Адвокат Мусина о деле на 53 миллиарда: «Почему Роберт Ренатович лично должен возмещать?»

Как Мусин отреагировал на аресты Насырова и Камалова

Пока в Казани идет к приговору первое уголовное дело «Татфондбанка», москвичи из главка МВД страны раскручивают третье. Под стражу до 18 апреля взяты бывший председатель правления АО «Тимер Банк» Айрат Камалов и зампредседателя правления «Татфондбанка» Рамиль Насыров. На прошлой неделе их повязали в Казани и после допросов экстренно доставили на арест в Тверской районный суд Москвы — в качестве подозреваемых в мошенничестве в особо крупном размере (ч. 4 ст. 159 УК РФ).

Как выяснило «Реальное время», это дело в отношении неустановленных должностных лиц возбудили в августе 2020-го в ГСУ МВД Татарстана — по материалам проверок Главного управления УЭБиПК МВД России. Осенью пришла команда все материалы передать в Москву, в декабре задание было выполнено.

На момент передачи в казанском деле фигурировал предварительный ущерб в 935,9 млн рублей — по выдаче кредитов еще 2014 года. Источники «Реального времени уверяют: эпизода с пропавшими в ходе санации «БТА-Казань» («Тимер Банк») миллиардами, выделенными «Татфондбанку», в казанском деле не было. Он появился уже в Москве, и именно после этого было принято решение о задержании соратников Мусина. Правда, претензии в этой части ни Камалову, ни Насырову пока не предъявляют. По данным наших источников, в ходатайствах на их арест фигурировал все тот же ущерб менее 1 млрд рублей.

«Реальному времени» удалось связаться с московским адвокатом бывшего первого зампреда ТФБ. Он подтвердил, что арест Рамиля Насырова уже обжалован, от комментариев по делу отказался со ссылкой на позицию клиента и его близких.

Судя по словам защитника Роберта Мусина, экс-главу правления «Татфондбанка» по новым эпизодам пока не допрашивали. «Мы не знаем ничего про это дело», — заявил вчера журналисту «Реального времени» Алексей Клюкин. Сам экс-глава «Татфондбанка», услышав вопрос про аресты бывших подчиненных, чуть изменился в лице, но промолчал.

Московский арест казанских банкиров может создать помехи сотрудникам Следкома по РТ. Они уже девять месяцев занимаются вторым делом о предполагаемых преступлениях в ТФБ — о преднамеренном банкротстве, фальсификации отчетности, злоупотреблениях и растратах. Причем ущерб по нему еще на старте — в мае 2020-го — оценивался в 41,2 млрд рублей. «Прописку» в этом деле уже получили ряд членов команды Мусина. В том числе Насыров.

Чайке от Набиуллиной

Накануне в Вахитовском райсуде Казани адвокат подсудимого огласил еще один важный для защиты документ — письмо председателя ЦБ РФ Эльвиры Набиуллиной к Юрию Чайке, на тот момент Генпрокурору РФ.

В том письме объяснялось, почему регулятор усматривает признаки преступления. Но полный текст на заседании не прозвучал. «Нас интересует один лист», — пояснил Алексей Клюкин:

«...В ходе проведения Банком России с 30 сентября по 2 декабря 2016 года инспекционной проверки деятельности Банка (ТФБ, — прим. ред.) установлены многочисленные факты недооценки кредитных рисков, а также рисков с вложением в ценные бумаги. Формирование резервов в необходимом размере могло привести к полной утрате банком собственных средств и, как следствие, возникновению у него оснований для отзыва лицензии на осуществление банковских операций».

Далее в суде к свидетельской трибуне вновь вызвали Андрея Соколова, представителя Агентства по страхованию вкладов, которое наряду с Центробанком получило статус потерпевшего в уголовном деле Роберта Мусина. Первый же вопрос Клюкина объяснил, зачем защита инициировала передопрос. Адвокат напомнил, что в сентябре 2019-го Соколов подтверждал: по эпизоду злоупотребления полномочиями с кредитом 133,7 млн рублей для ООО «Аида и Д» назад в банк в качестве процентов вернулись 33,7 млн рублей.

