Федор Конюхов: «Если ты спускаешься с Эвереста, ты спускаешься другим, мышление меняется»

«Люди — это та же молитва»

— Федор Филиппович, мы в рамках благотворительного проекта «Мечты сбываются» побывали в музее, и вы обмолвились про свои картины, что вы пишете, рисуете.

— Да, я же художник.

— Просто большинство читателей знает вас больше как путешественника.

— Да. У меня много картин. Да, у меня есть образование, да, у меня есть звание: я — член Академии художеств. Еще тогда в СССР давали много работы, а какие — никто не знает. И когда я посмотрел, я почувствовал где-то здесь, в музее, что художники думали об искусстве или выражали не то что себя (это громко сказано), а мысли свои, нервы, видение. А мы, в большинстве, выражали свое образование: научили так рисовать — и мы так рисовали. Мы выражаем образование свое, что я могу рисовать, я могу писать, я могу выстроить композицию. А свое далеко-далеко… Вот сейчас смотришь на старые иконы, и как будто там что-то неправильно — ручка там… И понимаешь, что богомаз (иконописец) не был с образованием, но он писал иконы, молясь и постясь, и он вложил туда свою душу, и икона стала одухотворенной, намоленной, как мы говорим. А другое, смотришь: красиво нарисовал, все правильно, золото положили, ручку правильно нарисовали, правильно образ срисовали, а там нет одухотворенности, иконописец ни молился, ни постился — он может нарисовать.

«У меня много картин. Да, у меня есть образование, да, у меня есть звание: я — член Академии художеств. Еще тогда в СССР давали много работы, а какие — никто не знает. И когда я посмотрел, я почувствовал где-то здесь, в музее, что художники думали об искусстве или выражали не то что себя (это громко сказано), а мысли свои, нервы, видение». Фото planetguide.ru

— В ваших интервью я прочитал, что во время первых путешествий вы боялись одиночества и боялись сойти с ума, а сейчас вы ездите в путешествия за одиночеством. Поэтому два вопроса: как вам удалось не сойти с ума от одиночества? А вот сейчас вам зачем одиночество?

— Нет, я не еду в путешествия за одиночеством: я люблю людей, я не избегаю людей, но я понимаю, что во время экспедиции надо быть одному. Я же меняюсь — 50 лет путешествую уже. Если ты спускаешься с Эвереста, ты же спускаешься другим. Другим в плане, что мышление меняется, и понятно, что с возрастом я поменялся: то, что в юности было в тягость — одиночество, сейчас стало уже наоборот. Если раньше я все свободное время проводил в спортзалах и тренажерных залах, бегал по беговым дорожкам, по паркам по 50 км, то сейчас, конечно, я больше времени провожу по-другому: молюсь, пощусь, с людьми встречаюсь, потому что люди — это та же молитва, если ты правильно хочешь заглянуть…

— Когда вы боялись одиночества, как вы не сошли с ума?

— Как сказано, утопающий хватается за соломинку. А я хватался за тех святых, которым молился, и за Господа Бога, и поэтому я не сошел с ума.

— Зачем вы сегодня строите корабль-храм?

— Корабль-храм — это корабль в виде храма, в плане архитектуры. Потому что церковь — это корабль в житейском море. Если человек свою душу спасает в церкви, то моряк свое тело и душу спасает на корабле. И почему по нашей православной вере все апостолы были моряками, рыбаками? То есть нас символы все, в основном, — морские рыбы, цепи, якоря, корабли, парусники. А я просто хочу храм в виде корабля.

Рекорды, мечты и идеалы

— Также вы говорили, что не любите говорить о прошлом, а больше любите говорить о будущем.

— Прошлое уже состоялось.

— И вот сегодня как раз в беседе с ребятами вы рассказали о некоторых своих планах: о полете на планере, погружение… Можно подробнее — ближайшие планы Федора Конюхова?

— Есть большие и маленькие. Например, в конце января мы будем ставить в Рыбинске мировой рекорд — 54 часа держаться в воздухе на воздушном шаре. А в Англии для меня сейчас шар строят, чтобы я поднялся в стратосферу. Через 9 месяцев шар будет готов. Это будет самый гигантский шар на земном шаре — 100 тысяч кубов будет. В мире за всю историю человечества англичане в 2006 году поострили шар в 65 тыс. кубов, у меня будет — 100 тыс. кубов. Я хочу подняться в стратосферу. То же самое Марианская впадина. С Луны у нас сколько привозили грунта? С Луны очень много грунта уже взяли: и автоматические станции, и американцы взяли, и в нашей стране. Но ни одного кусочка, камушка нет со дна Марианской впадины. Потому что было всего два погружения: в 1960 году, за годы Юрия Гагарина, они опустились на 10,8 тыс. метров на плато, а есть еще трещина, которая уходит на 11,25 тыс. метров. И Джеймс Кэмерон (это режиссер) в 2012 году также погрузился, 2 часа пробыл там и поднялся. Он хотел взять пробу, но у него сломался робот и двигатели бортовые, он не смог двигаться, только опустился, пофотографировал и поднялся. Ничего из Марианской впадины. И конечно, для ученых это будет большое достижение, там много всего для разгадки нашей планеты — там две плиты сходятся (еще ценнее даже, чем с Луны или даже Марса).

