Башкирия молодая: как голод скосил четверть населения новой республики
Создание БАССР и ликвидация Уфимской губернии. Как это было? Часть 7-я
«Реальное время» продолжает публикацию книги «Ликвидация Уфимской губернии» Сергея Орлова — краеведа из столицы Башкортостана. В своем сочинении автор излагает, как создавалась Башкирская республика. Сегодня он рассказывает о голоде, царившем на Южном Урале.
Голод
Засуха 1921 года была для многих регионов тяжким бедствием, а для Башкирии она стала катастрофой. Перелопатив труды республиканских историков, я заметил, что «голодом» никто из них не увлекся. И это при всем изобилии архивного материала…
Впрочем, дело не только в засухе. Исследователь Уфимской губернии пишет: «В местной статистической, краеведческой, этнографической литературе общепризнанной считалась бедность коренного населения». И уточняет: «Говоря об отсталости и бедности башкирского населения, подразумевались только южные (и горно-лесные) башкиры восточных уездов».
Они-то как раз и вошли в 1919-м в состав республики, добавлю я.
Историк: «Если в 1921 году в стране голодало 10% всего населения, то в Башкирии голод охватил 90% ее жителей. Здесь сказались опять-таки свои особенности: отсталое и примитивное, в сравнении с районами Центральной России, хозяйство башкир было совершенно беспомощным против разразившегося стихийного бедствия, и населению Башкирии угрожало в полном смысле слова вымирание».
В середине лета на имя Ленина и Сталина поступила телеграмма: «Продовольственное положение Башкирии катастрофическое. Кочевое башкирское население в ужасном положении, питаются размолотой древесиной, вареной старой кожей…»
Известный татарский общественный деятель Султан-Галиев писал: «Я был свидетелем, когда в Башкирии в начале июля, в г. Стерлитамак набежало до 12 000 голодных башкир. Большинство из них были дети. Приюты не вмещали их, и они буквально умирали у всех на виду».
Уфимская «Деревенская жизнь» перепечатала статью из центральной «Правды»: «Много земли, гор и лесов у башкира, но ничего нет у него для их обработки: он беден, гол и бос… И голод бьет его сейчас первым… Жуткую картину сейчас представляет Башкирия. Аулы оголены бесконечными пожарами. Люди живут в маленьких душных и сырых землянках. Свирепствовавшая все лето холера унесла десятки тысяч народу. Есть селения где от холеры умерло от 500 до 1000 человек за каких-нибудь 1 1/2 месяца».
В январе 1922 года один из руководителей БАССР (Адигамов) прогнозировал: «Я не берусь судить, каковы будут последствия голодной и холодной зимы, но думаю, что если не будет оказана Башкирии действительная помощь в скором времени, то большая часть населения положительно вымрет, вымрет главным образом более слабая часть, то есть туземцы».
Информсводка Башкирского ОГПУ за январь: «Голод необыкновенный… грозит превратить всю Башкирию в пустыню, усеянную костями людей…»
В этом же месяце от имени 5-й Всебашкирской партконференции Ленину была отправлена телеграмма: «Ужасы голода, царящего в Башреспублике, воодушевляют нас на героическую борьбу за спасение вымирающей нации в полной надежде, что красная Москва окажет нам материальную и моральную поддержку».
Ужасные картины
В феврале было принято решение организовать специальную выставку в Москве, наглядно информируя таким образом о ситуации в республике. Организатор будущего мероприятия делился планами: «Подотдел голода» на Московской выставке надо организовать так, чтобы он больно ударил, если не по сердцу и чувствам, то по нравам москвичей, так, чтобы центр РСФСР пришел на помощь вымирающему от голода краю. Комиссия, не забывая, конечно, что она должна дать картину жизни Башкирии, но считает своей главной задачей показать Москве, «как умирает Башкирия».
Секретная информсводка БашОГПУ за февраль: «…Учащаются случаи людоедства в Юрматынском, Бурзян-Тангауровском кантонах, убийства детей, с коими население беспощадно расправляется, употребляются собаки, кошки, падаль…»
Бурзян-Тангауровский кантон (ныне районы: Бурзянский, Баймакский и часть Зилаирского) считался самым голодающим в республике. Горные районы страдали больше всех. Только в одной Узянской волости вымрет 52% башкир.
Передовица местной газеты от 4 марта 1922 года: «Голод, охвативший Башкирию, усиливается с каждым днем, с каждым часом. Ежедневно из разных ее участков приходят кошмарные, не поддающиеся описанию известия…»
В Уфимской губернии вышла брошюра «Жуткая летопись голода». Автор, используя статистику и уголовную хронику, обрисовал в леденящих душу подробностях ситуацию в регионе. И далее пишет: «Перейдем к Башкирии. Башкирское население переживает такие муки голода, пред которыми бледнеют все ужасы Поволжья».
Информсводка БОГПУ за 5 апреля: «Голод усиливается. За март месяц подобрано умерших от голода в городе Стерлитамаке 2180 человек. В кантонах недостаток сил и средств для уборки трупов».
Прикомандированные и приезжие специалисты (инженеры, учителя и др.) стали покидать республику. Паника коснулась даже номенклатуры. На экстренном заседании правительства было принято постановление об увеличении продуктового пайка: «Принимая во внимание не вполне обеспеченное положение политически ответственных работников БССР, что, в связи с чрезвычайным ростом цен на продукты питания… заставляет многих политически ответственных работников невольно уходить в более обеспеченные губернии, бросая работу в БССР…»
Сводка БашОГПУ за 14 мая 1922 года: «Голод усиливается. Государственная и общественная помощь бессильна и недостаточна. Голодающих свыше 92%. В пищу употребляются трупы, деревья, навоз, кости».
