Сын убитого активиста хочет «раскулачить» семью экс-министра экологии РТ Агляма Садретдинова
Реналь Садыков просит силовиков присмотреться к имуществу семьи ВИП-обвиняемого в убийстве
Поднял знамя застреленного в 2003 году отца потерпевший по делу экс-главы Буинска и министра экологии РТ Реналь Садыков. Сын убитого считает доказанной вину Агляма Садретдинова по всем пяти эпизодам дела, но убежден — этих эпизодов могло быть больше. Поэтому просит прокуроров, следователей и полицейских проверить, как бюджетное имущество оказалось в собственности семьи обвиняемого. О каком имуществе речь, откуда в деле Садретдинова взялись показания о взятке в 15 млн рублей и почему адвокаты подсудимого обвинили силовиков в «революционном» низвержении конституционных норм — в материале «Реального времени».
Как семья главы получила не подлежавший приватизации дом
Деятельность покойного Рашида Садыкова в начале 2000-х была направлена «на дискредитацию и создание стойкого отрицательного образа главы Буинского района Агляма Садретдинова. Об этом на днях в Приволжском райсуде Казани заявил сын убитого Реналь Садыков.
Садыков-младший и его мать получили статус потерпевших в уголовном деле Садретдинова, которое дошло до суда спустя 18 лет. По ходатайству семьи убитого помощника депутата Госдумы РФ казанский суд в минувшую пятницу приобщил к материалам дела ответ Генпрокуратуры РФ тому депутату Сергею Шашурину от 14 июня 2002 года.
Из документа следует, что более чем за год до своей смерти Рашид Садыков стал жертвой незаконного уголовного преследования о якобы незаконных действиях с имуществом, подлежащим передаче организации-преемнику ликвидированного в Буинске комитета по защите прав потребителей. Тогда как возбужденное по его заявлению дело о самоуправстве со взломом служебного кабинета и хищением всех собранных материалов о нарушениях было незаконно прекращено.
«Отец хотел передать по акту с описью, а они отказались и просто взломали дверь», — вспоминает дела минувших лет сын Садыкова.
Далее в ответе Генпрокуратуры РФ упоминаются проверки иных доводов депутата Госдумы и его помощника — о раздаче квартир в построенном за счет Буинского сахарного завода доме, о новоселье за бюджетный счет начальника местного РОВД и о том, как 700 тысяч рублей из бюджета республики пошли на строительство дома для главы района в Буинске на улице Лесной. По всем этим фактам проверяющие сотрудники надзорного ведомства никаких нарушений не выявили. По дому на Лесной в 2002-м прямо указали: он предоставлен Садретдинову на условиях найма без права последующей приватизации и находится на балансе муниципального предприятия ЖКХ.
В ноябре 2021-го уже Реналь Садыков обратился к прокурору Татарстана Илдусу Нафикову с вопросом о законности владения семьей подсудимого Садретдинова целым комплексом объектов с точки зрения перехода прав собственности и соответствия официальных доходов и расходов. В частности, в заявлении упоминаются казанские квартиры в домах на Щапова и Галактионова, дом на улице Водникова, дом в Буинске и две иномарки. А также некие «оформленные на родственников, но находящиеся в пользовании семьи экс-министра до его задержания» дома в Чувашии, а еще — некие оформленные на доверенных лиц акции. Заявитель просил привлечь к проверке сотрудников УЭБ и ПК МВД Татарстана.
Первым Садыкову ответил прокурор Буинска по тому самому дому на Лесной: нарушений нет. Хотя установлено, что Садретдиновы стали собственниками объекта в 2004-м, когда преемник предприятия ЖКХ передал его в собственность супруге главы района, дав добро на запрещенную ранее приватизацию. В 2009-м жена Агляма Киямовича выкупила и участок под этим домом — цена сделки в ответе надзорного ведомства не приведена. Зато сообщается: оснований для мер прокурорского реагирования нет, но для проведения дальнейшей проверки материалы направлены в Буинский межрайонный отдел Следкома.
Потерпевшего ответ из района не устроил, он обжаловал результат проверки на имя прокурора республики.
Садретдинов о проверке из Генпрокуратуры: «ни один факт не подтвердился»
В пятницу на заседании Приволжского райсуда Казани по уголовному делу бывшего главы Буинска Реналь Садыков с трибуны цитировал публикации 2001—2003 годов казанских газет «Новая Вечерка» и «Время и Деньги»:
«В Буинском районе на пороге своего дома убит помощник депутата Госдумы. Рашид Султанович бывал в нашей редакции, передавал материалы о чиновничьем злоупотреблении в Буинском районе. Благодаря его принципиальности был снят с должности начальник Буинского ГРОВД, привлечена к уголовной ответственности начальник отдела Минторга РТ. Понятно, что кое-кому это очень не понравилось. По имеющимся сведениям, Садыков подвергался планомерной травле. Однако сломать его так и не сумели и вот тогда лишили жизни».
