Новости раздела

Наиль Гатиятуллин: «Наша работа — ежедневная борьба за продление жизни пациента»

Заведующий отделением гемодиализа РКБ — о спасении пациентов, о психологии, любви к людям и о том, почему Цой жив

Наиль Гатиятуллин: «Наша работа — ежедневная борьба за продление жизни пациента»
Фото: Максим Платонов/realnoevremya.ru

Наиль Рафисович Гатиятуллин вот уже восемь лет заведует в РКБ отделением гемодиализа (еще его называют отделением искусственной почки). Со многими своими больными он сближается эмоционально — ведь они долгие годы три раза в неделю на четыре часа приходят к нему в отделение, потому что не могут жить без аппаратного очищения крови. Как работать с такими пациентами, как приучать их к мысли о том, что жизнь теперь совсем другая, как отвлекаться от тяжелых эмоций и как выстроена вся служба гемодиализа в Татарстане — в новом портрете «Реального времени».

«Называю себя хирургическим нефрологом»

Стать врачом Наиль Гатиятуллин решил еще в девятом классе: уже к тому времени его любимым предметом была биология, и выбор медицинского пути казался ему вполне логичным. Родители приняли выбор сына с радостью, тем более что врачей в семье до сих пор не было. К 11-му классу Наиль уже и с будущей специальностью, как ему казалось, определился: хотел стать хирургом. А в 2001 году поступил на лечфак Казанского медицинского университета.

Все шло по задуманному плану: с 4-го курса юноша занимался в научном кружке на кафедре хирургических болезней №1 КГМУ, специальность «общая хирургия» получил в интернатуре и уже с 2008 года работал хирургом в поликлиниках города, на амбулаторном приеме. Здесь в основном приходилось встречаться с рядовыми, мелкими проблемами: фурункулом, вросшим ногтем, гнойником, ушибами и тому подобным.

Но преподаватели настоятельно звали в ординатуру — туда он в итоге и поступил. Тогда и случилась резкая смена специализации: на первом году обучения ему предложили прийти в отделение искусственной почки, стать специалистом по гемодиализу. В то время отделением в РКБ заведовал легендарный доктор Вячеслав Ефимович Сигал, который искал молодого врача. Наиль Рафисович согласился. Гемодиализ — работа не самая типичная для общего хирурга, но сам он вспоминает, почему принял такое решение:

— Мой дедушка много лет проработал шахтером в Республике Коми. Условия работы были тяжелые — постоянное переохлаждение, ношение свинцового аккумулятора на пояснице. И по приезде в Татарстан, на родину, у него развилась почечная недостаточность. Это были девяностые, когда я был еще маленьким. Тогда в Татарстане был один-единственный диализный центр, и находился он в Казани, в горбольнице №6. И я до сих пор помню, как сначала мы с бабушкой ездили в отделение нефрологии РКБ деда навещать, а потом, когда ему назначили диализ, провожали его на процедуры. Так что, когда во взрослой жизни получил предложение стать специалистом по гемодиализу — мне тогда показалось, что это уготовано судьбой.

Фото: Максим Платонов/realnoevremya.ru

В РКБ доктор работает уже 12 лет — с 2010 года. С 2014-го заведует отделением, а в 2016-м стал главным внештатным специалистом МЗ РТ по гемодиализу.

— Вот так и получилось, что я занимаюсь не совсем той хирургией, к которой готовился. Сейчас я называю себя хирургическим нефрологом, потому что специальностей у меня, по сути, две — хирургия и нефрология, — улыбается Наиль Рафисович.

«Если пациентов с почечной недостаточностью не лечить — они долго и мучительно умирают»

Нефрология — область медицины, связанная с болезнями почек. Ее, как объясняет Наиль Рафисович, можно условно разделить на три части. Консервативная нефрология занимается непосредственно заболеваниями почек, этим занимаются в нефрологическом отделении (например, в РКБ оно тоже есть). Трансплантационная нефрология — вотчина хирургов, которые работают в отделении пересадки почки. И, наконец, Наиль Рафисович и его отделение занимаются так называемой терминальной нефрологией — это спасение пациентов с почечной недостаточностью на аппарате «искусственная почка». Поддержание жизни с помощью этого аппарата называется гемодиализом.