«В конце января мы будем ставить в Рыбинске мировой рекорд — 54 часа держаться в воздухе на воздушном шаре. а в Англии для меня сейчас шар строят, чтобы я поднялся в стратосферу. Через 9 месяцев шар будет готов». Фото vk.com/fedor_konyuhov

— Скажите, а у вас есть желание стать первым космическим туристом?

— Нет. Я человек очень реальный, и у меня нет таких амбиций, которые невыполнимы, только к экспедициям готовиться. Я звонил Валентине Терешковой… Я здесь хотел увидеть научную программу, спортивную (рекорды побить) — это я вижу реальное. В космосе я не вижу реальности. Во-первых, время прошло, возраст прошел. Полетят и в 30-м году, и позже, и на Марс. Но я-то реально понимаю, что мне 65 лет. Если по правде сказать, то я бы хотел, чтобы люди летали в космос, погружались в Марианскую впадину, летели на Луну, на Марс, в любые космические пространства, под водой строили города, путешествовали, рисовали. Главное, чтобы люди на земном шаре не воевали. В 60-е годы, когда я рос, Гагарин полетел — мне 10 лет было — мы все такие были: тут Гагарин летит, мы — космонавты через школу, тут девочки идут… Королев же задумал у нас строить гигантский корабль на Марс, когда мы проиграли Луну. Американцы летят на Марс, мы — город Тольятти строить, КАМАЗ строить, — это такое было движение быстрое. На Луне уже начали проектировать, как ученые будут жить, какие города-боксы — селения для ученых. И нам казалось, что в XXI век мы уже не будем ездить на машинах (это 50-е были), но ничего — только радио и кондиционер. И приходит XXI век — ничего, только воюем, воюем и воюем. На Луну вообще… Что сказать? Денег нет. Если посмотреть в СССР, бюджет в 60-е годы, то он весь годичный был меньше, чем сейчас в Москве. При советской власти не было столько миллиардеров, миллионеров, не было ни дорог хороших, ни машин, ни одежды — в фуфайках ходили, а мечтали и летели.

— Я читал в вашем интервью, что у вас есть идеал, и этот идеал — японский путешественник.

— Да, Наоми Уэмура.

— Я очень удивился: в вашем возрасте люди уже не имеют ни идеалов, ни кумиров.

— «Кумиром» я не могу сказать, я же православный. Наоми Уэмура — это первый человек в мире, который в одиночку дошел до Северного полюса. И началась борьба за Большой шлем. Уэмура идет первым, он открыл эру одиночия — в 1978 году он доходит в одиночку до Северного полюса. А я же ходил с командой. И в 1986 году идет по лесу Жак-Поль Этьен (француз) в одиночку. И в 1990 году я иду первый из России, и третий в мире после Уэмура, в одиночку. И мы начали соревноваться: Уэмура на Эвересте был, поэтому и я начал… Борьба была за Большой шлем — кто в одной ипостаси поднимется на Эверест, дойдет до Северного полюса, дойдет до Южного и обойдет на яхте вокруг света.

— А почему он ваш идеал?

— Потому что он открыл эру одиночек. Он еще был и разносторонний: он и на собачьих упряжках, и альпинист, готовился на яхте…

— Для вас это так важно, что в одиночку все? Это способ быть наедине с мирозданием?

— Это тоже. Когда я был молодой, одиночка должен был все уметь. Вот если мы идем по лесу: один ремонтирует лыжи, другой — кухню несет, кто-то — рации, еще один — врач. А одиночка — и штурманом быть, и радистом быть, и поваром, и врачом.

«Наоми Уэмура — это первый человек в мире, который в одиночку дошел до Северного полюса. И началась борьба за большой шлем. Уэмура идет первым, он открыл эру одиночия — в 1978 году он доходит в одиночку до Северного полюса. А я же ходил с командой». Фото nationalgeographic.com

— Я не понимаю, как вы не сошли с ума.

— Не сошел с ума, потому что я — верующий человек. И потому что я знаю, что в мире нет одиночества — всегда присутствует кто-то. Есть живой океан, рыбы, дельфины, небо…

— Кто вам помогает?

