Булгары и Хазарский каганат: от подчинения к самостоятельности

3. Этнонимия тюрко-болгарских племен в Среднем Поволжье.

Наряду с археологическими материалами, данные письменных источников дают основания полагать, что территория Среднего Поволжья была освоена тюркскими племенами еще ранее. По данным сочинений арабо-персидских авторов, кроме булгар, среди них отмечают группы берсула (барсил), эсегел, а также более мелкие родовые группы — сувар (савир), баранджар, то есть население будущей Волжской Булгарии, кроме булгар, включало алано-хазарский (баранджары), тюрко-огурский (савиры/сувары), центральноазиатский (эсегели/чигили) компоненты.

Названия этноплеменных объединений зафиксировала арабо-персидская традиция уже в начале X в. Очевидно, эти сведения восходят к «Анонимной записке», которая передавалась практически в неизменном виде вплоть до конца X в., когда была вытеснена другой, более актуальной и достоверной информацией. Самым ранним свидетельством о составе населения Среднего Поволжья следует, очевидно, считать отрывок Ибн Русте: «Они (булгары) — трех разрядов. Один разряд из них б. р. сула (берсула), другой разряд — ас. г. л. (эсегел), и третий — булгары; средства существования каждого из них в одном месте». В несколько дополненном и уточненном виде это известие сохранилось в анонимном персидском источнике второй половины X в. «Худуд ал-‘алам»: «Их (булгар, хотя в тексте ошибочно речь идет о буртасах, — И.И.) три группы: бахдула, ишкиль и булгар; все находятся в войне друг с другом; когда же появляется враг, они становятся друг другу друзьями». Из этого отрывка можно сделать вывод, что все население Среднего Поволжья входило в состав трех крупных этноплеменных объединений, из которых только одно было действительно булгарским, а все другие имели иное происхождение. В этой связи представляется весьма неверным называть все эти объединения «булгарскими», как это часто встречается в исторической литературе. Не имея дополнительных данных, пока трудно судить об их характере, но, скорее всего, они представляли собой надплеменные образования типа древнерусских «племенных княжений».

Возникает вопрос, ситуация какого периода времени описывается в этом отрывке? Поскольку этнополитическая ситуация в Среднем Поволжье в 922 г. достаточно подробно описана Ибн Фадланом, и она содержит абсолютно другие реалии, в частности, если объединение эсегел подчиняется правителю булгар Алмышу, то обстановка с тремя независимыми этноплеменными объединениями, только одно из которых собственно булгары, должна относиться к более раннему времени, очевидно, не позднее начала X в. Очевидно, что и для компиляции Ибн Русте этот пассаж был уже архаичным, поскольку соседствует с современными данными о двух городах — Болгаре и Суваре, где живут мусульмане. Это известие стало определяющим для последующих мусульманских историко-географических сочинений (ал-Балхи, ал-Истахри, ал-Марвази, «Худуд ал-‘алам», Исхак ибн ал-Хусейна и др.). Иными словами, на начальном этапе формирования Булгарского государства собственно булгары, переселившиеся в Среднее Поволжье, столкнулись с группами огуро-тюркских племенных групп, с которыми начали противоборство за гегемонию. В результате различных военно-политических коллизий во второй половине IX в. здесь складываются три сильных этнополитических объединения — булгары, эсегел и берсула. Именно между ними разгорелась борьба за гегемонию, в которой в начале X в. первые вышли победителями. В правление Шилки, отца Алмыша, в конце IX — начале X в. булгары объединили все эти племена под своей властью.

Кроме мусульманской традиции, сохранились и другие сведения об этнонимии населения Булгарии. Русские летописи фиксируют ряд названий булгар, которые некоторые авторы интерпретируют как обозначения племен. В описании похода 1183 г. в Ипатьевской летописи читается, что русские войска «поидоша на конех в землю Болгарьску к Великому городу серьбреных болгар». Еще ранее «сребреныя Болгары» упомянуты в «Памяти и похвале князю русскому Владимиру» Иакова Мниха среди народов, с которыми воевал Владимир Святославич.

Вопрос о том, что собой представляло объединение серебряных булгар, достаточно сложен. Возможно, это было ядро формировавшегося в Х в. Булгарского государства с центром в городе Биляр. Однако для XII в. говорить о племенном делении булгар вряд ли возможно, учитывая уровень их социального развития. Вполне вероятно, что в данном случае под Серебряной Булгарией надо понимать какую-то центральную историческую область или даже эмират в составе Булгарии.