Гемодиализ показан пациентам с хронической почечной недостаточностью, когда собственные почки уже отказали и не работают: не очищают кровь от азотистых шлаков, не выводят жидкость. Этот метод представляет собой очищение крови с помощью фильтрующего аппарата, который делает то, что в норме делает здоровая почка — забирает кровь, проводит через фильтры, избавляет от шлаков, выводит воду. Это требуется делать регулярно: по современным методикам, трижды в неделю по четыре часа — до конца жизни. Доктор рассказывает:

— Многие наши пациенты живут на диализе многие годы. Есть у нас, например, пациентка, которая делает диализ трижды в неделю вот уже тридцать лет. Но если пациентов с хронической почечной недостаточностью не лечить, они долго и мучительно умирают, — рассказывает Наиль Рафисович.

Фото: Максим Платонов/realnoevremya.ru

Есть еще один способ лечения — перитонеальный диализ, который можно проводить амбулаторно. Именно когда в Татарстане вводили этот метод, доктору Сигалу и потребовался помощник из числа молодых ординаторов. Наш герой рассказывает:

— Это диализ внутри собственного организма, без применения аппарата искусственной почки. В брюшную полость заливается специальный раствор на основе глюкозы. Она, как осмотически активный компонент, забирает из крови избыточную жидкость и растворенные в ней вещества. Свежая партия раствора постоянно обновляется. А когда концентрация шлаков в крови и в этом растворе выравнивается, гемодиализ прекращается. Этот метод осуществляется на дому (и это главное преимущество лечения), пациенты раз в месяц приезжают в клинику, сдают анализы, проходят плановый осмотр. Расходные материалы доставляются бесплатно. Этот метод максимально приближен к работе здоровой почки: очистка организма от шлака и избыточной жидкости идет 24 часа в сутки. И самочувствие у таких пациентов хорошее. А при гемодиализе это происходит всего 12 часов в неделю. К сожалению, перитонеальный гемодиализ подходит не всем: только пациентам, у которых еще сохранена остаточная функция почек. У них еще сохраняется способность к мочевыделению, клубочковая фильтрация еще есть, но уже сильно замедлена.

И наконец, третий способ лечения ХПН (хронической почечной недостаточности) — пересадка почки. Это тоже операция, подходящая не всем. Но после нее качество жизни пациента меняется кардинально. И когда ее делают, врачи из отделения гемодиализа очень радуются за своих больных: теперь у них появляется передышка, и пока функционирует пересаженный орган, можно не ездить в диализный центр три раза в неделю.

Полторы тысячи пациентов на 24 диализных центра в республике

По сравнению с девяностыми годами сегодня в Татарстане в диализных центрах недостатка нет. Сейчас в республике в постоянном гемодиализе нуждаются примерно 1 500 пациентов, рассказывает нам Наиль Рафисович. Они распределены по 24 диализным отделениям и центрам, которые есть сегодня в каждом крупном городе республики и продолжают открываться в районах. Интересно, что только семь из них государственные — остальные частные, но принимают людей по ОМС, бесплатно. Работают такие центры минимум в три смены: многие пациенты работают, поэтому им удобно приходить на диализ вечером или даже ночью.

Фото: Максим Платонов/realnoevremya.ru

Главный внештатный специалист МЗ РТ по внепочечным методам очищения крови Наиль Рафисович рассказывает:

— Диализные отделения построены на базе крупных центральных районных больниц, и сеть этих отделений равномерно распределена по республике. Если в том или ином районе возникает потребность (пациентов, нуждающихся в диализе, становится больше 10, 15, 20 человек) — открываются новые центры. Раньше было не так. Например, длительное время жители Высокогорского района, Арского, части Апастовского районов вынуждены были ездить в Казань — не забывайте, трижды в неделю, в любую погоду! С открытием диализного центра в Высокой Горе мы приблизили помощь населению. Долгое время не было центра и в Зеленодольске — и вот три года назад там появилось диализное отделение. Или, например, центр диализа в Нурлате — он, наконец, открылся, а ведь до этого пациентам приходилось ездить очень далеко, в Чистополь. С каждым годом количество центров растет. Что касается самой Казани — столица может принимать и своих больных, и людей из близлежащих районов (Пестречинского, Лаишевского, Рыбно-Слободского и т.д.), потому что диализных центров здесь целых шесть.

