Радик Амиров: «Это удивительный нонсенс Москвы: все должны быть из Мишаристана — Нижегородчины»

«Идите к черту. О Боге не фальшивят»

— Радик, сколько лет вы уже путешествуете электричками?

— Получается, года три или четыре. Но я беру материалы для книги, исходя из последних трех лет.

— Можете вспомнить какие-нибудь интересные истории?

— Вспомнился один из моих сюжетов. Заходят две девушки в наш вагон и начинают петь песни про Бога, при этом очень сильно картавят и шепелявят. И одна старушка встала и сказала: «Девушки, закройте рты и идите к черту. О Боге не фальшивят!». Замечательные слова на самом деле, потому что если ты обращаешься к Богу, поешь о нем, у тебя должны быть искренними любовь и слова. Даже если ты шепелявишь или картавишь, не надо делать из этого маленький бизнес. Либо не собирай деньги, либо делай так, чтобы тебя на самом деле уважили.

Ну и один из последних случаев: недавно я из окна электрички увидел, как парень вышел из вагона и стоял у урны, куда пассажиры кидают билеты. Он собрал все мимо упавшие билеты и бережно выбросил в мусорку. Передо мной сидели два парня, один говорит: «Вот идиот!», а другой — «Вот молодец!» и показывает первому парню такой здоровенный кулак. Я понимаю, что добро должно быть с кулаками.

— Эти девушки, поющие о Боге, — кто они? Я так понимаю, это проповедники некоего нового религиозного течения, сектанты?

— Я думаю, что это не православие. У них пустой холодный взгляд, в них нет того православия, которое мы знаем: теплого и братского отношения друг к другу. Это чисто западный стиль, холодная подача со льдом в глазах. Любви и веры в их глазах я не видел.

— А попрошайки часто заходят?

— Конечно, они присутствуют в общей картине, но их процент очень низок. Но хочу сказать, что наш народ очень доверчивый, сердобольный, сентиментальный — последний рубль русский человек может отдать так называемому «бедному человеку», не зная даже, беден он или нет. Ментальность такая, с нами играют. Они профи, это их работа: они умеют пустить слезу, надавить. Они, попрошайки, очень хорошие актеры.

— Много ли таких странных субъектов — привычных бродячих музыкантов, околорелигиозных проповедников — заходит в электрички или это разовое явление?

— В принципе, разовое явление. Больше всего «убивают» коробейники, которые продают очки, трусы… Эти очки, естественно, не сертифицированы, и те, кто их покупает, здорово сажают свое зрение. Покупают трусы — портят себе тело. Все это некачественное и низкопробное.

Как-то в электричках пытались выдавать лицензию продавца, но все время с этим бороться невозможно. Тем более это пользуется спросом: люди думают, что если они купили очки, часы или трусы за 100 рублей, то все это будет долго носиться. «По утрам надев трусы, не забудьте про часы», — так напевал с свое время питерский «Секрет».

«Попрошайки присутствуют в общей картине, но их процент очень низок». Фото aferizm.ru

— И полицейские их не гоняют?

— За четыре года ни разу не видел, чтобы выгоняли. И вообще полицейских-то видел всего пару раз. Они «странно» дежурят.

«Ты с какой деревни будешь?»

— Часто ли вы знакомитесь с пассажирами во время путешествий?

— Как таковых знакомств не бывает, все-таки электричка — это такой закрытый вагонный процесс, камерность, где, можно сказать, царит некая атмосфера: люди друг с другом вообще не здороваются. Некоторые уступают места. В целом, электричка — холодная и грязная. Такая общая атмосфера немного угнетает и не располагает к знакомствам, хотя я наблюдал одну пару, которая познакомилась при мне, и через какое-то время они уже шли рука об руку, потом у избранницы округлился животик. И сейчас я ее не вижу, видимо, семья добрая образовалась, парень-то ходит довольный!

— У вас наверняка уже есть постоянные попутчики. Узнают ли они вас?

— Я сажусь в один и тот же вагон, в одно и то же время — 8.36. Мы стараемся оформить свою некую «зону комфорта»: мы уже знаем друг друга по лицам, знаем, кого, например, сегодня не хватает в нашем вагоне. Я выезжаю с конечной остановки и в таких случаях чувствую некую неловкость, такой дискомфорт, потому что я не знаю, как его зовут, где он работает. Как будто они становятся довольно близкими людьми.

Фрагмент. 31 июля 2013 г.

Дни похожи. Лето, похоже. Подъем (опаздываю!), еду в город (опаздываю!!), метро, Садовое, работа. Быстро, стремительно. Вечера похожи. Я даже знаю, что вот этот мужчина слезет в Малаховке, а эта дама — раньше, в Томилино.
Плотный ужин, много чаю. Обязательный просмотр fb, посты: кто как жил сегодня: удивлялся, боялся, переживал.
Обязательный просмотр хорошего американского фильма, например, с Уокеном...
Прямо садись и пиши сценарий. Для своего собственного фильма в поисках собственного «Я».