Под этим же годом в ряде летописей фиксируется сообщение, несомненно, восходящее к Владимирскому своду 1189 г., но наиболее полно сохранившееся в Лаврентьевской и Ипатьевской летописях. По этим сведениям, булгарское войско, собранное из разных областей страны для отпора русскому вторжению, состояло из ополчения «из города Собекуля и из Челмата», которое «совокупишася со иными Болгары зовемими Темтюзи», а также пришедшей им на помощь конницей из «Торцьского города». Некоторые историки склонны видеть в них локальные племена булгар, хотя летописец в рассказе об этом событии везде четко акцентирует внимание на том, что все эти названия относятся именно к городам («окольнии же городе Болгарьским», «болгаре же из города...»). Скорее всего, здесь речь идет о городских или территориальных феодальных ополчениях, выступивших на помощь своему суверену. Недаром летописец подчеркивает, что все они «болгаре», только из разных областей или княжений (владений), хотя при этом нельзя исключать, что названия эти восходят еще к ранним родоплеменным этнонимам. В целом же все эти сообщения только подтверждают мысль, что для русских все население Булгарии было единым этнополитическим организмом, что особенно четко фиксируется для конца XII — начала XIII веков.

Кроме этих этнонимов, некоторые историки пытаются сконструировать некую общность под названием «нукратских» булгар, якобы восходящую к этнониму «берсула» и являющуюся переводом «серебряных» болгар («нократ» — по-персидски «серебро»). Данная гипотеза, возникшая под воздействием «яфетической» теории Н.Я. Марра и его предположения, что все слова евразийских языков так или иначе восходят к четырем лексическим элементам (сал, бер, йон, рош), привела к отождествлению этнонима «берсула» с нохратскими» или «серебряными» болгарами («БЕР»=берсула, «СЕР»=«серебро»). Но она чрезвычайно уязвима для критики с точки зрения как филологии (происхождение татарского названия гидронима «Вятка» (Нукрат суы) никак не связано ни с серебром, ни с булгарами и восходит к названию Новгорода (Нукрат), которому принадлежали Вятские земли), так и истории, поскольку ни в одном средневековом источнике не фиксируется. Попытки же конструкции неких «нукратских/серебряных булгар», да еще видеть в них славяно-русское население, якобы жившее в Булгарии по Вятке и Каме, тем более несостоятельны, поскольку в русских источниках «серебряные булгары» отмечаются только под этим названием и в районе Биляра («Великого города» русских летописей).

4. Булгары и Хазарский каганат: от подчинения к самостоятельности.

Анализ всей довольно разрозненной информации о времени падения Великой Болгарии до утверждения господства Хазарии в Восточной Европе показывает, что судьбы булгар и хазар были связаны значительно сильнее, чем было принято считать до этого, делая акцент на враждебность и противоборство. Однако такое положение сложилось не сразу, а стало результатом длительного развития событий в Поволжье в течение почти двух веков.

Истоки этого сотрудничества-соперничества уходят корнями в древнетюркскую эпоху, когда складывалась система управления евразийской империи тюрков. Устойчивости кочевой империи тюрков, сохранению ее единства способствовали сложная социальная система и жесткая организация власти. Государь тюрков из рода Ашина носил титул кагана, жена имела титул катун/хатун. Тюркские каганы, согласно официальной традиции, которая, в свою очередь, восходит к древнеиранской и китайской политической мифологии, получили свое место в мироздании по воле Неба, они были «рождены Небом» и одновременно были «подобны Небу». Бильге-каган титулует себя «небоподобный, неборожденный тюркский мудрый каган».

В Западно-тюркском каганате каган разделил страну на 10 частей, каждому правителю которой в качестве символа власти была дана стрела из каганского лука, и с тех пор западная часть каганата стала именоваться «десять стрел» («он ок»). Все «десять стрел», в свою очередь, были разделены на левое (пять кочевий племен Дуло) и правое (пять кочевий племен Нушиби) крылья. Это традиционное, еще с хуннских времен, деление страны на части обеспечивало стабильность управления и концентрацию военной мощи в условиях господства кочевого скотоводства, а также способствовало относительной стабилизации правящего дома, когда наиболее опасные соперники кагана получали в управление свой удел. Род Дуло, очевидно, сам мог претендовать на титул кагана. Но одновременно наличие других каганов, кроме верховного, ограничивало центральную власть, и именно это привело к разделению державы тюрков на западный и восточный каганаты. В имеющихся источниках практически нет сведений об устройстве власти тюрков в западных областях. Однако есть основания полагать, что двоичное деление Западно-тюркского каганата было воспроизведено в Восточной Европе. Важным доказательством этого является то, что последовавшее за распадом Западно-тюркского каганата формирование новых тюркских государств привело к воцарению в них разных родов — Дуло в Великой Болгарии и Ашина в Хазарском каганате. Очевидно, что в определенной степени подобная ситуация была обусловлена именно территориальным и этнополитическим делением державы тюрков.

