Башкирия молодая: как Валиди сбежал к басмачам, оставив разрушенную республику без специалистов
Создание БАССР и ликвидация Уфимской губернии. Как это было? Часть 6
«Реальное время» продолжает публикацию книги «Ликвидация Уфимской губернии» Сергея Орлова — краеведа из столицы Башкортостана. В своем сочинении автор излагает, как создавалась Башкирская республика. Сегодня он рассказывает о том, как дефицит кадров сказался на молодой республике, а ее границы «расширились и округлились».
Проще отгородиться
В архиве я обнаружил протокол заседания правительства Башкортостана. Заседало двое: Худайбердин и Хабибуллин; обсуждали московский циркуляр о создании транспортного подотдела. Прения длились недолго: «Постановили: в виду отсутствия в Башреспублике железнодорожного и водного транспорта подотдела не организовывать».
Главным связующим звеном между столицей и районами являлись грунтовые дороги, «об ужасном положении которых нет необходимости распространяться».
Итак: ни связи, ни дорог, ни судоходных рек… Новорожденный оказался без кровеносной системы — патология, несовместимая с жизнью. А если тон моего повествования кажется чересчур резким или предвзятым, то послушаем человека со стороны.
Профессор Челябинского госуниверситета, доктор исторических наук Игорь Нарский: «Было очевидно, что центр санкционировал карту Малой Башкирии наспех, исходя исключительно из этнического состава населения. Не был продуман даже вопрос о резиденциях государственных органов. Авторы мертворожденной автономии допускали утопическую идею устроить временную столицу республики в одной из деревень (например, в Темясове), а потом выстроить необходимые города для столицы и кантонов. Постановление Башкирского ревкома о закладке городов в кантонах осталось, естественно, на бумаге».
А это уже другой историк: «Башкирия… в хозяйственно-экономическом отношении представляла собой сплошное недоразумение…».
Действия местной власти только усугубляли положение. Первым делом она закрыла границы, запретив вывоз сырья из республики: не разевай роток на чужой вершок!
Промышленности не было, стали загибаться торговля и мелко-кустарное производство. Представитель Центра писал о возникшей ситуации в Москву: «Кооперативы и их союзы в Башкирии раньше центрировались на Оренбург, Уфу, Челябинск и Верхнеуральск, теперь связи порваны и кооперация распалась на разрозненные и совершенно бездеятельные ячейки, которые замерли на время или совсем распылились… К чему это ведет практически, понять нетрудно. Башкирское население неземледельческих районов сейчас сидит без хлеба и работы. Продорганы не дают хлеба, совнархоз не в состоянии организовать работу. Безделье и голодание являются уже здесь не «от Бога», а как следствие более близких причин… А в общем счете это ведет к развитию спекуляции. Охранять как следует 2500 верст границ Башкирской республики вещь нешуточная: для этого понадобилось бы до 5 тысяч надежных агентов. Сейчас же эта охрана осуществляется, главным образом, через посредство неодетой, необутой и голодной башкирской милиции. Она, естественно, «кормится» на этом деле. Товары и сырье текут в обе стороны, соответственно повышаясь в цене. А в перспективе над Башкомпродом вырисовывается печальная необходимость сознаться, что Башкирия «сама себя не прокормит», не говоря уже о выполнении нарядов РСФСР».
Отгородиться было проще. Теперь предстояло выстроить сложнейший механизм государственного аппарата: учет-контроль, дебет-кредит. Однако для этого нужны грамотные специалисты, а таковых внутри не оказалось.
Башкирия объявляет охоту на специалистов
В конце 1919-го в московской газете появился призыв «На помощь советской Башкирии»; объявлялось о наборе госслужащих, которые могли бы занять те или иные должности в республике. С окружающих губерний спецов заманивали усиленным продовольственным пайком и тарифными ставками, которые в автономии были выше на 50%.
Из доклада Башнаркомпроса (Министерства образования): «…Первое время не было ни одного человека, ни одного опытного работника для того, чтобы поставить во главе комиссариата и во главе важнейших его отделов. Требовалось послать представителей в соседние губернии и города, чтобы приглашать оттуда работников… обещать им золотые горы и убеждать их в полезности работы в Башкирии».
Один из руководителей с досадой заявлял: «Я не знаю, как обстоит дело на других окраинах РСФСР, а на территории Башреспублики коммунистов из интеллигентов, в полном смысле этого слова, по крайней мере с университетским образованием, нет ни одного человека».
В 1920 году в стране проводилась перепись населения, но в республике для мероприятия такого масштаба не хватало кадров. В декабре 21-го… появилась идея «поставить под ружье» всех имеющихся грамотеев. Далее цитирую постановление правительства: «Принимая во внимание слишком малочисленный состав квалифицированных работников в советских учреждениях, проведение мобилизации считать невозможным».
Детективная история приключилась с жителем Оренбурга. Губернским учреждением народного образования он был направлен в служебную командировку в Уфу. Чмокнув жену и обнадежив детей подарками, товарищ выехал. Дорога лежала через суверенную республику. До пункта назначения он не добрался… Коллеги без вести пропавшего собрались уже бить тревогу, но тут подоспела телеграмма из Стерлитамака: «БЦИК сообщает командированный в Уфу Рамеев Исмагил, ввиду недостатка Башработников и как коренной житель Башкирии задержан для назначения в БССР».
Территория автономии некоторое время оставалась вне «правового поля» диктатуры пролетариата. Ленин, покончив с Колчаком и Деникиным, назвал мартовское Соглашение клочком бумажки и бесцеремонно закрутил гайки. В ответ «президент» республики, оставив пост, укрепил собой басмаческое движение Туркестана.
