«Отдельные авторы из Башкортостана произвольно трактуют историю Восточного Закамья»

Предисловие. А.И. Ногманов

Несмотря на общность истории, традиций, духовной и материальной культуры, каждый регион Татарстана имеет свои отличительные черты, культурное своеобразие, свое уникальное прошлое.

Актанышский район известен как родина первого президента РТ Минтимера Шариповича Шаймиева, государственного деятеля; в 1920-е гг. председателя Совнаркома и ЦИК ТАССР Шайгардана Шаймарданова; актера и режиссера, одного из основоположников татарского национального театра Мухтара Мутина; писателя Гамила Афзала, многих других замечательных людей, оставивших след в истории Татарстана и татарского народа. Актанышцы помнят своих земляков, чтут их память, бережно сохраняют исторические реликвии, связанные с их жизнью.

В то же время многие страницы прошлого края до сих пор остаются не исследованными. Отчасти это упущение профессиональных историков, обходивших вниманием региональную тематику. Кроме того, существуют объективные причины, затрудняющие изучение истории Актанышского района и в целом Восточного Закамья. Одна из них связана с географическим положением региона и особенностями его освоения. Территория Икско-Бельского междуречья с древности служила транзитным коридором из Восточной Европы в Сибирь и Центральную Азию. Одни племена и народы здесь сменялись другими, менялись типы хозяйствования, элементы материальной и духовной культуры. Миграции населения продолжились в средние века и в новое время, вовлекая в свою орбиту представителей разных этносов, языков, религий и социальных групп. Восточное Закамье стало местом их взаимодействия, аккультурации, а нередко и ассимиляции. В каких-то случаях эти процессы достигли завершения, в других — остановились на начальной или промежуточной стадии, что создает существенные проблемы при изучении социальной истории региона.

Другим фактором, определявшим условия развития данной территории, была ее периферийность, удаленность от крупных городских центров и столиц государственных образований (Волжская Булгария, Казанское ханство, Ногайская Орда), частью которых она в разное время являлась. После вхождения в середине XVI в. в состав Российского государства области на востоке современного Татарстана неоднократно меняли административную принадлежность, вследствие чего источники по ранней истории края, изначально немногочисленные, оказались рассеяны по разным архивам и в значительной части утрачены.

Несмотря на трудности в проведении исследований, интерес к истории Восточного Закамья неуклонно растет. В Актанышском, Муслюмовском, Азнакаевском и других районах проводятся научно-практические конференции, организуются видеосеминары с участием ведущих ученых Казани, усилиями энтузиастов-краеведов издаются книги, посвященные отдельным населенным пунктам.

Представляемое издание выделяется из общего ряда. Оно целиком посвящено периоду до 1920 г., что малохарактерно для регионоведческих исследований, в которых превалирует история советского времени. Особое внимание обращено проблеме происхождения и социальной стратификации местного татарского населения, по поводу чего среди историков ведутся острые дискуссии. Отдельные авторы из Башкортостана произвольно трактуют историю Восточного Закамья до начала XX в. Намеренно замалчиваются неудобные факты, смешиваются термины и понятия, относящиеся к разным историческим эпохам. В сознание населения внедряются представления о первенстве башкирского этноса в хозяйственном освоении бассейнов рек Ик, Белая, Мензеля, Зай, Шешма. Сомнительные с научной точки зрения установки тиражируются через СМИ, социальные сети, книжную продукцию, распространяемую не только в Башкортостане, но и в восточных районах Татарстана.

Своеобразным ответом на эти исторические претензии стало справочное издание «Татары Уфимского уезда (материалы переписей населения 1722—1782 гг.)», выпущенное в 2020 г. Институтом истории им. Ш. Марджани АН РТ (2-е изд., 2021 г.). Документальные источники, представленные в нем, убедительно доказывают, что территория Восточного Закамья является исконным местом проживания татар, которые в период Российской империи входили в сословия «тептярей», «башкирцев», «ясачных татар», «мещеряков», «служилых татар». С ликвидацией в 1917 г. сословного строя и образованием в 1920 г. ТАССР все эти понятия ушли в прошлое, а их носители в подавляющем большинстве стали идентифицировать себя как татары.