По-разному в разных муниципалитетах решается вопрос перевозки пациентов: все-таки если приходится ездить в другой район или даже из деревни в город, да еще и в сопровождении родственников (не каждый диализный больной самостоятельно может добраться до центра) — возникает проблема. Где-то ее решают депутаты, а где-то (например, как раньше в Высокогорском районе) выделяет автобус глава администрации. Правда, централизованного решения в республике пока нет, и поэтому диализные центры стараются организовывать по максимуму там, где в них прямо сейчас формируется острая необходимость. Сегодня очередности в республике нет, ни один пациент без помощи не остается.

Служба гемодиализа в Татарстане помогает и жителям других регионов, и даже иностранным гражданам. Например, во время Мундиаля и Универсиады медики Татарстана проводили процедуры гражданам России, которые приезжали в Казань на матчи (бесплатно, нужен был только пакет медицинских документов и полис ОМС). А РКБ — единственный в Татарстане центр, где можно на платной основе проходить процедуру гемодиализа гражданам других стран (здесь до сих пор помнят, как восторгался один американец, который восклицал, что никакой разницы с родной клиникой не почувствовал).

В общем, вотчина у Наиля Рафисовича большая: кроме собственного отделения, еще и консультации по всей республике, и организационные вопросы по открытию новых центров, и курирование всех вопросов, связанных с гемодиализом в Татарстане.

Фото: Максим Платонов/realnoevremya.ru

Эта коварная почечная недостаточность

Причиной почечной недостаточности могут быть разные заболевания. Наиль Гатиятуллин перечисляет их: сахарный диабет, врожденные аномалии, наследственный поликистозный процесс (когда в почке образуется много кист, которые со временем полностью замещают ее функциональную часть), гломерулонефриты, пиелонефриты, частые переохлаждения, инфекции мочевыводящих путей, гипертоническая нефропатия…

ХПН — болезнь коварная. Бывают пациенты, у которых она выявляется случайно, на фоне того, что почки вообще никак себя внешне не проявляют. К примеру, у человека постоянно повышенное артериальное давление, ему ставят диагноз «гипертония» и не придают этому особого значения. А потом оказывается, что это и был первый симптом почечной недостаточности. Со временем организм устает подавать сигналы и состояние резко ухудшается. Или же недостаточность выявляется во время диспансеризации или медкомиссии: человек сдает анализ крови, а там — запредельная концентрация азотистых шлаков, в 3—4 раза выше нормы. В результате пациента привозят в отделение гемодиализа, выводят из острого состояния а потом сообщают: проблема серьезная, почки почти не работают, отныне вам нужно трижды в неделю приезжать к нам на лечение и полностью изменить образ жизни. И это становится для многих шоком, констатирует Наиль Рафисович:

— Он говорит: «Да не может быть такого! Я пью жидкость, у меня выходит моча, спина у меня не болит, в обмороки я не падаю, у меня никогда не было проблем с почками, что вы мне тут рассказываете?». Но картина его крови четко показывает: еще немного — и он все почувствует, состояние резко ухудшится. В этом, кстати, и заключается необходимость регулярных медосмотров и диспансеризации. Несвоевременная диагностика и приводит к тому, что заболевания почек стоят сегодня на 5-м месте среди других категорий болезней по инвалидизации и летальности. Кстати, если своевременно выявить преддиализное состояние — удается на долгие годы отсрочить гемодиализную терапию. Как только доктора видят, что назревает проблема, пациенту назначается нефропротективная терапия, этим занимаются у себя в отделении консервативные нефрологи.

