«Недопустимое воздействие»: оправданный присяжными за два убийства казанец снова в СИЗО

Адвокат: «Пришел честно, не скрываясь, и был арестован»

На воле 45-летний Ибрагим Закиев провел почти три месяца. В августе 2024-го после оглашения оправдательного вердикта его поздним вечером освободили в здании Верховного суда Татарстана. Сегодня утром в Нижнем — вновь лишили свободы.

— Я просто в шоке. Человек пришел честно, ни от кого не скрываясь, и был арестован. В суде нам сообщили — такое изменение меры пресечения у них в апелляции впервые. Раньше либо фигуранты дела не приезжали на заседания, либо апелляционный суд оставлял вопрос о мере пресечения за региональными судами, — поделилась адвокат казанца Инна Барлева.

Она намерена оспорить сегодняшнее решение, однако суд осложнил эту задачу — не вынес отдельное арестное постановление, жалобы на которое рассматриваются в сокращенные сроки, а включил вопрос по изменению меры пресечения в апелляционное определение.

В данный момент экс-оправданный находится в одном из нижегородских СИЗО. В ближайшее время его планируют этапировать в Татарстан. Здесь его снова ждет скамья подсудимых по обвинению в двух тяжких преступлениях.

Напомним, в ноябре 2016-го Закиев был объявлен силовиками республики в федеральный розыск, а в марте 2017-го — уже в международный. При этом границ РФ не покидал. В июле 2023-го приехал по делам в Нижний Новгород и был задержан сотрудниками угрозыска.

В мае текущего года предстал перед Верховным судом Татарстана по обвинению в организации одного убийства 20-летней давности и соучастии в другом. В августе коллегия присяжных признала — вина Закиева по первому эпизоду не доказана, а по второму — не доказано само событие преступления, описанное следователями. На основе этого вердикта оправданного освободили в тот же день, а 3 сентября председательствующий по делу судья Ильшат Тухватуллин провозгласил оправдательный приговор, признал за фигурантом право на реабилитацию и постановил — вернуть материалы дела руководителю Следкома по РТ для установления лица, подлежащего привлечению в качестве обвиняемого.

16 сентября гособвинители Динара Зареева и Яна Подольская направили в Нижний апелляционное представление, требуя отмены приговора и заключения оправданного в СИЗО на три месяца.

Сегодня доводы прокуроров апелляционный суд удовлетворил, и Ибрагим Закиев вновь получил статус обвиняемого по двум эпизодам:

• Эпизод 1. «Убийство Ильдуса Салахутдинова за 3 тысячи долларов»: По версии обвинения, больше 20 лет назад у Закиева с Салахутдиновым произошел конфликт ввиду личной неприязни и нежелания первого «возвращать неустановленную следствием сумму долга» второму, после чего заемщик решил устранить своего кредитора и предложил своему знакомому Ильгаму Сафиуллину найти киллера. Тот согласился и обратился к Андрею Аршинову, которому ранее помог купить пистолет с глушителем и патронами калибра 9 мм, пообещав за убийство вознаграждение в сумме $3 тысяч (85,7 тысячи рублей на дату убийства), полагают силовики. Аршинов привлек и знакомого водителя Романа Сибгатуллина, сказав, что тот получит половину, когда поможет скрыться с места преступления. Утром 24 января 2004 года стрелок дождался прихода Салахутдинова к его «девятке» у дома на Чуйкова и расстрелял, когда тот сел в авто. Утром следующего дня раненый скончался в больнице.

Аршинов, по версии обвинения, кинулся к дому, где его должна была ждать машина Сибгатуллина, но тот испугался и рванул с места сразу после выстрелов. А после смерти жертвы Сафиуллин передал Сибгатуллину 51 тысячу рублей для последующей передачи Аршинову, но пугливый водитель не побоялся кинуть киллера и делиться с ним не стал. По версии обвинения, указанную сумму Сафиуллин получил от заказчика убийства Ибрагима Закиева, который до 2012 года носил имя Ямаша Шамсутдинова. В 2018-м по этому делу Аршинов как киллер получил 20 лет колонии строгого режима, Сибгатуллин и Сафиуллин как пособники — 10,5 года и 9 лет соответственно. В назначенное наказание по приговору вошли и другие эпизоды — разбой с покушением на убийство и незаконный оборот наркотиков, на которых и повязали эту троицу в 2016-м.

• Эпизод 2. «Месть за побитых членов ОПГ «Грязь»: по версии обвинения, в ночь с 12 на 13 июля 2003 года казанца Геннадия Морогова подкараулили у его дома и избивали до смерти, используя «неустановленные следствием предметы по типу арматуры, металлического прута, деревянной биты или другие предметы» схожей конструкции, а также собственные руки и ноги, а еще стреляя в жертву из травматического пистолета «Оса». После чего загрузили тело в багажник автомобиля, увезли в лесопосадку на железнодорожной станции Лагерная и оставили там. Это нападение силовики считают ответным ходом за то, что Морогов с неустановленными лицами ранее избил двух представителей группировки «Грязь» Кочерганова и Хайруллова. Якобы те мешали вскрывать чужие авто на своей охраняемой стоянке.

