Дмитрий Цуриков: «Регби — это джентльменский спорт настоящих мужчин»

«Любовь к спорту привил дедушка, герой Великой Отечественной войны»

Родился я в марте 1980-го — года московской Олимпиады — и достаточно быстро стал спортивным болельщиком. Тут надо отдать должное моему дедушке по материнской линии Абдулсамату Шигаповичу Багаутдинову. Он фронтовик, кавалер двух Орденов Славы, прошел от Сталинграда до Берлина. В мирной жизни был болельщиком спорта, и вместе с ним мы смотрели вначале чемпионат мира по хоккею в Москве, а затем и чемпионат мира по футболу в Мексике. Было это в 1986 году, осенью того же года дедушка мой умер, будучи 70-летним, пусть его место будет в раю, в его честь я назвал одного из сыновей. После войны мой дедушка осел в Магаданской области в поселке Берелех Сусуманского района. И пока моя мама Рауза Абдулсаматовна не поступила учиться в КАИ, мои родители обитали там, в тех непростых для жизни условиях.

Мне же тогда было шесть лет, но эти события я запомнил. Я стал любить спорт, впрочем, тогда у нас особого выбора в этом плане не было, и когда мы собирались во дворе со сверстниками, то играли в активные игры. Частенько имитировали только что увиденные по телевизору футбольные матчи, делились на команды и пытались повторить. Допустим, был гол со штрафного, мы также пытались его повторить во дворе, тем более, достижений тогда у российских футболистов было много. Наша сборная и в финале чемпионата Европы играла, и золото Олимпиады выигрывала — это когда мне было уже восемь лет.

Обучаясь в школе, я пошел в секцию спортклуба Маяковского, потом в ДЮСШ 14, тренировался у знаменитого Николая Павловича Ульянцева, который долгое время возглавлял федерацию футбола Казани. В дубль «Рубина» меня приглашали, но совмещать очную учебу в медицинском вузе с профессиональным спортом было практически невозможно. В какой-то период я полюбил мини-футбол, встав в ворота. И у меня были перед глазами такие примеры, как голкипер Олег Денисов, и в целом вся мини-футбольная сборная России, которая исторически была в числе лучших сборных мира. У меня закрадывались мысли стать профессиональным спортсменом, но времена были тяжелые, и я выбрал учебу, когда по окончании средней школы с золотой медалью, пошел учиться в наш медицинский университет. Но, поступая туда, я изначально настраивался стать в итоге спортивным врачом, проводя рабочее время не в больнице, а на стадионе, не в белом халате, а в спортивном костюме, помогая игрокам добиваться хороших результатов. И, собственно говоря, со временем осуществил свои мечты. Получив сначала специальность «организация здравоохранения», потом «скорая медицинская помощь», потом получил 3-й сертификат по спортивной медицине, ЛФК.

Последовательно работал в женском, детско-юношеском футболе, мини-футболе

Начало работы в спорте пришлось на женскую футбольную команду, которая базировалась на стадионе «Трудовые резервы» при одноименной спортшколе, выступая на уровне первенства России среди команд первой лиги. Женский спорт — это, конечно, отдельная история, особенно футбол, про который я бы сказал, что он беспощадный. Это связано даже со статистикой травм, которая показывает, что у них приблизительно на 50 процентов больше, чем у мужчин, повреждений приходится на разрыв передней крестообразной связки, или, как принято говорить у профессионалов, «крестов». Причем в большинстве своем эта травма приводит к завершению карьеры у пострадавшей либо она уже не может вернуться на свой дотравматический уровень. Я сам пытался понять: почему такое происходит? Скорее всего, женская нога изначально, предрасположена к тому, чтобы быть красивой и изящной, а не к серьезным физическим нагрузкам, связанным с закачиванием связочного аппарата, который давал бы возможность выдерживать повышенные нагрузки.

Я бы еще посоветовал нашим болельщикам делать скидки на прочие особенности женского организма, прежде чем строить какие-то прогнозы перед женскими стартами, особенно, в индивидуальных видах спорта.

Следующая особенность спорта, заложенная генетически, — это наличие мышц двух типов, грубо говоря, быстрые и медленные. И когда одни группы идеально подходят для того, чтобы накачать большую мышечную массу, то обладатель другой группы мышечных волокон в тренажерном зале будет тратить свое и чужое время, сколько бы он не тренировался и питался протеином, то есть он будет хорошо выглядеть, стройный, подтянутый, но в плане накачанности результат будет ниже априори.