Книга «Татарские селения Восточного Закамья» является логическим продолжением указанного издания и примером комплексного подхода к изучению сел и деревень. Известный татарский ученый Гали Рахим, в 1920-е гг. стоявший у истоков краеведческого движения в ТАССР, считал, что «…изучение деревни — основа изучения страны или региона. Потому что, только досконально изучив каждую деревню, мы таким образом изучим всю страну». Следуя этой методике, история Восточного Закамья исследуется авторами на примере конкретных населенных пунктов Актанышского района. Села Актаныш, Новое Алимово, Поисево, Старое Байсарово, Такталачук, в настоящее время являющиеся центрами сельских поселений, и до 1920 г. выделялись среди других деревень края численностью жителей, административными функциями, наличием базаров и ярмарок, земских больниц и школ, почтовых и телеграфных станций, мусульманских учебных заведений и т.д. Отличительной чертой ныне исчезнувшей деревни Мастеево (Наратлы) являлась ее связь с дворянским родом Султановых, представителем которого был муфтий Оренбургского магометанского духовного собрания Мухамедьяр Султанов (1837—1915), а также развитие здесь такого специфического промысла как кумысолечение. Сюжеты из прошлого данного селения также вошли в книгу.

Многие страницы истории Актанышского края еще ждут своего исследователя. Книга, подготовленная сотрудниками Института истории им. Ш. Марджани Академии наук РТ, является одним из первых шагов в данном направлении. Члены авторского коллектива выражают признательность за содействие в проведении научных экспедиций, практическую помощь в сборе исторических материалов главе Актанышского муниципального района Э.Н. Фаттахову, начальнику отдела социальной и просветительской работы Исполнительного комитета Актанышского муниципального района А.М. Мансурову, главам Такталачукского сельского поселения М.Т. Мансурову, Старобайсаровского сельского поселения Р.М. Кадыйрову, Поисевского сельского поселения Н.З. Нуртдинову, директору МБОУ «Новоалимовская основная общеобразовательная школа» И.И. Шарипову.

Глава I. Ранняя история Восточного Закамья

Этнокультурная ситуация в Икско-Бельском междуречье в IX—XVI вв. И.Л. Измайлов

Восточное Закамье является своеобразным географическим и историко-культурным регионом. Географически это территория восточной части Среднего Поволжья, представляющая собой пойменное плато на левом берегу р. Камы, изрезанное речными долинами рек Шешма, Зай, Ик, Белая и их притоков. В зональном отношении Восточное Закамье занимают лесостепи, переходящие на юге в настоящие степи. Разнообразие ландшафтных зон предопределило становление здесь особой этнокультурной и социально-политической контактной зоны.

Вследствие особенностей географического положения Восточное Закамье исторически (по крайней мере, с раннего периода железного века) складывалось как пограничная территория между оседлым населением, заселявшем долины рек — левых притоков Камы (в определенные периоды истории от устья до средних течений), и кочевниками, осваивавшими водоразделы этих рек и степной юг региона. Подобное положение было характерно и для всей эпохи средневековья в IX—XVII вв. Пограничность территории определяла и ее слабую заселенность в некоторые периоды истории (например, в X—XIII вв.) поскольку предполагала наличие обширных нейтральных земель, межевых пустошей и приграничных зон безопасности.

В силу удаленности региона от центров мировой цивилизации, письменные источники по его истории скудны и малоинформативны. Поэтому полноценная историческая периодизация обычно в отечественной науке заменялась археологической (схемой последовательных чередований археологических культур). Препятствием для построения детальной шкалы периодов являлась и слабая до недавнего времени археологическая изученность Восточного Закамья.

Впервые попытку представить микрохронологию данного региона предпринял Е.П. Казаков, который выявил и изучил основные средневековые археологические памятники VIII—XIV вв. Он предложил их периодизацию, в целом определив их как «памятники болгарского времени», а также предпринял попытку их внутреннего членения. Для своего времени это было безусловным достижением, хотя историческую периодизацию автор подменил привычной археологической, а для характеристики исторических периодов были использованы неопределенные археологические термины («болгарское время», памятники «болгарского времени).

Отправной точкой периодизации служит конец VII в., когда в регион Среднего Поволжья проникают протоболгарские (раннебулгарские) этнокультурные группы, начавшие консолидацию местных тюркских, угорских, восточнофинских и балто-славянских племен. В этот период (конец VII — начало X в.) можно определенно говорить о начальном этапе формирования раннефеодальной государственности Волжской Булгарии. В историческом отношении это был период сложения новой булгарской археологической культуры на основе разрозненных и различных в культурном отношении групп населения. Отражение этих процессов в Закамье прослеживается в памятниках нового типа (Чишминский могильник у с. Чишма Актанышского района), находках на ряде именьковских селищ посуды салтовского типа, демонстрирующей контакты закамских и приуральских (кушнаренковской и именьковской) и верхнекамских (поломская, ломоватовская) культур с салтово-маяцкой. Судя по всему, в указанный период происходили активные ассимиляционные процессы, ломались прежние этнокультурные границы. Восточное Закамье стало восточной границей контактов южного степного населения (булгары, хазары) с местным восточнофинским, угорским и балтским населением.