— В своем «Фейсбуке» вы писали о том, что, бывало, вас принимали за кавказца. Менялось ли отношение пассажиров, когда они узнавали, что вы татарин?

— Ну, конечно, менялось, потому что есть обычный стереотип о том, что кавказцы обязательно ездят на дорогих машинах, вроде, они такие все на понтах. И что татары хитрые. Но оказывалось, что нет. С нами ездят и киргизы, и представители других центральноазиатских республик. Слышно, конечно, и татар по довольно громкому общению по телефону, там: «Хей, хэллэр ничек синен анда?». Было немало случаев, когда подходишь и спрашиваешь на татарском: «Вы откуда, ребята?», и первый же вопрос от них: «Э син кайсы авылдан?» («Ты из какой деревни» — прим. ред.), то есть они смотрят не по регионам: Поволжье, Урал, Сибирь, — а спрашивают: «Син кайсы авылдан?».

Это классный, это удивительный и архиважный нонсенс Москвы, это чисто «нижегородская татарщина»: все московские собратья, по их мнению, должны быть либо из Сергача, Чембилея, Рыбушкино, Ендовищи, Медяны, Сафажая, Базлово, Петряксы и многих других сильных деревень. В общем, из Мишаристана — Нижегородчины. Вот его татарскую деревню должны обязательно знать на федеральном уровне, в московской электричке — тоже, причем, все — и русские, и татары.

«Больше всего «убивают» коробейники, которые продают очки, трусы… Эти очки, естественно, не сертифицированы, и те, кто их покупает, здорово сажают свое зрение. Покупают трусы – портят себе тело. Все это некачественное и низкопробное». Фото life.ru

А когда говоришь им, что я Саракташа (Оренбургская область), они делают большие удивленные глаза: «Бу кайда?» (буква «к» не гортанная, как у поволжских татар, а «русская» «к»). Часто мишаре спрашивают: «Казанданмы син? Казанне белям. А мин Ключищадан!». То есть что Казань, что Ключищи — это одно и то же.

А еще было полезно узнать, когда я подслушал разговоры о том, что наши электрички «неправильно ездят», потому что мы по нашей ветке движемся по английской системе дорог: когда открывается дверь, у нас пассажиры, как правило, выходят не направо, а налево. Электричка, которая едет напротив, оказывается не слева, а справа.

«Московский снобизм присутствует везде»

— Почему вы выбрали жизнь за городом, а не в центре?

— Мин узем авылдан («Я сам из деревни»), поэтому для меня легче деревенская жизнь. Какое-то время я пожил в городе, но земля все-таки тянет сюда, к себе, на природу. Ну и плюс дети, которые играют с собакой во дворе. Кот Тима, который может ловить мышей во дворе. Я считаю, что домашние животные должны иметь выход на природу, а не сидеть в четырех стенах и ждать, пока хозяин придет их выгулять.

— Говорят, что есть некоторые отличия между москвичами, живущими в центре, и «замкадышами». Действительно ли это так?

— Московский снобизм присутствует везде, потому что жить в центре престижно, это показатель того, что ты способен зайти в дорогие магазины, в том числе и продуктовые. А «замкадыши» считаются «недомосквичами». Этот нормальное московское отношение друг к другу, которое идет, по моему анализу, еще со сталинских времен. Это отдается эхом, и такое деление, конечно, будет. Также и в Казани: «Ты вот где живешь?» — «Я на Бутлерова». — «А я в пригороде». — «Эй, что, не хватит денег, что ли?». Вот, в принципе, обычные классовые подходы к жизни.

— Сколько времени добираетесь от дома до работы?

— В день туда-обратно я проезжаю около полутора часов. 33 километра в одну сторону и 33 в другую.

— Уже подсчитывали сколько километров, сколько часов или месяцев провели в электричке?

— Я проезжаю около 18 тыс. остановок. Что-то около 15 тыс. километров в год. Это такая средняя статистика.

— Говорят, что жители Москвы проводят в транспорте и пробках чуть ли не четверть жизни. Так ли это или нет?

— Да. У меня был один знакомый татарин, он жил во Внуково, около аэропорта, а добирался на работу в Шереметьево. Он занимал хороший пост, получал деньги. Однажды он произнес убийственную фразу о том, что за год провел 44 суток в машине, прослушивая радио, аудиосказки, рассказы. Пробки, развязки, грубые дальнобойщики, блондинки, которые попадаются на каждом шагу за рулем крутых машин. 7—8 часов в день он проводил в машине! Это много, очень много.

— Почему вы предпочитаете ездить на электричке, а не на автобусе или машине?