Поэтому в спорте высших достижений сейчас востребован генетический тест перед выбором вида спорта для ребенка, к чему он предрасположен анатомически, а не просто, по желанию родителей.

После перехода в мини-футбольную команду врачом, у меня был соблазн еще и играть в воротах

Затем у меня случился плавный переход из женского футбола — вначале на уровень детско-юношеского, когда я работал в команде, выступавшей на уровне ЮФЛ, Юношеской футбольной лиги. Уже оттуда я перешел в мини-футбольный «Ядран», созданный летом 2016 года, через год перешедший на профессиональный уровень и просуществовавший два года в качестве команды высшей лиги. Приглашавшие меня в команду президент клуба Андрей Богатырев и спортивный директор Денис Корчагин, прекрасно знали меня как вратаря, поскольку долгое время до этого я играл в «Молнии», а затем в «Волге». Пока команда «Ядран» росла с уровня чемпионата республики, Зоны Поволжья до Высшей лиги, был соблазн встать в ворота, тем более что я участвовал в тренировочном процессе команды. Но на момент перехода создания на профессиональный уровень мне было уже 37 лет, логично было предположить, что играть лучше я уже не стану. Опять же, на тот момент у меня родилась дочь, жена была беременна вторым ребенком, и ей требовалась моя помощь, а не отсутствие из-за вечерних тренировок.

При первоначальном комплектовании основным голкипером был Марат Мухаметзяров, младший брат тренера Рустема Мухаметзярова. Еще одним вратарем был приехавший в команду парень из Сибири, но на поверку он оказался больше игроман, чем игрок. Что касается меня, то я получил возможность работать и совершенствовать свои врачебные навыки. Причем делая это в любимом виде спорта, про который я все знал с точки зрения специфики, как и игры, так и травматичности, лечения и восстановления. Когда на себе, а не по учебнику знаешь, как болит, допустим, при растяжении проводящей мышцы, какие симптомы у травмированного голеностопа, то совсем по-другому общаешься с пациентом или же с тем, кто вдруг решил симулировать. Плюс когда ты выходишь на какую-нибудь тренировку вместе со своей командой и демонстрируешь игровые навыки, то в мужском коллективе к тебе совсем другое отношение. А на тот момент я, участвуя в специфических игровых упражнениях, таких, как «квадрат», входил в центр «квадрата» пореже остальных. То есть, я не просто сижу с чемоданчиком на трибуне, выбегая на поле в момент травмы подопечного, я, по сути, один из них. Тем более игроки одной четверки пришли в «Ядран» из «Волги», в которой мы с ними выступали в одном составе.

В нынешнем профессиональном спорте нет такой практики, что можно заявлять в состав кого захочешь, поскольку профи должны два раз в год проходить УМО — углубленное медицинское обследование, и только на основании него врач дает допуск до соревнований.

Тем не менее так совпало, что в 2017 году в Казани проходил этап Кубка России, на котором участвовала в качестве фаворита команда Якутска, плюс к нам приехала команда из Астрахани, а четвертым участником пригласили «Волгу», несмотря на то что это был любительский коллектив. И у меня появился соблазн сыграть теперь уже на профессиональном уровне. И вот в заключительном туре любительская «Волга» обыграла астраханский «Волгарь», профессиональную команду, которая раньше обыграла казанский «Ядран», тоже из числа профи. Я же, отыграв победный матч, помывшись, переодевшись, пошел на рабочее место врача команды «Ядран». Мне кажется, на профессиональном уровне это случай из разряда редчайших.

В регби практикуется узкая специализация игроков

В период расформирования «Ядрана» была воссоздана регбийная «Стрела». На начальном этапе вхождения в коллектив была та же самая ситуация, как в мини-футболе. Регби сам по себе — брутальный вид спорта, для мужественных людей. Плюс здесь создавался новый коллектив, и мне при переходе сюда было 39 лет. Поначалу я активно участвовал в тренировочном процессе, а уж в тренажерном зале старался не отставать от остальных, поскольку уже довольно долгий срок работа с весами входит в мой режим дня. Другое дело, что специфика болячек в регби несколько иная, чем в мини-футболе, но к тому моменту я уже обладал необходимым опытом, как лечения, так и восстановления и профилактики травм.

