Инвалидность на продажу и завышение взяток: в Казани прокурор прописал медикам «лечение» в 26 лет колонии

Почему прокуратура исключила 27 коррупционных эпизодов

Процесс по делу о торговле диагнозами стартовал в Казани летом 2021-го в закрытом режиме. Такое решение принял Приволжский райсуд, отметив, что семь эпизодов «дела врачей» затрагивают интересы детей-инвалидов.

В закрытом режиме оглашали обвинение, допрашивали свидетелей и подсудимых. Не допустили слушателей и СМИ и на финальную речь гособвинителя, а также выступления обвиняемых с последним словом. Во второй декаде апреля председательствующая по делу судья Аида Лебедева удалилась в совещательную комнату. Поначалу участникам процесса объявили — приговор ожидается 7 мая. Позже дату сдвинули на 15-е.

Впрочем, фабула дела и позиции сторон тайны не составляют. Источники «Реального времени» не исключают, что в совещательной комнате вместе с итоговым решением по делу может быть вынесено частное постановление в адрес силовиков.

Дело в том, что несколько ключевых свидетелей обвинения, признавшиеся в даче взяток за установление и продление II и III групп инвалидности, на судебном допросе заявили — в материалах дела указанные от их имени суммы незаконных вознаграждений существенно завышены. Со слов свидетелей, на этих суммах якобы настаивали некие оперативники: говорили, мол, пишите больше — Закирова все вернет.

Возможно, именно поэтому в прениях гособвинитель Анна Буканина предложила прекратить уголовное преследование аж по 27 эпизодам, ранее квалифицированным как посредничество во взяточничестве в значительном размере (ч. 1 ст. 291.1 УК РФ). Таким размером в делах о коррупции считают взятку свыше 25 тысяч рублей, но не более 150 тысяч. И ранее эпизоды с такой квалификацией фигурировали в общем объеме обвинения главной фигурантки этого дела — медсестры Сабинской райбольницы Фанусы Закировой.

А вот на финише процесса представитель прокуратуры заявила, что по указанным 27 эпизодам посредничества сумма взятки не превышала 25 тысяч рублей, а значит, действия подсудимой невозможно квалифицировать по ч. 1 ст. 291.1 УК.

Как выяснило «Реальное время», позиция обвинения в этой части была согласована в центральном аппарате прокуратуры РТ, поскольку именно там утверждалось обвинение по данному делу.

Адвокаты назвали такой подход надзорного ведомства отказом от обвинений в этой части. К слову, при поступлении дела в суд в обвинении фигурировали взятки от 30 до 200 тысяч рублей.

В чем обвиняли медиков

Первый эпизод коррупционного дела датирован осенью 2015 года. По версии СК и прокуратуры, не позднее 19 октября медсестра Закирова, едва познакомившись с матерью ребенка с врожденными заболеваниями, предложила коррупционный вариант решения вопроса об установлении инвалидности. Женщина согласилась и передала для Закировой пакет медицинских документов по дочке через некую Рахматуллину.

Далее, как полагают силовики, Закирова возобновила знакомство с врачом-ортопедом ДРКБ Маратом Гильмутдиновым, имеющим «наработанные связи среди должностных лиц ФКУ «Главное бюро медико-социальной экспертизы РТ» (далее — Главбюро), и попросила посодействовать в установлении правильного диагноза при проведении экспертизы.

По версии обвинения, опытный врач в ходе изучения документов и консультаций с некими должностными лицами бюро пришел к выводу — инвалидность ребенку гарантирована, однако скрыл эту информацию от медсестры и озвучил ценник — 45 тысяч рублей за решение вопроса.

В свою очередь Закирова озвучила Рахматуллиной сумму уже в 50 тысяч рублей, а вот до матери девочки с ДЦП была доведена цифра 65 тысяч. Именно эту сумму, по версии обвинения, забрала та самая медработница Рахматуллина, в свою очередь передав медсестре Закировой на 15 тысяч меньше. От Закировой Гильмутдинову поступило 45 тысяч, считают в СК и прокуратуре. Сабинскую медсестру по этому эпизоду обвинили в посредничестве взяточничеству, врача-ортопеда — в мошенничестве. А Рахматуллина получила статус... свидетеля.

