Закону о домашнем аресте 10 лет — как его исполняют в Татарстане
Меру пресечения, не связанную с заключением под стражу, применяют реже, но попадают под нее все: от хулигана до банкира
Ровно 10 лет назад в России был возрожден домашний арест — мера пресечения, назначаемая судом и заключающаяся в ограничении арестованного в свободном передвижении за пределами помещения, где он проживает. Это произошло ровно через полвека после исключения ее из Уголовно-процессуального кодекса РСФСР. В Татарстане первым под домашний арест угодил мелкий сельский преступник — бытовой хулиган из Атнинского района, имевший нехорошую привычку в пьяном виде распускать руки. Зато потом эта мера сплошь и рядом применялась к высокопоставленным чиновникам и их родственникам. Материал «Реального времени» — о самых известных «домашних арестантах» республики.
Первый пошел, но выводов не сделал
Первым за 50 лет татарстанцем, которого суд в январе 2010 года отправил под домашний арест, оказался 39-летний житель деревни Ары Атнинского района Илхам Гиниятов. В УФСИН по РТ уточнили, мужчина в пьяной ссоре с соседом в ответ на угрозу убить его железной цепью стукнул собутыльника по голове тяпкой. За превышение необходимой самообороны и причинение вреда здоровью средней тяжести гражданина Гиниятова приговорили к шести месяцам ограничения свободы.
Впоследствии выяснилось, что эффекта мягкая исправительная мера не принесла. Как следует из приговора, вынесенного Илхаму Гиниятову мировым судьей судебного участка №1 Атнинского района Республики Татарстан 15 октября 2010 года, вскоре он вновь нарушил закон, и суд заменил домашний арест на лишение свободы сроком на 65 дней в колонии-поселении. Вернувшись из колонии, он взялся за старое — в пьяном виде избил свою дочь, к счастью, без серьезных последствий для здоровья, за что был приговорен к 4 месяцам исправительных работ.
Домашний арест — в зачет оступившемуся сыну министра юстиции
В марте 2014 года суд поместил под домашний арест на время следствия сына бывшего министра юстиции Татарстана Ильдара Курманова, подозревавшегося в мошенничестве на 47 млн рублей. По версии следствия, Курманов-младший в октябре 2011 года вынудил дочернюю компанию «Леруа Мерлен Восток» ООО «Интеллект и право» заключить договоры с ООО «Современное энергетическое моделирование» (СЭМ), учредителем которого числилась его мать — для облегчения процедуры технического присоединения строившегося в Казани торгового центра к инженерным сетям. С декабря 2011 года по март 2012 года на счета ООО «СЭМ» было перечислено более 47 миллионов рублей, но свои обязательства ООО «СЭМ» не выполнило.
Впоследствии Ильдар Курманов был признан виновным в хищении средств ООО «Интеллект и право» и за умышленное неисполнение обязательств по договору, предполагавшему подключение гипермаркета на Чистопольской к энергосетям, приговорен к 6 годам колонии, однако апелляционная инстанция снизило срок до 3 лет. Освободили его быстро — 3 марта 2017 года, с учетом, что большая часть наказания была уже отбыта под стражей и домашним арестом.
Испытано на себе, или Арестанты в погонах
В июне 2017 года Советский райсуд отправил под домашний арест трех казанских полицейских — оперуполномоченного угрозыска ОП «Япеева» Максима Васильева, старшего оперуполномоченного угрозыска УВД Казани Ивана Гуслярова и старшего оперуполномоченного угрозыска ОП «Япеева» Айнура Валишина, подозревавшихся в организации «художественной постановки» на улице Камиля Якуба.
По версии следствия, оперативники по предварительной договоренности с «продавцом» и «покупателем» муляжа пистолета-пулемета «взяли их с поличным» для отчета о борьбе с преступностью и повышения служебных показателей. Все трое впоследствии получили условные сроки.
А спустя месяц Советский райсуд Казани поместил под домашний арест начальника отдела по борьбе с организованной преступностью по оперативному обслуживанию города Набережные Челны, Тукаевского, Мензелинского и Заинского районов Управления уголовного розыска МВД по Татарстану Даниля Закирова. Его заподозрили в превышении должностных полномочий, вымогательстве 5 млн рублей, подбросах наркотиков и патронов неугодным предпринимателям, пытках задержанных, слежке за адвокатами, поджоге адвокатской конторы.
Однако до суда из всего громкого «дела Закирова» дошел всего один эпизод, связанный с поджогом, — по обвинению в превышении должностных полномочий. Суд продолжается — очередное заседание назначено на 13 января.