Эмигрант Мустафа Чокаев так отозвался о первом руководителе БАССР: «Он был ближайшим сотрудником Сталина и Троцкого, рекой проливавших кровь его родного народа и всех тюркских народов. И все это только из-за того, чтобы именоваться «комиссаром» Валидовым!»
Кстати, о крови: 7 декабря 1919 года Ахметзаки мог с удовлетворением наблюдать за расстрелом двух человек во дворе стерлитамакской тюрьмы. Прибыв следом за Красной армией, он лично распорядился об аресте семьи Курбангалиева. Того самого, выступавшего за ликвидацию валидовского правительства. Сам Габдулхай, как и несколько тысяч других башкир, уйдет с Белой армией, а вот на его отце и младшем брате комиссар отыграется.
Вернемся в 1920-й. На годовщину рождения советского автономного первенца подводили неутешительные итоги. Из доклада Башсовнархоза Первому съезду Советов республики: «Транспорт в самом плачевном положении, имеется несколько десятков лошадей и телег, когда нужны тысячи». Уполномоченный Москвы в выражениях не стеснялся: «До сих пор вы были пансионерами жившими на подачки РСФСР… Куда вы дели сотни миллионов рублей, отпущенных вам?».
А в ответ – тишина. Обновленное (после ухода Валидова) руководство сидело не при делах.
Прошел еще год…
Как по офису банка определяют его состояние, так по автопарку Министерства финансов (Наркомфин) можно судить об успехах Башкортостана. Передо мной акт инвентаризации от 1 июля 1921 года: «Комиссия в составе нижепоименованных лиц составила настоящий акт о нижеследующем: …произведен подробный осмотр имеющихся в распоряжении хозяйственной части Башнаркомфина перевозочного транспорта, состоящего в настоящее время из трех лошадей; причем оказалось, что из трех лошадей трудоспособной оказалась только одна саврасовой масти…».
Национальная карта
О том, какие проблемы будоражили руководящие головы, пишут стерлитамакские «Известия»: «Вопрос об устроении границ БСР возбуждал и возбуждает немало разногласий и недоразумений. Те, которые исходят исключительно из национальной точки зрения, хотят видеть в составе Башкирии все волости с преобладанием [башкир], где бы они не находились и как бы далеко не были оторваны от основного ядра. При этом условии карта Башреспублики получает очень оригинальный вид, с вытянутыми узкими полосками земли с отдельными островками. В значительной мере такая, чисто национальная точка зрения отразилась на создании ныне существующей «малой» Башкирии, причем во всех отраслях жизни, особенно хозяйственной, мы резко ощущаем тяжелые последствия упомянутого решения в вопросе о границах».
Из передовицы мы видим, что идет борьба за расширение границ. Была даже изготовлена карта, на которой территория Башкирии сама собою подросла и округлилась. Внутри оказались: часть Стерлитамакского уезда (до его передачи), Миньяр, Златоуст, Миасс… Скандал докатился до Москвы и «агрессоры» отделались легким испугом. Ну а копия забракованной карты висит сейчас в Национальном музее РБ без каких-либо комментариев.
Из любопытства я спросил скучавшего блюстителя экспозиции:
— А чего это у вас тут Златоуст делает?
— Очевидно, Златоуст раньше находился в составе республики, — изрек он, разглядывая карту.
Сугубо национальный подход исказил не только территорию, но и управление. К примеру: руководить огромным Тамьян-Катайским кантоном, в котором сегодня уместились бы Белорецкий, Учалинский и Абзелиловский районы, было проще из Белорецка, но административным центром был выбран не имевший никакой связи аул Казаккулово…
Главный печатный орган Стерлитамака в 1921 году информировал: «Если мы возьмем положение кантонов, то тоже мы видим весьма печальную картину, отсутствие местечек, подходящих под кантонные резиденции, из которых многие ютятся в аулах и деревнях, оторванных от всего окружающего мира и своего руководящего центра. Приходится иногда ждать по целым месяцам, чтобы получить какое-либо сведение для центральных учреждений БССР. Из этого положения и вытекают все те ненормальности в деятельности учреждений БССР, которые мы наблюдали в течение трех лет существования Башреспублики».
Читаю невостребованного ныне историка: «…Административные центры кантонов националистами умышленно располагались в башкирских аулах, вообще бедных строениями, так как недавние кочевники еще нередко ютились в плетеных лачугах и землянках. Поэтому кантонные учреждения размещались в нескольких аулах, отдаленных друг от друга на десятки километров».
Можете ли вы представить в подобных условиях районную администрацию? С разбросанными по разным деревням отделами: здравоохранения, народного образования, соцобеспечения? Это при отсутствии связи и дорог… Кто же загнал их туда? Закинутый в прошлое мой невод принес постановление о резиденциях кантревкомов: «Пункты желательно избрать населенные башкирами».
Сегодня большую часть той республики занимают охраняемые государством заповедники: Башкирский, Южно-Уральский, Шульган-Таш, Национальный парк Башкирия. АССР образца 1919 года вполне могла бы остаться таким же экологическим уголком, как Эвенкийский автономный округ или Таймырский. Но ее, полуживую, добил голод…
Продолжение следует
Справка
Сергей Орлов — уфимский историк-краевед, журналист.
- Родился в Уфе в 1968 году.
- О себе: «В школе был склонен к гуманитарным предметам. После службы в армии собирался поступать на исторический факультет Башкирского государственного университета, но оказался на юридическом. После десяти лет службы в МВД РБ последовала безуспешная попытка найти себя в коммерции. От истории ушел — к истории вернулся».
- Автор научных и краеведческих работ по истории башкирского края, один из инициаторов установки памятника основателю Уфы воеводе Нагому.
- В качестве эксперта принимает участие в программах регионального ТВ, посвященных Уфе и Башкирии.