«Биография генерал-майора Алексея Лецкова — тайна за семью печатями»

В отличие от полковника Ивана Родионова и его жены или, скажем, генерал-майора Нефеда Кудрявцева (о каждом из которых можно написать по отдельной книге), история казанского периода жизни другого «героя пугачевского времени» — генерал-майора Алексея Петровича Лецкого (1725—1800) — известна куда менее детально. Даже А.С. Пушкин, упоминая в своей «Истории Пугачева» и И.А. Родионова, и Н.Н. Кудрявцева (подробности мученической смерти обоих офицеров схожи даже и в деталях), при этом ни словом не обмолвился о генерале Алексее Лецком, несмотря даже на то, что в описываемое время тот был ни много ни мало комендантом Казанской крепости.

Причина столь вопиющей несправедливости по отношению к памяти заслуженного генерала лежит на поверхности — не все документы прошли сквозь сито истории. О некоторых исторических личностях столько материалов, что впору романы писать, а о других найдется жалких две строчки в метрической записи прихода — и больше ничего. Словом, как сказал один известный булгаковский персонаж, о котором к ночи не принято вспоминать, «есть документ — есть человек, а нет документа — нет и человека». Отсутствие документов и конкретных фактов, как правило, компенсируется кривотолками и домыслами — в отношении казанского периода жизни Алексея Петровича эта аксиома целиком и полностью оправдалась.

Начнем с того, что никто из современных казанцев не укажет вам точного адреса казанского дома генерала (а узнать его как раз очень хочется, поскольку в мае 1798 года у Алексея Петровича останавливался император), никто не знает подробностей его жизни в Казани и, что самое интересное (готов биться об заклад), — никто не ответит на вопрос, как правильно произносить фамилию генерала: «Лецкий», или все же «Лецкой»? В разных источниках он именуется то так, то эдак, и эта двойственность за последние два столетия породила массу разночтений не только в исторической литературе, но даже и в казанской официальной топонимике, и в конечном итоге стала поводом для шуток и острот, подчас самого похабного свойства. Разумеется, у обеих версий нашлись свои адепты, которые с пеной у рта готовы доказывать свою правоту. Чтобы их хоть как-то примирить, скажу, что неправы и те, и другие — гораздо правильнее будет писать «Лецков», по крайней мере, именно в этой транскрипции фамилия генерала значится во всех без исключения казанских приходских записях. Вот и я буду в дальнейшем использовать метрическое прочтение фамилии Алексея Петровича, потому что, во-первых, так будет куда достовернее, а во-вторых, это избавит меня от необходимости всякий раз мучиться с падежами, склонениями и ударениями, ерничая при этом над самим собой и генеральской фамилией — словом, так будет много проще и мне, и вам.

Биография генерал-майора Алексея Лецкова — тайна за семью печатями. Совершенно неизвестно, откуда он родом, кто его родители, даже сам год его рождения (1725) калужские официальные исторические источники часто ставят под сомнение, хотя именно в городе Калуге он прослужил дольше всего и там же, уже в должности гражданского губернатора Калужского наместничества, получил звание генерал-майора. Вместе с тем, послужной список Алексея Лецкова известен более или менее достоверно: на военную службу он поступил в 1747 году, затем, уже в звании артиллерийского капитана, участвовал в Семилетней войне, в 1764 году ему было присвоено звание «подполковник артиллерии», а еще через год он перебрался в северную столицу, где был назначен обер-комиссаром Главной канцелярии артиллерии и фортификации. В 1771 году он становится бригадиром артиллерийского корпуса, а в самом начале 1774 года переводится на должность обер-коменданта Казанской крепости. В этом своем новом качестве он не мог не познакомиться с Иваном Родионовым, тогда еще живым и здоровым — оба были артиллерийскими полковниками, оба занимали сопоставимые по рангу должности: один — коменданта, второй — начальника артиллерии Казанского гарнизона. Вскоре один из них погибнет, защищая город, второй — сумеет отстоять крепость. И опять-таки — о Родионове Пушкин пишет, о Лецкове же — ни слова, ни полслова.