Фото: Максим Платонов/realnoevremya.ru

«Доктора нашего отделения — еще и психологи»

Но когда человек больше не может жить без гемодиализа — в первый момент он может испытать психологический шок. Наиль Рафисович рассказывает:

— Пациент очень часто с самого начала отрицательно воспринимает происходящее: какой диализ? Да я что, инвалид теперь? Какие аппараты? Да лучше умереть, чем такая жизнь! И это очень частая реакция. Но доктора нашего отделения — поневоле еще и психологи. И они умеют справляться с такой реакцией. Стадия принятия тяжелого диагноза и изменения образа жизни начинается с того, что мы пошагово, терпеливо, спокойно и аккуратно объясняем человеку, как теперь с ним все будет. Даем ему знания о болезни и о лечении, постепенно приближаем к правильному решению и приучаем к мысли о том, что впереди — долгая жизнь. Пусть на диализе, но жизнь, причем неплохого качества (если соблюдать все рекомендации). Мы знаем, как найти подход к пациенту. Понимаем, что прямо сейчас у него рушится мир. И постепенно начинаем выстраивать его заново, — с глубоким пониманием говорит доктор.

А рекомендаций будет много: придется отказаться от многих продуктов и алкоголя, ограничить потребление жидкости, а главное — трижды в неделю, без единого исключения и пропуска, на 4 часа приезжать в диализный центр и проходить процедуру очищения крови.

Наиль Рафисович рассказывает о трех группах пациентов с точки зрения комплаентности (степени взаимопонимания между врачом и больным). Первая — стопроцентно комплаентные, которые слышат доктора, выполняют все рекомендации, и лечение у них идет успешно. Вторая — пациенты, которые перепроверяют все слова, рекомендации, знания, вступают в диспуты и даже конфликты. Они изначально настроены поспорить. Это могут быть люди, начитавшиеся в интернете информации и сами себе назначающие лечение. Единственный вариант работы с ними для доктора — убедить, ответить на все вопросы, все разложить по полочкам с рациональной точки зрения. И тогда возникает согласие. И наконец, третья категория — пациенты, до которых достучаться крайне сложно или даже невозможно:

— Он говорит: «Я не буду лечиться, мне это не надо, я лучше умру». Мы собираем консилиум, ему множество докторов объясняют, что через две-три недели ему станет очень плохо и что долго он не проживет с такими повреждениями. Он отвечает: «Ну и что? Пусть будет, не хочу я такой жизни». И эти пациенты пишут отказ от лечения. Потом они снова поступают к нам в тяжелейшем состоянии. Мы их откачиваем во второй раз, и тогда они начинают задумываться, и большинство соглашаются на гемодиализ. На таких больных можно действовать еще и с подключением родственников, которые имеют на них влияние. Можем через других лиц повлиять на решение пациента — мы тут уже научились искать разные варианты, — объясняет Наиль Рафисович.

Фото: Максим Платонов/realnoevremya.ru

Первичные рекомендации обширны. Кроме строгих рекомендаций по диете, больному объясняется, например, сколько ему можно пить жидкости. Ведь теперь почки ее не выводят, этой функцией занимается аппарат гемодиализа. Доктор рассказывает:

— Представляете, что пациент может в себе носить 10—15 литров воды? Отекает все, вплоть до живота, рук, ног, глаза заплывают так, что не могут открыться. То есть фактически бочонок воды в человеке распределен. Это состояние угрожает отеком легких, отеком мозга и другими фатальными реакциями. Поэтому в таких случаях начинается экстренный диализ, почти ежедневный. И продолжаться будет это до тех пор, пока состояние пациента не стабилизируется и не сойдут эти отеки. Только экстренный диализ может помочь в этом состоянии.

«Нам совершенно не до скуки»

На вопрос о том, не скучно ли доктору здесь, в отделении диализа, — все-таки он готовился к большой хирургии, а теперь в его работе небольшое разнообразие диагнозов, — он отвечает:

— Вначале, когда я пришел, это было: где мои операции? Тут же совсем неинтересно. Но все приходит с опытом. В процессе становится уже интереснее: копилка знаний пополняется, и ты все больше узнаешь. И сейчас уже четко понимаю: я тут точно на своем месте. Тут совершенно не до скуки, у нас встречаются очень интересные случаи. Особенно когда в случае острого повреждения почек мы можем спасти пациента и сделать так, что он потом не будет нуждаться в диализе. Порой тяжелые случаи требуют так называемого острого, временного гемодиализа. И из этого состояния пациенты могут выйти. Например, если речь идет об остром повреждении почек в случае геморрагической лихорадки с почечным синдромом (в народе это называется мышиной лихорадкой). Или, например, синдром длительного сдавливания при катастрофах, когда диализ требуется только временно. Или ожоги, когда поражена большая поверхность кожи и у пациента идет сильная интоксикация. Таких больных мы тоже «вытаскиваем». Такие случаи не дают нам заскучать.

