Освобожденный Герман Дьяконов: «Нельзя невиновного человека бесконечно держать в тюрьме!»

«Тюрьма вообще создана, чтобы ломать людей»

— Добрый день, Герман Сергеевич! Поздравляем вас с освобождением! Насколько неожиданным оно было?

— Здравствуйте. До полного освобождения еще далеко. Я ждал этого. Нельзя невиновного человека бесконечно держать в тюрьме! Потому что все это в конце концов обернется огромным скандалом. Тем более есть четкое понимание — дело сфальсифицировано. Они просто не могли дольше меня держать.

— А в МВД объясняют решение о вашем освобождении под подписку окончанием следствия и подготовкой материалов к передаче в прокуратуру…

— Формально так и есть. Процедура ознакомления с 65 томами дела мною закончена. Но суть не в этом.

— Обвинения с вас не сняты?

— Нет. Теперь это вопрос оценки прокуратуры.

— Что первым делом сделали дома? Какие планы на ближайшее время?

— Я приехал вчера — дома никого. У меня семья сейчас в Питере, сын поступил в ИТМО — Питерский институт точной механики и оптики. Сейчас они там с супругой занимаются обустройством. А я один дома сижу, общаюсь с отцом, с адвокатом. Первым делом дома — выспался. Думаю, в конце недели мне собаку вернут, буду с ней гулять. Из планов пока только решение проблем. Очень много их накопилось.

— Что оказалось самым сложным для вас под арестом?

— Отсутствие телефона и интернета. Условия существования, естественно. Тюрьма вообще создана, чтобы ломать людей. Поэтому меня в ней и держали в надежде получить признательные показания. Но я не сломался, не тот характер.

— Были ли свидания с семьей? Разрешены ли передачи?

— За все время было два свидания — с отцом. В начале, потом следователь ГСУ Галиуллин запретил. Это тоже часть системы давления… С питанием там все нормально. С общением тоже — много интересных людей.

— Как здоровье?

— Не дождутся. Ха-ха. Немного поправился — потому что в тюрьме движения не хватало.

«Материал в процессе ознакомления изменился»

— На последней апелляции в ВС РТ вы требовали освобождения и возбуждения уголовного дела на следователя. Поддерживаете это заявление?

— Да, естественно. Будет направлено официальное письмо сначала Владимиру Изааку (начальник ГСУ — замглавы МВД по РТ). Я уже говорил — материалы фальсифицированы. В декабре при ознакомлении мне показывали один материал, а потом он стал другой. Это уголовно наказуемо! Причем изменения там очень большие — порядка 100 страниц. Пропала часть материалов, которые связаны с основным госконтрактом (по «пластиковой броне», — прим. ред.) на 160 млн рублей, по которому меня обвиняют. Подписывал его Абдуллин (уже осужденный экс-проректор КХТИ, — прим. ред.). И вот часть определяющих материалов по этому контракту пропала, а вместо них появились какие-то оперативные данные, которых раньше не было.

— Какую роль приписывает вам следствие в новом деле о хищениях?

— По их версии, деньги уходили мне. Абдуллин говорит, что отдавал их. [Александр] Кочнев (еще один обвиняемый проректор КХТИ, — прим. ред.) сначала говорил, что деньги уходили посредникам в Москву, но потом стал говорить — мне отдавал. Думаю, все уже понимают, что это неправда. У меня достаточно скромный образ жизни. Я вообще 18 лет в общежитии прожил — в нашем, институтском, в ведомственной квартире.

«Абдуллин говорит, что отдавал их. [Александр] Кочнев сначала говорил, что деньги уходили посредникам в Москву, но потом стал говорить — мне отдавал. Думаю, все уже понимают, что это неправда». Фото Дарьи Турцевой

— Поменялась ли ваша позиция по истории с контрактом по броне после привлечения в качестве обвиняемого?

— Хороший контракт был, очень перспективная работа была сделана. Жалко, что загубили, не дали дальше развивать. Моя позиция не изменилась — я, естественно, не виноват в том, что пытаются предъявить. Насчет Абдуллина и компании подельников и свидетелей — не знаю до сих пор. При таких методах ведения следствия слабые люди маму родную оговорить могут.

— Контракты были выполнены? Претензии со стороны заказчиков были?

— Контрактов было два крупных с Минпромторгом РФ, оба выполнены, претензий нет, перспективы развития дальнейшего были очень интересные. Вообще, это надо считать диверсией не против КНИТУ, а против обороноспособности России. Вообще, испорчено очень много. Я чуть больше года назад договорился с нашими партнерами в Китае и Казахстане о создании на базе КХТИ совместной научно-образовательной структуры — институт Нового Шелкового пути. Были очень сильные партнеры — Академия наук Китайской народной республики и Национальный исследовательский технический университет Казахстана. Думаю, что это был бы знаковый проект для всей Российской Федерации. Эта инициатива тоже была загублена.

— Вы когда-нибудь сталкивались с требованием откатов при участии в конкурсах?

— Я с требованиями откатов не встречался. Вообще, все контакты с МПТ РФ осуществлял Абдуллин.