Большая родня
В октябре 2017 года под домашний арест был помещен родственник заместителя премьер-министра Республики Татарстан Василя Шайхразиева Айрат Марданшин — после того, как стал подозреваемым по уголовному делу о попытке хищения земельного участка в лесном массиве около парка «Нижняя Кама» в Тукаевском районе. По версии следствия, Марданшин выступил посредником между главой исполкома Тукаевского района республики Расимом Асылгараевым и юристом группы компаний «Еврогрупп» Альбертом Халиуллиным в сделке, в результате которой последний в 2011 году незаконно получил в собственность 27 лесных участков общей площадью 3,5 гектара.
Суд признал Марданшина виновным в мошенничестве, совершенном в особо крупном размере, и назначил ему условное наказание в виде лишения свободы сроком на 3,5 года с испытательным сроком в 4 года. Покупателя лесных земель наказали также условно.
По состоянию здоровья
В январе 2018 года Приволжский райсуд Казани, несмотря на возражения прокуратуры, выпустил из СИЗО под домашний арест экс-главу «Татфондбанка» Роберта Мусина, который после отзыва лицензии у банка стал фигурантом уголовного дела о хищении у Центробанка России 3 миллиардов рублей. Общая сумма ущерба по делу Мусина оценивается более чем в 50 млрд рублей.
Экс-бенефициар ТФБ должен был остаться в СИЗО до 16 февраля 2018 года, однако 24 января Следком ходатайствовал о его переводе под домашний арест с учетом сотрудничества со следствием и плохого состояния здоровья (за год пребывания в СИЗО Роберта Мусина четырежды госпитализировали). 26 января суд смягчил меру пресечения, с тех пор подсудимый экс-банкир находится дома.
Смерть под арестом
В феврале 2018 года под домашний арест была помещена фигурантка одного из самых громких уголовных дел десятилетия в Татарстане — замминистра здравоохранения республики Елена Шишмарева. Вместе с профессором Казанского федерального университета Еленой Фахрутдиновой (также помещенной под домашний арест) ее заподозрили в хищении бюджетных средств путем заключения договоров на прохождение сотрудниками экономических отделов медицинских учреждений курсов повышения квалификации в организации АНО «Прогресс».
Сумму ущерба предварительно оценили в 6 миллионов рублей, но Шишмарева настаивала на своей невиновности и обещала предоставить ее доказательства суду. Однако разоблачения не случилось: спустя 6 дней после ареста женщину нашли мертвой в собственном доме в Столбище. Расследование пришло к выводу, что это было самоубийство. А сумма предполагаемого ущерба в ходе следствия уменьшилась до 696,6 тысячи рублей.
Когда ЕСПЧ не поможет
С апреля 2018 года находится под домашним арестом Анатолий Ливада — экс-глава строительной империи «ФОН». 66-летнего застройщика обвиняют в мошенничестве в особо крупном размере, а число обманутых дольщиков этой компании татарстанский Минстрой оценивает в 4,5 тыс. человек.
Уголовное дело в отношении Ливады было возбуждено в ноябре 2015 года за мошенничество в особо крупном размере, впоследствии с ним соединили еще пять аналогичных уголовных дел по шести преступлениям. По версии следствия Анатолий Ливада и замдиректора «ФОНа» по финансам Диана Ахметзянова, не имея намерений достроить объекты, продавали квартиры в жилых комплексах «Симфония», «МЧС», в домах на Ноксинском спуске и на улице Фучика и похитили средства 1 326 граждан на общую сумму более 2,5 млрд рублей. До суда дело объемом в 683 тома еще не дошло.
На длительное содержание под арестом Анатолий Ливада пожаловался в Европейский суд по правам человека. И 21 февраля 2019 года ЕСПЧ вынес постановление, в котором указано, что российские суды удовлетворяли ходатайства на продление ареста Ливады без веских оснований, присудив тому компенсацию в 2 600 евро. Постановление ЕСПЧ направлено в Верховный суд России.
Зачет из расчета «два за один»
20 июля 2018 года Приволжский районный суд Казани поместил под домашний арест бывшего председателя правления банка «Спурт» Евгению Даутову. На тот момент она подозревалась в злоупотреблении полномочиями: согласно материалам дела, банк «Спурт» выдал 26 подконтрольным Даутовой компаниям кредиты более чем на 2,4 млрд рублей, которые были направлены на финансирование Казанского завода синтетического каучука. А то обстоятельство, что в отчетности банка не учитывался риск невозврата этих кредитов, было расценено как фальсификация финансовой отчетности и злоупотребление полномочиями (сделка, по мнению следствия, противоречила интересам вкладчиков).