Фото: Максим Платонов/realnoevremya.ru

Программный (пожизненный) диализ тоже вариативен. У разных пациентов все проходит по разным сценариям, потому что почечную недостаточность вызывают разные причины. И здесь тоже нужно разбираться в состоянии человека. У кого-то это диабет, у кого-то гипертония, у кого-то врожденная аномалия мочеполовой системы. Все зависит от букета сопутствующих заболеваний. Поэтому врачам в отделении искусственной почки приходится заниматься всем в комплексе. Наш герой рассказывает:

— К нам поступают и мультидисциплинарные пациенты из других отделений, которым требуется гемодиализ. Так что у нас накоплен большой опыт лечения всевозможных осложнений. Мы и коллегам-трансплантологам помогаем: готовим пациента к трансплантации (надо максимально очистить организм перед пересадкой), может наша помощь потребоваться и после операции. Так что мы плотно работаем со всеми коллегами в нашей клинике. В любом отделении может случиться острое повреждение почки, которое требует срочного лечения.

Выходной в отделении только один — это воскресенье. Но если есть необходимость приезда диализного специалиста — он приедет в любое время дня и ночи.

«Иван Иванович, ну что же вы делаете?»

Когда пациент между процедурами диализа позволяет себе нарушать режим — ест то, что ему противопоказано, пьет много жидкости или даже злоупотребляет спиртным, Наиль Рафисович, по его собственному признанию, обижается не на больного, а на самого себя:

— Это же я не смог донести до него значимость проблемы. Кстати, иногда такие ситуации заставляют нас придумывать изощренные способы воздействия. Бывает, что пациенты не соблюдают предписанный режим по количеству потребляемой жидкости: скажем, поедят селедки, пивком запьют, потом еще и арбуза какого-нибудь поедят. И был у меня такой метод воспитания: когда такой пациент приходил на диализ, весь заплывший и отекший, я, бывало, подносил ему пятилитровую бутыль с водой и говорил: «Иван Иванович, вот такой объем воды сейчас вы носите в себе. Как вы считаете, это нормально? А сейчас у вас одышка». И эти элементы воспитания — они работают. Кстати, и соседи по диализному залу, которые это видят, потом воздействуют на нарушителя: «Иван Иванович, ну что же вы делаете?» Так что иногда мы влияем на проблему через других людей. Иногда даже стоит припугнуть пациента, чтобы он понял, что так делать нельзя: «Будете пить пиво — не успеете до нас доехать, умрете от отека легких». И это работает. Но иногда понимание приходит только после каких-нибудь серьезных осложнений. Особенно часто с мужчинами так бывает: не зря в народе говорят, что гром не грянет — мужик не перекрестится. А когда это случается — он приходит и просит: «Я так больше делать не буду, делайте все, что возможно».

Фото: Максим Платонов/realnoevremya.ru

Доктор понимает: злиться на пациентов большого смысла нет, все они живые люди. А задача врачей — делать свою работу.

— Наша работа — ежедневная борьба за продление жизни пациента, — говорит он. — Иногда и хочется выпустить какое-то свое раздражение. Но тут с годами я выработал позицию: нужен холодный подход. Когда, например, я чувствую, что начинаю закипать, просто делаю паузу, отхожу от пациента с тем, чтобы подойти к нему снова попозже. Отхожу, обдумываю, как же поступить. Иногда приходится идти на ухищрения, чтобы пациент тебя послушал. Ведь, если честно, я переживаю обо всех осложнениях, которые возникают у людей. Мы переживаем за каждого, но стараемся эти эмоции не задерживать в себе. Иначе сгорим.

«Можно я вас обниму?»

