Татары на железном коне: «телеги нечестивых», первые байкеры и отказ делиться машиной с фронтом

Первые автовладельцы «арабов»

До конца XIX века транспорт был примерно одинаковым для всех слоев населения, отличаясь лишь стоимостью лошади, телеги или саней, а также тем, что кто-то был владельцем собственного экипажа, а кто-то нанимал его. Теперь подавляющая часть горожан была вынуждена пользоваться общественным транспортом, а представители богатых семей обзаводились еще и личными автомобилями. Социальная дифференциация населения становилась все более очевидной в том числе и в татарском мусульманском обществе.

Наиболее состоятельные татарские семьи в начале XX века приобрели автомобили. Но их, конечно, были единицы. Первые автомобили в Европе появились в 1880—1890 гг. В России же начало отечественного автопрома обычно связывают с 1896 годом, когда два изобретателя П.А. Фрезе и Е.А. Яковлев продемонстрировали легковой экипаж, рассчитанный на два места. Весьма любопытны в этой связи воспоминания дочери крымскотатарского просветителия Шафики Гаспринской о детстве.

Описывая жизнь своих родственников — симбирских фабрикантов Акчуриных, она упоминает некое «араба» (ударение на последний слог — прим. ред.). С турецкого языка это слово в основном переводится как автомобиль (в татарском «арба» — телега —прим. ред.). На этой машине Шафику и ее подружек катал дедушка — симбирский фабрикант Асфандияр Акчурин. Очевидно, это была одна из первых моделей автомобиля, и мощность ее не превышала трех лошадиных сил. Сама Шафика, записавшая мемуары уже в пожилом возрасте в Турции, так и называет: араба «старой модели». В воспоминаниях фигурирует ее мама З. Акчурина. Она умерла в 1903 году, стало быть, речь идет о времени до этой даты — о рубеже XIX—XX веков. Родившаяся в 1886 году Шафика Гаспринская тогда была подростком и без родителей гостила у дедушки в Симбирской губернии. К сожалению, она не пишет о том, какие чувства вызывала эта техническая новинка у нее и у окружавших ее людей. Судя по ее тону, они воспринимали «арабу» вполне спокойно.

При этом у большинства богатых татар первые автомобили появились в 1910-х. Хотя и таких автовладельцев было очень немного. Например, в 1912 году купил автомобиль фирмы «Гралле» на 30 лошадиных сил казанский купец Мухаметзян Каримов. В Троицке обладателем первого автомобиля стал купец Муллагали Яушев. Оренбургские купцы братья Хусаиновы также одними из первых обратили внимание на техническое чудо. В 1913 году они предоставили свой автотранспорт приехавшему в Оренбург ученому-востоковеду Василию Бартольду. В Вятской губернии до лета 1914 года пользовались личным автомобилем в семье дворянина Шейх-Али, с началом войны транспортное средство было конфисковано.

«Телеги нечестивых оскорбляют религию»

Новый транспорт, не имевший ранее никаких аналогов, был принят российским обществом неоднозначно. И не только в России. В сознании людей транспорт был прочно связан с образом основного перевозчика — лошадью. Поэтому в некоторых проектах первым автомобилям пытались придать внешний облик лошади. Например, капот делался в виде головы животного, остальная часть автомобиля представляла с собой экипаж на колесах. Основным мотивом таких проектов была забота о лошадях, которые якобы могли испугаться самодвижущихся экипажей. Но, вероятно, сложно было перестроиться и самому человеку.

Не менее сложным было отношение к новым видам транспорта у татарского населения. Тем более, в мусульманской среде традиционно ко всему западному (иноверному) относились с недоверием. «Говорят, в магазин тетушки Садыйк кто-то обманом доставил автомобиль. Напишите об этом. Мол, телеги нечестивых оскорбляют религию», — с усмешкой писал поэт Г. Тукай в 1912 году.

