«Идем через площадь Свободы, выступает Левитан. Началась война»: история связиста Бориса Кузнецова

«22 июня идем через площадь Свободы, а из репродукторов играет музыка и выступает Левитан — война»

Борис Кириллович Кузнецов родился 26 декабря 1925 года в Казани — в большой «рабоче-крестьянской» семье. Сам он был единственным ребенком, но у его бабушки, Екатерины Федоровны Смирновой, было 10 детей, она носила звание матери-героини, а большое семейство часто собиралось вместе. Отец будущего Героя Советского Союза Кирилл Петрович, как и его дед, всю свою жизнь трудился сапожником. «Жили не сказать, что богато, но все работали, все трудились, всем хватало. Производство тогда еще не встало на ноги окончательно, ремесленники ценились», — говорит ветеран.

До войны Борис Кузнецов успел окончить «шестилетку» и в 1940-м поступить в ремесленное училище. Если бы не случилось войны, скорее всего, Борис Кириллович пошел бы по стопам отца, но планы резко изменились. С 41-го он уже стоял у станка на тот момент недавно запущенного Казанского оптико-механического завода. КОМЗ в годы войны снабжал фронт морскими дальномерами, минометными и танковыми прицелами. По 15—16 часов в день 16-летний парень выдерживал за работой: «И падали от бессилия, и спали там же, на нарах или трубах горячих. Но не больше пяти часов, больше у нас не было».

Остался в его памяти первый день Великой Отечественной — объявление о начале войны. Молодой человек в компании друзей возвращался с речки домой, а жили Кузнецовы тогда на улице Карла Маркса, неподалеку от знаменитых «Даниловских бань».

— Были каникулы, мы с ребятами летом всегда ходили на Казанку. Тогда как раз и ушли на рыбалку, нас было человек 7-8. Рыбы наловили, возвращались домой. Идем через площадь Свободы, а из огромных репродукторов, которыми была уставлена вся площадь, играет музыка и выступает Левитан. Началась война. (Диктор Всесоюзного радио, «голос войны» Юрий Левитан зачитывал последние мировые новости в эфире буквально за 15 минут до объявления Молотова, а через час после уже вел первый военный выпуск «Последних известий». Возможно, поэтому Борис Кириллович запомнил начало войны именно по голосу Левитана, — прим. ред.).

«Они посмотрели на меня — а во мне больше 90 килограммов: «Ну такого можно уже и на фронт»

В ряды красноармейцев юноша ушел добровольно, за месяц до своего 17-летия. Заявление подавал несколько раз, приходил в военкомат, но получал отказы. Под конец 1942-го все-таки добился повестки. К ноябрю крепкого парня приняли в ряды Красной армии. «Даже я тогда не был самым молодым, брали ребят и помладше. Главным была физическая сила — брали тех, кто мог носить тяжелое оружие и пользоваться им», — говорит фронтовик.

— В ноябре 42-го года я пришел в военкомат, и меня встретил военком. Посмотрел на меня — а я такой крупный, здоровый — спрашивает: «Что ты хочешь?». Я говорю: «Хочу на фронт». Отвел меня на медицинскую комиссию, я разделся — во мне больше 90 килограммов веса. Они посмотрели на меня: «Ну такого можно уже и на фронт».

Хорошо помнит Борис Кириллович свои проводы — слезы матери и бабушки. Правда, в то время и слезы эти были другими. На первый план выходило понятие «надо», на фронт мальчишки действительно рвались, рассказывает ветеран. Хоть и страшно было оставлять своих женщин в нищающих и пустеющих городах, сомнений в головах большинства не было. Современному человеку сложно понять и объяснить, но в то время Родину защищать шли без лишних вопросов.

— Из нашего двора, а двор у нас был очень большой, много детей было, крепких мальчишек 23-го, 24-го, 25-го годов, все ушли на службу, на фронт. Из наших прекрасных ребятишек вернулись с войны только двое. Я и еще один, без ног.

Основам военного дела новобранцев обучали несколько недель, вспоминает Борис Кириллович. Из Казани по железной дороге их погрузили в товарные вагоны и переправили под Горький, где в деревне Мулино нынешней Нижегородской области был развернут Гороховецкий учебно-артиллерийский лагерь. В Мулинских лагерях Бориса Кузнецова определили во взвод управления, где готовили разведчиков, наводчиков и связистов.

— Что интересно, когда нас привезли в лагерь, там были только землянки. Когда была первая встреча с офицером, он объявил: учиться будете только 2 недели, за это время изучите и как использовать оружие, и как в разведку идти. Эта была зима, холодно, а нас поднимали в 4 часа утра и отправляли в лес — за дровами, потому что отопление было только такое, — вспоминает ветеран. — Возвращались, завтракали и шли в классы. Нас готовили на фронт. Через 2 недели погрузили в эшелон и отправили.

