Рафаэль Хакимов: «Порой Татарстан называют исторической родиной татар. Это неверно»

Тюркский ренессанс

В тюркском мире в ХIII—XIX веках шло обмельчание некогда могучих империй. Племенные, территориальные, клановые интересы превалировали над общетюркскими обычаями. Местные особенности привносили свои законы и нормы. Складывались регионы с доминированием кыпчаков и огузов, исламская культура вытесняла кочевые традиции и тенгрианство, в самом исламе конкурировали сунниты и шииты. Османская культура конкурировала с персидской, а на месте бывшей Золотой Орды набирала мощь Московия, ставшая не без помощи татар Российской империей. Она, заимствуя европейские достижения, прибирала к рукам наследие чингисидов.

Вначале Россия не стеснялась своего татарского прошлого, но со времен Петра I и особенно Екатерины II начался отказ от всего татарского и ориентация на Европу. Впрочем, влияние Европы, проникновение капитализма проявилось задолго до Петра, хотя именно ему приписывают заслуги реформатора, прорубившего «окно в Европу». Этот миф живуч, поскольку он прост и понятен.

Для понимания исторических процессов в конце ХIХ — начале ХХ веков важно уловить моменты трансформации средневековых народов в нации. Среди тюрков эта трансформация шла неравномерно. Некоторые народы (татары, турки, азербайджанцы) вступили на путь капитализма раньше, нежели среднеазиатские жители. Некоторые прошли через реформацию ислама в форме движения джадидов, другие замкнулись в средневековой схоластике. К тому же естественный ход трансформации был прерван Октябрьской революцией в России и революцией кемалистов в Османской империи.

Для определенности остановимся на трансформации татар в современную нацию в ХIХ — начале ХХ веков. Этот опыт не универсален, но он показывает, с какими трудностями сталкивались народы, оказавшиеся в империи на своей исконной земле в качестве инородцев.

Несколько факторов породили отличие татарского пути от европейского:

1. давление Российской империи, ограничивавшей права татар;
2. несовпадение этнического ядра с территорией расселения;
3. отсутствие единых централизованных органов.

Татар пытались ассимилировать, разделить, выслать, запрещали пользоваться родным языком, изучать собственную историю, учреждать светскую школу и университет, в местах компактного проживания административные границы проводили так, чтобы нигде татары не могли составить большинство. Все это продолжалось столетиями, но татары воспроизводили свою жизнь там, где оказывались даже в небольшом количестве. Образ жизни татар был ориентирован на выживание без помощи государства и национальных структур.

В эпоху капитализма, казалось бы, кочевая жизнь для татар не осталась даже в воспоминаниях, ведь они занимались чем угодно, но только не кочевничеством. Однако ряд элементов номадической цивилизации сохранился:

1. открытость культуры;
2. дисперсное расселение;
3. отсутствие крепостнической привязки к земле;
4. торговля как элемент хозяйства;
5. передача знаний через навыки.

Номадическое мышление, доставшееся от прошлых веков, воспроизводило татарскую жизнь без помощи государства и даже вопреки давлению имперских институтов. У татар не было одной-единственной столицы, не было абсолютного духовного авторитета, единой системы образования и просвещения, то есть всего того, что и отличает европейские сообщества, ставшие нациями. Вертикальные структуры, столь характерные для Европы, для татар не играли решающей роли.

Основным «демиургом» нации в Европе явилось государство, объявившее о суверенитете народа вместо монархии. Если предыдущие государства выводили законность власти от Господа, а монарх был абсолютным сувереном, то Французская революция в качестве источника права определила народ как сообщество граждан, безотносительно этнических, культурных различий. До той поры для француза родиной была лишь та ее часть, где ему случилось появиться на свет, где проходила его хозяйственная жизнь. Община была тем миром, который определял язык и культуру. Аристократия говорила на своем жаргоне, священнослужители — на своем, профессора университетов — на латыни, а население пользовалось многочисленными диалектами, фольклором, устной традицией как передатчиком культуры и обычаев. Но став гражданами страны, население превращалось в новую общность, нуждавшуюся не только в единых законах и идеологии (религии), но и в понятном для всех языке, общих нормах, праздниках, героях, символах. Новая идентичность возникала благодаря соединению этнического, социального и политического сознания под знаком народного государства, чей суверенитет был выражением воли граждан с равным правом голоса.

