Рифгат Хакимов: «25 лет назад никто нефть не воровал — спроса не было»

Построить завод для импортозамещения

— Рифгат Нурсаитович, в прошлом году «Гипротрубопровод» в Казани создал филиал — «Казаньгипротрубопровод». Зачем? «Транснефть» в Татарстане будет реализовывать какие-то крупные проекты?

— К созданию филиала в Казани подтолкнуло общее решение по стране — произвести импортозамещение. Мы ведь были жестко связаны с Украиной по поставкам насосов и с определенными заводами за рубежом по поставкам основных электродвигателей — серьезные машины мощностью от 5 до 10 тыс. киловатт. Чтобы избавиться от этой зависимости, в Челябинске был запущен новый завод «Транснефть нефтяные насосы», где этой зимой началось опытное производство магистральных насосов. Это позволяет вести замену основного оборудования, которое на некоторых предприятиях работает около 60(!) лет. Компания же придерживается той политики, что ни одно оборудование или будь то линейная часть не заменяется без проектных решений и изысканий. Именно поэтому в Казани был создан узконаправленный филиал — для замены основного оборудования насосных станций. И этим мы успешно занимаемся уже более года. На сегодняшний день в «Транснефть-Прикамье» уже поступило 2 насоса для Пермской области и для Татарстана. Разумеется, их замена производится не так быстро: нужно получить определенный коридор остановок трубопровода, спланировать работы и прочее.

Компания же придерживается той политики, что ни одно оборудование или будь то линейная часть не заменяется без проектных решений и изысканий. Именно поэтому в Казани был создан узконаправленный филиал — для замены основного оборудования насосных станций. И этим мы успешно занимаемся уже более года

— Рассматривается ли сейчас создание новых трубопроводных маршрутов транспортировки нефти и нефтепродуктов по РТ, России?

— Недавно было загружено новое направление, трубопроводная система Заполярье — Пурпе. Трубопровод заполнен и сегодня идет комплексное опробование оборудования. Совместно с «Лукойлом» будет завершено строительство нефтепродуктопровода Андреевка — Альметьевск, который будет направлен в Приморск по проекту «Север». Это объединит транспортную схему заводов-производителей дизтоплива и бензинов. Сегодня существует программа, по которой идет расширение существующего продуктопровода, в частности, по Татарстану, сначала до 15 млн тонн, потом до 25 млн тонн.

— К какому году?

— Расширение уже идет. Планируется завершить к 2017-2018 годам. А в районе Песчаных Ковалей будет строиться вообще новая насосная станция, земля уже отведена, и работа началась.

Как стабилизировать качество нефти

— Два года назад «Транснефть» лоббировала проект отдельного нефтепровода, по которому бы шла нефть из Татарстана, Башкортостана, Удмуртии и Оренбуржья. При таком раскладе татарстанские нефтяные предприятия столкнутся с потерями.

— Да, и не только татарстанские. В связи с ухудшением качества нефти по всей территории России вопросы выделения отдельной трубы, действительно, постоянно поднимаются. Однако «Транснефть» разрабатывает систему стабилизации качества нефти без распределения высокосернистой нефти по всем потокам, в случае если не будет принято решение о выделении отдельного сернистого потока. Есть возможность стабилизировать качество на Приморск.

И для обеспечения стабильных и однородных параметров Urals «Транснефть» уже разработала специальную программу. Она включает строительство и реконструкцию систем автоматического смешения и компаундирования нефти на 17 объектах компании: нефтеперекачивающие станции «Самара», «Кротовка», «Калейкино», «Пермь», «Горький» и другие. Планируется строительство и переоснащение химических лабораторий, блоков измерения и еще многое другое. Будет также дооснащение объектов средствами автоматизации и поточными приборами непрерывного контроля качества нефти и внедрение программного комплекса сетевого управления качества нефти.

Для обеспечения стабильных и однородных параметров Urals «Транснефть» уже разработала специальную программу. Она включает строительство и реконструкцию систем автоматического смешения и компаундирования нефти на 17 объектах компании

Ну а Минэнерго РФ будет рассматривать выделение высокосернистой нефти в отдельный поток, если уровень серы в Urals превысит пороговый показатель в 1,8%. Это может произойти не ранее конца 2017 года.

— Вообще же хорошая нефть идет у нас на экспорт, а высокосернистая остается в республике на переработку. И эту ситуацию не изменить?

— Россия связана контрактами, в которых указаны поставки как по объему, так и по качеству. Ясно одно: переработка малосернистой нефти требует гораздо меньших финансовых, временных затрат, чем та нефть, которую мы сегодня называем высокосернистой.