Первое время автомобили называли «каретой без лошади», «самодвижущимися экипажами» и их могли позволить себе не все богатые люди. Но интерес к данному виду техники неуклонно рос с каждым годом. Например, в Уфе еще в 1907 году было всего 3 автомобиля. К 1914 году в губернском центре в личном пользовании их насчитывалось уже 15, остальные 4 были служебными машинами. В Уфимской губернии перед Первой мировой войной проживали всего 25 автовладельцев. Судя по всему, первые машины в Уфе появились в 1906 году, именно тогда городская дума установила сбор с автомобилей (по три рубля в год). Из мусульман в Уфе являлись владельцами «самодвижущихся экипажей» торговец В. Вахитов, ему принадлежала легковая машина «Ольдмобиль» на 10 лошадиных сил, и землевладелец, известный общественный деятель С. Джантюрин. Его «Форд» тянул на 18 лошадиных сил. Интересно, что татарские купцы вскоре уже начали торговать автомобилями и сопутствующими деталями. Например, в уфимском торговом доме братьев Каримовых в 1915 году предлагали автомобильные камеры и шины фирмы Мишленъ.

Как машины «косили» от призыва в армию

Хотя к этому времени многие счастливые обладатели новых транспортных средств уже распрощались с ними. В 1914 году, с началом Первой мировой войны, наряду с воинской мобилизацией была объявлена и автомобильная повинность. К сожалению, реестры сданных гражданами автомобилей сохранились не в полном виде, либо не везде указаны хозяева. Мы не можем представить полную картину. Например, в Самарской, Саратовской, Пензенской губерниях, не было ни одного татарина-автовладельца. В Вятской губернии, как уже было указано ранее, проживал только один автолюбитель — дворянин Шей-Али. В Уфимской — С. Джантюрин, В. Вахитов.

Житель села Набережные Челны Мензелинского уезда Г. Муллин крестьянского сословия сдал мотоциклет фирмы «Гоган Пушъ». Муллин занимался торговой деятельностью и за четыре года до этого, в 1910 году женился на дочери елабужского дьякона Л. Зубаревой из Вятской губернии. Дочь православного священнослужителя приняла ислам. Очевидно, одним из проявлений успешности челнинского торговца являлось и владением новым транспортным средством.

«Форд» С. Джантюрина, по всем параметрам отвечающий требованиям автомобильной повинности, предстал перед уездным исправником в абсолютно разбитом состоянии. В ходе проверок выяснилось, что автовладелец выехал на нем 20 июля из своего имения в д. Килимово Белебеевского уезда в г. Вятку, оттуда направился в Петроград (там у Джантюрина был собственный дом), а «в 20-х числах августа автомобиль привезли поломанным» обратно в имение. Остается неясным, машина намеренно была доведена до такого состояния или это лишь стечение обстоятельств.

Аналогичный случай произошел и с казанским предпринимателем и общественным деятелем Бадретдином Апанаевым. В 1914 году он купил у Царевококшайской уездной земской управы четырехместный автомобиль «Форд» на 22,5 л. с. На момент объявления военно-автомобильной повинности новый хозяин даже не успел перевезти машину из Царевококшайска в Казань. В результате, первый осмотр Апанаев пропустил, потом сослался на то, что автомобиль подлежит ремонту (он был сломан по дороге в Казань). После починки комиссия признала машину непригодной для армии.

Предтечи байкеров

Среди татарской молодежи, как уже упоминалось выше, были любители быстрой езды на мотоциклах. Например, если в Казани долгое время единственным владельцем автомобиля был купец Каримов, то на мотоциклетах ездили А.Б. Апанаев, М.С. Монасыпов, Даутов, Аитов. Это были транспортные средства небольшой мощности на 1,5—2,5 л. с. В Мензелинске в конце 1917 года единственным владельцем мотоцикла был сын местного купца Сеитбатталова. В уездном центре, где велосипедистов насчитывалось всего 5 человек, это было заметным явлением.

Причем мотоциклы имелись не только у городских татар, но и у сельских. Так, кроме челнинского мотолюбителя Г. Муллина, еще один обладатель мотоцикла фирмы «Дукс» на 2,5 л. с. проживал в деревне Старые Чечкабы Свияжского уезда Казанской губернии. Крестьянин Валиахмет Шагиахметов купил модное транспортное средство в марте 1914 года.

Таким образом практическая польза новых видов транспорта довольно быстро была признана мусульманским сообществом Волго-Уральского региона, а автомобили и мотоциклы нашли своих почитателей среди членов семей татарских предпринимателей и чиновников. Техническая подготовка некоторых из них пригодилась в годы Первой мировой войны. Например, выходец из села Гурьевка Симбирской губернии (там находилась Акчуринская суконная фабрика) Абдулла Арифуллович Резепов служил в воздухоплавательном отряде, воевал на Западном фронте в качестве летчика. Выпускник московской гимназии в качестве своей довоенной профессии в анкетах указывал обычно «шофер».