Как Временное правительство надеялось приглушить аграрное движение, учреждая Земельные комитеты

III. Движение, принявшее столь глубокий характер и широкое распространение, мало надежд внушало правительству на то, чтобы оно не пошло еще дальше. Постоянный поток все возрастающих в количестве жалоб помещиков на незаконные действия Комитетов безопасности и сельских обществ указывал на то, что деревенские власти плохо внимают наставлениям губернских и центральных властей и действует больше под давлением местных обстоятельств. И если еще можно было рассчитывать какими-либо средствами спасти status quo в деревне, так только ценою ликвидации аграрных функций, действующих в деревне органов, и передачи их другим учреждениям, вновь организованным и с новым, более или менее надежным персональным составом. Временное правительство, учреждая Земельные комитеты, и возлагало на них надежду «урегулировать», т.е. по возможности приглушить аграрное движение. На июнь месяц падает организационная работа, начиная с Казани, кончая волостью. В разное время и, можно сказать, не торопясь, но возникают эти Земельные комитеты в течение июня и июля месяцев и в составе лиц, наиболее верных интересам правительства. Свои действия они открывают плановой работой — взятием на учет и описью помещичьих имений. Лишь между прочим и местами эту работу вели и комитеты Общественной безопасности, а Земельные должны были учет и опись выдвинуть на первое место. Вот почему 20 или 21 июня совещание волостных комиссаров и секретарей вол. комитетов, созванное Губернским комиссаром, вынесло постановление «о немедленном образовании вол. земельных комитетов, в ведение коих переходит хозяйственное использование земель волости».

В дальнейшем изложении мы рассмотрим эпоху наиболее мощного и широко развернувшегося аграрного движения под руководством заканчивающих свою деятельность в области земельных вопросов Комитетов общественной безопасности и развертывающих таковую Земельных комитетов. Конечно, ни приглушить, ни тем более приостановить движение эти вновь созданные комитеты не могли, да и не пытались; они очень быстро перешли за рамки предписанного им и не только потому, что были вынуждены на это стихийным крестьянским движением, как разъяснял, напр., С.Л. Маслов, а, главным образом, вследствие того, что в Земельных комитетах довольно быстро блюстители правительственной политики должны были покинуть эти комитеты и уступить свое место в политическом отношении несколько иному составу повернувшему на практику комитетов общественной безопасности. Этим и можно только определить тот размах «организованного» движения, который определился в июне, июле и августе месяце.

Изложение этого периода мы начнем с анализа классовой сущности движения по большому материалу, который дают архивы Губ. земельной управы и Совета крестьян. депутатов для отдельных фактов движения, как-то: захваты лугов, пашни, леса, различных угодий и целых имений, а затем дадим характеристику движения en masse и возможные выводы из этого обзора. На июнь и июль месяц падает большое количество захватов и разделов лугов Земельными комитетами. Вот два случая из нескольких по Лаишевскому уезду с богатейшими лугами.

Согласно протоколам Алексеевского волостного Земельного комитета от 4 и 13 июня луга помещиков Алексеевской волости Лаишевского уезда распределены были следующим образом:

Урахчинский вол. Земельный комитет 30 июля распределил помещичьи, монастырские и церковные луга между сельскими обществами и отдельными гражданами. Протокол заседания, подчеркнув, что право на получение имеют лишь нуждающиеся, указывает, что дележ между крестьянами должен производиться «по равным частям и по числу скота». Рекомендовалось при дележе «выбрать из среды своей старшего для порядка и делить в присутствии владельцев или их доверенных лиц». Какое значение имело присутствие владельцев, сказать трудно; можно лишь предполагать, что они приглашались для информации о лицах, имеющих косить их луга, вероятно, безо всякой мысли о том, чтобы дать помещикам знать, с кого в будущем взыскивать за сено; иначе о владельцах мы не имели бы упоминания в протоколе. Распределены луга следующим образом.