— Вы ущерб в полном объеме поддерживаете или на эту сумму мы можем его уменьшить? — спросил Клюкин.

— У нас нет основания считать, что ущерб как-то изменился. Было вменено то, что является непогашенным — 133,7 млн, — отвечал Соколов.

Адвокат со ссылкой на оглашенные документы и свидетелей озвучил, что после выдачи кредита в декабре 2014-го 100 млн рублей сразу ушли в «Новую нефтехимию». А 33,7 млн лежали до 18 марта 2015-го, затем «на один день вышли из банка» по сделке с «Новой нефтехимией» и вернулись на корреспондентский счет «Аиды и Д». Клюкин настаивал — эти деньги в банке, значит, ущерб нужно уменьшать.

Андрей Соколов возражал: «У нас другие сведения. В счет погашения кредита эта сумма не поступала... Имеются несколько технических платежей, которые переходили с одного счета на другой — это всего лишь манипуляция. Если деньги зачислялись не на ссудный счет, то погашение технически не является верным».

«Она в погашение процентов», — впервые за череду заседаний взял слово Роберт Мусин.

С согласия суда Алексей Клюкин огласил в качестве доказательства защиты даже версию обвинения по данному эпизоду. Согласно ей, Мусин, будучи заинтересованным и контролирующим лицом в фирме-заемщике «Аида и Д», дал незаконное указание директору-бухгалтеру получить в ТФБ кредит 133,7 млн, после чего перечислить 80 млн на счет Мусина, 20 млн на счет «Банной усадьбы» и 33,7 млн в счет погашения процентов по кредиту ООО «Аида и Д».

Однако переубедить представителя АСВ в части размера ущерба адвокату не удалось. Тот заявил, что речь идет о «теле» невозвращенного кредита, а уплаченные «для видимости» проценты в ущерб по данному эпизоду и не включали. «Сам долг в 133,7 млн не погашен», — уточнил гособвинитель Динар Чуркин. Андрей Соколов ответил утвердительно: «Так считает следствие, и мы с этим согласны»

Клюкин потерпевшему: «Вы сделали все, чтобы ущерб погашен не был»

Далее представитель АСВ подтвердил защите наличие ущерба 2,7 млрд рублей — по эпизоду уступки «Татфондбанком» данного кредитного портфеля «Московской инжиниринговой группе» (близкой к «Сувар Девелопмент», со слов адвоката Мусина) в обмен на собственные облигации. Поскольку в тот же день, 13 декабря 2016 года, МИГ переуступил «Бинбанку» права требовать деньги по данным кредитам в обмен на те же облигации тонущего ТФБ, АСВ лишилось права требования к получателям кредитов, включая «Сувар Девелопмент».

Клюкин выразил недоумение в части ущерба, ведь сам Соколов ранее подтверждал суду, что попытка аннулировать данные сделки со стороны АСВ закончилась в арбитраже мировым соглашением между ТФБ и «Бинбанком» с сохранением условий сделок. «То есть у «Бинбанка» остался кредитный портфель, а у ТФБ — его же облигации. И на сегодняшний день решение от 25 сентября 2017 года вступило в силу. И теперь как быть?» — поинтересовался защитник.

Соколов, похоже, был готов к такому вопросу. «Если стороны пришли к мировому соглашению, то это только вопреки воле самого подсудимого, это не относится к его деянию как таковому. Соглашение было заключено позже, а ущерб от этого не поменялся», — отметил он. Далее сообщил, что не знает, чем руководствовались его коллеги при заключении мировой, но вывод активов банка налицо.

— То есть мой подзащитный совершил определенные действия, которые причинили ущерб. Дело в суде, есть возможность нивелировать этот ущерб и вернуть сделку в первоначальное состояние, но вы этого не делаете? — уточнил адвокат у юриста АСВ.

