Мистика «Кремлевских» улиц Казани и новое рождение Ташаяка

Почти по Булгакову

Для того чтобы нам с вами можно было двигаться дальше, следует сделать небольшое, но весьма важное лирическое отступление. Касается оно в первую очередь нескольких казанских улиц, которым в разные исторические эпохи присваивалось имя «Кремлевская». Признаюсь, изложить понятным широкой публике языком все топонимические и топографические трансформации наших «Кремлевских» (и не только) оказалось настолько непростым делом, что в начале книги я совершенно сознательно решил оградить неподготовленного читателя от целого ряда нюансов.

Судите сами, читатель открывает книгу, и с первых же страниц на него наваливается пространное рассуждение примерно такого рода: «Нынешняя улица Ташаяк — это бывшая улица Ново-Кремлевская, но не та Ново-Кремлевская, которая сегодня Кремлевская, а та Ново-Кремлевская, которая проходила когда-то совсем рядом с другой Кремлевской, бывшей Триумфальной». Между прочим, в этой фразе все верно, но что скажет читатель, если это прочтет — да он совершенно точно решит, что у автора с головой не все в порядке.

Вся эта чехарда с «Кремлевскими улицами» мне почему-то напомнила страдания буглаковского персонажа Ивана Бездомного, который из сумасшедшего дома писал заявление в милицию о гибели Берлиоза. Помните, в «Мастере и Маргарите»: «…Заявление. Вчера вечером я пришел с покойным М.А. Берлиозом на Патриаршие пруды...». И сразу поэт запутался, главным образом из-за слова «покойным». С места выходила какая-то безлепица: как это так — пришел с покойным? Не ходят покойники! Действительно, чего доброго, за сумасшедшего примут! Подумав так, Иван Николаевич начал исправлять написанное. Вышло следующее: «...С М.А. Берлиозом, впоследствии покойным...». И это не удовлетворило автора. Пришлось применить третью редакцию, а та оказалась еще хуже первых двух: «...Берлиозом, который попал под трамвай...» — а здесь еще прицепился этот никому не известный композитор-однофамилец, и пришлось вписать: «...Не композитором...».

Все это я к тому, что успел намучиться с этими «Кремлевскими» не меньше, чем булгаковский персонаж «с Берлиозами». А теперь, когда мы немного подурачились, стоит разобраться в этом деле обстоятельно и серьезно.

Перво-наперво забудем на время о нынешней Кремлевской (той, что идет от Кремля до Университета) и вновь обратимся к Триумфальной улице, пересекавшей Мокрую слободу поперек — от Булака до железной дороги. По уже известным читателю причинам в начале книги я не стал вдаваться в детали и с известной долей допущения отождествил современную улицу Ташаяк с бывшей Триумфальной. Между тем, строго говоря, это не совсем так.

Все дело в том, что историческая Триумфальная улица шла не точно по оси нынешней магистрали Ташаяк, а под некоторым к ней углом и с небольшим смещением к югу. Иными словами, осевая линия Триумфальной выходила точно в створ между северной стороной нынешней «Пирамиды» и южной стороной Ледового дворца. Именно эту несуществующую ныне улицу постановлением Казгорсовета от 27 января 1926 года переименовали в Кремлевскую. Вот она, первая по счету Кремлевская улица, на плане 1940 года.

Как можно понять, первая Кремлевская улица начиналась от крепостных стен, спускалась к Булаку, далее пересекала т. н. Жарковский мост, переброшенный через эту протоку (о нем — в следующей главе), а другим своим концом упиралась в улицу Коротченко (бывшую Первую Мокрую), к юго-западу от современного Ледового дворца.

Ну, а далее (в самом деле, как по Булгакову) опять начинается мистика — на плане 1940 года северо-западнее Кремлевской улицы мы видим улицу Ташаяк. Так вот, «это не та Ташаяк, которая сегодня Ташаяк» (опять чувствую себя Иваном Бездомным в сумасшедшем доме), а несуществующая ныне совсем коротенькая улочка, которая некогда спускалась от кремлевских стен аккурат к главному входу в нынешний Центральный стадион. В 2000 году всю историческую застройку к юго-западу от кремлевских стен (вместе с прежней улицей) смахнули, а название «Ташаяк» оставили в наследство сегодняшней современной магистрали, проходящей вдоль юго-восточной ограды стадиона — от «Пирамиды» до железной дороги. Ее-то уж точно все знают.

Поехали дальше. Когда в середине 1950-х годов Булак отрезали от Казанки, а Жарковский мост (оказавшийся буквально в считанных метрах от «глухого» конца обновленной протоки) за ненадобностью демонтировали, старая Кремлевская улица оказалась разорванной на две неравные части.

К открытию в 1960 году Центрального стадиона вдоль его юго-восточной ограды проложили дублирующую магистраль, которую назвали Ново-Кремлевской улицей. Основные автомобильные потоки пустили по Ново-Кремлевской, а трамвайное движение оставили за старой Кремлевской улицей. На топографической карте Казани, выпущенной в 1973 году, показаны одновременно и Ново-Кремлевская улица (отображена в виде почти горизонтальной оранжевой полосы), и собственно Кремлевская, направление которой хорошо прослеживается по трамвайным путям, показанным в виде изогнутой линии, протянувшейся от глухого конца Булака до железнодорожных путей. К слову, в том же 1973 году трамвайные пути со старой Кремлевской улицы будут переброшены на набережную Казанки.

В свете сказанного теперь уже не составляет никакого труда установить точное местоположение триумфальной арки — надо только прочертить воображаемую линию вдоль оси северо-западной аллеи стадиона (начального участка старой дамбы), мысленно продолжить эту линию до Московской улицы, и в точке ее пересечения с трамвайными путями окажется место нашей арки. Оно находится точно напротив юго-восточного угла Ледового дворца в середине проезжей части нынешней Московской улицы.

