«Судьба аграрной революции решилась, в конечном счете, не в десятках тысяч деревень, а в сотнях городов»

Я убежден, что почтенные консерваторы, насаждавшие в России капитализм, будут в один прекрасный день страшно изумлены неожиданными последствиями их собственных дел. Ф. Энгельс.

Литература и источники. Весенний период движения. Захваты и борьба с помещиками летом 1917 г. Классовые взаимоотношения крестьян на почве борьбы с помещичьим землевладением. Национальный момент и территория распространения крестьянского движения. Мероприятия правительства и общественных организаций по отношению к крестьянам и их классовым группировкам. Крестьянская война осенью. Выводы.

I. Настоящий очерк посвящен крестьянскому движению в Казанском крае, выросшему на почве взаимоотношений крестьянского и помещичьего землевладения. Помещичье землевладение, разумеется, как крупное, так и мелкое, лишь дворянское и купеческое. Все виды личного землевладения мы не имели возможности представить в одном очерке за недостатком места и вследствие обилия архивного материала, имеющего крупный научный интерес и требующего обработки и публикации. Мы вполне уверены, что читатель не посетует на нас за большое количество цитат из архивных материалов, так как при изучении исторических событий, отстоящих от нас всего лишь на одно десятилетие, документация по праву занимает первое место.

Крестьянская революция 1917 г. еще не изучена во всех деталях, как это следовало бы ожидать, следя за литературой по истории рабочего движения в том же 1917 году. Не говоря о литературе по аграрному движению 1917 года, которая вышла в том же 1917-м и в следующем 1918 году, как имеющей исключительно политический интерес для своего времени, что лишало авторов возможности спокойного научного анализа событий, мы должны обратиться непосредственно к 1921 году, когда вышла из печати статья А. Хрящевой «Крестьянство в войне и революции: стат.-экон. очерк» (М., 1921), где впервые выясняются на основании статистических данных экономические причины аграрного движения 1917 года. В 1922 году появилась статья проф. Н.Н. Фирсова «Крестьянская революция 1917 г. (до октября) и Временное правительство», написанная на основании уже архивных материалов и рисующая развитие аграрной борьбы при Времен. правительстве, которое за время своего пребывания от уговоров перешло к угрозам и противодействию аграрной революции при посредстве военных отрядов и карательных экспедиций. В своем исследовании проф. Н.Н. Фирсов затронул и казанский архивный материал, особенно по вопросу взаимоотношений Врем. правительства и Казанского Совета Крестьянских Депутатов, тем самым положив начало изучению и средне-волжского аграрного движения.

Значение аграрной революции чрезвычайно велико, по заключению проф. Н.Н. Фирсова, и для успеха Октябрьской революции. Последняя, «окончательно передавшая землю крестьянству, оперлась на происходившую уже крестьянскую аграрную революцию, начатую крестьянством самостоятельно сначала под руководством своих людей и учреждений (волостных комитетов) и лишь спустя некоторое время, так сказать, санкционированную партийной идеологией, нашедшей свое место на «крестьянских съездах и Советах Крестьянских Депутатов». Начавшись раньше октябрьского переворота, после него, при рабоче-крестьянской власти, крестьянская революция закончилась, и на дело пролетарской партии «выпало лишь последнее руководство по организованию перехода земли крестьянам, по окончательному утверждению ее за ними». Вместе с тем, для коммунистической партии и беднейшего крестьянства «это признание и организование крестьянской революции, разумеется, было лишь первым шагом к предстоящему еще в будущем истинно-коммунистическому строительству в деревне». Самое образование Советской Республики было «ответом на революционное требование всего трудового народа, и в этом требовании 100-миллионное крестьянство выступило первым активным революционером».

Аграрной революции 1917 г. уделено достаточное внимание С.М. Дубровским в его книге «Очерки русской революции». Кратко осветив причины и ход движения, автор переходит к характеристике крестьянского движения в целом, вскрывая предварительно классовый состав крестьянства и соответствующие классовым группам стремления. Причину революции он видит «в противоречиях капиталистического развития в стране полунатурального хозяйства с удивительно долго сохранившимися остатками крепостничества». Из трех классовых группировок крестьянства, сельская буржуазия выступала против помещика вследствие того, что «высокие цены на землю, обременительные налоги и вся полукрепостническая политика тормозили развитие этой части крестьянства; последняя выступила в борьбу с помещиками «за прибавочную стоимость». Бедное и среднее крестьянство выступало против экспроприаторов, а экстенсивное хозяйство и недостаток земли придавали этой борьбе характер завоевания земли прежде всего вследствие предвоенного подъема сельского хозяйства и обострения классовых противоречий во время войны. Одновременно с борьбой за землю шла борьба за волю. Но «это был не политический, а чисто экономический лозунг», содержанием которого было освобождение «от всех государственных тягл, и в первую голову податей и налогов и всяких сборов, которыми нещадно экспроприировалось слабое крестьянство», а вместе с тем и «воля от того полицейского режима, который являлся аппаратом экономической кабалы крестьянства за помещиками». Большинство крестьян «солидарно выступило на борьбу с помещичьим землевладением, но чаяния, которые были связаны с этой борьбой у разных слоев крестьянства, были далеко не одинаковы». Богачи ожидали освобождения от земельных платежей и налогов, чтобы «развернуть в желаемых размерах свое хозяйство». Середняки «жаждали прирезки земель и угодий, получения помещичьего инвентаря, освобождения от податей, налогов и обременительных плат за землю».