— Почему именно ваш вуз попал под такое пристальное внимание силовиков?

— Наш, КАИ, медицинский и прочие. Потому что очень удобно искать соринки в чужих глазах, чтобы прикрыть частокол бревен в своих. Почему КХТИ? У нас, к сожалению, как только что-то начинает хорошо развиваться, надо или прихлопнуть, или отнять. Наш вуз стал №1 в России в своей области. Поэтому лакомый кусок. Ну и ко мне лично всегда было сложное отношение.

«На компромиссы не шел, интересы вуза отстаивал. Министерство федеральное поддерживало. И первое уголовное дело на меня было заведено почти 11 лет назад, как только ректором избрался в первый раз. По факту измены Родине — да, именно в такой формулировке». Фото Максима Платонова

«Неудобным я был ректором»

— Вообще, процедура убирания меня из ректоров потребовала 10 лет напряженной работы. Можно только позавидовать настойчивости моих недоброжелателей.

Неудобным я был ректором, на компромиссы не шел, интересы вуза отстаивал. Министерство федеральное поддерживало. И первое уголовное дело на меня было заведено почти 11 лет назад, как только ректором избрался в первый раз. По факту измены Родине — да, именно в такой формулировке. У нас тогда был контракт с китайцами, и наши сотрудники просто не совсем правильно оформили документы на поставку исследовательского оборудования в Китай. Таможня пропустила, не обратила внимание. Я в то время был проректором по науке. А когда ректором стал, эту историю вытащили.

— И чем она закончилась?

— Слава Богу, ничем. В тюрьму не сажали. Следствие велось года полтора сотрудниками ФСБ. Потом дело закрыли. Извинений не было.

— Ранее вы заявляли, что основным мотивом вашего заключения под стражу являлось сведение счетов. Кого вы имели в виду?

— Я за 10 лет много врагов нажил. Я же говорю — неудобным был ректором. Нельзя быть для всех хорошим. Если ты отстаиваешь интересы университета — значит, ущемляешь чьи-то другие.

— Что думаете о версии следствия по хищению спонсорской помощи «Газпрома» в вузе?

— Я про методы следствия уже говорил. К сожалению, бывший мой проректор Кочнев имеет очень уязвимую позицию во всех отношениях. Показания у него путаные, меняются по ходу следствия. К счастью, не все такие. На меня так вообще никто, кроме Абдуллина и Кочнева, которые сами являются очень заинтересованными лицами, показаний не дает.

«Он много и эффективно работал. Первое его дело, по которому он осужден, я не читал, подробностей не знаю. По текущему — он сломался, признает вину, говорит черт знает что. Жалко даже где-то его. Посмотрим на результаты суда». Фото Ирины Плотниковой

«Я профессор в четвертом поколении, а не бандит!»

— На старте первого дела в отношении проректора Абдуллина вы называли его человеком своей команды. Что думаете о нем сейчас?

— Он много и эффективно работал. Первое его дело, по которому он осужден, я не читал, подробностей не знаю. По текущему — он сломался, признает вину, говорит черт знает что. Жалко даже где-то его. Посмотрим на результаты суда.

— До своей посадки Абдуллин рассказывал журналистам, что с него требовали показания против вас и руководства министерства, а после — что деньги передавались в Минпромторг РФ через бывших офицеров ФСБ и МВД… Можете прокомментировать эти высказывания?

— Абдуллин говорит, что это я его заставил, требовал с него деньги, и что я сам передавал их в Москву. Однако госконтракт заключен Минпромторгом с ним непосредственно как с проректором по науке. Там даже моя фамилия не указана. Он сейчас в таком состоянии после трех лет в тюрьме — его словам просто нельзя верить. Следствие по новому делу Абдуллина год назад, до моего ареста, было закончено, шел процесс ознакомления с материалами. Я там проходил как свидетель, была с Абдуллиным очная ставка, и ничего — все понимали, что он врет. Потом вдруг дело вернули и меня нарисовали лидером преступной группировки. Я профессор в четвертом поколении, а не бандит. За наличие организаторских способностей в тюрьму не сажают. Я их во благо использовал.

— Кто такой этот отставной генерал ФСБ, о котором говорилось в оглашенных судом показаниях Абдуллина, и что его связывает с КХТИ?

— Этот человек работал у нас в республике. Потом в Москву уехал, представлял Итало-Российскую торгово-промышленную палату. Никакого отношения к нашему вузу и к Минпромторгу он не имел.

— Кем создан и поддерживается сайт rector-dgs.ru?

— Моими бывшими коллегами. Но в целом позиция университета меня крайне удручает. Я действительно много сделал и для вуза, и для людей. В ответ — ничего не было сделано, чтобы помочь мне в трудной ситуации. Наоборот, именно по ходатайству университета было вытащено старое дело Абдуллина по броне, возобновлены следственные действия по нему, потом это дело прилепили к кочневскому и меня объявили главным организатором всего.

Более того, университет на меня гражданское дело по ущербу завел, поторопился, не дожидаясь решения суда. Не такой «благодарности» я ожидал.

— Большое спасибо, что нашли время для интервью!