качествам. Татары-золотоордынцы составили костяк русского конного войска, который впоследствии и обеспечивал победы.

Летописец рассказывает, что, когда дети Калиты после смерти отца явились к хану Узбеку, тот встретил их с честью и любовью, потому что очень любил и чтил отца, и обещал никому мимо них не отдавать великого княжения. Старшему сыну Семену как великому князю даны были «под руки» все князья русские. Семен Гордый оправдал надежды хана. Великое княжение стало наследственным правом князей из династии Ивана Калиты. Тем самым политическая традиция Киевской Руси была отменена окончательно. Московская Русь прервала киевское начало.

Московия охотно принимала татар на службу — как в составе Орды, так и после «освобождения» от «ига». При Василии, отце Грозного, с князем Глинским (потомком Мамая) выехала из литвы целая «толпа», размещенная в Муромском уезде. В 1535 году, в правление Елены Глинской, выехало на службу государя московского 300 семейств «литвы» с женами и детьми. Среди этой «литвы», скорее всего, большинством были татары, ибо Москва приглашала людей ратных, а в Великом княжестве Литовском военную службу несли ордынцы. Вместе с царевичем Касимом при Василии Темном, бывшем в казанском плену, выехал целый военный отряд, который был размещен в Городце на Оке, где возникло Касимовское ханство.

Иван Грозный приглашал многих мурз и раздавал земли на исконно русских владениях в уездах Московском, Боровском, Калужском и других. В те времена это было делом обыденным. Так, в 1589 году новокрещенный татарин Кирейка бил челом государю, что выехал из Крыма на Дон к казакам и служил там государю 15 лет, крымских людей грабливал и на крымских людей воевать с казаками хаживал, а с Дону пришел в Путивль и здесь женился тому 5 лет; так государь смиловался бы, велел бы его двор в Путивле «обелить», т. е. освободить от податей.

Предок Бориса Годунова Мурза Чет в ХIV веке выстроил Ипатьевский монастырь в Костроме, который впоследствии достался Романовым. В документах тех времен еще звучат татарские имена. Соседи по рязанской земле в 1584 году жаловались на дьяка А. Шерефдинова, что он «твои государевы поместные земли к вотчине пашет и крестьян насильством твоих государевых сел и из-за детей боярских возит мимо отца твоего, а нашего государя, уложенья». Много позже татарские имена заменяются православными.

В Москве со времен Орды идеологической доминантой было ярко выраженное православие. Порой этим злоупотребляли князья, прятавшие свою собственность в монастырях, освобожденных «Ясой» от налогов. Православные монастыри стали орудием продвижения славянского влияния среди финно-угров и тюрков. Они фактически были настоящими крепостями. Привилегии православных монастырей отменил Иван Грозный, а Петр и вовсе даже колокола перелил в пушки и отнял у монастырей распоряжение их вотчинными доходами.

Историю России, а значит, ее будущее не понять без татарского фактора. Россия оказалась последним воплощением метаморфозы татарских империй. Золотая Орда, погибая от чумы и внутренних неурядиц, породила из своих недр сгусток энергии в виде московского начала, откуда вновь возродилась империя на той же самой территории, которую осваивали тюрки. Савицкий писал: «Татары не изменили духовного существа России; но в отличительном для них в эту эпоху качестве создателей государств, милитарно организующей силы, они, несомненно, повлияли на Русь. Действием ли примера, привитием ли крови правящим, они дали России свойство организовываться военно, создавать государственно-принудительный центр, достигать устойчивости; они дали ей качество — становиться могущественной «ордой». Не только законы, институты государственности, военное дело переняла Россия у татар, но и духовно ковалась в эпоху «татарского ига». Византия была ее другим источником, но Византия была далеко, а татары рядом, ежедневно и ежечасно.

История России только наполовину русская, другая ее половина тюрко-татарская. При создании Российской империи в ее инициаторов переселился дух Чингисхана, иначе они бы не справились с такой грандиозной задачей. «Дух Чингисхана» — не метафора, именно так воспринимали суть России современники. Ногайский бек Белек-Пулад писал Ивану Грозному: «Белек Булат мирза христьянскому государю Белому царю много много поклон… В тои земле он сказываетца Чингисовым прямым сыном и прямым государем царем называетца. А в сеи земле яз Идегеевым сыном зовуся… Брат мои Дервиш царь к Чингимову сыну Белому царю, православному государю и жалостливому государю Белому князю в ноги его пасти идем». Бек писал к Ивану Грозному как к прямому преемнику Чингисхана: «Великого Цингиз царев прямои род счастливои государь еси… Похошь пожаловати — пожалуешь, а не похошь пожаловати — не пожалуешь». Стереотипы о русско-татарском противостоянии появились много позже в эпоху христианизации татар и европеизации России.

Продолжение следует