Одновременно происходит становление Великого Волжского пути и переадресация торговых путей из Прикамья с бассейна р. Белой на Волгу. В середине IX в. возникает сквозной трансевропейский магистральный Волго-Балтийский путь, который смыкается с торговым путем из Центральной Азии в Среднее Поволжье — северным ответвлением Великого Шелкового пути, один из маршрутов которого проходил через район Шешминско-Черемшанского водораздела. Исторические данные показывают, что этот путь функционировал до эпохи позднего средневековья, соединяясь в районе р. Мензеля с торговым путем, следовавшим в Верхнее Прикамье. Сеть таких путей не только прочно связала Волжскую Булгарию с другими центрами цивилизации, но и обусловила социально-экономический подъем в государстве, жители которого активно осваивали окраины, включая территорию бассейна р. Шешма. Не исключено также, что булгары могли эксплуатировать месторождения медистых песчаников в Закамье, однако этот вопрос требует специального изучения.

С первой четверти X в. можно говорить о создании Булгарского государства и становлении феодальной мусульманской цивилизации. В археологическом плане ее определяет булгарская культура, имеющая свои характерные черты и особенности (мусульманский обряд погребения, развитые ремесла (кузнечное, гончарное, ювелирное и др.), городские поселения, обширные торговые связи и т.д.). Территория Булгарского эмирата, судя по историко-археологическим данным, включала обширные районы Закамья и Южного Урала, но, судя по историко-археологическим материалам, р. Шешма являлась своеобразной пограничной зоной между основной территорией государства и землями, находившимися в той или иной степени политико-административного подчинения от булгарских правителей. Вероятным свидетельством этого служит находка валуна с тамгой булгарских правителей вблизи с. Нижнее Абдулово Альметьевского района РТ.

В археологическом отношении можно констатировать, что памятники булгарской культуры не были распространены восточнее бассейна Шешмы, где выявлены многочисленные булгарские памятники, в том числе 3 городища и более 20 селищ. К востоку от Шешмы памятники булгарской культуры известны лишь на небольшом отрезке левобережья Камы, где обнаружено булгарское городище вблизи с. Оша Нижнекамского района, несколько селищ и отдельных местонахождений керамики. За пределами этой зоны выявлен лишь один памятник, относящийся к данной культуре (Краснокадкинское городище вблизи с. Красная Кадка Нижнекамского района). На участие прикамского булгарского населения в международной торговле указывают клады серебряных слитков (Петропавловский клад) и сосудов (Мелькенский клад).

Исторические (арабо-персидские и западноевропейские) источники свидетельствуют, что в Восточном Закамье в IX—X вв. обитали кочевые племена. Ахмед ибн Фадлан, путешествующий в составе багдадского посольства в Булгарию, описывал их таким образом: «Мы прибыли в страну тюркского народа, называемого ал-башг. Мы опасались их больше всех [прочих], потому что это худшие из тюрок, самые грязные и больше других склонные убивать. Когда один из них встречает другого, то отрубает ему голову, берет ее себе, а тело выбрасывает. Они бреют свои бороды и поедают вшей. … Поистине, с нами был один человек из них, [ранее] принявший ислам и служивший нам». Он отмечает у них элементы анимизма и многобожия («Кто-то из них говорит, что [существуют] двенадцать богов…»). О местоположении этой страны он говорит довольно точно: «Мы отправились из страны [ал-башк] и переправились через реку Джарамсан, затем через реку Уран». Иными словами, страна народа ал-башк располагалась близ рек Черемшан (Джарамсан) и Урень (Уран). То есть в любом случае в начале X в. эти племена башгард (маджгард) вели полукочевое хозяйство и проживали в лесостепной зоне верховий рек Кинель, Черемшан и Икско-Бельского междуречья, к юго-востоку от булгар и к северу от огузо-печенегов (рис. 1).

Относительно языковой и культурной принадлежности этих племен существуют серьезные разногласия, но большинство историков и археологов в той или иной степени убеждены в том, что это население — баджгарды/маджгарды/маджары — имеет ближайшее родство с венграми и именно им принадлежат погребальные памятники кушнаренковско-караякуповской археологической культуры (рис. 2). При этом значительная часть историков считает, что ареал этой культуры может быть соотнесен с воображаемой территорией легендарной прародины венгров «Magna Hungaria»/«Великая Венгрия».

