«Чистопольский джамаат»: цена показаний двух жен «амира Татарстана» и «маски-шоу» на Черном озере

Были ли основания закрывать процесс?

Процесс по делу «джамаата» дошел до финиша всего за пять месяцев. Срок не такой уж и большой для сложного дела с девятью фигурантами, которых обвиняли и 23 марта признали виновными в поджогах православных храмов, закладке взрывного устройства в Билярском музее-заповеднике и обстреле ракетами «Нижнекамскнефтехима». Сегодня вину никто из них в суде не признал.

В ноябре 2016-го после нескольких допросов прокуратура РТ убедила суд перевести процесс в закрытый режим в связи с заявлением Гульнары Мингалеевой, первой жены самопровозглашенного покойного «амира Татарстана» Раиса Мингалеева, застреленного 1 мая 2014-го в ходе спецоперации в Чистополе. Гособвинитель Андрей Кропотов сообщил суду: Мингалеева опасается за свою жизнь. Правда, сама жена «амира» в суде эти опасения не подтвердила, говорит правозащитница из Башкортостана Альмира Жукова, представлявшая на процессе своего дальнего родственника — подсудимого Рафаэля Зарипова.

— Жена Мингалеева рассказала суду, что муж ей ни о чем не рассказывал и подсудимых она никогда не видела, но когда [по инициативе силовиков] у нее забрали детей — начала давать показания, — рассказывает Жукова. — Гражданская супруга Мингалеева — Гульнара Гилячова (бросившая при задержании в 2014 году гранату в полицейских, — прим. ред.) тоже сказала суду: «Никогда этих людей с Мингалеевым не было. Но ради детей пошла бы на все, поэтому тоже дала показания против них».

После назначения даты оглашения приговора участникам объявили — приговор будет открытым, родственники смогут прийти

Лишнего билетика тут нет

Надобность защищать свидетелей от гласности отпала еще по завершении судебного следствия, однако прокуратура РТ не пожелала заявлять ходатайство о проведении прений в открытом режиме, а ходатайства защиты успеха не имели. Тем не менее после назначения даты оглашения приговора участникам объявили — приговор будет открытым, родственники смогут прийти.

Родственники пришли. Но судебные приставы объявили: «Мест в зале мало, пропускаем только самых близких — жену, мать, брата, сестру». «Впору билеты продавать», — усмехнулись желающие попасть на процесс. Журналисты вовсе остались за бортом. Если верить приставам, указание «не пускать СМИ на «открытый» приговор» дал председательствующий судья Юрий Клубков.

Вход в здание суда заперли, открыв альтернативный — через здание прокуратуры — для адвокатов и близких. Якобы для безопасности внутрь запускали по одному человеку. Требовали паспорт и просили вывернуть карманы верхней одежды, выложить телефоны и лекарства. Сумки и людей проверяли с металлодетектором. Мужчин в обязательном порядке просили разуться и снять ремни. Обувь осматривали и простукивали подошву на предмет запрещенных предметов, то же самое искали в поясах. Женские головные уборы и прически также осматривались. Одну из дам попросили удалить из волос невидимки, а другую — отдать родственникам булавки с одежды. Ничего более серьезного в ходе шмона найдено не было.

Недопущенные в суд журналисты и родственники мерзли у здания суда. Правда, после приговора выяснилось, что попавших в здание жен и матерей подсудимых на оглашение приговора в судебный зал так и не допустили — тормознули на втором этаже перед дверью, связывающей прокуратуру с судом. Потому что все места в зале «абонировали» спецназовцы в масках, сотрудники ФСБ, Центра противодействия экстремизму МВД и Следкома. А еще в зал допустили оператора МВД.

«Защищать террориста я бы никогда не стала»

Действия подсудимых самарская тройка судей расценила чуть мягче, чем прокуратура РТ, — пожизненного никто не получил. Однако сами подсудимые и их адвокаты были шокированы сроками от 16 до 24 лет колонии. Они намерены оспаривать приговор.

