Трудности перевода: «Нижнекамск — это самая большая дыра в мире». Это совершенно не так!»
Как ХК «Нефтехимик» защищал свою репутацию от нападок бывшего игрока
Нижнекамский «Нефтехимик» провел день открытых дверей для СМИ, который стал своеобразным ответом на демарш его бывшего игрока, нелицеприятно отозвавшегося недавно как о клубе, так и о самом Нижнекамске. Бывшие работодатели канадо-американца Ти Джея Гальярди (у него двойное гражданство) с этой оценкой категорически не согласились. «Реальное время», побывав на клубной базе, попыталось оценить правоту той и другой стороны, заодно узнав, зачем на «Нефтехим Арене» сделали новую разметку, как игроки морозят себя до минус 200 градусов по Цельсию и почему вегетарианство хоккеисту все-таки противопоказано.
О чем шум: кто такой Гальярди и что он наговорил после отъезда из Нижнекамска
Приглашение «Нефтехимика» посетить «святая святых» клуба, ознакомиться с его базой и инфраструктурой, ледовым дворцом «Нефтехим Арена» и прочим прозвучало буквально через 3 недели после демарша бывшего игрока «волков» Ти Джея Гальярди. Экс-легионер сказал тогда, например, что город Нижнекамск не то «входит в топ-3 дыр в КХЛ», не то вообще «самая большая дыра в мире» (трудности перевода).
Гальярди фактически обвинил медицинский персонал клуба в том, что в рамках обычных предматчевых процедур ему через укол «занесли инфекцию в бедро», а больницы нефтехимической столицы Татарстана он назвал «жуткими, отвратительными, как в 1940-х». Заметим в скобках, что «Реальное время» писало в своем антирейтинге медучреждений РТ о проблемах Нижнекамской центральной районной многопрофильной больницы (а именно туда, по нашей информации, возили Гальярди после осложнений, — прим. ред.). В частности, о большом, по данным ФОМС, количестве жалоб пациентов (в самой клинике, справедливости ради, данные о жалобах корректными не считают).
Но называть НЦРМБ «больницей «как в 1940-х» — как минимум несколько некорректно. Она была создана в 2009 году путем объединения пяти лечебных учреждений: Центральной районной больницы, городской больницы №2, городской больницы №3, больницы скорой помощи и стоматологической поликлиники. Всего к 2015 году в модернизацию клиники было вложено 330 млн рублей. Кроме того, в 2017 году здесь был проведен капремонт с установкой нового оборудования.
«Официальный язык КХЛ — русский! Мы на папуасском должны говорить?»
— «Нижнекамск — это самая большая дыра в мире!» Это совершенно не так. Если уж искать, где самая большая, то можно, наверное, и в Канаде найти, и в России, и где угодно еще, — не скрывая эмоций поделился сразу после нашего прибытия в клуб один из представителей «Нефтехимика» на условиях анонимности. — Наша база для хоккеистов не то что не самая худшая, а одна из лучших. И врачи у нас хорошие, потому что жизнь и здоровье хоккеиста медицинская служба любого клуба ставит на первое место!
Претензии Гальярди к тому, что здесь «все говорят по-русски», тоже удивили работников и игроков «Нефтехимика». Во-первых, английский знает и бывший главный тренер клуба Андрей Назаров (при котором и выступал за нижнекамцев канадо-американец), основательно поигравший в НХЛ, и тренер Вячеслав Гусов. И нынешний главный тренер Вячеслав Буцаев, к слову, тоже поиграл за океаном, английский у него на уровне.
— У нас был финский игрок Оскар Осала, был американец Дэн Секстон — они выучили русский язык! Они приехали сюда работать! Не мы поехали в США или в Канаду, а они к нам: так будьте добры, хотя бы элементарные вещи учите, — горячился все тот же представитель клуба. — Официальный язык Континентальной хоккейной лиги — русский! Мы на каком, на папуасском, что ли, должны разговаривать?