Наиль Рафисович объясняет: пациенты с хроническими заболеваниями почек — это отдельная группа больных. Не зря же говорят: «Моча в голову ударила», шутит он. Человек, который болеет, не всегда владеет собой, он может вспылить, может вести себя нерационально, принимать необдуманные решения. Задача доктора — попытаться его понять и ни в коем случае не принять все происходящее на свой счет. У врача нет права обидеться на пациента, и эту философию наш герой доносит до всех сотрудников своего отделения.

— Тут волей-неволей становишься психологом и выбираешь тактику взаимодействия с пациентом. И когда она выстраивается — за долгие годы лечения мы становимся для пациентов и их родственников близкими людьми. Рано или поздно больной уходит, и когда его не станет, его близкие порой приходят к нам — просто посидеть и поговорить. Эмоциональная связь у нас с ними тоже выстраивается, за столько-то времени…

Есть в работе врачей из отделения гемодиализа и позитивные моменты — например, когда после долгих лет процедур пациент наконец-то дожидается трансплантации почки. Это очень важное событие, говорит Наиль Рафисович — и для больного, и для его врачей.

— Было такое, что на эмоциях пациент говорил нам: «Можно я вас обниму?» И для нас эти моменты — праздник. Мы ведь болеем за них. Обо всем рассказываем и говорим, что надо стремиться к трансплантации. Ведь по сравнению с диализом она дает совсем другой образ жизни, дарит свободу.

Фото: Максим Платонов/realnoevremya.ru

«После прививки от ковида пациенты поняли, что они не были подопытными кроликами»

Когда пришел ковид, резко изменилась и работа докторов отделения гемодиализа. Пандемия сплотила нефрологическое сообщество, и даже находясь в «красной» зоне, врачи через смартфоны общались с коллегами из других городов — вплоть до того, что прямо из отделения участвовали в онлайн-конференциях. Жадно обменивались информацией по тому, как лечить диализных пациентов, особенно в первое время — мини-консилиумы по каждому такому больному проводили и друг с другом, и с врачами ковидного госпиталя.

Ведь люди с ХПН попадали и продолжают попадать в «красную» зону. И доктора из отделения Наиля Рафисовича, и он сам работают там на протяжении последних двух лет постоянно. Как и остальные врачи — сменами по четыре часа. На пиках заболевания приходилось работать и 24/7, потому что в госпитале было много диализных пациентов. Докторам звонили из госпиталя и среди ночи — и нужно было ехать, спасать своих пациентов. А бывали и случаи, когда почечная недостаточность была вызвана перенесенным ковидом.

— Это были преддиализные пациенты, которым диализ еще долго не грозил, но ковид становился триггером. Резкий скачок азотистых шлаков ускорялся в разы в результате перенесенного заболевания, из-за микротромбов в почках. Таких случаев было достаточно, и мы были тому свидетелями: если б не ковид, наша помощь еще несколько лет была бы им не нужна. Так что ковид — многогранное заболевание, к сожалению, — разводит руками доктор.

Сам Наиль Рафисович переболел коронавирусом в одну из первых волн и свидетельствует: понял, что эта болезнь ни на что не похожа. Слабость долгое время, одышка — все это доктор испытал на себе во всей красе. А когда появились прививки, вакцинировались и сами доктора, и пациентам своим рекомендовали то же самое. Российское нефрологическое сообщество видело абсолютно прямую корреляцию: привитые пациенты не заболевали или переболевали легко. Непривитые — болели и переносили ковид очень сложно (что в целом немудрено, учитывая почечную недостаточность).

Фото: Максим Платонов/realnoevremya.ru

— Мы проводили беседы с пациентами, которые разделились на два лагеря. И очень часто непривитые пациенты, переболев, признавались: «Зря мы вас не послушали». Ведь болеют они тяжело из-за своих сопутствующих заболеваний. Это все в разы усиливает и проявления, и осложнения. Поэтому, как только мы дождались одобрения от нефрологического сообщества, начали бить во все колокола. Я как главный внештатный специалист Минздрава проводил беседы с коллегами в других диализных центрах, где настоятельно рекомендовал: убеждайте пациентов, говорите с ними, сделайте так, чтобы они согласились на прививку. К нам в диализный зал приехала выездная бригада, и мы сделали прививки прямо здесь. И в результате пациенты поняли, что мы были правы и что они не были подопытными кроликами!

