Сергей и Татьяна Фишелевы: «Главное — наладить контакт с родителями»
Семейная педиатрическая бригада Казанской станции скорой помощи — о секретах крепкой семьи, «эволюции» службы и любящих, но неумелых современных родителях
Супруги Сергей и Татьяна Фишелевы — одна из самых известных бригад на Казанской станции скорой помощи: он врач, она — фельдшер. На скорой такой «семейный подряд» — дело обычное: работники станции много времени проводят вместе, а помогая людям в экстремальных ситуациях проявляют те самые главные человеческие качества, которых мы ждем от партнера по жизни. Поэтому сегодня в «Реальном времени» — семейный портрет медиков.
«На скорой часто так семейные пары складываются»
Человек, трудовая деятельность которого в течение нескольких десятилетий описывается двумя-тремя записями в трудовой книжке, сегодня — большая редкость. А уж если эти записи сделаны на одном предприятии или в организации и менялась только должность — это точно уникум.
Врач педиатрической бригады Казанской станции скорой помощи Сергей Фишелев пришел сюда в 1976 году студентом-первокурсником — в качестве санитара. В 1983 году, когда он уже окончил Казанский мединститут и стал врачом, на станцию после медучилища по распределению прислали нового фельдшера, и доктор «совсем пропал».
— Я не могу сказать, что именно меня в ней привлекло, — смущенно улыбается Сергей Владимирович и после паузы добавляет: — С ней всегда спокойно было, надежность чувствовалась. Попадаются ведь и бестолковые фельдшеры, а мы с самого начала понимали друг друга с полуслова.
Вначале оба ездили с разными бригадами, лишь изредка пересекаясь на дежурствах, а потом стали просить, чтобы их ставили вместе. Начальство пошло навстречу.
— Так и вышло: вначале сработались, а потом уж окончательно «состыковались», — рассмеялся муж в ответ на вопрос корреспондента, как дело до брака дошло.
— Такая любовь, — улыбнулась жена. — Мы всегда вместе — и на работе, и дома, и на отдыхе — на даче.
— Не надоедает, не хочется отдохнуть друг от друга?
— Нет! — возразили хором. — И у нас на скорой часто так семейные пары складываются. Присмотрятся друг к другу, почувствуют взаимопонимание и женятся.
«Раньше в скорую звонили, когда действительно все серьезно»
На вопрос, что в их работе самое сложное, супруги Фишелевы отвечают неожиданно:
— Наладить контакт с родителями. Вначале выстраиваешь общение с мамами и папами, а уж потом с ребенком.
Это, конечно, не значит, что они не сталкивались с тяжелыми или «непонятными» пациентами, с трудностями диагностики и реанимации. Просто медицинские знания и умения иногда бывают вторичны, если родители ребенка не готовы действовать заодно с вызванной ими педиатрической бригадой.
— Раньше с родителями было намного проще и работать, и общаться, — объясняет Татьяна. — И вызовов было меньше, в скорую звонили, когда действительно все серьезно.
— А сейчас звонят, когда просто не хотят идти в поликлинику, когда экстренная помощь не требуется. И нам приходится объяснять, что мы не назначаем лечение, не даем больничных и справок, — продолжил Сергей. — Было несколько случаев, когда я спрашивал, почему не вызвали участкового врача — ничего же экстренного нет, а мне отвечали: «Мы как-то даже не подумали». А ведь думать надо, потому что пока мы ездим по таким вызовам, помощи ждут те, кто действительно срочно в ней нуждается.
Бич специализированных бригад скорой помощи — непрофильные вызовы. На вызов отправляют того, кто ближе и кто свободен. И чету Фишелевых нередко отправляют на помощь не детям, а взрослым людям, которым стало плохо на улице, к пострадавшим в ДТП.
Самый страшный такой вызов был у семейной бригады в лихие 90-е:
— Приехали мы к авторынку «Океан», а там огнестрел, ранение в голову, на снегу — кровь и мозги… Бизнесмены сводили счеты. Мы этого пациента до больницы живым довезли — скончался уже там, — вспоминает Татьяна Фишелева.
А что, так можно было?
Действовать с медиками заодно некоторые родители не готовы из-за растерянности, а некоторые, увы, из-за неграмотности:
— Современные родители зачастую очень мало знают, — говорит Фишелев. — Редко встречаются начитанные, грамотные, понимающие. Но часто элементарных вещей ведь не знают! Не знают, как снизить температуру у малыша: мать встречает нас, спрашивает, говорит, что советы, которые ей написали в родительских чатах, не работают. Я говорю: «У вас же интернет есть. Забейте вопрос в поисковик, там будут ссылки на медицинские форумы, статьи, где все доходчиво и понятно описано». А она мне: «Да? Ой, а я как-то об этом и не подумала». Идет тотальное оглупление населения!
К примеру, вызвали педиатрическую бригаду Фишелевых к младенцу 15 дней от роду. С формулировкой: «Ребенку плохо». Бригада примчалась — ребенок лежит розовый, спокойный, температуры нет, а родители в слезах и панике: «У него дырка в голове». О том, что у новорожденных бывает родничок — отверстие в черепе, которое потом зарастает, они не слыхивали.