— Не делаем, потому что обвиняемый к этому вообще отношения не имеет. Это действия других лиц... Погашение ущерба до сих пор отсутствует, — отвечал тот.

— А какое может быть погашение, если вы заключили мировое соглашение? — возмутился Клюкин. — Вы сделали все, чтобы он погашен не был. Восстановить сейчас уже никто не может. А если бы у вас «Бинбанк» стоял в очереди как кредитор на 3 млрд рублей — вам лучше было бы?..

В какой-то момент председательствующий судья Наиль Камалетдинов попросил защитника воздержаться от убеждения оппонента, а свою позицию озвучить в прениях.

Адвокат, отрицая ущерб, резюмировал: за передачу кредитного портфеля фирм-банкротов были списаны долговые обязательства на 3 млрд. На что представитель АСВ возразил, что банкротами кредиторы стали лишь через год. Хотя заметил: «Татфондбанк» мало кого кредитовал с хорошим финансовым положением, по крайней мере, по объему обвинения, что у нас фигурирует».

Арифметика АСВ и уплывший залог ГЖФ

С каждым затронутым защитой эпизодом сумма предъявленного ущерба росла. Напомним, всего в обвинении банкиру фигурируют шесть эпизодов злоупотребления полномочиями (ст. 201 УК РФ) с ущербом на 53 млрд рублей. Самый крупный, на 27 млрд рублей, связан залогами на 20,5 млрд рублей в виде земель, прав на депозиты и акции, что по рыночной цене кратно превышали размер выданных под эти активы кредитов на 6,8 млрд рублей «промусинским компаниям» — «Траверз компани», «Ягодинская слобода», «ТДК-Актив» и др. В конкурсную массу данное имущество не попало, в декабре 2016-го банк вернул его залогодателям — Госжилфонду РТ, Зеленодольскому заводу им. Горького, ПСО «Казань» и Казанскому хлебозаводу №3, а заемщики стали банкротами.

— В обвинительном заключении указано, что сумма невозвращенных кредитов по этому эпизоду составляет 6 млрд 827 млн рублей. У меня вопрос: как может быть ущерб от вывода залогов в 20,5 млрд? — поинтересовался адвокат бывшего министра финансов РТ и главы ТФБ.

— Следователь правильно решил, исходя из квалификации статьи и действующего законодательства. Статья 201 [УК] предусматривает весь комплекс. В ущерб входят все виды недополученной выгоды, — сообщил юрист АСВ и перечислил непогашенные кредиты, проценты по ним (269,9 млн рублей, — прим. ред.), вывод залогов.

— У вас сумма кредитов и процентов вместе в три раза меньше суммы залогового имущества. Вы что, хотите сказать, было выведено — вы могли бы получить 20,5 млрд? — продолжил атаку Клюкин.

Соколов ответил, что банк и АСВ были вправе рассчитывать на обеспечение по кредитам, но получили ноль, добавив, что судебная практика по статье 201 УК РФ «предусматривает такое вменение ущерба». Защитник был против: «Вы что, хотите сказать, если я взял у банка 2 млн рублей, заложил имущество на 4 млн — я должен уже 6 млн?»

Потерпевшего данная арифметика не смутила: «Если бы залог остался в обеспечении банка, сумма ущерба корректировалась бы, но в данном случае банк не получил ничего».

Прокурора Динара Чуркина волновало, могли ли уплывшие залоги помочь банку избежать нынешних печальных последствий и погасить долги перед физлицами. «Да, мы считаем, можно было предотвратить банкротство», — ответил представитель АСВ, чем шокировал защиту.

— Разве залог, скажем, ГЖФ по кредиту группы «ДОМО», мог быть на что-то другое направлен? — уточнил Клюкин у оппонента-юриста. Тот подтвердил: «обеспечение по кредиту «ДОМО» юридически не могло быть использовано «по-другому».