До суда дошло почти 80 эпизодов передачи денег (порой через несколько рук) за установление и продление инвалидности у взрослых и детей. Последние датированы 2019 годом. При этом самих взяткодателей в деле меньше 40 — согласно обвинению, некоторые платили за нужный диагноз на протяжении четырех лет. Бюрократическая процедура такова, что многим с неизлечимыми заболеваниями приходится ежегодно доказывать свою инвалидность.

На скамье подсудимых также оказались врачи-руководители трех подразделений Главного бюро — Елена Румбешта, рулившая в бюро №1, ее коллега из бюро №2 Гулия Семенова и Ренат Талипов из бюро №5. И еще одна медсестра — Альбина Хайруллина.

Еще одним звеном в преступной цепочке силовики считали посредницу Самаркину — знакомую Закировой и Семеновой. Однако все ее эпизоды были прекращены еще в СК в связи с деятельным раскаянием.

Гильмутдинов и Талипов в суде полностью отрицали вину. К слову, лишь они на данный момент остаются сотрудниками медицинских госучреждений. Остальные фигуранты соглашались с претензиями в свой адрес лишь частично, но не возражали против прекращения отдельных эпизодов по такому нереабилитирующему основанию, как истекший срок давности уголовного преследования.

Оштрафовать и конфисковать: как пополнить казну на 20 млн

Как выяснило «Реальное время», в прениях гособвинитель Анна Буканина запросила для шестерых обвиняемых в сумме 26 лет и 8 месяцев лишения свободы.

Самый большой срок — 7 лет колонии общего режима со штрафом 4 млн рублей и лишением права заниматься медицинской деятельностью — помощник прокурора предложила назначить сабинской медсестре Фанусе Закировой. По 15 эпизодам мошенничества и 18 фактам посредничества взяткам на суммы от 30 до 150 тысяч рублей.

Напомним, еще по 27 эпизодам посредничества прокуратура фактически отказалась от обвинений Закировой (поскольку размер взятки не превысил 25 тысяч, — прим. ред.).

Еще по 19 эпизодам Закировой вышли сроки давности, и Буканина заявила — не возражает против их прекращения.

При этом гособвинитель выступила против мировой по восьми эпизодам мошенничества Закировой. Такой вариант суду, по данным источников «Реального времени», предлагали адвокат Мидхат Курманов и ряд потерпевших, которым Закирова успела вернуть суммы, что получала «на взятки» для врачей-экспертов и просто не стала передавать дальше.

Изъятую при обыске в доме Закировой наличность — 3 млн 814 тысяч рублей — гособвинитель предложила конфисковать в доход государства.

Довольно жесткой представители защиты посчитали позицию прокуратуры в отношении медсестры Альбины Хайруллиной — всего по одному эпизоду коррупционного посредничества ее предложено наказать сроком в 5,5 года колонии общего режима и штрафом в 1 млн (10-кратный размер взятки).

При этом для экс-руководителя территориального бюро №1 Елены Румбешты по 18 эпизодам получения взяток в значительном размере (от 30 до 100 тысяч рублей) обвинение запросило 4,5 года колонии общего режима со штрафом в 5 млн рублей и лишением права работать медиком еще в течение трех лет после освобождения. Заметим, за плечами Румбешты уже имеется один обвинительный приговор за коррупцию. В 2018-м за одну взятку ее наказали уголовным штрафом в 210 тысяч.

Наказание на полгода меньше может получить другая экс-глава бюро: Гулие Семеновой представитель прокуратуры Приволжского района «прописала» для исправления 4 года колонии общего режима со штрафом 4 млн рублей и трехгодичным запретом на экспертную медицинскую деятельность — за четыре аферы и семь взяток в значительном размере.

3 года и 2 месяца колонии со штрафом 3 млн рублей и трехгодичным запретом на работу медицинским экспертом гособвинитель Буканина предложила для Рената Талипова, также рулившего подразделением Главбюро медико-социальной экспертизы Татарстана. Его обвиняют в получении лишь двух взяток — 35 и 95 тысяч рублей соответственно.

В обвинении врача-ортопеда Марата Гильмутдинова к финалу процесса истекли сроки по четырем из шести эпизодов мошенничества в значительном размере. По оставшимся прокуратура предложила наказание в 2,5 года колонии-поселения.

Общий размер запрошенных штрафов потянул на 17 млн рублей.