Бедняки «ожидали всех благ, получения земли и инвентаря», чтобы обеспечить самостоятельное существование «мелкого хозяйства». Физическая форма этой борьбы — захват помещичьих земель, лугов, порубка лесов, потравы и, наконец, погромы. Идейная форма — отмена частной собственности на землю и уравнительное распределение последней, т.е. социализация земли. Но требование отмены частной собственности и социализация «были лишь выражением воли разоряемого мелкого собственника получить богатство более крупного». В отмене собственности на землю выразилась борьба с «остатками крепостничества», но не с капитализмом; отмена частной собственности «была расчисткой нуги для капиталистического фермерского хозяйства». В социализации же не было «ничего социалистического, наоборот, поскольку она сопровождалась уравнительной дележкой, она была антисоциалистична». Ничего социалистического не было и в запрещении наемного труда, это — лишь показатель слабости хозяйства с наемным трудом. «Под социалистическими лозунгами проводилось буржуазное содержание» — таково заключение С.М. Дубровского о характере крестьянского движения в 1917 году. Вынести деревню на путь социалистического строительства могла лишь национализация земли, которая только и может сделать землю действительно свободной для хозяина-производителя. Но это могли обеспечить лишь последующие годы, так как в городе победила истинно-социалистическая революция и разрешилась установлением диктатуры пролетариата, в противном случае, при буржуазной власти в городе, в деревне одержала бы победу сельская буржуазия. Так что 1917 год в деревне ознаменован буржуазно-капиталистической революцией, а в городе — социалистической с диктатурой пролетариата. И только в последующие годы развивается в деревне борьба с сельской буржуазией за национализацию земли.

Наконец, Я.А. Яковлев в предисловии к книге «Крестьянское движение в 1917 году» из серии «1917 год в документах и материалах» под ред. М.Н. Покровского и Я.А. Яковлева (М., 1928) на основании архивных материалов Главного Управления Милиции и его же статистических сводок определяет три крупных периода движения: 1) март — май, 2) июнь — август, 3) сентябрь — октябрь, отмечая «своеобразную легальность» второго периода и стихийность движения первого и последнего периодов, доверие крестьян к эсерам и Временному правительству в первые два периода движения и крепкую связь с рабочим классом в третий период. Я.А. Яковлев подчеркивает, что крестьянское движение, в последний период поднявшись на степень восстания, «не стало движением политическим», направленным против правительства. «Оно осталось движением, ограниченным задачей уничтожения ближайшего к селу помещичьего гнезда», тем самым не достигая «организованного революционного движения» и не преодолевая свойственного крестьянскому движению характера «стихийного бунта». Поэтому оно не могло уничтожить враждебной крестьянству государственной власти, поддерживавшей помещика», если бы это движение не было возглавлено рабочим классом города. «Вот почему судьба аграрной революции решилась, в конечном счете, не в десятках тысяч деревень, а в сотнях городов». Крестьянская революция победила как буржуазная революция лишь в силу того, что в последний период она «сопутствовала» и была «подсобным» движением к пролетарской революции. Но и рабочий класс возглавил буржуазную крестьянскую революцию, чтобы совершить социалистическую в городе, чего можно было достичь «только опираясь на крестьянское восстание»

Переходя к характеристике движения в отдельных областях России, Я.А. Яковлев утверждает, что «основным плацдармом крестьянской войны являются Центрально-Земледельческий и Средне-Волжский районы» на которые падает «почти половина» всех случаев движения (48,7%). В этих районах помещичье землевладение «на старой полуфеодальной основе» проявляет себя совершенно отжившим свой век. Не менее бурно проходило движение в Украине и Белоруссии, где сильнее давал себя чувствовать капиталистический прогресс, но развившийся на базе широкого использования «огромного количества остатков крепостнических отношений». Здесь было меньше разгромов, но больше захватов и «с гораздо меньшей быстротой и энергией». В Центрально- Промышленном и Приозерном районах слабее развивающаяся, чей в остальных, крестьянская борьба за землю «принимала характер не только аграрной революции, но и прямой политической борьбы». В районах более поздней колонизации, без крупного помещичьего землевладения (Нижняя Волга, Кавказ, Дон, Сибирь), «несмотря» на наличие в этих районах очень мощного кулацкого слоя, аграрное движение «отличалось крайней неустойчивостью» и отсутствие сочетания рабочей революции с крестьянским восстанием объясняет те трудности, которые встретила рабочая революция в этих районах.