1. 95 дес. Кукеевскому обществу из лугов Гукашевой.
2. 110 дес. Горталовскому обществу из лугов Горталовых.
3. 35,25 дес. Клянчеевскому обществу из лугов Лихачевых.
4. 17,5 дес. Безводниковскому обществу из лугов Каменевых и Пальцинских (2,5 дес.) (в 11 местах).
5. 132 дес. Гремячкинскому обществу из лугов Поповских и монастырских.
6. 31 дес. Бол. Кульгинскому обществу из лугов Грузинского.
7. 48 дес. Мал. Кульгинскому обществу из лугов Пальциной.
8. 139 дес. Починскому обществу из лугов Лихачевых.
9. 54 дес. Тархановскому обществу из лугов Лихачевых.
10. 149 дес. 1-му Урахчинскому обществу из лугов Горталовых и Лихачевых (79 дес.).
11. 35 дес. 2-му Урахчинскому обществу из лугов Каменевых.
12. 22,5 дес. 3-му Урахчинскому обществу из лугов К.Павлова (5 д.), Чу- гунова (8 д.), Танеева (8 д.) и Пальцинской.
13. 15 дес. 4-му Урахчинскому обществу из лугов Максимова.
14. 37 дес. 5 и 9-му Урахчинскому обществу из лугов Каменевых.
15. 13,5 дес. 6-му Урахчинскому обществу из лугов Чиркова Царькова и Кунгурова.
16. 5 дес. 8-му Урахчинскому обществу из лугов Каменевых и Пальцин- ской.
17. 36,5 дес. Рус.-Клянчеевскому обществу Шумбутской вол. из лугов Лихачева.
18. 38 дес. гражданам Цивильского уезда, проживающем в селе Урахче.
19. 23 дес. роздано 8 лицам разных деревень (псаломщику, бывшим владельцам (Чирковым, Чугунову и др).

Всего распределено 1036,25 десятины. Большая часть из них перешла обществам бывших помещичьих крестьян, которые имели очень низкие земельные наделы сравнительно с обществами крестьян быв. государственных. Оставление незначительного количества лугов мелким собственникам можно объяснить их хозяйственной потребностью в сене для прокорма скота.

Но все эти решения, уже проведенные в жизнь, приходилось впоследствии отстаивать перед высшими органами и защищать. Для примера приведем интересную переписку Ильинского Вол. ком. обществ. безопасности о лугах помещиков Юнусова, Бобянской и Филюшина.

18 и 21 июня в Ильинской вол. Казанского уезда произведено распределение частновладельческих лугов между отдельными обществами волости, что возбудило, конечно, многочисленные жалобы на Комитет в Земельную управу. Последняя не прочь была поправить дела помещиков и арендаторов и послала в Комитет соответственную «директиву», на которую пришел из волости очень интересный ответ. В бумаге от 4 августа указывалось, что луга возвращать владельцам нечего, т.к. их никто у помещиков не отнимал: скосили лишь траву; а сено возвращать нельзя, т.к. не только ничего не попадет помещикам, но ни пуда не достанешь и для армии, т.к. крестьяне его уведут по дворам. Так же поступили с лугами арендаторов, чтобы покончить с кулацкой спекуляцией и лугами и сеном. Все эти действия вызваны были в июне месяце опасениями стихийных захватов, и если пострадали при этом интересы десятка лиц, то выиграла и деревня и государство, т.к. спокойное отношение к лугам было обеспечено. Для помещиков же имеется пока один выход: подождать решения Учредит. собрания; подействовать же на них в этом отношении — прекрасная задача для Земельной управы. Что же касается в частности лугов помещика Юнусова и его арендатора И. Дмитриева, снимавшего 66 дес., в отношении их Комитет не имеет в виду менять своих решений, как и в отношении всех остальных землевладельцев.

