На войне как на войне: как татары отказывались убивать и умирать за красных и белых
Татары и Гражданская война: часть 2
100 лет назад в России происходили бурные события Гражданской войны. Одним из центров столкновений красных и белых стала Казанская губерния. В сегодняшней колонке историк Айдар Хабутдинов продолжает цикл публикаций о том, что происходило на территории современных Татарстана и Башкортостана в 1918—1919 годах.
В годину смуты и разврата
Не осудите братья брата!
Не вынимайте скороспело
Из ножен острый меч не в дело!
Арсений Голенищев-Кутузов
Неприятие войны
Главной особенностью ключевых татарских политиков в 1917 году было категорическое неприятие идеи гражданской войны и ориентация на скорейшее прекращение Первой мировой войны. Ситуация не изменилась принципиально и в годы гражданской. Лозунгом татар в 1917 году был мир «без аннексий и контрибуций», то есть без изменений границ и без денежных выплат. Они прекрасно понимали, что гражданская война неизбежно получит характер межнациональных столкновений и этнических чисток. Уже III Всероссийский мусульманский съезд, состоявшийся 16—21 августа 1906 года в Нижнем Новгороде, принял резолюцию об армяно-татарских (реально азербайджанских) столкновениях в Закавказье. В ней светских и религиозных лидеров этих народов призывали взять в свои руки дело примирения.
24 февраля 1915 года был создан «комитет помощи пострадавшим от войны русским подданным мусульманам» в Оренбурге. Основная цель комитета заключалась в сборе средств для мусульман Карской области, где шли военные действия и дело дошло до этнических чисток. 3 ноября 1916 года от имени мусульманской фракции азербайджанец Мамед Юсуф Джафаров заявил: «Никогда мрачная политика национального угнетения не достигала таких размеров, как в настоящее время освободительной войны». Джафаров говорил о жертвах Туркестанского восстания 1916 года. Садри Максуди и Ибниамин Ахтямов как и лидеры татарских общин Казахстана и Средней Азии делали все возможное для примирения местного мусульманского и славянского населения. Число жертв Туркестанского восстания исчисляется сотнями тысяч.
После разгона Всероссийского Учредительного собрания в январе 1918 года началась первая волна красного террора в Крыму. Ее застрельщиками выступили матросы Черноморского флота. От их рук пал лидер крымско-татарского правительства Ногман Челеби Джихан. Террор также носил межэтнический характер, когда эвакуированные греки применили оружие против крымских татар.
В феврале войска большевиков Ташкентского Совета вошли в Коканд, после мощного артобстрела началось разрушение города и террор, приведший к десяткам тысяч жертв. 28 марта 1918 года советские войска заняли Татарскую слободу Казани. 1 апреля 1918 года был ликвидирован Мусульманский ревштаб, представлявший «Харби Шуро». Лидеры Мусульманского ревштаба в Казани не прибегли к оружию, так как опасались артиллерийского обстрела и террора со стороны матросов Балтийского флота. 30 марта — 1 апреля в ответ на попытку восстания азербайджанских социалистов из партии «Мусават» («Равенство») начался террор Бакинской коммуны против азербайджанцев в Баку.
Татарских политиков, прежде всего лидеров «Милли Идарэ» (национального управления) — Садри Максуди и «Харби Шуро» — Ильяса Алкина часто обвиняют в нежелании применить оружие прежде всего в Казани, Уфе и Оренбурге, где размещались татарские полки. Но они слишком хорошо понимали цену вопроса. Нельзя забывать, что Садри Максуди и отец Ильяса Саид-Гирей вошли в состав ЦК партии «Иттифака», избранного на том самом III Всероссийском мусульманском съезде 1906 года. До лета 1918 года в Казани и Уфе еще выходили оппозиционные большевикам газеты, которые подробно сообщали о страшных трагедиях в Крыму, Коканде и Баку. И это было только начало.…
Не поддаваться на провокации
Результат «красного террора» гражданской войны и голода 1921—1922 годов привел к гибели в ряде регионов юго-востока Башкортостана от половины до двух третей населения. Такова была во многом цена наличия частей башкирских войск, которые переходили от красных к белым и наоборот. Платили за все простые люди. Мемуары лидера Башкирской автономии Ахмад-Заки Валиди и история трагической гибели поэта Шаехзаде Бабича наглядно иллюстрируют данную ситуацию. На Урале действовала «Железная дивизия» Гая (Бжишкяна).
