«Ромео и Джульетта» на Нуриевском: любовь победить нельзя
Музыка Сергея Прокофьева захлестнула зал трагической волной
Юбилейный фестиваль классического балета им. Рудольфа Нуриева, который в эти дни проходит на сцене ТГАТ оперы и балета им. М. Джалиля в 30-й раз, открылся премьерой. На этот раз — «Ромео и Джульетта» Сергея Прокофьева в постановке Бориса Мягкова и Владимира Яковлева. Музыкальный руководитель постановки — главный дирижер театра Ренат Салаватов.
«Холод и жар»
Первый постановщик балета «Ромео и Джульетта» в Советском Союзе Леонид Лавровский, когда получил предложение создать спектакль на музыку Сергея Прокофьева, процитировал слова Виктора Гюго о Шекспире: «Шекспир — это жизнь, смерть, холод и жар, земля и небо, мелодия и гармония, дух и плоть, великое и малое, но всегда истина». И, как известно из истории первой постановки балета на родине композитора, постановщик руководствовался этой цитатой.
Слова Виктора Гюго, возможно, не пришли на ум постановщикам казанского спектакля, но спектакль они создавали явно в этом ключе. Музыка Прокофьева с ее трагизмом и некой долей обреченности, которая точно ложится на замысел Шекспира, высветила шекспировские характеры во всей их многогранности. В новой работе казанского театра, его балетной труппы, есть «земля и небо».
Музыкальный руководитель постановки Ренат Салаватов прочитывает партитуру Прокофьева именно как трагическую, и этот трагизм едва уловимым образом сквозит даже в редкие светлые минуты сюжета. Оркестр своим могучим исполнением словно расширяет рамки трагедии, придавая ей некое вселенское звучание.
«Ромео и Джульетта» в Казани — масштабное полотно, выполненное в стиле классической постановки, где четкость и логичность хореографических решений органично сосуществует с музыкой. Сценография спектакля (ее автор Андрей Злобин) подробна и живописна: площадь Вероны, дворец Капулетти, часовня монаха Лоренцо — во всем чувствуется «воля к высокому стилю». И на фоне этого великолепия история двух только начинающих жить людей, обреченных на гибель, становится еще более трогательной и нелепой. Потому что одно из самых больших злодеяний — это попытка убить любовь.
«Мухи имеют значенья больше, чем Ромео»
Не так часто приходится видеть в современном театре такой чистый и цельный спектакль о любви. Джульетта (Кристина Андреева) и Ромео (Михаил Тимаев) — два непосредственные существа, их в какую-то минуту судьба, рок, Всевышний сводят среди карнавальной толпы. Любовь возникает в ту же секунду, она неотвратима, она захлестывает так, что мир перестает существовать.
И Андреева, и Тимаев работают удивительно. Она — немного капризная девочка в начале, наивная и ребячливая, еще даже играющая в куклы. Жених Парис — такая же кукла для нее. Он — романтичный, веселый, неслучайно друзья Ромео — это безалаберные Меркуцио и Бенволио. Шекспир вообще любил выводить подобные типы в своих комедиях, но здесь у двоих из них трагические роли. Похоже, что до встречи с Джульеттой Ромео-Тимаев не особо задумывается о жизни.
Встреча меняет и того, и другого. Знаменитая шекспировская сцена на балконе (в балете, естественно, героиня на балконе только начинает ее) у Андреевой и Тимаева так точна и органична, что сквозь музыку Прокофьева словно слышишь шекспировский текст: «В твоих глазах страшнее мне напастье, чем в двадцати мечах. Взгляни лишь нежно, и перед их враждой я устою! — Она сказала! О, говори, мой златокудрый ангел!». Девочка превращается в женщину, теперь Ромео — центр ее Вселенной и защитник.
Впрочем, их любовь обречена. Сцена карнавала в доме Капулетти с основной музыкальной темой балета, когда музыкальные ходы повторяются и повторяются и, на первый взгляд, ничего не происходит, перед нами всего лишь танцующие на балу пары, но музыка тревожит, будоражит, пугает. Это тот самый рок, та самая тень короля Гамлета, те самые ведьмочки в «Макбете» — Шекспир умел и любил такие мистические и одновременно трагические подсказки. И этот полунамек воплотил в музыке Прокофьев, и его сумели считать и постановщики спектакля, и дирижер.
А потом все покатится камнем под гору. Погибнет Меркуцио (Олег Ивенко) от руки Тибальда (Артем Белов) — нелепая, глупая ссора, почти что провокация. Ивенко-Меркуцио — одна из безусловных удач спектакля. Он изящен, весел, он бретер, балагур, он, даже умирая, смешит публику. Опять-таки такой шекспировский шут с трагической судьбой. Ромео отомстит за друга. И страшная алая дорожка, которую протягивают через сцену — водораздел, жизнь Ромео разделилась на «до и после».
«Тибальд убит, Ромео изгнан», — в трагедии Шекспира эта реплика Кормилицы подводит черту, она лишает Джульетту даже малейшей надежды, на счастье. Дальше действия героини почти механические: Парис как помеха, скорее к Лоренцо, яд выпивается без содрогания.
Финал нам всем хорошо известен. Они навеки вместе. Они не проиграли — выиграли. Прав был поэт: «Только влюбленный имеет право на звание человека». «Ромео и Джульетта» в Казани — это спектакль-предостережение. Хрупкий мир так легко разрушить. Дети поколения гаджетов так же чувствуют, как их далекие ровесники из Вероны.