Помещица Бобянская, имевшая в Ильинской вол. Каз. уезда, луга, с которых собиралось 2400 пудов сена, поступила несколько иначе, чем Юнусов. Она стала вести дело о возврате лугов и сена через присяжного поверенного Толстова, и последний уже описал все самоуправство и захват ильинских крестьян в своем заявлении в Губ. земельную управу. Для этого, как и у Юнусова, был чрезвычайно удобный момент: Управа задалась целью восстановить в правах помещиков в деревне. Это было в августе месяце. Конечно, заявления и жалобы потекли как из рога изобилия. Ильинский Комитет, конечно, должен был отписываться. И в бумаге от 18 августа он указывал, что никакого «самоуправства» допущено не было: «все луга волости были распределены по количеству скота на основании постановления волостного схода от 18 июня. Луга Бобянской были распределены между гражданами дер. Отымбал — 3500 пуд., дер. Качейкино — 3000 пуд., с. Осиново — 9000 пудов, и дер. Бизюргуб — 9000 пудов.

Распределение лугов было произведено вполне организованно, без всяких эксцессов, и одной из целей распределения было именно избежание готовившихся эксцессов». Претензии арендаторов об удовлетворении интересов, о которых пишет Толстой, тоже, по мнению комитета, не стоят большого внимания, т.к. срок их аренды окончился в l916 г., тем более, что арендовали они луга с тем, чтоб передавать их мелкими участками. Луга переданы крестьянам в аренду же, деньги уже собраны и имеют быть внесены согласно указания губ. Земельной управы. Заслуживает внимания резолюция на этом отношении: «Сообщить Бобянскому копию извещения Ильинского Вол. комитета по уведомлении, что деньги будут выданы Толстому после Учред. собрания». Едва ли только это уведомление поступило.

Жалоба С. Филюшина, направленная в Губ. земельную управу через Союз сельских хозяев, получила уже 3 октября столь же решительный отпор от Ильинского земельного комитета, как заявления Юнусова и Бобянской. Отметим особенно интересную последнюю часть этой отписки.

«Землю у Филюшина никто не отнимал, распределен лишь укос сена 1917 года, причем Филюшин свою долю сена получил. Ввиду всего этого Волостной комитет считает жалобу Филюшина поступком недобросовестным, особенно, если принять во внимание явно и сознательно преувеличенный размер якобы причиненных ему, нажившему спекуляцией с мануфактурой десятки тысяч, убытков; тогда как спрошенный о том, сколько он накосил, Филюшин определял укос десятины в 100—150 пудов, в жалобе своей он ставит 250 пудов».

Ильинский комитет, наиболее выгодно отличавшийся прямолинейной и строго выдержанной тактикой против помещиков и кулаков за интересы бедного и среднего крестьянства, не оставляет ни одного случая для вскрытия и мелкой и крупной лжи, которой богаты были жалобы и заявления помещиков — цвета культурной части нации бывшей Российской империи.

Отпор, получаемый и помещиками и высшими правительственными учреждениями, иногда совершенно лишал возможности восстановить попранные «священные» права на земельную собственность, и жалобы помещиков оставались без всяких последствий. В этом отношении показательны факты, имевшие место в Спасском уезде, где недостаток лугов у крестьян был очень сильным.

Так, во время покоса лугов вначале июня в имении Л.В. Молоствова в Спасском уезде Щербетской вол. произошел конфликт с крестьянами сел Бугровки и Никольского, которые «заявили о своем непременном желании снять эти луга в аренду, не оставив владельцу ничего в личное пользование экономии». Управляющий имением обратился в Уездный земельный комитет за содействием покосу лугов для экономии, но вследствие того, что Комитет никак не отзывался, управляющий решил обратиться к инспектору сельского хозяйства Казанской губернии за воздействием через Управу на Спасский земельный комитет. Указав, что в экономии находится «163 головы заводских лошадей, 60 голов рабочих лошадей, 20 голов заводских отъемышей, 53 головы рогатого скота и 300 баранов», управляющий в бумаге от 22 июня просил инспектора не задержать исполнения, т.к. «если дело затянется дальше, то сенокос совпадет с уборкой ржи». Но все старания управляющего были тщетны. Инспектор передал бумагу в губ. Земельную управу, и тем дело кончилось, молчал и Уездный земельный комитет, отдав вопрос на волю волостного.