— Это чисто экономическая точка зрения. За абонемент на электричку я плачу примерно 1,5 тысячи в месяц. И буквально за 40 минут добираюсь до центра города. Как мы любим говорить, «40 минут позора — и ты в центре Москвы». Машина обходится очень дорого: это пробки, стоянка, парковка. У нас очень трудно пробраться из любого шоссе, поскольку наши города строились по плану окольцовывания, а не как американские, где все улицы перпендикулярны или параллельны, и почти исключается пробочная проблема.

В электричке все очень просто: выигрываются деньги, выигрывается время. Уткнувшись в телефон, журнал или книжку, ты даже не замечаешь, как пролетают эти полчаса.

«Московский снобизм присутствует везде, потому что жить в центре престижно, это показатель того, что ты способен зайти в дорогие магазины, в том числе и продуктовые». Фото riamo.ru

— Во время пути вы обычно что-то читаете или слушаете чьи-нибудь разговоры?

— Сейчас я читаю Василия Гроссмана «Жизнь и судьба». Книжка очень тяжелая, и я просто ухожу в процесс, при котором очень непросто подслушивать чужие разговоры. Но мне не стыдно подслушивать чьи-то беседы, потому что это публика, театр одного или двух актеров. Ничего постыдного в этом нет, я ведь никогда не упоминаю ни имен, ни информации о том, кто на какой остановке сел. Вполне возможно, что ситуация может повторяться то в одной, то в другой электричке.

«Мне не хочется быть «вторым Зощенко» и «вторым Довлатовым»

— В каком жанре будет книга: путевые заметки или сборник рассказов?

— Путевые заметки, которые включают в себя некий сборник. То, что раньше я видел, сначала это были просто диалоги, потом стал присматриваться, как все это делается, и решил сделать полноценную книгу. Если вспомнить, какие были первые рассказы, это были просто диалоги, и потом решил, что надо сделать «поширше» — в виде законченного сюжетного тотального действия.

— Когда выйдет ваша книга и будет ли презентация?

— Я собираюсь презентовать ее в будущем году. Сейчас готовимся к верстке. Посмотрим, какая типография сколько возьмет. Я хочу сказать, что «#Жизньвэлектричках» — это отражение общества со всеми комическими и трагическими вещами, того общества, в котором мы живем. Здесь скрывать нечего: обычная электричка, где едут люди среднего класса и ниже. Но я видел здесь великолепных музыкантов, они просто молодцы. «Добровольные щи» — по-моему, такое название группы, «панкуха», но исполнение крутое. Они оттачивают мастерство, передвигаясь из вагона в вагон, из электрички в электричку, и поют хорошие песни. Бывают, конечно, и такие, которые заходят и начинают орать песни а-ля Высоцкий, блатняк, афганцы, но это мизерное количество.

— Каким тиражом планируете выпустить книгу и на кого она все-таки рассчитана?

— В первую очередь, на моих друзей, которые после моих путевых заметок говорили: «Садись и делай книжку». Это не коммерческий проект, хотя я, конечно, выпускал не одну книгу и понимаю, что, раздаривая ее, ты не получаешь той отдачи, которой ждешь. Это бизнес, скрывать нечего, поэтому продукция должна быть продаваема. Я думаю, тысячу экземпляров можно будет сделать, на первую пробу. Возможно, будут предложения, еще не знаю.

Это все ощущается на кончиках пальцев. Мне говорили: «Ты пишешь, как Зощенко, как Довлатов, как Венечка Ерофеев». Мне не хочется быть «вторым Зощенко» и «вторым Довлатовым»… Конечно, я обожаю Довлатова — это мой любимый писатель, люблю Венечку Ерофеева, потому что это классика русской литературы. «Москва — Петушки» — посмотрите, какой слог, какие вариации. А вот эта сцена: «Тупой-тупой выпьет, крякнет и говорит: «А! Хорошо пошла, курва!». А умный-умный выпьет и говорит: «Транс-цен-ден-тально!». И таким праздничным голосом! Тупой-тупой закусывает и говорит: «Заку-уска у нас сегодня — блеск! Закуска типа «я вас умоляю!». А умный-умный жует и говорит: «Да-а-а… Транс-цен-ден-тально!..».

«За абонемент на электричку я плачу примерно 1,5 тысячи в месяц. И буквально за 40 минут добираюсь до центра города. Машина обходится очень дорого: это пробки, стоянка, парковка». Фото moslenta.ru

Без их школы, без их основы я бы не увидел этих людей именно так. Можно говорить каждый раз, что «вот это быдло, вот это смех…», но это мы, и я в том числе, среди этих людей. Легко судить о другом, что он спит, храпит, и у него сумки падают, а человек устал, может быть, едет со смены, отработав двое суток. Они смешные, на мой взгляд. Поэтому можно кого-то обвинять, говорить, что «тебе на голову сумка упала». Это не очень корректно, скажем честно. Это все-таки наша жизнь, мы не можем чего-то поменять или добавить. Вижу ее так, как я ее вижу.