После распада Великой Болгарии наследники Кубрата возглавили различные части этого объединения. Факт дисперсного расселения болгар достаточно хорошо зафиксирован письменными источниками, а также сходством археологических материалов, обнаруженных в Нижнем Подунавье, Паннонии, Среднем Поволжье, Подонье и на Северном Кавказе. К сожалению, нет никаких сведений о том, какие роды и династии были правящими в этих новых областях проживания болгар. В частности, относительно Волжской Булгарии нет никаких сведений о сохранении власти династии Дуло. Более того, судя по титулатуре правителей булгар на Волге — эльтебер, можно предполагать, что они не имели права на каганское (ханское) достоинство. Не исключено в этой связи, что во главе булгар на Средней Волге встала одна из боковых ветвей правящего клана.

Образование Хазарии привело к власти династию Ашина, которая, видимо, находилась в каких-то родственных отношениях с элитой хазар. В литературе есть довольно большой разброс мнений по вопросу о династийной принадлежности правителей хазар. Один из первых исследователей этого вопроса М.И. Артамонов не сомневался в принадлежности хазарских каганов к роду Ашина. В противовес ему П.Б. Голден и А.П. Новосельцев выражали определенные сомнения в этом. Следует подчеркнуть, что сомнения эти весьма обоснованны, поскольку ни в одном источнике род хазарских каганов не назван как род Ашина.

Вместе с тем существуют некоторые косвенные доказательства, позволяющие считать это вполне возможным. Во-первых, это обладание титулом кагана (хакана), признаваемым всеми современниками от Византии до Арабского халифата. Подобного не могло бы произойти, если бы правитель хазар не имел для этого династических оснований. В средневековых тюркских государствах существовала вполне определенная иерархия титулатуры, которая практически нигде в тюркских обществах раннего Средневековья не нарушалась. Народ, имеющий кагана, всегда четко отличался от обществ, обладающих правителями с другими титулами (эльтебер, бек и т.д.). В Хазарии же имелись прямые соответствия не только полной титулатуре, но и традициям тюркского двоевластия (каган — шад или каган-бек), а также аналогия испытания кагана перед его возведением на престол. Все это заставляет полагать, что подобное соответствие традиций не могло быть простым совпадением, а являлось следствием династийных связей.

Во-вторых, есть некоторые археологические основания для этого предположения. Как выяснил еще А.К. Амброз, погребения неизвестных правителей тюрок Восточной Европы имели прямые аналогии с тюркскими каганскими погребениями. Он прямо атрибутировал погребальный комплекс у с. Вознесенка как каганский поминальный храм. Сегодня этот вывод обретает дополнительный подтекст в связи с тем, что все известные близкие по типу и размерам тюркские куруки VI — начала VIII в., судя по надписям, сооружены исключительно для каганов и членов их семей, то есть фактически для представителей династии Ашина. По справедливому замечанию украинского археолога А.В. Комара, «существование подобного комплекса в Поднепровье не находит иного объяснения, кроме его связи с хазарской ветвью Ашина».

Иными словами, связка двух династий в тюркских государствах посттюркского времени — Ашина и Дуло — восходит к тюркским государственным традициям и прямо связана с тем, что местные политии оказались привязаны к тюркским правящим кланам. Отсюда нельзя исключить, что булгары в Среднем Поволжье были не совсем беглецами. Вполне возможно, что на начальном этапе возникновения Хазарского каганата булгары стали проводниками хазарского влияния и их главенствующее положение среди других племен поддерживалось властью хазар.

Подобная ситуация сохранялась весь VIII в. и характеризовалась миграциями угро-мадьяр на юго-запад, а в Среднее Поволжье — центральноазиатских племен. Ситуация не изменялась даже во время столетней арабо-хазарской войны. Несмотря на серьезные военно-политические катаклизмы, Хазарский каганат сохранял внутреннее единство и мог опираться на власть булгарских эльтеберов в сохранении лояльности. Сам термин, использованный для обозначения правителя булгар, эльтебер (ильтабар), обозначал его встроенность в древнетюркские традиции, сохраняющиеся в Хазарском каганате, а также довольно высокое и одновременно несколько автономное положение его владений в определенном регионе.

Новый этап их взаимоотношений начинается в первой половине IX в., когда происходит становление сквозного торгового пути из балтийского региона в страны Востока. Центральной частью этого пути становится Булгария, где смыкались речной балто-волжский путь и сухопутная караванная магистраль из Среднего Поволжья в Среднюю Азию. Свидетельством этого являются находки монет (в том числе в погребениях средневолжских могильников) и кладов первой половины IX в. Включение в крупномасштабную международную торговлю служило мощным источником обогащения булгарской элиты. Потребность в местных товарах для их реализации в торговле усиливала роль даней: изъятие избыточного продукта требовалось теперь в количестве много большем, чем было необходимо для внутреннего потребления. Увеличение объема собираемых даней влекло за собой усложнение потестарно-политических структур в регионе и, соответственно, усиление власти булгарской элиты.