Также журналисты сообщали, что по наводке буинского активиста и депутата Госдумы прибывшие по приказу Москвы прокуроры выявили поддельный диплом начальника районного управления торговли Ахмадуллиной, выяснив, что та никогда даже не поступала в МГУ им. Ломоносова, зато, по версии СМИ, пользовалась доверием главы.
Заезжие силовики не согласились с местными в части прекращения уголовного дела о присвоении 300 тысяч рублей буинского колхоза «Искра», а вот доводы заявителей в части незаконной приватизации имущества и торговли фальсифицированным алкоголем в буинских магазинах подтверждения не получили.
«Депутат считает: проверка была проведена неполно и необъективно. Вполне возможно, что этому способствовал установленный факт совместного проведения времени проверяющими в ресторане Буинска с должностными лицами республики, по поводу чего неугомонный борец с коррупцией требует провести общественное расследование», — озвучил выдержку из публикации 20-летней давности сын Рашида Садыкова и попросил приобщить данные материалы.
Адвокаты обвиняемого и сам Аглям Садретдинов возражали: дескать, газетные публикации отражают лишь взгляд журналистов на ситуацию.
— Все материалы, которые приводятся сейчас, есть в справке проверки комиссии Генпрокуратуры. Там ни один факт по отношению ко мне из жалобы Садыкова не подтвердился, — заявил суду Аглям Садретдинов.
По мнению подсудимого, в жалобах ныне покойного активиста много говорится о преступлениях и правонарушениях со стороны Маскуда Назмиева — буинского бизнесмена, в 2010-м осужденного к 4 годам колонии строгого режима за подстрекательство и пособничество в убийстве Рашида Садыкова и давшего показания против бывшего руководителя района. Также Садретдинов сообщил: история о хищении колхозных 300 тысяч рублей произошла в районе еще до его назначения главой, а до прокурорской проверки сомнений в подлинности диплома Ахмадуллиной ни у кого не возникало, да и вопрос ее назначения/ увольнения решали в профильном министерстве.
Кто предлагал сыну Назмиева 15 миллионов?
Упомянутый выше Назмиев допрашивался в ходе судебного процесса несколько дней, поскольку неоднократно корректировал свои показания, то излагая версию в защиту обвиняемого, то возвращаясь к рассказу, который стал одним из ключевых доказательств против Садретдинова.
По данным «Реального времени», на процессе с подачи гособвинения были оглашены показания сына Назмиева о том, как больше 10 лет назад некий человек предлагал передать 15 млн рублей с условием, что отец на допросах воздержится от показаний о роли бывшего главы района. До передачи дело не дошло. Прямого отношения к семье ныне обвиняемого потенциальный взяткодатель не имел.
Противоречивость позиции Назмиева отметили и гособвинители. В пятницу перед началом судебных прений старший помощник прокурора Приволжского района Казани Семен Поляков попросил признать недопустимыми и исключить из материалов два протокола допросов Маскуда Назмиева от 5 июля 2003 года и 27 октября 2009 года. Тогда его допрашивали в качестве свидетеля, без адвоката и без надлежащего разъяснения прав, считает гособвинитель. При первой встрече со следователями буинский бизнесмен известными ему деталями убийства Садыкова не делился, при второй заявил, что перед членами группировки по просьбе Садретдинова он лично ставил задачу лишь припугнуть активиста.
Поляков процитировал показания того же свидетеля-осужденного, что вошли в основу обвинения: «Садретдинов сначала попросил припугнуть, чтобы тот не писал жалобы, через неделю стал настаивать — [нужно] найти людей для устранения Садыкова, а через месяц — требовать найти исполнителя, чтобы убить Садыкова».
Также Назмиев поделился со следователями и судом — лично договаривался с киллерами Динаром Галимжановым (не дожил до суда) и Виталием Токиновым (получил в 2010-м 9 лет «строгача», кассация скостила срок до 7 лет, — прим. ред.) и передавал им за убийство 180 тысяч рублей. Деньги занимал под проценты у лидера «кварталов» Фарида Галиуллина, поскольку Садретдинов якобы платить отказался. «Сказал — пусть расходы берет на себя, он и так много ему помогает, а после убийства еще больше будет помогать», — озвучил часть сказанного Назмиевым гособвинитель.
И лишить его звания «Почетный сотрудник МВД»
В прениях Семен Поляков предложил квалифицировать действия ВИП-чиновника как подстрекательство к убийству по найму (ч. 4 ст. 33, п. «з» ч. 2 ст. 105 УК РФ), исключив признак «группой лиц по предварительному сговору», поскольку в суде не получено доказательств, что Садретдинов знал — исполнителей будет двое.
По мнению представителя прокуратуры, гособвинение полностью доказало вину подсудимого как в этом преступлении, так и в получении четырех взяток начала 2000-х годов на 700 тысяч рублей за передачу из муниципальной собственности участков и зданий, в том числе недостроенного объекта «Дом быта» и здания «Буинской ватной фабрики».
