Проповедь по-татарски?! Баруди о татарском как языке ислама
Семь лет пятничные проповеди в мечетях Татарстана читают на татарском языке. С инициативой в августе 2016 года выступили члены пленума Духовного управления мусульман РТ, которые считали, что это станет мощным инструментом сохранения родного языка. Интересно, что более ста лет назад российские религиозные деятели также задавались этим вопросом, только тогда выбор был не между татарским и русским, а между татарским и арабским. О том, как Галимджан Баруди выступал в защиту языка Тукая как языка российского ислама, рассказывает в дзен-канале «Татарский мир» Института истории им. Ш. Марджани АН РТ соискатель степени к.и.н., и.о. заведующего отделом истории религий и общественной мысли им. Я.Г. Абдуллина Динара Марданова.
Полемика о проповеди на татарском языке, разгоревшаяся в августе 2016 года в связи с введением муфтием Татарстана правила о чтении пятничной проповеди во всех мечетях республики на татарском языке, не впервые поднимается в российском мусульманском обществе.
На рубеже XIX—XX веков ученые также задавались этим вопросом, правда, в несколько ином ракурсе. Если сегодня на чаше весов оказались татарский и русский языки как языки российского ислама, то в начале XX века выбор стоял между татарским и арабским языками. До начала XX века все проповеди читались на арабском языке, непонятном большинству верующих: «…не встречалось ни одной мысли или применения на практике проповеди на тюркском языке».
Первыми защитниками татарской проповеди в начале XX века выступили Галимджан Баруди, Габдулла Буби, Нурали Хазрат из Буинска. Так, Баруди в журнале «Ад-дин ва ал-адаб» первым начал публиковать проповеди на татарском языке и писать статьи в защиту татарских проповедей. Как и более ста лет назад, сегодняшняя дискуссия о языке проповеди связана с готовностью религиозной элиты «переводить» ислам на новый язык.
Хутба на понятном для народа языке
В статье «Хутба должна быть на понятном для народа языке» (Хөтбә халык аңлый торган телдә булырга тиеш), написанной на основании уроков по фикху Галимджана Баруди его учеником Якубом бен Мустафи, анализируется, как Баруди отвечает на вопрос о татарском языке как языке ислама в 1915 г., когда статья была опубликована (Ад-дин ва ал-адаб. ‒ 1915. ‒ №8. ‒ С. 233—236.).
Использование татарского языка вместо арабского для написания религиозных текстов двояко оценивалось мусульманским сообществом Казани того времени. Наряду с вышеупомянутыми защитниками, появляются критики, защищающие прежние устои и традиции. Крайним примером той полемики служит дискуссия о переводе Корана Мусы Бигиева на татарский язык, который так и не был издан.
Проповедь на татарском языке
Статья «Хутба для народа должна быть на простом языке» начинается с утверждения об обязательности (фард) проповеди на пятничном намазе. Далее автор сообщает, что проповедь основывается на восхвалении и приветствии, в ином случае сказанное не будет проповедью. Поскольку цель проповедника не просто прочитать проповедь, его цель — донести до народа духовную составляющую и мудрость сказанного, в связи с этим сама проповедь (хөтбә), ее смысл, так и наставление (вәгазь) должны произноситься на понятном народу языке.
«Если народ не поймет проповедь, то она не будет одобрена законом [Коран] и сунной пророка Мухаммада с.г.с, в результате пятничный намаз не принесет общей пользы, потеряет свою законность и актуальность... Сказанное народу на непонятном языке, в действительности, не будет являться проповедью и наставлением».
Поэтому восхваление и приветствие должны произноситься по-арабски, а сама проповедь на понятном для народа татарском языке.
В качестве доводов Баруди ссылается на решения имама Абу Ханифы, Абу Юсуфа и имама Мухаммада. Также приводит рациональные доказательства: проводит аналогию между чтением проповеди на непонятном арабском языке и слушанием лекции приезжего французского профессора, читающего лекцию по-французски:
«Например, если к нам приедет профессор-француз, чей язык мы не понимаем, и произнесет одну полезную речь на французском языке, то никакой пользы для нас не будет, подобно тому, как один проповедник расскажет проповедь на арабском языке, то жители, не владеющие арабским языком, ничего не поймут и также никакой пользы не извлекут».
Кроме того, опровергая слова своих оппонентов о том, что пророк Мухаммед и его последователи читали проповедь на арабском языке, Баруди утверждает, что пророк произносил проповедь на арабском языке, потому что его слушателями и первыми мусульманами были арабы, разговаривающие на арабском языке. Однако мусульманам Болгарского и Казанского государств, по мнению Баруди, в арабских проповедях нет никакой пользы: проповедь на арабском языке может читаться в хорошо развитых мектебах и медресе, где ученики (шакирды) могут понимать ее смысл, что касается простого народа, не знающего арабского языка, то для него произносить по-арабски во время проповеди следует только восхваление и приветствие, а смысловую часть, то есть саму проповедь (хутба), наставление (ва‘аз) и совет (насихат) читать на языке тюрки, чтобы верующие смогли понять и извлечь из сказанного пользу.
Таким образом, статья, написанная Якубом бен Мустафи на основании лекций Галимджана Баруди, показывает, что Баруди не просто допускал использование татарского языка в религиозной сфере (большинство его сочинений написаны на татарском языке), но и был активным защитником татарского языка как языка ислама.