В обвинении фигурируют пять нападавших на Морогова, включая «грязевских». Среди них — скончавшийся в 2015-м Руслан Хайруллов, а также Рамиль Абдрахманов и Артем Русаков, которые предстали перед судом еще 6 лет назад и получили по 13 лет колонии строгого режима. Закиева в расправе над Мороговым обвинили лишь в 2023 году, уже после водворения в СИЗО по первому эпизоду. Показания в качестве свидетеля того жестокого избиения в 2016 году давал все тот же попавший в оборот по делу о наркотиках Сафиуллин.

Прокуроры о незаконном составе суда и голословной версии убийства силовиками

«Реальному времени» удалось ознакомиться с доводами сторон, которые звучали сегодня в апелляции. В своем представлении прокуроры сделали акцент на нескольких ключевых моментах — указывали на конфликт интересов адвоката Инны Барлевой и отказ суда удалить ее из процесса, отмечали нарушения законодательства стороной защиты с целью формирования у присяжных недоверия к доказательствам следствия, в том числе — высказывание порочащих фактов в адрес ключевых свидетелей. Неоднократно в представлении выдвигаются претензии и в адрес председательствующего.

По мнению гособвинителей, после выхода присяжных из совещательной комнаты судья Тухватуллин при изучении вопросного листа должен был не только обратить внимание на отрицательный ответ по вопросу доказанности события убийства Морогова, но и указать коллегии народных судей на неясность и противоречивость вердикта в этой части. Поскольку факт умышленного убийства Морогова группой лиц уже установлен вступившим в силу приговором 2018 года в отношении Абдрахманова и Русакова. Судья этого делать не стал и не вернул присяжных в совещательную комнату для устранения противоречий.

Также прокуроры отмечали — адвокат Барлева шесть лет назад вела защиту Абдрахманова, а его позиция по эпизоду Морогова противоречит позиции Закиева. По мнению Зареевой и Подольской, в такой ситуации суд должен был объявить отвод адвокату, но такое ходатайство стороны обвинения было отклонено, что «привело к рассмотрению уголовного дела незаконным составом суда...»

Авторы представления настаивали — судья нарушил нормы УПК, не став отстранять ту же Барлеву от участия в процессе, «несмотря на систематическое и грубое нарушение процессуального закона и нарушение порядка судебного разбирательства», о чем свидетельствуют 25 предупреждений и замечаний со стороны суда. Защитницу упрекнули в попытках поставить под сомнение допустимость полученных силовиками доказательств, довести до присяжных негативную и недопустимую информацию о свидетелях — в первую очередь очернить Сафиуллина данными о судимости и потреблении наркотиков.

— До присяжных доводили сведения о причастности к убийству иных лиц и по иным мотивам, нежели указано в обвинении. В частности, выдвигалась абсолютно голословная и ничем не подтвержденная версия о причастности к убийству Морогова сотрудников правоохранительных органов, высказывались предположения о получении им смертельных повреждений в ходе семейного конфликта, иных конфликтных ситуаций, — отмечали гособвинители. И добавляли — недопустимые вопросы по личностям и следственным действиям председательствующий своевременно не снимал, что в итоге повлияло на вердикт присяжных.

По версии Зареевой и Подольской, адвокат и подсудимый перед присяжными исказили суть исследованных результатов экспертизы по крови на месте происшествия, а Закиев еще и попытался представить себя жертвой предварительного следствия, и такой комплексный подход защиты помог сформировать у коллегии предубеждение к доказательствам и свидетелям обвинения, что повлияло на их беспристрастность.

Еще одним фактором незаконного воздействия и давления на присяжных прокуроры считают 55-минутное видеообращение татарского журналиста и писателя Искандера Сираджи к прокурору Татарстана, опубликованное в Сети в канун прений по делу, с изложением версии о фальсификации и подлоге доказательств по делам Закиева и уже приговоренного Абдрахманова. Авторы представления указывали — 22 августа (после оправдательного вердикта) в СК возбудили дело о сборе и распространении данных двух свидетелей уголовного дела — Сафиуллина и Сабирова. Напомним, Сираджи получил в этом деле статус подозреваемого, Закиев — свидетеля.

К представлению на оправдательный приговор сотрудники прокуратуры РТ приобщили приговор 2018 года об угрозе убийством и причинением вреда старшине коллегии присяжных, что рассматривала дело Абдрахманова и Русакова. При этом о подобных фактах на процессе по Закиеву никто не заявлял.