При выходе на профессиональный уровень мне пришлось столкнуться с такой частью спортивной жизни, как антидопинговая программа. На момент, когда российский спорт был интегрирован в международный, у нас была часть спортсменов, которая входила в программу тестирования АДАМС, что означает сдачу анализов в соревновательный и даже внесоревновательный период, когда допинг-офицеры могут приехать в любой обговоренный период туда, где бы ты ни находился.

Сейчас АДАМС, сдача допинг-тестов после игр, тестирование в РУСАДА — все это есть в нашей практике. А в мою врачебную практику вошла такая обязанность, как отслеживание новинок по пополнению списка запрещенных веществ.

В первую очередь мне необходимо совершенствовать знания о допинге и об антидопинговых правилах, проходить программы обучения РУСАДА, получая сертификации допуска, предостерегать игроков от всех проблемных препаратов, связанных с допингом. Хотя, в отдельных случаях, в их число могут попадать даже обычные капли в нос, позволяющие лечить простуду. Или же препараты, инъекции которых помогают быстрее залечить ту или иную травму или растяжения, при этом дающие положительный результат на допинг-тесте, хотя никаким образом не улучшают физическое состояние человека. Это просто препараты для восстановления, с которыми также приходится очень осторожно взаимодействовать.

В игровых видах спорта именно препараты, способствующие восстановлению после травм, после тяжелых матчей, входят в группу риска. Затем необходимо отслеживать периодичность запрещения тех или иных препаратов, поскольку этот фактор иногда зависит от периода приема: в соревновательный или внесоревновательный периоды.

Регби характерен частым возвращением в спорт игроков, принявших решение завершить карьеру. В Казани есть такой игрок Тагир Гаджиев. В этом сезоне вернулся в чемпионат страны другой ветеран российского регби Игорь Галиновский. Это происходит, на мой взгляд, потому что регби, как игровой командный вид спорта, имеет свою специфику, когда тот или иной игрок может выполнять на поле свою функцию. Хорошо быть универсальным, но в игре каждый 90% времени выполняет какую-то свою специфическую функцию. Допустим, взять амплуа второлинейцев, или в переводе с английского «замок», — это тот самый игрок, которого лифтуют, иными словами, поднимают вверх при вводе мяча из аута. Это его основная цель на поле, и если человек справляется с этой ролью лучше остальных, то по прошествии определенного времени, когда он залечил травмы, болячки и его материально заинтересовали, он снова почувствовал вкус к занятиям профессиональным спортом, он в него и возвращается. Потому что умения позволяют ему входить в число игроков топ-уровня, выполняющего эту роль лучше конкурентов, во всяком случае в своей команде.

Командные совещания проходят на английском языке, начинаясь с вопроса: «Что там у нас по медицине?»

Еще одним важным моментом при начале работы стало знание английского языка. К счастью, у нас им владеют директора клуба, россияне из тренерского штаба, но я сам должен был тоже знать, поскольку нельзя вечно рассчитывать на чью-то помощь. Тем более что у нас часть тренерского штаба состоит из южноафриканцев, как и большая часть легионеров. Уже сама школа дала мне хороший базовый уровень знания английского. Потом я заметил, что нам гораздо комфортнее общаться с теми, для кого английский — второй язык. Мы, как и они, учимся чистому английскому, без сленга, проглатывания слов, свойственного носителям языка из Англии, США, Австралии, Новой Зеландии и так далее. Поэтому с теми южноафриканцами, которые составляют основной контингент иностранных регбистов, мне общаться проще.

Хотя был смешной момент с тренером из Новой Зеландии в самом начале существования нашей команды. Во время одной из игр он начал кричать в сторону нашей скамейки, требуя полотенце, но, глотая окончание, он выразил свою просьбу словом телл, который мы воспринимаем, как «говори». Но мы достаточно быстро разобрались в той ситуации. Как и с одним из первых моих выступлений на тренировке, когда я начал переводить речь нашего наставника Джей Пи Нила для российских игроков. И в какой-то момент осознал, что еще недостаточно хорошо изучил терминологию регби, чтобы профессионально донести до регбистов, чего хочет от них тренер. Это стало лишним козырем для того, чтобы я как можно быстрее вник в новый для себя на тот период времени вид спорта. Что касается медицинской терминологии, то еще в мединституте я ее освоил, поскольку каждое совещание тренерского и административного штаба проходит на английском, начинаясь с вопроса ко мне: «Что с медициной? Кто травмирован? Кто готов вернуться в тренировочную группу?» — и так далее.