Ну а далее не имеет смысла продолжать: в 2004 году, накануне празднования 1000-летия Казани, с целью закрепления исторического топонима, оставшегося еще с ханских времен, Ново-Кремлевская улица была переименована в улицу Ташаяк. Старая Кремлевская улица прекратила свое существование еще раньше — в 1996 году, когда были снесены последние строения на месте сегодняшней «Пирамиды». В том же 1996 году новое, уже третье по счету, имя «Кремлевская» получила бывшая улица Ленина.

С Кремлевскими улицами мы вроде бы разобрались, можно уже ставить точку?!... Как бы не так, чудеса продолжаются. Взгляните на план города 1940 года, и вы без труда найдете улицу Коротченко, в которую упирается наша старая Кремлевская. Не знаю, как вы, но когда я нашел улицу, названную именем Коротченко, на плане 1940 (!!!) года, то снова почувствовал себя Иванушкой Бездомным в сумасшедшем доме. Вначале я даже не сообразил, что меня так изумило: ну, Коротченко какой-то, может, революционер или летчик… Еще не понимаю ничего, но чувствую подсознательно — что-то тут не так. И вскоре я догадался, что меня смутило.

Судите сами: в широко растиражированном справочнике улиц города Казани «Казань: где эта улица, где этот дом?» (Казань, издательство «Казань», 1995) его автор, уважаемый мною Кафиль Фахразиевич Амиров, пишет: «улица названа в честь Коротченко Демьяна Сергеевича (1894—1969), партийного и государственного деятеля Украины». Думаю себе, с какого это перепугу некоему неведомому партийному работнику Украины оказана такая высокая честь при жизни. Беру другой справочник, «Казанских улиц имена» (авторы — К.Ф. Амиров, Р.Х. Ахметзянова, В.В. Вениаминов), выпущенный в Казани в 2010 году, и удивляюсь еще больше: «Коротченко — (бывшая Мокрая 1-я, переименована протоколом комиссии Казгорсовета от 27.01.1926 № 51)... Названа в честь Коротченко Демьяна Сергеевича (1894—1969), партийного и государственного деятеля Украины, Героя Социалистического Труда...»

Вроде бы, и ссылочка имеется на документ о переименовании, но как сказал бы Иванушка Бездомный, «опять получалась какая-то безлепица» — не мог Демьян Сергеевич в 1926 году быть еще ни видным партийным и государственным деятелем, ни известным героем Гражданской войны, ни тем более Героем Социалистического Труда, ибо это звание будет учреждено гораздо позже — Указом Президиума Верховного Совета СССР от 27 декабря 1938 года. И зачем, скажите мне на милость, имя совершенно неизвестного в 1920-е годы молодого человека при его жизни присваивать некоей улице Казани, пусть даже самой задрипанной?!

Чтобы не пойти по стопам булгаковского персонажа, решил призвать на помощь архивистов, которые в Национальном архиве отыскали нужную мне бумажку: «Назвать именем Коротченко, убитого черносотенцами в 1905 году бывшего участника железнодорожной забастовки на станции Казань товарная — Первую Мокрую улицу, протокол комиссии Казгорсовета от 27.01.1926 №51, лист 131». Вот так, и никак иначе! И притом, заметьте, в документе 1926 года о переименовании улицы не указано имя Коротченко. Просто «Коротченко», и все — никаких инициалов! Его и тогда не знали! Чего уж говорить о дне сегодняшнем?

Что тут скажешь? Неохота заслуженных авторов припирать к стенке, но ничего не поделаешь. И что-то подсказывает мне, что сведения о Демьяне Коротченко «тяпнули» они из Википедии — нашли некоего «выдающегося государственного и партийного деятеля Украины» с подходящей фамилией — и «тяпнули», не потрудившись хотя бы мельком глянуть на даты рождения и смерти. Между прочим, Роза Хабриевна Ахметзянова, один из авторов справочника, долгие годы была главным специалистом по топонимике аппарата Администрации города Казани… Такие дела… А мы еще удивляемся, откуда у нас в Казани появляются улицы Нурсултана Назарбаева?!

И вдобавок еще несколько фактов: тем же постановлением от 27 января 1926 года были переименованы еще две улицы: Вторая, или Задняя Мокрая стала просто Мокрой, ну а наша Триумфальная — улицей Кремлевской. Двумя годами позже Поперечная Мокрая улица будет названа в честь Николы Сакко и Бартоломео Ванцетти — американских анархистов-революционеров, выходцев из Италии, казненных в США 23 августа 1927 года по обвинению в трех убийствах. Что ж, для Мокрой слободы — название вполне подходящее.

Еще один интересный момент: в некоторых хозяйственных и финансовых документах Казгоркоммунхоза (управления Казанского городского коммунального хозяйства), относящихся ко второй половине 1920-х годов, фигурирует некий «Кремлевский мост через протоку Булак», без какой-либо привязки к местности. Так вот, я полагаю, что когда в 1926 году бывшая Триумфальная улица стала Кремлевской, Жарковский мост получил в наследство то же имя, что и новая улица, но оно, очевидно, употреблялось только в официальных бумагах. В конце концов, хотя и ненадолго, но победа все же осталась за историческим именем — в документах 1930—1950-х годов снова мелькает «Жарковский деревянный мост», да и казанцы в повседневном обиходе продолжали по привычке воспроизводить старый топоним. К примеру, мой дед продолжал называть этот мост не иначе как «Жарковским», вплоть до самого его разбора летом 1956 года.

Продолжение следует