— Многие помогают. Хочу отметить Сергея Павловича Козубенко. Он такой настоящий меценат — поддерживает всячески. Он храмы строит, нашим спортсменам помогает, ветеранам спорта. Детям уделяет большое внимание. Вот мой приезд сюда и эту встречу он организовал. Памятник Василию Макаровичу Шукшину на его родине, на Алтае, поставил. Много добра сделал. Сергей Павлович — такой разносторонний добрый человек. Побольше бы таких, как он.

— Вы бывали в Казани, в Татарстане?

— Бывал, и я бы хотел поехать в Татарстан. Я там на машине проезжал. Там и друзья есть, я бы хотел к ним поехать. Это красивый регион, красивые люди. Хотел бы поехать туда и желаю им всего хорошего.

— Каких-то друзей из Татарстана можете вспомнить?

— Там и Володя Беляков, там и художники…

Обреченные дети

— Федор Филиппович, вы встретились с воспитанниками детского хосписа. Кому была больше нужна встреча: детям или родителям?

— Я думаю, что эта встреча больше нужна была мне.

— Почему?

— Потому что когда ты смотришь на детей и смотришь на родителей, ты чистишь свою душу — как бы ты себя повел? Спасибо Господу Богу, что не ты на их месте. Вы тоже задумывались над этим, правильно? Как родители любят своих детей. Даже есть такие ребята: Илларион бегал же. Он будет и священником, он перерастет это все. А когда мы смотрели на Павлика, мы же понимали, что этот ребенок обречен. И я смотрю, как мама его любит, она его очень чувствует, и я даже смотрю, какие у него красивые ручки, у него пальчики, как у пианиста. До слез было трогательно, что такие красивые руки.

— Вы сдерживали слезы?

— Можно сдерживать, можно не сдерживать — оно же на душе написано; каждого тронуло.

«Я мечтаю больше любить людей. Вот это мечта сложная, но стараешься к ней идти. И здесь я тоже буду молиться… Даже думать об этих детях, я, может, не всех по именам запомнил, но они у меня в глазах стоят, и я буду мечтать и молиться, чтобы у них было облегчение: и у них, и у родителей, и у тех, кто им служит, обслуживает или, кто за ними смотрит». Фото m24.ru

— Эта акция называлась «Мечты сбываются», вы исполнили одно из желаний детей. Хотелось бы узнать, а вы-то о чем мечтаете? Какая у вас заветная мечта?

— Видите, у меня мечты сбывались, у меня есть мечты. Все говорят: «О чем ты мечтаешь?». Я мечтаю больше любить людей. Вот это мечта сложная, но стараешься к ней идти. И здесь я тоже буду молиться… Даже думать об этих детях, я, может, не всех по именам запомнил, но они у меня в глазах стоят, и я буду мечтать и молиться, чтобы у них было облегчение: и у них, и у родителей, и у тех, кто им служит, обслуживает или, кто за ними смотрит. Главврач хосписа сказала, что хоть волонтеры есть. И я подумал, что и в наше время есть волонтеры, которые бесплатно приходят и с ними играют. Я бы хотел сюда приехать на один день и провести один день с этими детьми: чтобы я вышел и с ними, с коляской погулял, чтобы полепил и порисовал с ними, поесть, если они спать лягут после обеда — поспать. Вот такая моя мечта — больше уделить внимания им, и в том числе и себе.

— Мальчик, который рядом со мной сидел (он без ноги), постеснялся задать вам вопрос и попросил меня об этом. Я сначала смущался, а потом мне понравился его вопрос: «Вы много путешествовали, наверняка, встречали инопланетян; расскажите, как они вам?»

— Но я чисто инопланетян не встречал. Я встречал НЛО. Но я как православный человек и верующий знаю, что Господь Бог создал нашу Землю, не только нашу Землю — он всю Вселенную создал. И мы пока не пришли к тому, чтобы, как сказано: «Господь Бог создал человека по образу и подобию себя», — и человек идет к разгадке божественного. Нельзя сказать, что мы пришли к разгадке — человечество еще будет жить тысячу лет, две тысячи лет, и ему все время придется идти к разгадкам. И придет то время, когда мы разгадаем НЛО. Мы до сих пор еще не знаем, что есть шаровая молния, например. И так же, как двести лет назад не знали, что такое молния — но сейчас разгадали (при Ломоносове начинали разгадывать). А шаровая молния почему такая, не разгадали еще: она настолько редкая, что ученым не за что зацепиться. Если знаешь, что молния, идет дождь, появляется гром, а шаровая молния может возникнуть везде: я такие видел и в горах, и на воздушном шаре, и неопознанные светящиеся шары в океане. Я думаю, что еще на каждый век людям суждено открытие. Как говорится, что мы только на 3% изучили Мировой океан, а я думаю, что еще меньше.