Как реклама «лопает» лед на арене
Нижнекамский клуб, замечает другой его работник, уважал и пожелания в еде Гальярди. Хотя многие и удивлялись тому, что он вегетарианец. Одному из специалистов «Нефтехимика», который оплатил игроку вегетарианский ужин после гостевого матча в Москве, тот до сих пор должен денег.
В Нижнекамске же Гальярди накрывали отдельно от других игроков вегетарианские обеды, однако он все равно питался «в каком-то кафе» неподалеку от ледового дворца «Нефтехим Арена», где, предполагают, он и мог изначально отравиться. Сама «Нефтехим Арена», 6-тысячный домашний стадион «Нефтехимика», построена еще в 2005 году рядом со старым ледовым дворцом. В 2015—2016 годах она была дополнительно реконструирована: здесь появились «финские» хоккейные борта по периметру площадки, что сделало их «травмобезопасными». Холодильное оборудование японских фирм для замораживания льда, центры с сауной и бассейном, спортзал для силовой подготовки, массажный кабинет, кабинет врачебного контроля — здесь появилось все, чего требует лига уровня КХЛ.
Александр Носов, начальник службы подготовки льда «Нефтехим Арены», рассказал о сложности заливки «обыкновенного» хорошего ледового покрытия, которое меняют примерно раз в год:
— Для этого надо сделать хорошую основу, на что уходит много времени — остудить плиту до минус восьми градусов, залить первый слой холодной водой, пройти комбайном, на следующий день залить горячей водой и т. д. Слой хорошего стойкого льда должен получиться в итоге толщиной 3,5—4,2 см. Ниже нельзя — на слое в 1,5 см «лежит» реклама. Бывают случаи, когда лед для хоккейного поля заставляют делать быстро. Это неправильно, — признается Носов. — Потом целый год просто мучаемся из-за этого. Лед лопается!
— А кто заставляет?
— Бывает так, что за 2 дня до начала хоккейного сезона приходят рекламные материалы и приходится укладывать поле за эти 2 дня. Тупо замораживаем лед над рекламой, не выдерживая никаких стандартов, — с сожалением ответил специалист.
Верхний слой льда меняется раз в неделю. Чтобы лед стоял, нужно держать температуру на компрессорах в минус 11—12 градусов, на поверхности льда — минус 6 (для фигуристов — минус 3).
В новом сезоне появится и новая разметка, так как «КХЛ равняется на НХЛ», площадка в итоге уменьшилась ради мобильного и интересного хоккея, за воротами осталось меньше пространства (не 4 метра, как раньше, а 3,35), сузили место работы для вратаря, зона атаки увеличилась на метр и прочее.
Как хоккеисты морозятся до минус 200 градусов
Нам показали и «нутро» «Нефтехим Арены»: от раздевалок и системы вакуумного массажа до «переносных мастерских», где специалисты вытачивают коньки, и восстановительного центра.
Константин Ермаков, массажист команды мастеров, показавший нам купель с ледяной водой, баню, сауну, джакузи, грелки для мышц, ледомашины, особое внимание обратил на местную гордость — криосауну. Это мощнейший, по его словам, инструмент для восстановления хоккеистов. Он заправляется жидким азотом, который испаряется, понижая температуру в камере до минус 150—180 градусов и включая регенерационные процессы в организме игроков. Установка, замечают в «Нефтехимике», поступила в клуб достаточно давно — и одной из первых в КХЛ. Понятно, что долго в такой камере хоккеистов не маринуют, держа их там не дольше двух с половиной минут. Рекорд поставил Евгений Григоренко (ныне выступает за «Северсталь», — прим. ред.), для которого камеру «разогнали» до минус 202 градусов.
Здесь, как и на базе хоккеистов, есть зал для разбора игр. Что любопытно, не только с большим экраном, но и в том числе с настольной хоккейной игрой. Единственное, что смущает, это парковка перед дворцом — бетон вместо асфальта, лежащий, судя по ухабам, не первый год. Хоккеистов тут может ощутимо потряхивать.