Осенью 1776 года полковник А.П. Лецков покидает Казань: с 31 октября того же года и по июль 1782-го он — правая рука калужского генерал-губернатора Михаила Николаевича Кречетникова, гражданский губернатор наместничества. И вновь — о его деятельности на этом посту в архивных документах ни строчки! Может, что-то и было, но до нашего времени не сохранилось. Известно только, что в мае 1777 года Екатерина II своим Указом присвоила Алексею Петровичу воинское звание генерал-майора артиллерии, на этом — точка. В 1782 году Алексей Петрович Лецков вышел в отставку и вместе с женой и дворней во второй уже раз перебрался в Казань, город, который он сумел отстоять во времена смуты и который, вероятно, успел стать ему почти родным — не случайно же отставной генерал решил провести здесь остаток дней. В течение всего последнего периода своей жизни А.П. Лецков был «прописан» в Воскресенском приходе — фамилия генерала год от года мелькает в приходских записях храма Воскресения Христова вплоть до самой его кончины, 5 мая 1800 года. Здесь же нетрудно найти и генеральшу Авдотью Васильевну, умершую 2 октября 1807 года в возрасте семидесяти лет и отпетую в том же храме. Но не трудитесь искать дом генерала А.П. Лецкова на Кремлевском холме — Алексей Петрович проживал вовсе не там, а на улице Заозерной, не имевшей к Воскресенскому приходу ни малейшего отношения. И пусть вас это не удивляет (жил в одном месте, а в церковь ходил в другом), подобное положение вещей во все времена было и остается обычным делом — быть может, тамошний священник был старым знакомым Алексея Петровича, либо действительно генерал в свою бытность казанским комендантом проживал в тех краях, и с Воскресенской церковью его многое связывало, либо еще что — тут вариантов может быть очень много. Так или иначе, а имена Алексея Лецкова и его жены фигурируют в списках Воскресенского прихода, при этом он проживал совсем в другом месте — «на Заозерной улице, от крепости левая сторона», где, согласно записи в Книге городовых обывателей за 1796 год, имел собственный одноэтажный деревянный дом и немаленький земельный участок в 1 748 квадратных сажен.

А за неполных два года до смерти генерала в городе случится событие, которое увековечит имя Алексея Петровича в памяти казанцев и городской топонимике.

24 мая 1798 года, в сопровождении большой свиты и вместе с двумя своими сыновьями, Александром и Константином, в Казань прибыл государь-император Павел I. Прибыл не поразвлечься, а с целью инспекции воинских частей Оренбургской, Казанской, Уфимской и Пермской губерний, собранных для этой цели на Арском поле. В отличие от своих предков, Петра и Екатерины, которые приплыли к нам на галерах, Павел, нарушив сложившуюся традицию, добрался на перекладных до Свияжска. Первоначально предполагался сухопутный проезд и до Казани, но утомленный дорогой император захотел спуститься к городу рекой. Адмиралтейство тут же подготовило катер, который и доставил коронованного гостя прямо к Тайницкой башне — в шесть часов вечера пополудни. Государя встречали военный губернатор, генерал-лейтенант Б.П. де Ласси, комендант, генерал-майор П.П. Пущин и другие военные. Здесь же присутствовали представители казанского дворянства, духовенства, чиновничества и большое количество горожан. Уставший с дороги государь поприветствовал собравшихся, затем въехал в крепость, наскоро помолился в Благовещенском соборе и поехал отдыхать в приготовленную для него квартиру, каковой еще со времен Карла Фукса и Николая Загоскина все без исключения исследователи называют «деревянный одноэтажный домик в пять окон, принадлежавший генералу Лецкому», стоявший на углу нынешних улиц Горького и Гоголя.

Разумеется, и тут не обошлось без споров, хотя спорят больше по мелочи: в каком именно углу перекрестка мог стоять «дом Лецкого» — в том ли месте, где сегодня довоенная «сталинка» с музеем М. Джалиля (ул. Горького, 17), или все же по диагонали от него, через дорогу, в северо-западной оконечности Лядского сада? При этом приверженцы первой версии ссылаются на Н.П. Загоскина, адепты же второй — на «павловскую» мемориальную доску, ни к селу ни к городу повешенную на фасад деревянного дома 1864 года постройки, стоявшего в примыкающем к улице Гоголя углу сада и снесенного в 1976 году.

Так или иначе, а все вертится «вокруг да около» современного перекрестка «Горького — Гоголя».

Споры эти хотя и небеспочвенны, но все же вторичны — все они суть производные чужих воспоминаний. На мой взгляд, куда интереснее попробовать «вычислить» местоположение «павловской резиденции» самостоятельно, опираясь не на мнение авторитетов, а только на дошедшие до нас документы, простую человеческую логику и здравый смысл. Что ж, давайте попробуем. Для начала нам нужно ответить на два самоочевидных вопроса: во-первых, добрался ли к 1798 году город (а точнее, городская застройка) до территории нынешнего Лядского сада или нет; а во-вторых, что это за таинственная «Заозерная» улица, где согласно «Описанию домов домовладельцев города Казани за 1796 год» (ГАРТ, фонд 114, опись 1, дело 2) отставной генерал имел земельный участок в 1 748 квадратных сажен и собственный дом, в котором в мае 1798 года в течение целой недели проживал император Павел Петрович?