В целом 1918-й, скорее, характерен нежеланием татар участвовать в братоубийственной бойне и нежеланием подаваться на провокации большевистских лидеров типа лидера большевиков Казани Шейнкмана, стремившихся спровоцировать межнациональные и межрелигиозные конфликты, о чем ясно писал тот же Мирсаид Султан-Галиев. Последний с его опытом политической деятельности в Баку был самым радикальным из всех татарских политиков как в теории, так и на практике. Из достаточно мелкого функционера губернского масштаба еще в феврале 1918 года (член Наркомпроса Казанской Республики), он через полгода превращается в ключевого татарского политика.
В январе 1918 года Ильяс Алкин и «Харби Шуро» пытались остановить отправку артиллерии для большевиков Оренбурга, которые воевали с Оренбургским казачьим войском во главе с атаманом Дутовым. Вероятно, именно этот факт резко изменил ситуацию, так как лидеры Казанского военного округа Н. Ежов и Н. Ершов сразу после октябрьских событий 1917 года не препятствовали формированию татарских полков. Но, как указывалось ранее, незадолго до этого прибывшие в Казань лидеры казанских большевиков Шейнкман и Грасис всячески старались обострить ситуацию в Казани и регионе, в ход пошли слухи о восстановлении татарами Казанского ханства.
Ситуация на Урале, где оренбургские казаки и лидеры Уральского совета сошлись в вооруженной конфронтации, обостряла ситуацию. Однако ситуация ограничилась временными арестами вплоть до террора чехов и Комучевцев в Казани в августе и начале сентября 1918 года. На Урале единственной заметной жертвой стал лидер Уфимских татарских социал-демократов Бахау Нуриманов. Здесь не обошлось без одобрения со стороны Заки Валиди.
Колчак не оставил выбора
При этом из достаточно крупных политиков-татар жертвой этого террора в Казани стал только Муланнур Вахитов, хотя в руки противников большевиков попали и другие достаточно известные татарские деятели. Доска, до сих пор висящая на Спасской башне Казанского кремля, показывает, что белый террор против большевистских лидеров носил ярко выраженный этнический характер. Утверждение о санкции на убийство Вахитова со стороны лидеров Московского и Казанского «Милли Шуро» лидеров социалистов времен революции 1905—1907 годов Гаяза Исхаки и Фуада Туктарова воспринималось компетентными современниками как достаточно грубая провокация.
Уполномоченный по мусульманской части Казани и губернии Ильяс Алкин гораздо эффективнее спасал социалистов, чем занимался формированием контингента для армии Комуча. В ноябре 1918 года он был арестован и чуть было не расстрелян колчаковцами как один из политических лидеров Комуча. Затем он недолгое время возглавлял штаб войск Башкирской автономии, но прославился, скорее, переговорами с Лениным и Сталиным о переходе автономистов на сторону Советов и переговорами о Декрете о провозглашении автономной Башкирии в составе РСФСР.
В целом именно режим Колчака, отказывавшийся признать «Милли Идарэ», не оставил татарским политикам альтернатив для постепенного сближения с советским режимом. Эффективный режим советской мобилизации не оставлял выбора для простых тружеников. Ликвидация режима Колчака в январе 1920 года стала рассматриваться как важнейшая предпосылка для возвращения к миру, которого измученная страна ждала уже 6-й год. Наиболее грамотно об этом писал муфтий Галимджан Баруди.
Татары не дали ни Наполеонов, ни наполеончиков, ни панов-атаманов, ни «железных дивизий». Может, поэтому в седьмом томе «Истории татар» нет отдельного раздела, посвященного Гражданской войне. Это не слишком верно с научной стороны, но мое поколение, пережившее распад СССР, этнические чистки и гражданские войны на его руинах, понимает, как важно не будить лихо.…