К слову, залоги Госжилфонда при президенте РТ аж на 12 млрд рублей по кредитам «технических компаний» на 2,8 млрд рублей были самым крупным обеспечением, которого лишился банк. Впрочем, защита козырнула вступившим в силу решением Вахитовского райсуда Казани от 16 ноября 2017 года по иску ГЖФ и главы ТПП РТ Шамиля Агеева к ТФБ в лице конкурсного управляющего — АСВ. Согласно этому акту, все залоговые договоры ГЖФ по этой истории признаны недействительными, поскольку были заключены в нарушение Устава Фонда и за рамками целей, для которых он создан.

Вывод защиты: залог юридически не вводился, значит, и ущерба от его вывода быть не должно. Мнение потерпевшего иное: «Кредиты-то под этот залог были выданы. И ущерб банку не исчез».

— То есть решение суда, вступившее в силу, роли не играет?

— Это технический момент. Банк в любом случае на этот залог рассчитывал. С его учетом была сформирована отчетность для Центробанка. Все это было комплексом мер, которое обеспечивало жизнедеятельность «Татфондбанка» на тот момент.

Субсидиарный иск на 140 млрд станет доказательством защиты?

Ни одной из сторон не удалось добиться уступок, и адвокат подсудимого перешел к эпизоду о невозвратных кредитах на 18 млрд рублей группе «ДОМО»: «В ходе исследования материалов мы пришли к тому, что многие суммы были возвращены в банк», — заметил он. Потерпевший с этим не согласился: «Оснований для изменения суммы ущерба у нас нет».

Не убедил Соколова и пример с кредитом 160 млн рублей для «Новой Электроники» в 2013 году, что после дробления ушел в четыре фирмы и после серии сделок на одинаковые суммы вернулся теми же 160 млн рублей на счет «Единого закупочного центра» в ТФБ. «Погашение кредита не осуществлялось. Ущерб актуален на данный момент», — считает представитель АСВ.

Повторы защиты — «деньги вернулись в банк» — потерпевший не оценил: «Задолженность осталась».

— Не спорю, задолженность осталась по «Новой Электронике». Но почему Роберт Ренатович Мусин лично должен возмещать ущерб? — выступил адвокат.

— Согласно обвинению, он является лицом, которое ответственно за причиненный ущерб, — парировал представитель госкорпорации.

— Так он взял и положил обратно.

— Но не на расчетный счет [заемщика], а в иной, грубо говоря, карман. Это разные цели...

По мнению Соколова, целью таких операций было поддержание группы «ДОМО» на плаву и удержание показателей кредитного рейтинга перед Центробанком. «Если бы банк еще какое-то время существовал, эта цепь продолжалась бы неимоверно, и долг бы только вырос. Что является технической частью по выводу, то есть не по выводу, а неверному распоряжению денежными средствами», — заметил он. «Ну слава Богу, мы пришли к тому, что это не вывод технических средств», — подчеркнул Клюкин.

В финале вчерашнего заседания с подачи защиты обсудили решение арбитража от 7 сентября 2020 года о привлечении Роберта Мусина и его бывших зампредов к субсидиарной ответственности по иску АСВ в интересах ПАО «Татфондбанк» на 140 млрд рублей. Четкую сумму взыскания — 9,8 млрд рублей — суд указал лишь по экс-директору департамента крупного бизнеса и проектного финансирования Розе Якушкиной.

Несмотря на гигантский размер самого иска, адвокат Мусина нашел в решении о «субсидиарке» положительные стороны — нулевой ущерб по нескольким сделкам, что инкриминируют его клиенту. Представитель потерпевшего объяснял, что расчеты ущерба в уголовном деле и арбитражном процессе — разные вещи. Сам Соколов к расчетам для арбитража отношения не имел, но полагает, что там учитывался иной период времени, иные обстоятельства и ряд технических моментов, когда к заключенному кредиту прилагался договор залога и он автоматически считался обеспеченным.

Чтобы разобраться в этом вопросе более досконально, Алексей Клюкин просил о судебном допросе тех юристов АСВ, что непосредственно занимались иском по субсидиарной ответственности. Процесс продолжится сегодня.