Мансур хазрат, «Марджани»: «В 1990 году я, 30-летний парень из Советского Союза, в хадже увидел иной мир»

«Сейчас барашков стали резать меньше: то ли кризис повлиял»

— Мансур хазрат, расскажите для начала о своем первом Курбан-байраме.

— Я родился и вырос в поселке Савиново — это у Казани. Я со своим соседом Наилем, оба молодые, ходили в мечеть «Аль-Марджани», единственную работавшую в городе. В саму мечеть мы не могли зайти — народу очень много было. Вернувшись обратно, резали барашков — сначала у него, потом у меня. Специально к Курбан-байраму за три дня мы покупали барашка и держали в огороде.

После армии я сам лично их резал, обрабатывал, разрубал. Когда стал работать в мечети, каждый год стал это делать, что вошло в привычку. Помню, к нам домой приводили животных, чтобы зарезали, или сами к соседям ходили.

Когда у меня была жива бабушка, мы, зарезав барашка, доставали печень и отдавали ей. Она с другими женщинами ее сразу жарила с картошкой, луком. Мы после заклания, разделки руки помоем — и садимся кушать. Теплые, хорошие воспоминания остались.

— Вы работаете в «Марджани» еще с советских времен. Как тогда мечеть организовывала праздник?

— Мы тщательно готовились. Писали письма во все инстанции. В электросети составляли бумагу: «Просим вас обеспечить бесперебойное питание электроэнергией». Писали в милицию и просили обеспечить порядок, писали в скорую помощь. И нам предоставляли милицию, скорая помощь дежурила, свет все время горел. И тогда с радиостанции подъезжал автобус с громкоговорителем. Помню, «ПАЗик» ставили перед мечетью, к нему подводили питание, устанавливали большие колонки громкоговорителей, которые вещали на всю улицу. Улицы Татарстан, Марджани перекрывались. Тогда вся улица была переполнена людьми. Для этого шла предварительная подготовка. Но барашков тогда мы при мечети не резали.

Рано утром люди на остановках на улицах Кирова и на Татарстане выходили, собирались кучками и с такбиром шли к мечети. Потом читали намаз, а после этого шли на кладбище. Кто-то сразу уезжал курбан резать, но так в традицию у татарского народа вошло, чтоб посещать кладбище, а потом возвращаться домой и резать барашка.

А при мечетях для своих служителей во внутреннем дворе резали трех-четырех барашков. Потом из этого что-нибудь готовили, шурпу обычно, и потом кушали.

— Откуда животных на заклание привозили?

— Тогда привозили только из районов Татарстана. Это сейчас начали везти из Оренбургской области, Волгограда, Дагестана. А тогда в сельской местности и даже в городе барашков специально держали на курбан. Кто жил в поселках Казани — Мирном, Савиново, Караваево — сами держали баранов. И у них покупали. В Казань приезжали частники на машинах — на «Москвичах», на «Волгах», заполняли всю улицу и оттуда продавали по пять-шесть барашков.

— То есть и тогда много резали, как и сейчас?

— Да. Я даже так скажу: четыре-пять лет назад в Казани, когда я был мухтасибом всей Казани, в городе насчитывалось до 15 тысяч барашков, все они резались. Мы каждую мечеть опрашивали. Сейчас стало меньше: то ли кризис повлиял, то ли еще какие-то причины.

«Бабаи очень ревностно относились к своей религии»

— Вы застали также те времена, когда Казань начала «обрастать» новыми мечетями, помимо «Марджани». Расскажите поподробнее, как они возводились.

— Когда в 1989 году мы отмечали 200-летие духовного управления, которое находилось в Уфе (ныне — ЦДУМ России. — прим. ред.), в то время был заложен камень мечети «Булгар», которая стоит на перекрестке улиц Мусина и Чуйкова, и в Караваево мы тоже начали тогда строить «Нур Ислам». И вот к 1990 году «поспели» эти мечети. После перестройки был клич о свободе вероисповедания. В 1992 году у нас образовалось свое духовное управление — ДУМ РТ. После этого мечети стали быстро строиться по всей республике. До 1990 года была одна мечеть в Казани. На момент создания Духовного управления Татарстана было три мечети в Казани и 24 в республике. А до революции в Казани их было 17. С 90-х годов и до сегодняшнего дня в Казани стали работать 81 приход и 60 мечетей. В 90-е годы, соревнуясь, строили храмы в городах и деревнях главы районов: у кого получше, у кого красивей, у кого больше. Тогда появились первые бизнесмены, богатые люди — вот они и строили мечети.

— Мансур хазрат, от пожилых людей нередко приходится слышать, что раньше, при советской власти, атмосфера в мечетях была лучше, люди были искреннее…

— Согласен с ними. Бабаи, пожилые люди очень ревностно относились к своей религии. Их богобоязненность была намного больше. Они хранили свою религию, передавали ее детям и внукам. Атмосфера теплоты сразу чувствовалась, как приходишь в мечеть. Это были совершенно другие ощущения. На сегодняшний день люди стали немного жестче, грубее: не столь близкие отношения между мусульманами, много неприязни испытывают друг к другу. Такой теплой, приятной атмосферы уже нет. Тогда мы всегда каждого встречали, спрашивали о его проблемах, в мечети всегда старались помочь своим прихожанам. Искренняя братская дружба была.

Тогда в школах детей учили уважать старших, относиться к ним хорошо, в транспорте место уступать, через дорогу переводить — все это постоянно было. Сейчас этого нет. Наверное, голливудские фильмы тоже повлияли на современных людей.