«Если я чего-то захочу, я это обязательно сделаю»

На вопрос о том, сложно ли руководить, доктор, немного подумав, отвечает: да, сложно. Несмотря на то, что в отделении диализа пациенты не лежат круглосуточно — только приезжают на процедуры, тем не менее ответственность здесь огромная, и работу нужно выстраивать постоянно. Наиль Рафисович называет себя строгим, но справедливым руководителем. Он очень большое значение придает обучению молодых докторов — говорит, старается вложить в них все, что умеет сам. А еще считает себя амбициозным человеком:

— Если я чего-то захочу, я это обязательно сделаю. Потому что желание — это множество возможностей, а нежелание — множество причин. Я хочу быть еще профессиональней в своей специальности. Считаю, что еще многого не знаю. Это все приходит с опытом, со временем, с чтением литературы, с посещением симпозиумов, конференций, мастер-классов. И я стараюсь постоянно учиться, постоянно совершенствоваться. Потому что в нашей профессии осталось еще очень много непознанного.

В доковидное время доктор очень часто бывал на тематических собраниях с коллегами. Были и симпозиумы, и в Казани организовывались подобные мероприятия на все Поволжье (он как главный внештатный специалист МЗ РТ по своему профилю принимал деятельное участие в этом процессе). Но когда пришел коронавирус, все это перетекло в онлайн — и врачи приспособились и постоянно обмениваются опытом друг с другом, годами не видясь. Наиль Рафисович рассказывает, что никогда не стесняется спросить совета у коллег — из Москвы, из Петербурга, из Самары, отовсюду. Ведь в этом нет ничего зазорного — для того доктора и собираются в профессиональные чаты, готовы консультироваться с коллегами и делиться опытом. Никакого ущемления самолюбия наш герой в этом не видит — наоборот, только безграничные возможности и необходимость помочь пациенту с помощью такого вот коллективного знания.

Фото предоставлено realnoevremya.ru Наилем Гатиятуллиным

Доктор говорит, что стимул работать дальше проистекает от осознания того, что он реально помогает людям, и от стремления к познанию:

— Ты постоянно учишься и стремишься к этому. Нас, опытных врачей, «тонизируют» каверзные вопросы молодых ординаторов — ты возвращаешься к истокам, поднимаешь информацию. И когда мои ученики становятся самостоятельными докторами, они звонят, советуются, благодарят и говорят: «Спасибо за то, что вы дали нам такую хорошую школу». И это тоже очень ценно и дает стимул работать дальше.

В РКБ проходят обучение практически все будущие врачи, которые будут в республике работать на диализе. Так что сегодня можно сказать, что пополнение службы гемодиализа проходит с прямым участием Наиля Рафисовича. Он рассказывает, что очень радуется ежегодному пополнению числа своих ординаторов — хотя бы кто-то один да приходит, выбирая для себя это направление работы. Хотя признается: конечно, хотелось бы, чтобы молодых нефрологов было больше. Специальность эта сегодня очень востребована, молодых докторов очень ждут в многочисленных диализных отделениях Татарстана. Пациентов меньше не становится, нужны специалисты.

Семья, рыбалка и гитара

Как говорит Наиль Рафисович, бывают в работе очень тяжелые эмоциональные ситуации — все-таки ХПН неизлечима. Рано или поздно пациенты, к которым за много лет привыкаешь, уходят. Поэтому очень важно уметь восстанавливать силы, укреплять дух. Здесь у каждого свои рецепты. Сам он перечисляет три своих любимых хобби, которые позволяют победить и пережить весь негатив.

Первая отдушина Наиля Гатиятуллина — рыбалка. Первую свою рыбу будущий доктор поймал еще ребенком, в пятилетнем возрасте. И с тех пор, что называется, пропал: посидеть с удочкой и забыть обо всем — настоящий, стопроцентный отдых для него и по сей день.

Фото предоставлено realnoevremya.ru Наилем Гатиятуллиным

Еще один хороший способ отвлечься — заняться кулинарией вместе с женой. В супружеском тандеме они готовят самые разнообразные блюда, например плов. Наиль Рафисович говорит, что находит в этом и воодушевление, и радость, и успокоение.