Вот другой случай, имевший место уже в ином имении Молоствовых, но в Спасском же уезде.

В Трехозерской волости Молоствовым принадлежал т.н. «Кабаний Остров» — луговые угодья в 620 с лишним десятин. 30 июня Спасский Уездный Земельный Комитет получил и рассматривал приговора трех сельских обществ с. Трех озер и договора о порядке использования лугов.

«Принимая во внимание, что землевладельцы Молоствовы сами не располагают рабочей силой и не имеют возможности снять траву, что имевшийся скот распродан, что и конный завод Молоствова в ближайшем будущем предназначается к переводу в другую местность», постановили — сдать в аренду на один укос по цене земельного комитета 1-му обществу с. Трех Озер 216 дес. на 140 домохозяев, 2-му обществу — 292,5 дес. на 189 домохозяев и 3-му обществу 113 десятин на 75 домохозяев.

В постановлении Богородского комитета Чистопольского уезда наблюдаем более спокойные взаимоотношения с помещиками, 29 июня, подтверждая решение продовольственного Комитета от 6 июня, Земельный Комитет постановил: «луга экономии Стахеева при с. Поповке в количестве 776 дес. (казен.) разделить согласно постановления Чистопольского уездного Комитета от 19 июня, следующим образом: на долю владельца экономии оставить 175 дес. из остальных же на долю Богородского общества — 50 дес., Поповского — 250 дес., Николаевского — 40 дес., 1-го Кушниковского — 38 дес., 3-го Кушниковского — 9 дес. и Полянского общества Старо-Шишминской волости — 194 дес.». Новое учреждение с новым составом и с новыми задачами, как видим, действует несколько мягче по отношению к землевладельцу.

Конечно, эта деликатность нисколько не помешала, когда пришло время, управляющему имением Е.М. Захарову подать жалобу, в которой он указывал на «захватнические цели Комитета» и просил распоряжений о возврате земли Стахееву. Комитету 30 октября пришлось доказывать, что никакого «захвата» не было, все было произведено на законных основаниях с арендной платой. Законченная передача земли «безземельным и малоземельным гражданам» и эксплуатация ее продиктовала Комитету выразить решительный отказ в реставрации прав Стахеева.

Более решительные действия Волостных земельных комитетов и с большей последовательностью смыслу майских постановлений Сов. крест. депутатов наблюдаются в уездах Краснококшайском, Чебоксарском и Ядринском. Обратимся к материалам.

29 июня 1917 г. состоялось постановление Петриковского вол. Земельного комитета Краснокок. у. о реквизиции сенокосных угодий у частновладельцев с. Ернура Яранского уезда гр. Фурзиковых. Яранский уездный комиссар Чемоданов запротестовал и бумагой от 12 июля просил Краснококшайский уездный комитет приостановить исполнение постановления волостного Комитета, считал его «незаконным вторжением в область гражданских правовых отношений и присвоением Комитетом прав законодателя». Такое вмешательство комиссара Яранского было, видимо, с удовольствием поддержано Краснококшайским уездным Земельным комитетом, в результате чего последовало соответственное распоряжение в Петриковскую волость. Земельный комитет последней, однако, не счел возможным подчиниться и отправил бумагу в Казанский губ. Совет крестьянских депутатов в июле же месяце как бы к сведению, но в то же время требовавшую со стороны Совета выступления против комиссара с целью или смещения его или обуздания его деятельности.