«В начале 80-х было даже немыслимо поехать в хадж»

— Скоро наши мусульмане вернутся с хаджа. Хотелось бы узнать о вашем первом паломничестве в Мекку. Я так понимаю, вы неоднократно совершали его?

— Первый хадж я совершил в 1990 году. С 1992 по 1998 год я был руководителем в хадж-миссии, каждый год ездил. А первый хадж был незабываемым: все последующие поездки я сравнивал именно с 1990 годом. Я впервые побывал за границей, увидел там такие братские отношения мусульман. Каких там разных людей увидел, каких только национальностей, цвета кожи! И все читают одну молитву, поклоняются вместе с тобой одному Богу! Если кто-то мимо тебя проходит и вы задеваете друг друга, даже если ты виноват, он тут же извиняется. Вот это теплые отношения совершенно незнакомых людей со всех концов мира! Поэтому я очень сильно озабочен тем, что сегодня Саудовская Аравия признала Иран как немусульманскую страну, неверными, а иранцы говорят, что надо наказать Саудовскую Аравию. Это что же происходит: мусульмане начинают друг друга обвинять! Мир, наверное, движется к концу света, это же ужасно.

В 1990 году я, 30-летний парень, воспитанный в Советском Союзе, увидел совершенно иной мир. По приезде из хаджа я пытался рассказать людям, что увидел. Тяжело было это объяснить, что там происходило. Сегодня это уже не столь удивительно: люди очень много ездят по заграницам, в том числе и в исламские страны. Но тогда для нас это был совершенно иной мир, совершенно другое состояние.

— Ездили ли верующие в хадж до перестройки и после распада Советского Союза?

— В 80-е годы, можно сказать, в хадж не ездили. Очень редко, кому удавалось. У нас его совершил Габдульхамид хазрат — первый имам казанской соборной мечети — ему посчастливилось поехать в хадж. Талгат Таджуддин тогда ездил в хадж. Но это были единицы. В Советском Союзе почти не совершалось паломничество. В год могли разрешение дать на одного или двух человек. К концу 80-х годов стало немного полегче в этом плане. А в 1990-е — пошло полное разрешение. А в начале 80-х — это из области фантастики. Было даже немыслимо поехать в хадж.

«Ходить по мечетям, смотреть, сколько кумганов не хватает, мыла недостает и об этом потом открыто писать — совершенно неприемлемо»

— Как бы в продолжение былых братских отношений… Сейчас появились «тайные покупатели», ревизоры из ДУМ, которые ходят и делают свои оценки каждой мечети...

— Я об этом говорил довольно резко духовному управлению, многим, наверное, это не понравилось. Они, наоборот, должны заниматься оказанием помощи мечетям. Да, пришел, проверил, увидел, что чего-то недостает. Ты вместо этого протяни руку помощи, поддержи имама: не финансово — морально, советом. А вот ходить по мечетям, смотреть, сколько кумганов не хватает, мыла недостает, и об этом потом открыто писать: эта мечеть такая, эта сякая — совершенно неприемлемо, конечно. Ни в одной другой уважаемой религии мы не видели такого, чтобы они рассказывали, что в такой-то церкви и синагоге что-то происходит. Как можно сор из собственной избы выносить? Ну пригласи имама к себе в духовное управление, ну отчитай его, увольте, в конце концов. Эта демонстрация недочетов бросает тень на имидж всего духовного управления, а не только этой мечети, соответственно, может отразиться и на имидже всех мусульман. Некрасиво это.

— А вашу мечеть проверяли на отсутствие мыла, кумганов, расположение часов, минбара, на наличие правильного чапана и чалмы?

— Я не знаю, они же инкогнито приходят, что-то проверяют, снимают. Может быть, и проверяли. Субханаллах, нашей мечети в 2017 году 250 лет будет. Эта мечеть всегда была первой, главенствующей, всегда держался порядок. При подходе к мечети — чистота и порядок. Хотя нашу мечеть постоянно посещают туристы наряду с «Кул Шарифом». К нам заходят, снимают обувь. Нам приходится за коврами следить, чистить, менять их намного чаще, чем в других мечетях. К нам в день тысячи туристов заходят, не всегда ноги чистые, особенно летом.

— И еще один вопрос. Теперь все мечети Татарстана обязаны пятничные проповеди (вагазы) проводить исключительно на татарском языке. Насколько это решение приемлемо? Или стоит придерживаться двуязычия?

— Насчет татарского языка, наверное, правильно. Ведь сама суть джума-намаза — это проповедь-хутба, которая читается только на арабском языке и является фарзом (обязательным действием. — прим. ред.). А остальная часть проповеди — на татарском пусть ведется в мечетях Татарстана. Мы ввели такое, что в какое-то другое время хазраты проводят проповедь на том языке, которая характерна для того или иного прихода. Если там живет русскоязычное население, они хотят послушать, узнать про ислам, то для них проводится проповедь на русском языке. Например, в 12 часов намаз, вот до намаза имам рассказывает на русском. Это вполне нормально. Можно и в другие дни — в субботу или воскресенье — проводить проповеди на любом языке. К сожалению, мы теряем собственный язык. Если в мечетях его потеряем, то недалеко и религию потерять.

— Спасибо, Мансур хазрат, за ваши воспоминания и разъяснения. С наступающим праздником Курбан-байрам!

— Спасибо. В свою очередь поздравляю читателей вашего издания с праздником!