И третье хобби доктора — игра на гитаре. Занимался он музыкой еще со школы, и в студенчестве поигрывал. А в последние пять лет снова вернулся к этому и взялся за гриф довольно прочно. Объясняет:

— При этом забываешься, отключаешься от внешнего мира. Уходишь в звуки, в ноты, в аккорды. В гитаре, кстати, все как в работе. Сначала у тебя не получается. Ты нервничаешь, хочется все бросить, но потом, когда с двухсотого раза вдруг понимаешь, что вот оно, наконец, все зазвучало — это ни с чем не сравнить. Тут и гордость, и радость, и удовлетворение. Очень люблю группу «Кино»: не зря на них все учатся играть. И молодежь до сих пор его любит — не зря говорят, что Цой жив. Еще — ДДТ, зарубежный рок — Metallica, Red Hot Chili Peppers… В такие моменты забываешь о том негативе, который происходит. Это, наверное, излечивает тебя духовно. Ты понимаешь, что не все так плохо, как кажется, и есть смысл в том, чтобы двигаться дальше, даже если переживаешь какие-то сложные моменты.

А еще у доктора трое сыновей. Он признается в том, что он очень вовлеченный папа. Приходя домой, забывает про свои проблемы: делает уроки со старшими, играет с младшим, развозит детей по секциям, направляет их энергию в конструктивное русло, разнимает драки…

Фото предоставлено realnoevremya.ru Наилем Гатиятуллиным

«Я должен быть здесь. Мне это надо. Я без этого не могу»

Самое главное, за что ценит Наиль Рафисович свою профессию, за что любит свой труд, — моменты, когда он видит результат своего лечения. Когда понимает: его труды не пропали даром — и человек живет.

— Еще я очень радуюсь, когда удается спасти человека с обратимым острым почечным повреждением, вывести его в состояние, когда диализ ему больше не нужен. Это большой эмоциональный всплеск, это всегда счастье для врача. Или когда пациенты, которые годами у меня лечились, получают трансплантацию почки — я очень этому радуюсь. Радуюсь, когда молодые специалисты приходят и становятся нашим продолжением, приумножают наши достижения, — перечисляет доктор.

А когда мы традиционно спрашиваем об отрицательных аспектах работы — доктор задумывается секунд на десять. Потом, наконец, говорит: неприятно, когда пациенты недовольны лечебным процессом после той тяжелой работы, которая проделана докторами. Правда, списывает он это все исключительно на особенности их заболевания: ХПН сильно влияет на нервную систему, у больных полностью меняется восприятие окружающей действительности. Поэтому и своим докторам в отделении Наиль Рафисович говорит: это пациенты, им плохо, не надо на них обижаться. Даже если они спорят или грубят.

— Я говорю: ребята, учтите, они больные люди. Обида быстро пропадет, и нам вообще не до этого. Наша задача — им помочь, потому что мы — врачи. А обида проходит. Зачем вспоминать о плохом, когда есть хорошее? И знаете, если меня сейчас спросить, хотел бы я хотя бы гипотетически уйти в другую сферу — я откажусь. Я должен быть здесь. Мне это надо. Я без этого не могу.

Людмила Губаева, фото: Максим Платонов
ОбществоМедицина Татарстан
комментарии 6

комментарии

  • Анонимно 13 мар
    Спасибо врачам за их героическую работу по сохранению Жизни людей.
    Ответить
  • Анонимно 14 мар
    Статья актуальная, понятная и нужная!
    Огромное спасибо!
    Вы на переднем крае!
    Низкий поклон!
    Ответить
  • Анонимно 14 мар
    Настоящий врач, и жнец, и чтец, и на дуде игрец????
    Ответить
  • Анонимно 14 мар
    Огромное спасибо за то, что вы есть! Работа нелегкая
    Ответить
  • Анонимно 14 мар
    Врач от Бога! Здоровья ему и близким!
    Ответить
  • Анонимно 14 мар
    Огромная благодарность и низкий поклон за помощь людям и неимоверный труд! Крепкого здоровья и долгих лет жизни!
    Ответить
Войти через соцсети
Свернуть комментарии

Новости партнеров