«Вмешательство комиссара, по мнению Комитета, есть угнетение и стеснение самодеятельности Комитета и запугивание мерами старого режима, что и видно из отношения г. комиссара: 1) нежелание считаться как с земельным Комитетом, так и с постановлением Врем. правительства об учреждении Земельных комитетов, где ясно говорится, что постановления вол. Комитетов могут быть обжалованы в административном порядке в губ. Земельный комитет (разд. X.), но г. комиссар прибегает к давлению старого режима запугиванием; 2) реквизиция лугов, принадлежащих владельцам Фурзиковым, произведена с соблюдением и согласно постановления общего собрания Совета крест. депутатов Казанской губ. от 13 мая 1917 г. и пункта 2-го постановления по аграрному вопросу Всероссийского Совета крестьянских депутатов от 25 мая 1917 г.; ввиду чего Земельный комитет свои действия считает правильными».

Здесь возможно констатировать не только единоборство крестьянской власти на местах с представителями правительства, но и противопоставление правительственным органам власти Совета крестьянских депутатов.

Но наиболее характерно постановление о распределении лугов Богородского вол. Земельного комитета.

В Богородской волости Чебоксарского уезда распределение помещичьих лугов, принадлежащих Леонтьеву, Забродину, Жомини и их арендаторам происходило 1—3 июля на испольных началах. Протокол заседания волостного Комитета объясняет это тем, что «оказалось много лиц из семей призванных на военную службу, которые, вследствие глубокой старости и за неимением в своей семье работников для сенокосной работы или при малых детях, — не могут взять на себя эту работу, а скот имеют». Нижеприводимая таблица, составленная на основании протокола, дает полное представление о распределении лугов в волости.

Обращались с просьбой о предоставлении лугов из некоторых сел Свияжского уезда, но им было отказано, т.к. ощущался большой недостаток для крестьян своей и соседних волостей Чебоксарского уезда. Крестьяне с. Карцовки, имевшие 324 дес. лугов, получили отказ, т.к. Комитет не мог удовлетворить всех, совершенно не имевших покосов.

Луга помещика Кожевникова, сданные им в аренду, перешли в пользование чуваш д. Бол. Карачур (Чебоксарской вол. и уезда) еще 18 июня с арендной платой по 1 рублю с косы.

Безболезненно и с выгодой для массы среднего крестьянства проходила ликвидация арендных договоров на эксплуатацию помещичьих сенных покосов между помещиками и кулаками. Но были случаи и иного рода, когда, за неимением в своей волости частновладельческих лугов, приходилось сельским обществам в силу необходимости арендовать луга у помещиков других губерний. Такой случай наблюдается в Хочашевской волости Ядринского уезда. 5 июля Хочашевский вол. Земельный комитет в журнале своего заседания повествует нам, что из-за малоземелья крестьянам с. Хочашева приходилось арендовать луга симбирских и нижегородских помещиков по р. Суре. Крестьяне этих губерний, ближе Хочашевских живущие к лугам, взяли их на себя, тем самым оставив хочашевцев без корма для скота.

Раздумывая над вопросом, как и где добыть фураж для скотины, крестьяне вспомнили даже предание о Хочашевской даче в Курмышском уезде, которой когда-то владели их предки и которая была у помещика С.С. Андреевского, но пришли к заключению, что единственным выходом пока является представление ходатайства перед Ядринской Земельной управой об удовлетворении потребности населения в лугах или из имения Андреевского, или из казенных и удельных дач Симбирской губернии хотя бы при предстоящей земельной реформе, если нельзя этого сделать раньше. Материалы не освещают последствий этого дела.

*Редакционная коллегия: доктор исторических наук И.К. Загидуллин (научный редактор), кандидат исторических наук И.З. Файзрахманов, кандидат исторических наук А.В. Ахтямова.

**Из истории крестьянских движений в Казанском крае в 1917 году. (Очерк третий по архивным материалам). Часть 3

Доклад, читанный в общем собрании Общества Археологии, истории и этнографии 6 ноября 1927 года

Опубликовано в издании «Известия Общества археологии, истории и этнографии» (Казань, 1928. Т. 34. Вып. 1/2. С. 4–98)