Другой случай — Фишелевы приехали на вызов, где состояние ребенка перепуганные родители описали как «кишки вылезают»: оказалось — ничего не вылезает, просто у ребенка — аскариды. Глисты, болезнь грязных рук, о последствиях которой, по логике, даже школьники должны знать после курса биологии, не то что взрослые, семейные люди.
Когда пациент рад опозданию скорой
Пациенты скорой нередко жалуются на долгое ожидание. Особенно долгими бывают задержки во время эпидемий.
— Вызовов много, работать в такие смены приходится без отдыха, это очень тяжело, — рассказывает глава врачебной семьи. — И перед родителями часто приходится оправдываться, объяснять, почему ждать приходится несколько часов. Многие относятся с пониманием, кто-то возмущается… А однажды был вызов на температуру к ребенку, который мы отработали с задержкой в 6 часов. Вызвали нас в полночь, а приехали мы в 6 утра. Поднимаемся, готовимся оправдываться, а родители довольны, улыбаются: «Ой, как хорошо! Мы уже выспались, температура у ребенка опять поднимается, так что вы вовремя!»
Но сейчас, говорят супруги Фишелевы, работать на скорой все равно намного легче. На их глазах казанская скорая изменилась до неузнаваемости, прошла «эволюцию» от нищеты бандитских 90-х в разбитых старых «буханках» до укомлектованных по высшему стандарту сегодняшних «Фордов», где вся необходимая аппаратура разложена по полочкам и в рабочем состоянии — только пользуйся.
Откуда берутся детские болезни и травмы
Если сравнивать случаи, на которые вызывали педиатрическую бригаду 30—40 лет назад и сейчас, то спектр заболеваний изменился за эти годы кардинально. И акцент теперь — на температуру, боль в животе и травмы.
— Гастриты, дискинезия желчевыводящих путей встречаются сплошь и рядом даже у дошкольников, — констатирует Сергей Фишелев. — А все это от питания: чипсы, консервы, соки… Пройдет несколько лет, дети подрастут, и начнутся у них и язвы, и все прочее. Не все родители это понимают, к сожалению.
На вопрос, почему так происходит, он отвечает, что сегодня почти никто из родителей не тратит время на приготовление натуральных овощных, мясных пюре, приготовление молочных каш: взяли баночку с готовым продуктом — и проблема кормления ребенка решена. А готовое — отнюдь не самое полезное для растущего организма.
А еще, говорят Фишелевы, современные родители не знают элементарных вещей о том, что безопасно для ребенка, а что нет. Каждый сезон они ездят на вызовы к детям, пострадавшим при катании с горки на «ватрушках».
— Это всегда тяжелые травмы, множественные переломы, сотрясения, — говорит Сергей Владимирович. — А родители не понимают, что «ватрушка», в отличие от тех же санок, — вещь неуправляемая. Ну не покупай ты ее, купи что-то более безопасное…
Сезон «ватрушек» прошел — наступает сезон травм в экстрим-парке «Урам». В том самом, до которого от станции скорой помощи по прямой каких-то полтора километра. В основном страдают те дети, которые уже немного умеют кататься на самокатах и велосипедах.
— Я убежден, что экстрим-парк — для профессионалов, а там почти каждый день переломы и черепно-мозговые травмы ребятишки получают. Последний вызов вчера был — мальчик на самокате…
Когда есть любовь
Любовь к друг другу и к выбранному делу помогла не только в работе — если бы не она, вряд ли бы семья Фишелевых выдержала испытание голодными 90-ми и не бросила, как многие тогда, любимую профессию ради хлебного места.
— Тяжело было, — вспоминает Сергей Владимирович. — У меня мама была жива, она поддерживала. На скорой зарплату не платили, так доходило иногда до того. что приходил к ней: «Мама, дома совсем нечего есть».
— Было так, что и на автобус денег занимали — чтобы до работы доехать, — говорит Татьяна Александровна. — Спасало то, что молодые были.
При этом, говорит Сергей Фишелев, ни ему, ни жене никогда не приходило в голову, что можно найти более спокойное место:
— Я вообще не понимаю, как это — прыгать с места на место, выбрал — работай. Но мне еще всегда хотелось оказывать людям именно помощь.
— Ему всегда было интересно делать что-то руками и сразу видеть результат, — говорит жена. — Пользоваться аппаратурой, попасть в любую вену с первого раза. У нас был свой чемоданчик для экстренной помощи. У Cергея Владимировича был свой ларингоскоп… однажды очень пригодился: мальчик подавился кусочком яблока, задыхался. Мы извлекли инородное тело, заинтубировали и живым в больницу привезли. Вообще нам везло — в машине у нас смертей не было.
Даже рождение дочери не заставило их сменить работу на более спокойную. Просто пока ребенок был маленький, работали в разные смены: друг друга видели меньше, зато дочка была под присмотром. И в итоге пошла по стопам родителей — выросла, выучилась на педиатра: «У нее выбора не было, — смеются родители. — Она же в этой среде выросла. Бабушка — врач, родители тоже». Но дочери любящие родители желают счастья, успеха и… более спокойной, чем у них, работы.