База на берегу Камы: собственная котельная, футбольные и теннисные поля
Профессионально стараются подходить к здоровью, питанию и отдыху и на базе хоккеистов в поселке Красный Ключ, уверяют в «Нефтехимике». Это пригород Нижнекамска, расположенный в двух километрах от города на озере Каракуль и на берегу Камы. Базу окружает бетонный забор, контрастирующий с деревянными, кое-где покосившимися заборами жилых домов, разбросанных напротив нее по той же улице Советской.
Сама база для тех нижнекамцев, кто не был здесь несколько лет, за это время сильно изменилась: «Этих елок тогда не было, это здание только строилось», — показывали нам. На территории базы общей площадью 2 гектара есть пара полей для игры в футбол, волейбол, теннис, баскетбол.
На наш вопрос, не жалуются ли хоккеисты на отсутствие чего-либо на базе, ее начальник Юрий Захаров отвечает отрицательно. Такого, чтобы, например, пожаловались на отсутствие горячей воды — не было ни разу: есть же собственная котельная, она подобную проблему раз и навсегда решила, есть интернет в комнатах и т. д.
Врач «Нефтехимика»: «Хоккеисту вегетарианцем быть трудно»
В соседнем с общежитием здании — том самом, которого не так давно не было даже в проекте — бассейн, сауна, тренажерный зал, медкабинеты с аппаратами от УВЧ до контрпульсации, где игроков восстанавливают после травм или операций.
Врач команды Сергей Корначенко, пока мы рассматриваем это хозяйство, рассказывает о том, что входит в обязанности медперсонала: питание, составление рационов, медподдержка, согласование нагрузок и прочее.
— Какова схема вашей работы в случае, если хоккеист пожаловался на какие-то боли или плохое самочувствие ?
— Обследуем, затем ставим диагноз. В зависимости от диагноза выбирается схема лечения.
— Хоккеиста не отправляют сразу играть, обколов обезболивающими?
— Нет! Пока диагноз не поставлен, никто никого никуда не отправляет. И даже после лечения делается повторное обследование перед игрой. Мы при этом обращаемся в медицинские центры. Здесь оказывается только первичная помощь, — объяснил врач «Нефтехимика».
На вопрос, существует ли какая-то серьезная разница между хоккеистами-мясоедами и вегетарианцами, врач признался, что да, существует:
— Трудно хоккеисту быть вегетарианцем. Мышцы должны восстанавливаться, а как они восстановятся, если ты не получаешь с пищей белков, протеинов? — усомнился Корначенко.
Протеины хоккеисты, по идее, должны получать в столовой — она на первом этаже общежития: до 10 столиков на 5 мест с приборами (в центре каждого стола — кетчуп) и табличкой «Принципы питания хоккеистов в день игры». Именно здесь Гальярди, говорят, накрывали отдельный стол.
На втором этаже — комнаты, где живут неженатые хоккеисты (кто женат — снимает квартиру в самом Нижнекамске): кровати, тумбочки, стулья, телевизор. На том же этаже зал отдыха с бильярдом, большим экраном и креслами и просмотровый зал, где игроки с тренером разбирают последние игры. В зале пара картин с изображениями православных церквей. Удивляет комната главного тренера, выглядящая довольно роскошно по сравнению с обычными комнатами хоккеистов. Забавно было увидеть шкаф с различными бокалами и стаканчиками в «тренерской» при отсутствии бара. Предположим, что посуда эта — для соков и газировки.
На главном спонсоре клуба «Нижнекамскнефтехиме» «висит» слишком много, говорят «нефтехимовцы». При этом в «Нефтехимик» он вкладывается ежегодно — и база, и сервис, и медцентр, и ледовый дворец изменились благодаря этому финансированию довольно серьезно. Но вливать сотни миллионов, а то и миллиарды в один хоккейный клуб было бы странно и для многих непонятно. Поэтому здесь стараются не просить у спонсора «много и сразу», уверяют в «Нефтехимике».