Последние месяцы подарили чрезвычайно ценное издание по истории крестьянских движений в 1917 году — «Аграрная революция», т. II, изд. Комм. Акад. Первая книга из четырех предполагаемых составляет крупнейшую величину во всей научной литературе по интересующему нас вопросу. Здесь состав сборника чрезвычайно ценный. Здесь мы встречаем статьи уже знакомых нам авторов С.М. Дубровского и Я.А. Яковлева: первый из них представлен здесь статьей «Временное правительство и крестьянство», прекрасно дополняющей сказанное им в «Очерках»; Я.А. Яковлев вторично напечатал свое «введение» к «Крестьянскому движению в 1917 году» под заглавием «Крестьянская война в 1917 году». Но центром тяжести всего сборника являются статьи П.И. Лященко «Экономические предпосылки 1917 г.» и А.В. Шестакова «Крестьянские организации в 1917 г.». Статья И. Верменичева «Крестьянское движение между Февральской и Октябрьской революциями» детализирует материал, изученный и проанализированный Яковлевым, а М. Кубанин дает статью «Первый передел земли в 1918 году», хронологически пока выходящую за рамки нашего внимания. Сборник представляет собою прекрасный образец того, как надо изучать и ставить изучение крестьянского движения в марксистском освещении. Главным образом, этой стороной книга и ценна. Что же касается полноты изложения, насыщенности фактическим материалом, то, использовав все возможности, авторы статей выдвинули целый ряд вопросов, подлежащих изучению только после архивных «открытий» в провинции, т.к. столичный материал по признанию самих авторов далеко недостаточен. Так что читатель найдет здесь прекрасные очерки российского масштаба и ни одного областного, а тем более краевого. Возможно ожидать это в последующих томах, хотя план издания в этой книге и не объявлен.

Этим ограничивается пока научная литература по крестьянскому движению в России. Что касается отдельных областей, то таковая совершенно отсутствует, за исключением Самарской губернии, движение в которой описано П. Климушкиным в статье «История аграрного движения в Самарской губернии».

Опубликование архивных материалов имеет еще более короткую историю, чем научная литература по истории крестьянского движения 1917 года. Если не считать опубликованных автором настоящего очерка весьма незначительных по количеству материалов в «Вестнике Научного Общества Татароведения» о погромах помещичьих имений в октябре и ноябре месяце 1917 г. в Казанской губернии, то нам придется указать прежде всего на опубликованные М. Мартыновым в «Красном Архиве» материалы Главного Земельного Комитета. Каждая губерния и область, в лице интересующихся грандиозной борьбой 1917 г. и изучающих ее, вправе ждать от архива Главного Земельного Комитета чрезвычайно много данных, но, к глубокому сожалению, предисловие М. Мартынова разочаровывает в этом. Его слова: «среди небольшой группы материалов Г.З.К., сохранившихся в архиве б. Мин. Земледелия, особенного внимания заслуживают документы и картограммы по аграрному движению 1917 года» как будто утверждают печальную истину, что в Центрахиве находятся лишь жалкие остатки этого богатейшего архивного фонда. Напечатанные им документы заимствованы лишь из двух дел (№ 25 и 40). Если, действительно, от этого архива сохранилось только 2 папки бумаг, и нет надежды пополнения его в будущем из неразобранных фондов, то тем более ценными являются документы, увидевшие свет. Но и они, при всей их научной ценности, все же довольно случайны и разрозненны. Это большей частью правительственные донесения с мест из уездов и губерний, анкета рязанского землевладельца и заявление помещика. Материалы относятся ко времени с мая по август включительно; за сентябрь нет ни одного документа, а за октябрь только один. Но приходится довольствоваться хотя бы и тем, что есть, и эти 40 страниц материалов все же сослужат большую службу науке.

По Казанской губернии здесь приводится лишь три документа: записка управляющего Чистопольским отделением Гос. Банка от 2 июля и две телеграммы Губернского Комиссара от 31 июля и 8 августа. Только и всего.