Ежегодно по 20 млрд рублей на реконструкцию оборудования

— С 2007 года вы возглавляли подразделение «Транснефти» в Татарстане. Какие крупные проекты были реализованы за это время?

— Очень много, на самом деле. Но ключевой, конечно, это совместное строительство «Транснефти» и «Татнефти» всей внешней инфраструктуры нефтеперерабатывающего комплекса для «ТАНЕКО». Это и магистральный нефтепровод «Насосная перекачивающая станция Калейкино — Нижнекамский НПЗ» с резервуарным парком, с двумя насосными станциями — подпорной и основной, узлом учета. И был реконструирован продуктопровод «Нижнекамск — Альметьевск — Кстово».

Конечно, по нашему объединению, которому уже 65 лет, в основном идет реконструкция. То оборудование, которое было введено в действие 65 лет назад, разумеется, несоизмеримо с нынешними требованиями, и по экологии в том числе. Сейчас идет масштабная реконструкция. Каждый год уже на протяжении последних трех расходуется по 20 млрд рублей — это серьезные средства, заработанные «Транснефтью». Производится реконструкция резервуарного парка, замена оборудования, замена линейной части. Очень серьезная диагностика производится «Транснефтью», которая позволяет без остановки нефтепроводов определить наличие дефектов в трубах. Серьезная работа, ведь намного сложнее реконструировать старое, чем построить новое. А в сутки «Транснефть-Прикамье» перекачивает 600 тыс. тонн, из них только восьмая часть — это та нефть, которая добывается в Татарстане. Через Прикамье в основном проходят северные нефтепроводы: Сургут — Полоцк, Холмогоры — Клин. Это только офис «Транснефть — Прикамье» расположен в Казани, а 6 тыс. километров трубопроводов — это не только Татарстан. Однако мы очень ценим руководство Татарстана и лично Рустама Нургалиевича, который всегда идет навстречу и относится с большим пониманием.

То оборудование, которое было введено в действие 65 лет назад, разумеется, несоизмеримо с нынешними требованиями, и по экологии в том числе. Сейчас идет масштабная реконструкция. Каждый год уже на протяжении последних трех расходуется по 20 млрд рублей — это серьезные средства, заработанные «Транснефтью»

Безусловно, ключевой партнер «Транснефть-Прикамье» — ТАИФ. Их нефтеперерабатывающий завод получает от нас нефть. Сами же они провели очень большую работу, связанную с принадлежащим им участком трубопровода. Это 29 километров нефтепровода, который они полностью реконструировали. К этому участку нет никаких вопросов: на конце трубопровода построен новый узел учета, отвечающий абсолютно всем требованиям. Как партнеры мы можем гордо друг другу в глаза смотреть.

А за их технологиями глубокой, до 98,5%, переработки тяжелых остатков — будущее. Ведь есть по России предприятия, которые и 60% с трудом достигают. Некоторые заводы так и сидят: нагрел, фракцию выделил и все. Уже несколько раз российские предприятия брали отсрочку по Евро 5, но ведь наши-то заводы первыми перешли, сделали реконструкцию, а все остальные попросили отсрочки. И я знаю, что реально по стране мало кто этим занимается. И ведь самое страшное, на мой взгляд, что очень много на руководящих постах временщиков: не получилось, ушел. В Татарстане как-то все наше, понимаете. Шигабутдинов, Маганов, Тахаутдинов — они же болеют за свое дело, и им сейчас сложнее всего.

— А дизтопливо ТАИФ-НК будете принимать?

— Да, как раз на следующий год планируется завершить расширение трубопровода от Калейкино до Нижнекамска. Это даст двум заводам «ТАИФ-НК» и «ТАНЕКО» выход за границу и к тому же закольцевать трубопровод с Пермской областью.

Маленькая погрешность для работы целого завода

— Какие решения, найденные в «Транснефть-Прикамье», транслировались на другие предприятия «Транснефти»?

— Есть принятый в Татарстане документ, который был тиражирован в других субъектах федерации. Речь идет о доступе к трубопроводу. Сегодня же земля в частных руках, и мы несколько раз сталкивались с тем, что не могли подобраться к трубе. В прошлом году и вовсе нонсенс был. Даже объявлялась чрезвычайная ситуация на трубопроводе в Байтугане Самарской области, где уже до угроз дело дошло. А оказалось, что там столько врезок у трубопровода, поэтому собственники и не пускали на свою территорию. Они сделали ленточный отвод над трубой, а прикрывались частной собственностью. Вот это пример того, чего не бывает в Татарстане. Спасибо руководству, что понимают, ведь мы же не своими делами занимаемся, это государственные интересы.