У большинства народов (исключение составляют евреи, армяне и некоторые другие) существует основной массив компактного расселения этноса, имеющий административное или государственное оформление, у татар же нет четкой территории этнического ядра. Вопрос этнических границ для татар не имеет территориальной привязки. Эта граница ментальная, а не пространственная. Порой Татарстан называют исторической родиной татар, что неверно, ибо предполагает, что вне республики живет диаспора. На самом деле вся территория нынешней России, а также Центральной Азии, и есть историческая родина татар. Следовательно, важнейший принцип нациеобразования — совпадение государственной и этнической территорий — в случае с татарами не работает. Это вовсе не значит, что татары неполноценная нация. По всем показателям социальной структуры, профессиональной квалификации, культуры татар можно включить в ряд современных наций, но к этому татары шли не европейским путем, то есть не благодаря, а вопреки вертикальным структурам. Государство не было заинтересовано в укреплении татар, скорее наоборот, пыталось ограничить его определенными рамками. Особенно рьяно вел себя Петр Столыпин, которого пугали именно процессы модернизации в татарской среде, обучение русскому языку, светским дисциплинам в медресе, просвещение и модернизация ислама.

Процесс создания системы образования после буржуазных революций в Европе стал важнейшим этапом в образовании наций, у татар же светское образование было запрещено, а потому многие необходимые знания получались в медресе, которые реформировались вместе с исламом, а содержались предпринимателями. В Европе основным инициатором формирования новой системы образования и просвещения выступало государство, у татар в принципе не существовало единого органа в сфере образования. Реформирование системы образования шло под влиянием духовных авторитетов, в виде повторения лучшей модели учебного заведения. Этот процесс будет непонятен, если не отметить два существенных фактора: инициативу татарских предпринимателей и систему передачи знаний через традиционные навыки.

Несмотря на общую отсталость татарского сообщества, его бесправность и шовинистическую политику российского правительства, татары на капиталистический путь развития вступили практически одновременно с русскими и по многим позициям конкурировали с ними. При отсутствии университетов, системы светского образования, захламленности медресе схоластикой, знания от старшего к последующим поколениям могли передаваться только через навыки. Открытость культуры, вынужденный поиск работы в городах, что выразилось в массовом отходничестве, значительная доля торговли в татарской экономике — все это позволяло народу быстро воспринимать новые веяния. К этому добавилось требование предпринимателей обучать шакирдов практическим знаниям: географии, математике, бухгалтерии, русскому и даже французскому языку. Для этого открывались новометодные медресе, которые к началу ХХ века стали доминировать. Татары активно воспринимали русскую культуру, открывали газеты и журналы, создали сеть издательств и типографий. После революции 1905 года появилась политическая партия и фракция в Государственной думе. Иначе говоря, татары прошли весь путь нациеобразования, но вопреки воле государства, без централизованных структур в сфере образования.

Татар с европейскими народами сближает борьба со средневековой схоластикой, клерикальными авторитетами, понимание необходимости реформации религии.

Советский период в жизни страны привнес большие изменения в национальную жизнь. Татары в ходе революции 1917 года, несмотря на значительную политическую активность, не стремились к созданию этнического государства. Республика Татарстан с титульным наименованием возникла не столько в ответ на требования народа, сколько в силу общей европеизированной модели федерализации. Татары же требовали или культурной автономии, или же были готовы создать «Штат Идель-Урал», не имевший ярко выраженной этнической привязки. Учреждение в 1920 году своей автономии как формы государственности, казалось бы, вводило этнические процессы в русло европейских традиций, но, во-первых, в республике оказалось не более 25 процентов татар, а потому сохранялся вопрос общенациональной жизни без административного оформления; во-вторых, объявление суверенитета Татарстана в 1990 году произошло не по этническому признаку, а от имени всех граждан республики. Следуя европейской логике, надо бы теперь народ Татарстана называть новой нацией, однако процессы идут в ином ключе. Эпоха нациеобразования осталась далеко позади. Региональная идентичность растет с каждым годом, но при этом не ослабляется этническая идентичность ни у татар, ни у русских, ни у других народов, компактно проживающих в республике (чуваш, удмуртов, марийцев, мордвы).

Нации в массовом порядке стали появляться после Первой мировой войны. Лозунг Вудро Вильсона о самоопределении наций провоцировал колонии на борьбу за свободу и образование на месте империй наций-государств. Сегодня доминирует глобализация, нивелирующая многие различия, ломающая границы в сфере обмена информацией, финансами, рабочей силы. В ответ на языковую ассимиляцию, распространение англо-саксонских ценностей усиливается тенденция к укреплению региональной идентичности.

В результате Русской революции 1917 года многие территории тюрко-татарских народов оказались в составе СССР. После распада Союза они обрели независимость. Часть тюркских народов оказалась в составе России, номинально называющейся федерацией. Тем не менее, тюркские автономии имеют возможность в какой-то степени сохранять свой язык и культуру. Все попытки ассимилировать тюркские народы встречают сопротивление. Даже явный геноцид, как, например, по отношению к крымским татарам или балкарцам, не привел к полному уничтожению народа, как о том мечтали Столыпин и Сталин. Они с большими трудностями, но восстанавливают свою культуру и историю. Общемировые процессы демократизации дают надежду для тюркских народов на возрождение не только культуры, но и своей государственности в той или иной форме.

Продолжение следует