По взяткам Поляков запросил реальные сроки в 5 — 7 лет лишения свободы, но предложил освободить фигуранта от наказания за сроком давности. Эту же норму права по эпизоду подстрекательства к лишению жизни по найму представитель силового блока просил не применять, полагая что освобождение «инициатора особо тяжкого преступления», за которое уже осуждены исполнитель Токинов и подстрекатель-пособник Назмиев, «не будет отвечать принципам справедливости и неотвратимости наказания».
Гособвинитель предложил признать смягчающими обстоятельствами 70-летний возраст подсудимого, состояние его здоровье, наличие наград и поощрений и назначить «наказание в виде лишения свободы в минимальном размере» санкции УК — 9 лет колонии строгого режима.
Сын убитого посчитал такой подход крайне мягким. Он запросил для Садретдинова 20 лет лишения свободы и предложил лишить его права занимать должности на государственной и муниципальной службе, а также лишить его всех госнаград, классных чинов и почетных званий, включая звания «Почетный сотрудник МВД Татарстана» и «Заслуженный работник сельского хозяйства РТ». Реналь Садыков подчеркнул — гражданского иска от потерпевших не будет «в целях исключения домыслов о корыстном мотиве».
Также потерпевший подчеркнул — свидетелей защиты в суде просто не было, и добил оппонента напоминанием самых неудобных показаний все того же Маскуда Назмиева, какие советы тот якобы получал от благодетеля из районной администрации: «Он часто ездит в Москву к сыновьям. Залейте ему в горло водку и сбросьте с поезда», «закопайте его, чтобы никто не нашёл», «его никто искать не будет, так как он всем надоел своими жалобами».
Защита о «неисправимом процессуальном дефекте» и исключении 132 доказательств
Адвокаты подсудимого и сам фигурант получат возможность выступить в прениях 11 января. По данным «Реального времени», их позиция не поменялась. Аглям Садретдинов настаивает — доводы жалоб активиста Садыкова создавали проблемы не ему, а тому самому коммерсанту Назмиеву, плотно связанному с криминалом. Но чтобы избежать ответственности, тот якобы пошел на оговор.
Одновременно с этим защита продолжает стоять на своем — возобновление уголовного преследования Садретдинова в июле 2020 года было незаконным. До прений адвокат Роберт Халиуллин просил суд исключить из материалов дела как недопустимые все 132 приобщенных доказательства, включая приговоры Верховного суда РТ в отношении Токинова и Назмиева, а его коллега Равиль Туктаров требовал прекратить уголовное преследование и освободить экс-министра из-под стражи.
Ключевой довод обоих защитников — решение Советского райсуда Казани о даче согласия на отмену постановления СК 10-летней давности о прекращении уголовного преследования Агляма Садретдинова за отсутствием состава преступления и постановление СК о возобновлении расследования вынесены 16 июля 2020 года в 9 часов 58 минут. При этом судебное решение вступило в силу лишь 25 августа 2020 года, но следственные действия — задержание, допрос, ходатайство на арест, предъявление обвинения — начались сразу же после оглашения решения 16 июля. И никакой новый документ о возобновлении расследования после 25 августа следователи не принимали...
Вывод защитников: все полученные с 16 июля до 25 августа 2020 года доказательства порочны. Однако те же претензии у адвокатов и ко всем остальным составленным по делу протоколам и приобщенным материалам. Роберт Халиуллин считает — ни следователи, ни прокуроры не должны были закрывать глаза на истекшие сроки давности. А Равиль Туктаров подчеркивает — исполнение не вступившего в силу решения суда не основано на нормах права:
— На сегодняшний день существует неоспоримый юридический факт, что постановление от 04.06.2010 года о прекращении уголовного преследования Садретдинова А.К. имеет юридическую силу, так как не отменено в установленном законом порядке после вступления в законную силу постановления суда о разрешении его отмены, а постановление о его отмене от 16.07.2020 года является юридически ничтожным, потому что на 16.07.2020 года у начальника отдела СУ СКР по РТ не было полномочий и законных оснований исполнять судебный акт не вступивший в силу.
По мнению адвокатов, судебное разрешение по Садретдинову не содержало ссылок на немедленное исполнение и сокращенный срок обжалования, так что силовики вышли за пределы полномочий и создали «неисправимый процессуальный дефект в уголовном деле». Тогда как «конституционные принципы правосудия в РФ предполагают неукоснительное следование процедуре уголовного судопроизводства...»
Туктаров предложил участникам процесса опровергнуть выводы данных ходатайств со ссылкой на конкретную норму права, которая наделила следователей полномочиями не ждать вступления в силу решений Фемиды: «Если наши уважаемые оппоненты назовут суду такую норму права, то, я полагаю, это будет революция в российском уголовном процессе...»
Представитель прокуратуры и потерпевший в свою очередь просили отклонить ходатайства защиты и напомнили: данным доводам уже неоднократно давалась оценка в судах вышестоящих инстанций.
Председательствующий по делу судья Приволжского райсуда Казани Тимур Зарипов пообещал оценить доводы сторон в части допустимости доказательств и законности уголовного преследования позже в совещательной комнате при вынесении итогового решения по данному делу.