«Помню эти траншеи, где только 40 сантиметров земли, остальное — в воде. Сидели в них часами, сутками»

После выпуска вчерашний курсант, а к 1943-му году уже сержант, Борис Кузнецов получил назначение на Волховский фронт в качестве разведчика-связиста. И забросило его на передний край, где между вражескими частями и Красной армией было не больше 200 метров. Там новобранец впервые узнал, что такое голод. Провизия могла несколько дней не доходить до бойцов — котлы с кашей часто попадали под обстрел, перебить поставки провианта было делом чести для фашистских снайперов.

— Это были суровые годы. Помню эти траншеи, где только 40 сантиметров земли, остальное — в воде. Мы сидели в них часами, сутками. Всякое бывало. И в разведку ходили, и окопы рыли. Это сложно себе представить, как только мы могли сломить эту силу, фашистов…

Фронтовые будни ветеран вспоминать не любит, а добрую половину операций и заданий, которые ему приходилось выполнять, до сих пор называет секретными. За 3 года на фронте (Борис Кириллович воевал на Волховском и Степном — после переименования Втором Украинском — фронтах) ему доводилось и сидеть в окопах, и участвовать в наступательных операциях, и ходить в разведку. У Бориса Кузнецова на счету девять вылазок в тыл врага, семь боевых прыжков с парашютом, три серьезных ранения, он участвовал в освобождении Украины, Польши и Чехословакии от фашистских захватчиков, а в 45-м — и во взятии Берлина.

«Мы плыли через Днепр на плотах отрядом в 17 человек. До правого берега добрались 13»

По крайней мере одну историю Борис Кириллович поведать соглашается в подробностях. В 1944 году 18-летний сержант был награжден высшим знаком отличия — званием Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» (за номером 2557, всего в Союзе такой награды были удостоены 12 тысяч 776 человек, — прим. ред.). Указ Президиума Верховного совета СССР был подписан 22 февраля 1944 года с формулировкой «за образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецко-фашистскими захватчиками и проявленные при этом мужество и героизм».

Такие знаки отличия в стране советов давали лишь бойцам, сумевшим выполнить самые невыполнимые задачи. Судьбоносной для юного солдата стала осень 1943 года, когда его в составе 791-го артиллерийского полка направили к Днепру — к тому моменту наступательные операции по форсированию реки, правый берег которой был занят фашистами, длились уже несколько месяцев. Сержанту Кузнецову поставили задачу — возглавить опергруппу, переправиться на другой берег, занять плацдарм, восстановить перебитую линию связи и дождаться подкрепления. Операция стартовала в ночь на 2 октября 1943 года на участке Днепра вблизи деревни Крещатик.

— Холод, ветер и настолько ледяная вода — 10—12 градусов, не больше, руки немели уже через час-два. Ширина реки на том участке была 400—500 метров. Мы плыли на самодельных плотах отрядом в 17 человек под постоянным огнем. До правого берега добрались 13. Когда немцы проснулись по-настоящему и увидели нас, завязался бой. Он был коротким, правый берег Днепра крутой, нас было трудно достать, и немцы на время отступили, а мы стали рыть окопы. Нужно было создать плацдарм и восстановить линию связи.

Все это сделать отряду удалось, лично сержант Кузнецов в тот день несколько раз латал перебитый кабель, восстанавливая связь и оставаясь в строю, невзирая на легкие ранения — пробитую осколком снаряда голову и переломы. Правда, подкрепления ждать пришлось дольше, чем планировали.

— Немцы имели тройную эшелонированную бригаду — укрепления были настолько мощные, что трудно себе представить. Они считали правый берег Днепра неприступной крепостью. Гитлер ставил перед собой единственную задачу — остановить продвижение советских войск на правом берегу Днепра, то есть выход на Украину. Мы защищали этот рубеж, в течение суток или двух к нам должна была переправиться рота или батальон, который укрепит этот огромный плацдарм. А нас-то осталось всего трое, кто держал оборону. Только на третьи сутки переправилась рота, из которой процентов 20 погибли под огнем.

Когда были убиты командир роты и командиры взводов, молоденький сержант взял командование на себя.

«Трудно себе представить, что было тогда — земля и небо смешались. Никаких инструкций», — вспоминает фронтовик.