Как раз в этом месяце в Кремле будет принято решение о присоединении к Башкирской республике Уфимской губернии. Но подробнее об этом в следующей главе, а пока я лишь акцентирую внимание, поскольку мы на время отступим назад.
Немецкий оазис
Надо сказать, что голодали не все, и в первую очередь это относится к немцам. Каким-то чудом в состав республики попали две волости, целиком населенные немецкими колонистами. От европейских собратьев они отличались только особой религией, за что назывались меннонитами. Поселившись на рубеже веков, арийские трудоголики на пустом месте создали богатое высокоэффективное хозяйство. У них крутились мельницы, пыхтели заводики, работали сельхозмашины.
Восхищенный очевидец писал: «Вид этих поселений непривычен для нас, жителей Оренбурга. Среди черной, совершенно чистой, без одной соринки травинки, взрыхленной земли рассажены по линейке подстриженные деревья, между ними аллеи и клумбы розовых кустов, высоких ирисов, тюльпанов, мальв… Внутренность жилых помещений напоминает обстановку сказок братьев Гримм: тарелки на полках по стенам, плита и блестящие кофейники…»
Тюльпанов в 1921-м, может, и не было, а в остальном…
Как раз у немцев и расположилась администрация одного из 12 кантонов (районов) Башреспублики. «Культура их способствует скорейшему возбуждению наших трудовых башкир, до сего времени занимавшихся скотоводством, к переходу на хозяйственное положение», — писал в Стерлитамак местный начальник.
Пару лет волости тащили на себе весь кантон. Но в сентябре 1921 года немцы не выдержали и послали ходоков в Москву. Кончилось тем, что однажды глава администрации проснулся на территории соседней губернии. О том, что в Первопрестольной отщипнули кусок от республики, он узнал случайно от своих подопечных.
Пытаясь вернуть тружеников, бывший хозяин взывал к властям автономии: «В настоящее время меннониты имеют достаточно хлеба, скота и разных машин: на их богатства существуют кантучреждения. Если не они, то кантучреждения должны были бы уже закрыться. Служащие разбежались, продовольственной помощи мы ни от кого не получаем, а живем на их иждивении… Переезд в какую-либо другую деревню с 22 учреждениями совершенно невозможен по следующим обстоятельствам: нет продовольствия, нет денег, осенняя грязь, при которой теперешние захудалые лошади не терпят даже на 15 верст. С переходом куда-либо на другое место лишаемся даже последней опоры телеграфа, не говоря уже о другом».
Если уж немцы так не хотят у нас жить, то пусть все оставляют и уходят — шел на компромисс автор доклада.
Помощь, конечно, оказывалась
Доводы башкирских товарищей Москва оставила без внимания. Благодаря этой истории мы узнали о положении Ток-Чуранского кантона. Его руководству еще повезло, ведь в остальных местах дела обстояли много хуже.
Читаем «Известия» республики №61 за 1922 год: «Официальные цифры с кантонов говорят, что за этот год уже вымерло в некоторых до 10% населения, и если принять во внимание, что смертность легла почти целиком на башкирскую часть населения, то перед нами становится очевидным, что около 15%, из приведенных мною выше цифр, башкир уже вымерло. Это объяснить очень просто. Башкиры, среди окружающей их культуры не успевшие еще перейти к вполне к оседлой жизни, вынуждены были еще раньше жить на хлебе и богатствах пришлого экономически культурного сильного народа…»
Помощь, конечно, оказывалась. Эшелоны с продовольствием приходили из Курской, Смоленской, Петроградской губерний. Но Стерлитамак находился в 60 километрах от железной дороги. Все выгружалось под открытое небо на не имевшей подходящих складов станции Раевка. До столицы продукты доставлялись на мобилизованных у населения Стерлитамака подводах. Распространять их далее было практически не на чем: большую часть лошадей там уже съели, а оставшаяся была крайне истощена. Огромное бездорожное пространство, ставшее ядром республики, не поддавалось ни снабжению, ни управлению.
Как тут не вспомнить постановление схода башкир одной из волостей в октябре 1918-го: «…территориальное строительство Башкирии в настоящее время, без всякой на то готовности, для самих нас, башкир, признать вредным и служащим только доходным источником для тех авантюристов, которые не имеют способности занять где-либо должности помимо учреждений Башкурдистана».
Вследствие голода 1921—1922 годов население БАССР сократилось на 26,9%.
Продолжение следует
Справка
Сергей Орлов — уфимский историк-краевед, журналист.
- Родился в Уфе в 1968 году.
- О себе: «В школе был склонен к гуманитарным предметам. После службы в армии собирался поступать на исторический факультет Башкирского государственного университета, но оказался на юридическом. После десяти лет службы в МВД РБ последовала безуспешная попытка найти себя в коммерции. От истории ушел — к истории вернулся».
- Автор научных и краеведческих работ по истории Башкирского края, один из инициаторов установки памятника основателю Уфы воеводе Нагому.
- В качестве эксперта принимает участие в программах регионального ТВ, посвященных Уфе и Башкирии.