Тетрадь с черной бухгалтерией суд даже не исследовал?

Все подсудимые от комментариев «Реальному времени» на финише процесса отказались. В то же время на суде Ренат Талипов заявлял: деньги ни от кого из взяткодателей не получал и никакого отношения к описанным в обвинении событиям не имеет.

Марат Гильмутдинов признавал факт знакомства с медсестрой Закировой и сообщал: по ее просьбе смотрел юных пациентов без записи, но делал это совершенно бескорыстно.

Гулия Семенова подтвердила на процессе лишь три эпизода получения денег через Самаркину, подчеркнув, что воспринимала эти подношения как благодарность. Еще по семи эпизодам дела она отрицала вину. И поясняла свое признание на этапе предварительного следствия беспокойством за сына — боялась, что его привлекут к уголовной ответственности за то, что получил от Самаркиной деньги в обмен на доставленный из-за границы препарат.

Елена Румбешта из своих 18 эпизодов взяток в суде не признала всего один. Медсестра Альбина Хайруллина выражала несогласие лишь с квалификацией преступления «в группе лиц по предварительному сговору».

Медсестра Фануса Закирова поясняла, что брала деньги у всех взяткодателей по делу, за исключением Джафарова (этот же эпизод не признает Румбешта, — прим. ред.), часть оставляла себе, часть передавала обвиняемым должностным лицам медико-социальной экспертизы лично, а также через Самаркину и Рахматуллину. Также сообщала — таким же посредником должен был выступать врач Гильмутдинов, которому она также передавала деньги. Кроме того, подтверждала версию обвинения по эпизоду с участием медсестры Хайруллиной — мол, та получила деньги от взяткодателя, передала их самой Закировой, а там за вычетом своей части отнесла Румбеште.

В прениях гособвинитель Анна Буканина ссылалась на ряд доказательств, и в первую очередь на результаты оперативных мероприятий, подтверждающих получение Закировой денег от одного взяткодателя за помощь с продлением III группы инвалидности, от другого — за инвалидность для дочки. Также сотрудниками УЭБ и ПК МВД Татарстана с августа по октябрь 2018-го осуществлялась прослушка телефонных переговоров сабинской медсестры с посредниками и взяткодателями.

Напомнила представитель прокуратуры и про изъятую в доме ключевой фигурантки тетрадку с данными черной бухгалтерии по всем коррупционным сделкам. Именно в ней, по версии силовиков, содержалась информация обо всех клиентах, в интересах которых Закирова брала и передавала деньги. Позже эти клиенты дружно побежали писать заявления о явке с повинной ради освобождения от уголовной ответственности.

Нюанс в том, что ключевое доказательство обвинения вообще не исследовалось в ходе судебного процесса, а значит, и ссылки на него незаконны. Об этом «Реальному времени» сообщили участники процесса. Причина может быть в том, что записи выполнены на татарском языке, а ходатайства защиты о предоставлении хозяйке тетрадки переводчика на татарский отклонялись и на следствии, и в суде.

По мнению не признающих вину врачей, попавшая в сети силовиков медсестра надеялась заслужить прощение следствия за деятельным раскаянием и ради выхода из СИЗО под домашний арест могла пойти на оговор. Благо связей в медицинской среде за годы работы накопилось много. К слову, меру пресечения Закировой смягчили, но на досудебку с ней и прекращение преследования не пошли.

В прениях адвокат этой подсудимой Мидхат Курманов подчеркивал — корыстного умысла у его клиентки не было, ведь по 10 эпизодам обвинения она не оставила себе ни рубля, всю сумму целиком передала дальше — в том числе по взятке на 110 тысяч. Еще в 24 эпизодах из полученной суммы Закирова оставляла себе по 5 тысяч рублей и в суде поясняла — деньги требовались для поездок в Казань. Именно там решались вопросы в пользу взяткодателей.

Остановился Курманов и на ряде процессуальных нарушений — с возбуждением дел «из будущего», когда один фигурант уже привлечен к ответственности, а другой просто упомянут в свежем постановлении о возбуждении в качестве соучастника, но почему-то сохраняет статус свидетеля.

О нестыковках обвинения и слабости доказательной базы в прениях заявляли еще несколько адвокатов. Какую оценку действиям обвиняемых и работе силовиков по этому делу даст суд — узнаем в ближайшее время.