Значительно богаче содержанием и указанное выше издание «Крестьянское движение в 1917 году» из серии «1917 год в документах и материалах». Документы взяты из архива Главного управления по делам милиции, V и VI отдела. Они представляют собою сведения, составленные на основании со- общений губернских и уездных комиссаров, помещиков и их управляющих, частных лиц и проч., а равно и статистические сводки этих сведений, произведенные в самом Управлении Милиции. При всей их «телеграфической» сжатости и конспективности, несмотря на то, что они являются источником далеко не из первых рук, о чем говорится в предисловии «от составителей», эти материалы имеют большую научную ценность. «Они являются, — говорят составители сборника, — в настоящее время единственным сводным материалом», основанным на ежедневной записи главнейших сообщений, получаемых в центре «со всей России». «При всей своей неполноте и некоторой неточности эти «сведения» дают не только возможность изучать общий характер крестьянского движения, но и интенсивность его по отдельным районам, основные формы и направление движения в этих районах, политический сдвиг крестьянства после июля, когда крестьяне «переходят к массовым, стихийным повсеместным захватам, разгромам — к подготовке Октября в деревне». Последняя дата сведений — 25 октября.

Что касается сведений по Казанской губернии, таковые имеются, начиная с апреля по октябрь включительно, а статистические с апреля по сентябрь месяц. Для настоящего времени данные этого сборника представляют самый богатый материал по истории движения в крае, т.к. сама Казань ничего более значительного до сих пор не опубликовала. Статистические таблицы отмечают большое количество «правонарушений», но, как увидим ниже, это далеко не все. Особенно ценны эти материалы для первого периода движения в апреле и в мае месяце, который очень бледно представлен в местных архивных материалах.

Однако при всей своей высокой значительности для научного изучения крестьянских движений, эти материалы могут быть достаточны только в том случае, когда движение изучается или на пространстве всей России или какой-либо большой области. Для изучения движения в одном крае или губернии они недостаточны, т.к. дают не полные, отрывочные и слишком сжатые сведения. Для нас этот материал был подсобным; он является дополнением, и особенно ценным для первого периода движения (до учреждения Земельных Комитетов), к богатейшему архивному материалу, имеющемуся в Центрархиве Татарской Республики. К обозрению его мы и перейдем.

Архив Казанской Губ. Земельной Управы за 1917 год сохранился в количестве около 40 дел и нарядов. Здесь много копий бумаг, разосланных в свое время Управой по разным местным и центральным учреждениям: здесь же имеются и подлинники, присланные в Управу уездными и волостными учреждениями, а также губернскими и частными лицами. Рядом с заявлением помещика о бесчинствах, разорении, самовольном захвате и проч. помещены материалы из волостей, служащие или ответом по этому заявлению, или целым расследованием дела или протокольной записью Волостного Земельного Комитета. Наибольшее значение нами отводилось именно протоколам, по количеству преобладающим надо всем остальным материалом Протоколы волостных и уездных Комитетов, протоколы губернской Управы, описи имений, составленные волостными Комитетами, доклады с мест, заслушанные на сессиях Управы (губернской и уездных), — все это в совокупности составляет такой огромный материал, что заявления и жалобы отдельных лиц, которые можно считать сотнями, тонут в этих тысячах листов различных протоколов, официальных бумаг и докладных записок. Для настоящего очерка использованы 36 папок этого архива.

Архив Казанского Совета Крестьянских Депутатов далеко не так богат, как Земельной Управы. Из него нам удалось использовать лишь 4 папки, состоящие из бумаг 1) по разрешению дел, касающихся помещиков и описи имущества их (№ 2), 2) Земельной Комиссии при Совете (№ 3), 3) Наказы, постановления и протоколы Волостных Комитетов (№ 18) и 4) протоколов Исполнительного Комитета Совета Крестьянских Депутатов (№ 19). Как материал дополнительный к предыдущему, из него особенно выделяются крестьянские наказы и бумаги земельной Комиссии, заключающие много сведений по аграрному движению начального периода. Хотя этот материал попадал случайно, но в общем некоторую цельность он представляет.

*Редакционная коллегия: доктор исторических наук И.К. Загидуллин (научный редактор), кандидат исторических наук И.З. Файзрахманов, кандидат исторических наук А.В. Ахтямова.

**Из истории крестьянских движений в Казанском крае в 1917 году. (Очерк третий по архивным материалам). Часть 3

Доклад, читанный в общем собрании Общества Археологии, истории и этнографии 6 ноября 1927 года

Опубликовано в издании «Известия Общества археологии, истории и этнографии» (Казань, 1928. Т. 34. Вып. 1/2. С. 4–98)