Юго-восточнее располагались кочевья различных, сменяющих друг друга тюркских кочевников — печенегов, кыпчаков и кимаков, занимавших степи Заволжья, Южного Урала и Южной Сибири. Все они использовали Бугульминское плато и Южный Урал в качестве летних пастбищ — йайлау, а зимовать прикочевывали со своими многочисленными стадами в низовья Сырдарьи, Волги и Приаралье. Подобный способ кочевания у скотоводческого населения заволжских и южноуральских степей сохранялся вплоть до XVIII в. Чрезвычайно важные и уникальные сведения о такой системе жизнедеятельности в эпоху средневековья сохранились у автора XIV в. аль-Омари. Описывая Улус Джучи, он указывал: «Зимовье царей этого государства — Сарай, как мы сказали (выше), а всегдашнее летнее пребывание их, как у всех царей Турана да нойонов [местных правителей — И.И.] его, — на горе, называемой Уруктаг»13. Нет сомнений, что под термином «Туран» аль-Омари понимал территорию центральноазиатских степей, населенных кочевниками. В свою очередь, горы Уруктаг — это горная система, по представлениям средневековых арабских авторов располагавшаяся «от крайних пределов Китая до крайних границ Запада», которую условно можно связать с южными отрогами Уральских гор. Все это позволяет реконструировать систему кочевания в период X—XIV вв. как зимовья в Нижнем Поволжье и Приаралье, и летовья на Южном Урале. Для понимания средневековых представлений и их соответствия реальному расположению этнических и географических объектов достаточно изучить карту из труда Махмуда Кашгари.

Судя по историческим источникам, в IX—X вв. на Южном Урале господствовали племена огузо-печенежского союза племен. Однако в конце X в. они были разгромлены кыпчаками и вынуждены отступить в более северные районы. Не исключено, что огузопеченежские племена вытеснили к северу племена маджар. С этого времени власть в степях Евразии переходит к кыпчако-кимакским и йемекским племенам. Махмуд ал-Кашгари в перечне тюркских народов помещает башкир рядом с йемеками и огузами: «Я представляю расположение каждого [тюркского] племени по порядку [с Запада], от предместий Рума до Машрика, включая и язычников и мусульман, начиная с тех, что ближе к Руму. Это Бажанак, затем Кифчак, Угуз, Йамак, Башгирт…» Не совсем понятно из контекста восточных источников, кого мусульманские авторы имели в виду под термином «башкиры» — объединение остатков протовенгров, какие-то тюркские племена или население исторической области Башкирия — тех же тюрок и мадьяр.

В арабо-персидской историко-географической традиции (Джайхани, Ибн Русте, Марвази, Худуд ал-Алам, Гардизи) IX—XII вв. территории Восточного Закамья и Южного Приуралья получили название al-Maggariya (ал-Маджгария) или Maggari (Маджария). При этом это же название эти и более поздние авторы (ал-Идриси, адДимашки, Абу-л-Фида) часто путали или сопоставляли с Венгрией на Дунае. Отсюда с очевидностью следует, что в этой традиции al-Maggariya (ал-Маджгария) — это не этноним, а «страна», т.е. обобщенное название исторической области, названной по имени народа, проживавшего на этой территории, возможно, в древности, но сохраняющегося в историко-географической традиции. Как бы то ни было, население данного региона, скорее всего, входило в орбиту политического влияния Булгарии. Несомненным является то, что в начале XIII в., судя по данным венгерского монаха Юлиана, они вели войну с монгольскими завоевателями в составе или в союзе с булгарскими войсками (рис. 3).

В любом случае, Икско-Бельское междуречье уже в XI—XIII вв. стало контактной зоной не только между государственной территорией Волжской Булгарии и кочевым и полукочевым населением, тюркским и/или угорским по языку.

К середине XII в. в Заволжье резко усилилось Йемекское ханство, власть в котором принадлежала, очевидно, клану ильбари (ильбури). В 1180-х гг. оно начинает активные военно-политические контакты с соседями, например, согласно Наджибу Хамадани, Саксин страдал от набегов, обитавших здесь йемеков и кыпчаков. Вмешивались они и во внутренние дела Булгарии, поддерживая в 1183 г. мятежного эмира и участвуя в его походе на Биляр — Великий город.