Защита припомнила прокурорам «хромированную биту»

Адвокат и оправданный против отмены оправдательного приговора возражали, указывая — незаконного воздействия на присяжных не было, как и конфликта интересов с защитой Абдрахманова, а очернением свидетелей и постановкой некорректных вопросов (пример: «Вы сами были членом преступной группировки?») с построением версий занимались... сами прокуроры.

— Все обвинения в мой адрес не имеют объективных доказательств, — сообщал судьям апелляционной инстанции Ибрагим Закиев. — Гособвинители перед присяжными ссылались не на доказательства, а на свою уверенность и убежденность: «В обоснованности предъявленного обвинения мы уверены. Полагаем, после нашего выступления эта уверенность передастся и вам»; «Закиев, безусловно, принимал в этом участие. Мы в этом убеждены...»

Защитник же со ссылкой на протокол заседаний уверяла — вопреки доводам прокуроров, в присутствии присяжных она «ни разу не коснулась вопросов предварительного следствия и недопустимости доказательств», соответствующие ходатайства заявлялись в отсутствие коллегии.

Что касается замечаний и предупреждений, то здесь адвокат указывала — выводы о нарушениях системного характера с целью повлиять на итоговый вердикт безосновательны. Приводила пример с полученным от судьи замечанием в ответ на ходатайство о предоставлении схемы двора на улице Сабан — предполагаемого места преступления.

Инна Барлева указала апелляционному суду на небезупречность действий своих процессуальных оппонентов. Одна из гособвинителей при допросе свидетеля Беккера «указала присяжным на возможность его участия в преступных действиях», а позднее — «выдвинула новую версию о хромированной бите», которой якобы могли наносить удары Морогову, раз в ранах жертвы эксперты обнаружили следы хрома. Что до биты, ее не было даже в показаниях свидетелей. По мнению защиты, сам факт новой версии лишь подтвердил несостоятельность обвинения Закиева.

Отвергла защитник и претензии в искажении данных экспертиз, вновь сославшись на судебный протокол с дословными цитатами из процессуального документа. При этом Барлева указала, что вольную интерпретацию выводов эксперта в суде допустила вторая сотрудница прокуратуры: «Установлено, что на данном месте обнаружена кровь третьего лица с примесью, характерной для крови потерпевшего». Эксперт допускал лишь возможность смешения: «Если эта кровь принадлежит одному лицу, то это третья группа крови, и от Морогова (убитого) она исключается, если это смыв и на этом смыве — смесь нескольких образцов крови, тогда примесь крови исключить не представляется возможным...»

Именно гособвинителями в суде была оглашена «очерняющая» информация о Сафиуллине, после которой председательствующий судья давал разъяснения присяжным — не принимать услышанное в расчет, отмечала адвокат оправданного. И подчеркивала: доводов о нарушении тайны совещательной комнаты, где работали присяжные, в представлении прокуроров нет. Зато в протоколах суда в начале каждого заседания содержатся вопросы председательствующего — общались ли присяжные в перерыве с кем-либо из участников процесса, оказывалось ли на них давление, не потеряли ли они беспристрастность и объективность. Ни одного заявления от членов коллегии за время суда не поступило.

— Ни в каких группировках я не состоял. Работал в Казани помощником директора в турецкой компании — помогал ему с организацией и общением с партнерами, получал 30 тысяч рублей в месяц, — рассказывал оправданный журналисту «Реального времени». — Все группировки Казани возникали по территориальному признаку. Так вот, в Аракчино ни я, ни мои родственники никогда не жили, и учился я не там. Так что версия обвинения о причастности к «Аракчинским» логике не поддается.

Высказывал мнение, что фабрикация его дела произошла в 2016 году — на показаниях наркомана. «О том, что меня объявили в розыск, я не знал. За границу не выезжал. Жил в Москве на съемной квартире, занимался с партнером бизнесом в сфере строительства и сдачей в аренду автомобилей бизнес— и премиум-класса. В июле 2023-го приехал по делам в Нижний Новгород, и там меня задержали сотрудники местного угрозыска. Затем приехал конвой из Казани — оказалось, я заочно арестован по обвинению в убийстве. А потом мне предъявили еще одно. Это был шок».

По версии Закиева, никаких объективных доказательств — отпечатков его пальцев, следов ДНК на оружии либо месте преступления, не говоря уже о видео— и аудиозаписях, в деле не было и нет. Как и данных о телефонных соединениях с предполагаемыми сообщниками и жертвами.

— Обвинение строится на абсурдном мотиве и голословных показаниях «лица с иным процессуальным статусом», — заявлял Ибрагим на прениях перед присяжными Верховного суда РТ. — Я невиновен. Мне никому в этом зале не стыдно смотреть в глаза. Моя совесть чиста. Но я вынужден доказывать свою невиновность...