«Аль-Марджани»: как казанские татары добивались у Екатерины права на мечеть

С высочайшего повеления «бабушки-императрицы» (мечеть «Марджани», «Первая соборная», «Старокаменная»)

Среди исторических и архитектурных достопримечательностей Старо-Татарской слободы есть памятник, вызывающий у мусульман вот уже на протяжении двух столетий особое чувство — чувство благоговения. Это одна из двух самых древних и первых в городе каменных мечетей, построенных после покорения Казанского ханства, ныне известная под именем выдающегося религиозного деятеля Шигабутдина Марджани.

Белоснежное здание с изящным минаретом и золотыми полумесяцами, величественно возвышающееся на высоком берегу озера Кабан, начинает свою историю с далекого 1767 года, когда губернский центр осчастливила визитом императрица Екатерина II. Просвещенная царица соизволила тогда принять представительную делегацию от татарского населения и благосклонно выслушала прошение, в котором мусульмане сетовали на то, что пожар 1749 года и несправедливые действия местных властей лишили их естественного права отправлять свои религиозные обряды.

Члены делегации, богатые казанские купцы и предприниматели, просили «заступницу» прекратить гонения и разрешить жителям слободы построить две каменные мечети. Екатерина II, убежденная сторонница веротерпимости в государстве, повелела губернатору Андрею Никитичу Квашнину-Самарину издать соответствующее разрешение и не препятствовать татарам в строительных работах.

За кажущейся простотой принятия решения и благожелательного отношения к чаяниям казанских татар скрывается многовековая история борьбы мусульманской общины Казани за право свободно исповедовать ислам. Историю строительства мечети «Аль-Марджани» и развития ее махалли невозможно рассматривать в отрыве от фактов, событий и явлений, непосредственно повлиявших на судьбу исламской культуры в Казанском крае.

* * *

Следствием завоевания в 1552 году Казанского ханства стала активная миссионерская политика среди татарского населения края. Сами казанские походы проходили под воззвания митрополита Макария, призывавшего Ивана IV к борьбе «со всем христолюбивым воинством против супостат твоих, безбожных казанских татар, иже всегда неповинно проливающих кровь христианскую и оскверняющих и разоряющих святые церкви».

После взятия Казани войсками Ивана Грозного, в том числе и мечети, были разрушены. По свидетельству князя А.М. Курбского, в рукопашной схватке вместе с воинами, защищавшими город, погиб и цвет мусульманского духовенства: «И когда загнали их [воинов] к мечетям, которые стоят у царского двора, вышли тут навстречу их абазы и сеиды и муллы с главным их епископом, а на их языке великим ансари или эмиром по имени Кулшариф муллой, и бились с нашими так упорно, что погибли все до одного».

Оставшееся в живых после битвы мусульманское население было выселено за пределы города. Только участвовавшим в покорении края и лояльным по отношению к русскому правительству, но не пожелавшим креститься служилым татарам, была выделена земля для поселения за озером Кабан. Таким образом в районе современных улиц Ш. Марджани, К. Насыри, Ф. Карима и З. Султана было положено начало Старо-Татарской слободе.

В 1565—1568 годах в ней насчитывалось 150 дворов. Большинство жителей занимались хлебопашеством вдали от города и на весь летний период выезжали в деревни. В слободе царили скученность и теснота, в каждом дворе проживало по 10 и более семей. Собственной татарской администрации в слободе не существовало. Своеобразным судебным органом, занимавшимся разбором различных дел и тяжб, являлась так называемая Татарская судная палата. Управленческие функции были возложены на четырех «прикащиков из детей боярских», проживавших в самой слободе. Писцовые книги сохранили имена «ка­занских жильцов» — Артемия Староельского, Ивана Товарищева, Ивана Головачева, Михаила Волкова.

В городском посаде, примыкавшем к кремлю, были поселены русские люди, переведенные из городов центральной России, торговцы и ремесленники. Татарам, проживавшим в слободе, запрещалось посещать русскую часть города. Подобное положение дел сохранялось и в первой трети XVII века. Немецкий путешественник Адам Олеарий (1603—1671), автор «Описания путешествия в Московию...», в 1630-х гг. писал о Казани: «Город заселен русскими и татарами, но кремль одними лишь русскими, и ни один татарин не должен быть в нем, под страхом смертной казни».

Однако, несмотря на все трудности, Старотатарская слобода к концу XVI века становится своеобразным мусульманским пригородом Казани. В ней возводятся мечети, рассматривавшиеся православной церковью как центры духовной оппозиции христианизаторской политики, проводимой руками Казанской епархии. В 1591 году митрополит Гермоген в своей челобитной царю Федору Иоанновичу с тревогой писал о появлении рядом с Кремлевским холмом мусульманских храмов: «Да прежде сего, от казанского взятия в сорок лет, не бывали в Татарской слободе мечети, а ныне де учали мечети ставить близко посаду, всего как из лука стрелить».

В результате этого 18 июля 1593 года увидела свет «Царская грамота в Казань» о построении слободы с церковью и переводе туда из уезда новокрещенов, поколебавшихся от соседства с иноверцами в православной вере, о разрушении татарских мечетей, «с запрещением впредь строить оные…».

В ней утверждалось, что «указы отца нашего блаженныя памяти царя и великого князя Ивана Васильевича всея Русии, и наши о том в Казани есть, что мечетям татарским в Казани быть никак не велено, и то сделалось вашим [воеводским] небреженьем и оплошкою, так есте сбредили, да и к нам о том не писывали, а при прежних наших боярах и воеводах и дьяках мечети татарския ото взятия и по вас не бывали». Воеводам И.М. Воротынскому и А.И. Вяземскому в ультимативной форме было приказано: «И вы б мечети татарские все велели посметати и вперед мечети однолично ставити не велели».

Помимо разрушения мусульманских храмов, светским и духовным властям Казанского края вменялось в обязанность ужесточение контроля и надзора над новокрещенными татарами. В соответствии с царской грамотой воеводам предписывалось взять на учет всех новокрещен с женами и детьми в Казанском уезде и в пригородах, перевести в Казань и поселить их в специально отведенной для жительства слободе «меж русских людей, а татар бы близко не было». Так рядом со Старо-Татарской возникает Новокрещенская слобода.

Продолжение следует