На первый вопрос ответить достаточно несложно: если вы зададите его сами себе и не поленитесь хотя бы бегло просмотреть картографические материалы рубежа XVIII—XIX веков (они в открытом доступе), то воочию убедитесь, что в описываемый период наш город с восточной стороны завершался Красной слободой, самые крайние строения которой доходили примерно до современной улицы Гоголя (район Лядского сада); будущая же улица Горького на этом участке (и далее в восточном направлении) еще только формировалась — в лучшем случае по линии ее трассы были вбиты деревянные колышки или нечто в подобном роде.

На второй поставленный нами вопрос ответить несколько сложнее, но тоже можно — для этого нужно еще раз внимательно оценить диспозицию. Итак, в последние годы XVIII века в фешенебельных районах города уже по большей части сформировалась регулярная уличная сеть, хотя сами названия новых улиц к этому времени еще не успели устояться. К примеру, отрезок современной улицы Дзержинского у Черного и Банного озер в описываемое время именовался «Озерной улицей», при этом в «Описании домов» местоположение участка того или иного домовладельца обычно указывалось более определенно: если он, скажем, проживал на Богородицком холме, в записи значилось «по левую руку от крепости», если на Воскресенском — то, соответственно, «по правую». Сразу же за поперечной Баратаевской улицей (Лобачевского) начиналась Заозерная улица, причем правая ее сторона (от крепости) — это нынешняя юго-западная аллея Ленинского сада, проходящая под горой, а левая — продолжение той же улицы Дзержинского (за оперным театром). Исходя из подобной логики нетрудно догадаться, что под Заозерной улицей в списках домовладельцев города Казани подразумевается нынешняя улица Горького, которая и сегодня является прямым продолжением улицы Дзержинского, в прошлом — Озерной. Определение же «Заозерная улица, по левую руку от крепости» может означать лишь нечетную сторону улицы Горького — и больше ничего.

Итак, улицу Заозерную (она же современная улица Горького на участке от Ленинского до Лядского сада) мы с вами вычислили, остается еще раз пересмотреть списки ее жителей, и чем черт не шутит — быть может, среди них отыщется какой-нибудь знакомый персонаж? Открываем книгу, и (о чудо!) самым первым номером в списке домовладельцев Заозерной улицы, проживавших «по левую руку от крепости», значится «вдова генерал-лейтенанта Прасковья Васильевна Костливцева».

А вот это уже действительно «горячо» — ведь достоверно известно, что представители нескольких поколений дворянского рода Костливцевых владели земельным участком на углу нынешних улиц Горького и Гоголя, напротив Лядского сада. Дом наследников Петра и Александра Костливцевых, более поздней постройки, сохранился до наших дней (ул. Горького, 19) и даже недавно успел «прирасти» аж четырьмя дополнительными этажами, что, к слову, изрядно подпортило его внешний вид. В 1798 году никакого каменного дома тут, разумеется, еще не было, а была лишь загородная деревянная усадьба генеральской вдовы Прасковьи Костливцевой, замыкавшая цепочку строений улицы Заозерной. Вы спросите, с чего вдруг я так возрадовался, найдя дом этой генеральши. Да с того, что сразу за ней следующим в списке домовладельцев Заозерной улицы (если двигаться в сторону крепости) значится «дом его превосходительства господина Алексея Петровича Лецкова».

Получается, что приверженцы версии К.Ф. Фукса и Н.П. Загоскина все-таки оказались правы, и «дом генерала Лецкого» стоял на углу современных улиц Горького и Гоголя, на месте довоенной «сталинки» с музеем М. Джалиля (ул. Горького, 17).

В этой связи особенно приятно, что место усадьбы мы с вами «вычислили» самостоятельно, со 100%-ной вероятностью, и при этом не апеллируя к чьим-либо воспоминаниям, а основываясь исключительно на архивных материалах и непреложных фактах. Теперь же, когда местоположение усадьбы Лецкова нами установлено, настало время разобраться, отчего этому вполне заурядному загородному дому выпала редкая честь принять столь высокого гостя.

Продолжение следует