3 июня 2019 года Вахитовский районный суд приговорил Евгению Даутову к 3 годам и 1 месяцу колонии общего режима, с зачетом времени домашнего ареста.
Депутат-арестант
В апреле 2019 года суд по ходатайству следствия отправил под домашний арест 63-летнего зампредседателя комитета Госсовета Татарстана Ильдуса Касымова, подозревающегося в получении взятки в особо крупном размере — 2,76 млн рублей — в 2014 году, когда он занимал должность главы Бугульминского муниципального района.
По версии следствия, по указанию Касымова исполком провел два аукциона на поставку оборудования для фонтанов и заключил с казанским ООО «Триумф» два контракта, которые были исполнены только на бумаге. Полученные по ним 2,76 млн рублей собственница фирмы Русалина Усубова передала главе района, так сказать, на перспективу — за содействие заключению госконтрактов в будущем. Спустя 4 месяца, в августе, суд изменил меру пресечения — экс-мэра Бугульмы отпустили под подписку о невыезде. До суда дело еще не дошло.
Все дело в премиях
В сентябре 2019 года по решению Советского райсуда Казани под домашний арест был помещен подозреваемый в хищении 8 млн рублей, мошенничестве и превышении должностных полномочий главбух управления Россельхознадзора по Татарстану Эрик Ахметов.
Он был задержан по подозрению в должностном преступлении с ущербом для бюджета — следствие полагает, что с января 2017 года по февраль 2019 года Ахметов незаконно начислял повышенные премии на зарплатные карты начальникам отделов управления Россельхознадзора, их заместителям, а также отдельным сотрудникам, а те, по его указанию, снимали наличность с банковских карт и передавали ему — на личные нужды. Суд над Ахметовым продолжается, вину он признал частично — якобы премии начислял, не имея корыстных мотивов.
Дама ждет суда дома
Также в сентябре 2019-го Советский райсуд избрал меру пресечения в виде домашнего ареста для замглавы Росреестра Татарстана Ады Зайдуллиной. Она подозревается в мошенничестве, подстрекательстве к превышению служебных полномочий и причастности к «делу БТИ», участники которого — юристы казанского бюро технической инвентаризации, коммунальных служб и риелторских контор объединились в 90-х годах прошлого века в преступную группу, которая присваивала земельные участки и квартиры, отчуждая их у законных владельцев, и перепродавала их по подложным документам, регистрируя сделки через Росреестр. Зайдуллина утверждает, что ее оговорили, до суда дело пока не дошло.
Привет из прошлого
В Российской империи домашний арест, предусмотренный «Уложением о наказаниях уголовных и исправительных» и «Уставом уголовного судопроизводства», полагался за нарушения закона, влекущие краткосрочный арест, и применялся обычно к дворянам и чиновникам. В РСФСР эта мера пресечения была прописана в Уголовно-процессуальном кодексе с 1923 года по 1960-й.
В современной России домашний арест вернули в УПК в 2002 году, однако статья не работала: исполнение меры пресечения в виде домашнего ареста затрудняло отсутствие механизмов, регулирующих его порядок. К тому же не были определены органы, осуществлявшие надзор за соблюдением установленных судом ограничений.
А с 10 января 2010 года вступили в силу изменения в Уголовный кодекс РФ и Уголовно-исполнительный кодекс РФ, вводившие наказание в виде ограничения свободы, и домашний арест как мера пресечения наконец заработал. Суды стали устанавливать осужденным, а также подозреваемым в совершении преступлений, ограничения на изменение места жительства или пребывания, места работы или учебы, на выезд за пределы территории соответствующего муниципального образования.
Введение в обиход новой меры пресечения правозащитники встретили с одобрением: домашний арест избавит от тюрьмы и колонии множество граждан, совершивших нетяжкие преступления. Предполагалось, что в первую очередь этот вид наказания будет применяться к подросткам — чтобы избавить их от прохождения тюремных «университетов».
А в июне 2019 года Уголовно-исполнительная инспекция УФСИН России по Татарстану обнародовала данные, из которых следует, что применять домашний арест в республике стали заметно реже. Так, в январе — июне прошлого года под домашний арест были отправлены всего 419 человек, и число людей, в отношении которых суд избрал эту меру пресечения, снизилось на 14,8% по сравнению с первым полугодием 2018 года.