В «Ядране» был период, когда в команду привезли Роберта Бояркина (он потом вырос до игрока Суперлиги, получил армянский паспорт и выступал за сборную этой страны) и пробовался Женя Черемисин, который шесть лет был в дубле «Рубина», не сыграв ни одного матча за основу. Но Черемисин на тот момент уехал в чемпионат Узбекистана. На подходе был Булат Гайнатуллин, ставший в минувшем сезоне чемпионом страны в составе команды КПРФ, вратарем сборной страны.

У меня нет своего «кладбища хирурга»

В тот период я для себя поставил цель: сыграть в чемпионате Татарстана, задумав, что если я его выиграю, то уже уйду из любительского мини-футбола. Несмотря на то, что уже год практически не тренировался, полностью посвятив себя работе спортивного врача, я попросил разрешения у главного тренера «Ядрана» Рената Камалетдинова сыграть за «Волгу», которая в итоге вышла в финал. И в серии пенальти мы обыграли елабужский «Эссен». Хотя на тот момент квартет наших игроков выступал за профессиональный «Ядран», но организатор команды Айрат Сахиев по своим московским связям привлек в «Волгу» игроков, завершивших большую профессиональную карьеру. Это и нынешний тренер молодежной сборной страны Константин Маевский, забивший в том финале решающий пенальти, и бразилец Сирило, и Максим Бунтов. Вот это стечение обстоятельств позволило мне уйти, как говорят, «на пике», оставив для себя только игры на ветеранских любительских турнирах.

Подводя промежуточные итоги работы на поприще спортивного врача, я поблагодарю Аллаха за то, что миловал меня от своего «кладбища хирурга», то есть пациентов, которым я не смог помочь, более того, сделав только хуже после работы с ними.

В мини-футболе мой партнер по «Волге» и уже подопечный по «Ядрану» Сергей Привалов рвал «кресты», но вылечился, восстановился, сейчас снова играет, будучи востребован в любительском футболе Татарстана. Тьфу-тьфу, даже самые сложные травмы моих подопечных по «Стреле-Ак Барс» Алексея Бурдина и Романа Рощина на поверку могли бы привести к гораздо более страшным последствиям.

Мы быстро купировали травмы Бурдина и Рощина

Что касается Рощина, то с его особенностями организма самые тяжелые раны у него заживают, как принято говорить, как на собаке. Уникальный организм, который помог, по сути, вернуться в сезон, и он очень будет полезен команде в заключительных турах чемпионата. Не будь этого, я бы вообще не дал гарантии, что спортсмен с такой травмой может вернуться в спорт. Помимо этого, необходимо сказать слова благодарности президенту клуба Алексею Валерьевичу Песошину, который посодействовал тому, чтобы Рощина максимально быстро перевезли из Сочи, где он получил травму, в РКБ, где хирург сделал ему операцию быстро и высокопрофессионально.

По Бурдину выскажусь осторожнее, хотя заметно, что у него положительная динамика. Изначально, на момент получения травмы в Красноярске, казалось, что все будет гораздо страшнее, но, опять же, спасибо докторам в Казани, которые отлично сделали сложную нейрохирургическую операцию. Сейчас вопрос в реабилитации. У него жена родила, и радостно от того, что он может брать своего новорожденного на руки.

В заключение: перейдя в регби, скажу честно, я чуть охладел к любимому ранее футболу. Потому что регби — это спорт настоящих мужчин. В нашем виде спорта легче работается судьям, поскольку они не мучаются в размышлениях: травмирован человек или симулирует. Второе у нас не приветствуется, в том числе даже болельщиками той команды, чей игрок лежит на поле. В этом плане все ясно: если он упал, значит просто не может продолжать игру. При этом регби максимально контактный вид спорта, и если в футболе, да и в других командных видах спорта, уходят от контакта, то здесь его ищут специально.

Даже получив серьезный ушиб на старте игры, человек может доиграть до конца, если он играет ключевую роль на поле, в то время как в футболе уже давно был бы заменен. И, если представитель классической медицины при травмах, свойственных в регби, будет советовать человеку состояние покоя, то у нас такого нет. У человека травмирована рука, он садится на велосипед, разрабатывает мышцы ног, сердечно-сосудистую, чтобы в моменте, когда больное место заживет, быть максимально готовым физически. Повторюсь, регби — это джентльменский спорт настоящих мужчин.