— Мы отбили немецкую пушку и из нее начали расстреливать немецкие танки и «живую силу». Я уничтожил порядочное количество немецких сил прямой наводкой и бил по немецким танкам. Несколько танков мы уничтожили, потом одним снарядом, который попал под наш лафет, нас разбросало в разные стороны. Два солдата, которые были со мной, погибли, а я был тяжело ранен, меня отбросило на 5-6 метров от пушки. Меня подобрали уже потом, когда наши продвинулись вперед, — рассказывает Борис Кириллович. — Я был тяжело ранен, в полевом госпитале валялся на соломе. Меня привезли полумертвого, ноги были замороженные, черные. Потом постепенно, благодаря товарищам по несчастью, вернулась чувствительность — бойцы запретили врачам ампутировать, спиртом делали массаж ног, и они стали отходить, постепенно начали краснеть. Без сознания был четверо суток, а очнулся, когда сказали, что мне присвоено звание Героя Советского Союза… Я тогда по-настоящему и не понимал, что это такое — совсем мальчишка!

«24 июня 1945-го — это был прекрасный праздник, мы видели, как бросали вражеские знамена у мавзолея Ленина»

День победы 9 мая 1945 года Борис Кириллович встретил в Берлине, где в качестве сотрудника службы госбезопасности работал с документами Рейхсканцелярии. За все свои заслуги он получил приглашение на трибуны исторического парада Победы 24 июня 1945-го, проходившего на Красной площади.

«Нас с 52-й армии было 10 человек, участников парада — это был прекрасный праздник, мы видели, как бросали знамена у мавзолея Владимира Ильича Ленина, это был самый торжественный парад», — с придыханием вспоминает фронтовик.

В 46-м на тот момент уже старший лейтенант Борис Кузнецов был демобилизован из армии. Уйдя в запас, он почти сразу получил назначение на юго-западную Украину, где проработал семь долгих лет, по 1953 год. В немногих подробно описанных биографических справках из открытых баз сказано, что Борис Кузнецов занимался «восстановлением промышленности» в Запорожье, однако, по словам самого ветерана, это было не совсем так: все эти годы он работал на Министерство госбезопасности СССР.

— Отбирали 120 человек из тех, кто воевал и уже работал с комитетом безопасности. Я работал во Львове как сотрудник комитета — там было много «трезубовцев» (украинских националистов) и других подпольных организаций, которые нарушали порядок и уничтожали прекрасных людей. Это было почти как на фронте — стреляли, обнаруживали… И так до 53-го года.

В 1953-м Борис Кириллович окончательно отошел от военной службы и вернулся домой, в Казань. «Не мог по-другому, тянуло давно», — поясняет ветеран. За годы работы на Украине он окончил высшую партийную школу — образование очень помогло 28-летнему отставному старшему лейтенанту найти и освоить новую профессию. Всю свою мирную жизнь, вплоть до пенсии в начале 80-х, он проработал в промышленности, и с годами дорос до должности крупного управленца на Казанском пороховом заводе.

«Я счастлив, что прожил такую жизнь, у меня были и счастье, и любовь. Сейчас уже есть даже праправнучка»

В последние 20—30 лет фронтовик вел очень активную социальную жизнь: несколько раз участвовал в парадах Победы на Красной площади в составе ветеранских парадных «коробок», регулярно выступал перед школьниками, несколько лет входил в татарстанский совет ДОСААФ. Три года назад они с супругой решились покинуть Казань, перебраться за город — подыскали дом и переехали в Лаишевский район. К слову, с корреспондентом «Реального времени» Борис Кириллович общался как раз из своего дома в Лаишево, по Zoom, с недавно подаренного одной из местных компаний компьютера.

— Помню, приехали сюда, чтобы подыскать хороший дом, и глава района Михаил Павлович (Афанасьев, сейчас — глава Зеленодольского района, — прим. ред.) предложил этот. Прекрасный дом, мы за него очень благодарны. Михаил Павлович помогал нам со всеми вопросами, а теперь помогает новый глава Ильдус Фатихович (Зарипов, глава исполкома района, — прим. ред.). Внимание есть. Расстояние до Казани неблизкое, но на все праздники мы все с семьей обязательно собираемся, особенно в мой день рождения. Я счастлив, что прожил такую жизнь, у меня были и счастье, и любовь. Сейчас, я вам хочу сказать, у меня уже есть не только дочь, но и внуки, и правнуки, и даже праправнучка, — улыбается Борис Кириллович.

Несколько дней назад он начал осваивать компьютер и, конечно, не без помощи волонтеров, записал небольшое обращение к казанцам, в котором призвал жителей республики продолжать соблюдать карантинный режим и беречь друг друга, оставаясь дома. Полуминутный ролик тут же облетел все республиканские СМИ.

Но надо сказать, что и 94-летнему фронтовику режим самоизоляции дается непросто. Районные власти не пускают к пожилым людям никого, кроме волонтеров, сдавших тест на коронавирус. Спасает свой же небольшой огород, признается ветеран.

— Когда мы уже устаем от телевизора, выходим в огород с моей прекрасной супругой. Много чего выращиваем — в прошлом году были хорошие урожаи моркови, свеклы, картошки. Раз есть земля, надо на ней немножко работать, но нам, конечно, помогают… Может быть и в этом году урожай будет.