— Поверьте, защищать террориста я бы никогда не стала. Но вина этих людей была полностью опровергнута в суде! — рассказывает правозащитница Альмира Жукова. — Почти все свидетели отказались от показаний. А оставшиеся противоречат обвинению. Например, досудебщик Раис Шайдуллин (приговорен в 2014-м к 11 годам колонии строгого режима) сначала давал показания, что Айрат Ситдиков варил ракеты. Потом, когда следователи поняли, что работать с таким оборудованием Ситдиков просто не умеет, Шайдуллин взял это на себя — и себя, и других оговорил!

Действия подсудимых самарская тройка судей расценила чуть мягче, чем прокуратура РТ, — пожизненного никто не получил

С этим досудебщиком, по словам Жуковой, связаны и другие нестыковки — например, он дает показания о регулярных встречах с другими фигурантами в августе—июле 2013 года в Чистополе, а данные биллинга его мобильного телефона показывают, что он с мая по октябрь находился в Нижнекамске. Есть показания о том, как ради теракта в Нижнекамске члены «джамаата» выехали в 5 утра и сделали остановку под эстакадой, чтобы подготовить ракеты. Но на видеозаписях с заправки у этой эстакады такого фрагмента нет.

Впрочем, сопоставляя первые сообщения о запуске ракет 2013-го года с обвинительным заключением, Жукова обнаружила расхождение в датах и направлении полета. Сначала называлось 16 ноября и запуск по неким производственным емкостям НКНХ в сторону исправительной колонии №4 УФСИН по РТ. Такие показания имеются и в уголовном деле. Однако, по версии обвинения и приговору суда, ракеты осколочно-фугасного действия запускали в сторону лечебно-исправительного учреждения №1, причем 15 ноября. А 16-го их обнаружили.

«Причем на этих ракетах нет ни вмятин, ни нагара», — говорит Жукова. По просьбе защиты завкафедрой КНИТУ-КАИ Владимир Гайнутдинов просчитал максимальную дальность полета самодельных реактивных снарядов на основе имеющихся в деле характеристик, у профессора получилась цифра 170—205 метров. А у следствия — 800 метров. «Я думаю, у вас в Татарстане не ищут истинных террористов, и такая игра со сжиганием назначенных ведьм настоящих террористов только радует. Кому это выгодно? Думаю тем, кто имеет доступ к деньгам, выделяемым на борьбу с террором», — делится своим мнением, звучавшим в закрытой части судебного заседания, адвокат. Факты поджогов церквей мусульманами она также отрицает.

Перед оглашением решения суда обвиняемых заперли в клетках, но освобождать сведенные за спиной руки от наручников не стали

170 лет колонии на всех

Какую оценку доказательствам защиты дал суд, станет ясно лишь после изучения приговора. В суде была оглашена лишь его резолютивная часть. Полный текст судьи обещали направить в Казань почтой. В Следкоме по РТ утверждают, что суд согласился со всеми пунктами обвинения и дал подсудимым на девятерых 170 лет колонии строгого режима:

• 38-летнему Марату Сабирову — 24 года
• 33-летнему Рафаэлю Зарипову — 23 года
• 53-летнему Рамилу Абитову — 19 лет
• 38-летнему Айрату Ситдикову — 19 лет
• 36-летнему Алмазу Галееву — 18 лет
• 40-летнему Джаудату Ганееву — 18 лет
• 29-летнему Руслану Гафурову — 17 лет
• 25-летнему Михаилу Мартьянову — 16 лет
• 29-летнему Станиславу Трофимчику — 16 лет

Марат Сабиров и Рафаэль Ганеев на старте процесса обвиняли следствие в фальсификациях и пытках. В 2016 году их жалобы на незаконные действия следователей были приняты к рассмотрению Европейским судом по правам человека. Станислав Трофимчик на одном заседании суда проткнул себе живот скрепкой, а на другом пытался проглотить лезвие. В итоге был удален с процесса. А вот Руслан Гафуров и Михаил Мартьянов требовали удалить с процесса гособвинителя и прокурора РТ Илдуса Нафикова, утверждая, что тот предвзят, поскольку ранее заключил с Мартьяновым досудебное соглашение, а затем его расторг.

Важная деталь: перед оглашением решения суда обвиняемых заперли в клетках, но освобождать сведенные за спиной руки от наручников не стали. Похоже, приговор им вынесли уже давно.