25 лет назад никто ведь нефть не воровал — спроса не было. Как только появился покупатель, дело завертелось. А с покупателем-то никто не борется. Но ее же куда-то сдают, цистернами целыми отправляют, в каком-то же виде ее принимают

Тот документ, который мы разрабатывали вместе с Кантюковым (генеральный директор «Газпром трансгаз Казань», депутат Рафкат Кантюков — прим. ред.), дал владельцу трубопровода право беспрепятственно обслуживать трубопровод. Сотрудники могут подъехать к трубопроводу и ликвидировать неполадку. Ведь, может, выход нефти произошел или дефект какой-то нужно устранить, а нас не пускают к месту возможной аварии. Процедуры землеотвода, сервитута могут годами длиться. Тогда в Самарской области 2,5 года понадобилось, чтобы зайти с проектом по замене участка трубопровода из-за одного землевладельца. Ситуация разрешилась только на днях. В Татарстане ни разу не было момента, когда мы не поняли друг друга. Здесь есть постановление и все четко.

— Недавно задержали группу, которую подозревают в краже 60 тонн дизтоплива в Ленинградской области путем несанкционированной врезки. Причем отвод находился в садовом домике. Тоже достаточно наглое хищение.

— И это еще не такое крупное хищение. Умудряются по 4,5 километра наклонно-направленное бурение провести, осуществить подход к трубе, вывести в ангар и воровать в промышленном масштабе. А для отвода глаз старые качалки подсоединяют. Так что очень серьезные схемы встречаются.

При этом 25 лет назад никто ведь нефть не воровал — спроса не было. Как только появился покупатель, дело завертелось. А с покупателем-то никто не борется. Но ее же куда-то сдают, цистернами целыми отправляют, в каком-то же виде ее принимают.

— А измерение поступающих и выходящих объемов?

— Все измеряется. Но надо же еще найти, где идет утечка. И потом, есть погрешность приборов, как и у любых часов, например. У часов еще замкнутый механизм — 12 часов. А вы представьте перекачку в 600 тыс. тонн в сутки с погрешностью 0,01. Вот и посчитайте, сколько это будет. Да этого хватит, чтобы двум заводам работать и работать. Много сейчас разных приборов есть. Уже есть и кабели, которые прокладываются вдоль трубопровода и позволяют видеть на экране (через определенные шумы) подход техники. Есть уже приборы, которые внутри трубы определяют, есть врезки или нет. Так что если бы в этой области не работали, то и не находили бы тех, кто ворует. Но те, кто ворует, тоже совершенствуются. Они уже знают, где эти приборы установлены. Знают, когда проверки осуществляются.

Прогноз в том, что нужно и другие отрасли в том числе развивать. Европа уже 20 лет назад начала готовиться к уходу от углеводородной зависимости: и от газа, и от нефти. И те программы, которые там реализуются, они не на бумаге, им там отсрочки никто не дает

«Мы все-таки очень зависимы от Европы»

— Ну а каков ваш прогноз развития отрасли?

— А прогноз в том, что нужно и другие отрасли в том числе развивать. Европа уже 20 лет назад начала готовиться к уходу от углеводородной зависимости: и от газа, и от нефти. И те программы, которые там реализуются, они не на бумаге, им там отсрочки никто не дает. От той зависимости, от которой мы пока только хотим отказаться, нас в итоге заставят от нее отказаться. Пока же основанная статья бюджета у нас — углеводороды. А ведь нефть есть и в Венесуэле, но как она живет?

— Тем не менее в Венесуэле со своей нефтедобычей бензин намного дешевле.

— Ну а мы все-таки очень зависимы от Европы. Меньше, чем евро за литр, там нигде нет бензина. Наша промышленность очень интегрирована с зарубежной, и иначе не получится.

— А каково ваше личное мнение по проводу проекта строительства ШФЛУ-провода «Ямал — Поволжье». Быть продуктопроводу, или он будет отложен?

— У нас уже был свой ШФЛУ-провод «Сибирь — Урал — Поволжье», пока в 1989 году под Уфой не случилась страшная авария, которая привела к взрыву.

Этих легких углеводородов в избытке в Сибири. И мы, конечно, все в одной России живем, но, думаю, что кто-то просто не хочет появления нового конкурента. Это ведь не только с поставкой сырья связано. Оно ложится на конечный продукт — на производство полиэтилена, труб. И подобный завод строится в Томске, куда и потребуется ШФЛУ в качестве сырья…

— То есть лобби тех, кто против трубопровода «Ямал — Поволжье», сильнее и проект будет отложен?

— Думаю, да, к сожалению.