Татьяна Зражевская: «Очень сложно рушить стену из мужчин, которые не пускают женщин в бокс»

«Женский бокс более жестокий, чем мужской»

— Кто назвал вас «Черной пантерой» и почему?

— Я работаю с психологом, он настраивает меня на бои, и мы с ним придумали такое сравнение. Он спросил: «С кем ты себя ассоциируешь? Тем ты и будешь на ринге». Мы перебрали: медведь — неуклюжий, тяжелый, волк — нет, рысь — нет, но уже что-то близкое. Мне с детства почему-то нравилась черная пантера, она легкая, быстрая, для меня она олицетворение женственности, такой женской натуры. Может быть, где-то чуть стервозной — это то, чего мне не хватает в жизни. Это перевоплощение на ринге, [где я становлюсь] быстрая, коварная, ловкая. Не будем забывать, что женский бокс более жестокий, чем мужской, женщины сами по себе такие. Поэтому на ринге нужно быть где-то стервозной.

— А как это? Вы в жизни не такая, а потом выходите на ринг, и бац — такая?

— Да, это как игра. То есть я играю роль дерзкой, быстрой, где-то способной на все ради победы.

— Профессиональный бокс — это шоу-бизнес?

— Да.

— Чем занимается ваш менеджер, какая у него задача?

— У меня сейчас новый менеджер, это девушка, и мне с ней приятнее работать в том плане, что мы понимаем друг друга как девушка девушку. У нас одно видение, она вносит какие-то изюминки в мой стиль, в одежду. Мы перешли от шорт к юбкам, работаем над выходом на ринг — над образом, песнями. Развиваем соцсети. Как ты выходишь, что говоришь — это важно. Боксеры сейчас, особенно за границей, любят треш-токинг, то есть подогревание интереса к бою.

Не будем забывать, что женский бокс более жестокий, чем мужской, женщины сами по себе такие. Поэтому на ринге нужно быть где-то стервозной

— На чем вы зарабатываете?

— На боях.

— Как часто они бывают?

— Не так часто, и теперь еще реже в связи с пандемией. К сожалению, сейчас такое тяжеленькое время для всех спортсменов. Но нужно перетерпеть, рано или поздно это закончится. Соревнования без зрителей — это, конечно же, менее выгодно и менее интересно, но смысл остается тем же. Можно зарабатывать пояса, можно зарабатывать деньги, можно крутиться, находить разные варианты.

«5 тысяч евро за бой — это был мой максимум»

— Какую максимальную сумму вы получили за бой?

— Более 5 тысяч евро.

— Это много или мало?

— Скорее мало. Потому что все-таки я до этого выступала в Германии, но так как я русская и немецкая публика... нет, они меня, конечно, полюбили, и у меня там даже есть свои фанаты, но свои [спортсмены публике] все равно ближе.

Но сейчас мы вернулись в Россию и хотим развиваться здесь. Будем пробовать выходить на большие гонорары. Потому что за границей женщины получают от 500 тысяч долларов.

— То есть вы зарабатываете на бое и эти же деньги вкладываете в пиар, промоушен?

— Некоторую часть — да. Но есть спонсоры, которые помогают вести пиар-кампании, помогают при подготовке к боям, с оплатой спарринг-партнеров, залов.

— Спонсоров найти легко?

— Нет, очень сложно. Во-первых, немногие поддерживают женский бокс. Большинство спонсоров мужчины, и у них такое мужское видение: «Ну жалко, что ж ты, такая красивая и так себя портишь».

Но сейчас тенденция все-таки немного меняется, я оцениваю себя не по половому признаку, а как спортсмена: «Я приношу чемпионские звания, почему вы мне не помогаете?»

Большинство спонсоров мужчины, и у них такое мужское видение: «Ну жалко, что ж ты, такая красивая и так себя портишь»

— А как реагируют в целом мужчины, не только спонсоры? Вот знакомится с вами молодой человек: «Здравствуй, я Василий, менеджер». — «А я Таня, боксер».

— Когда я знакомлюсь с парнями, я не говорю о своих увлечениях и профессиональной карьере.

— Но рано или поздно...

— ...рано или поздно — конечно. Я подвожу к этому постепенно, не сразу в лоб. Но когда мужчины из спорта, те же менеджеры, для них это нормально.

— А когда не из спорта?

— Тогда, конечно, шок. Они сразу начинают чувствовать себя неловко. Обычно стереотип такой, что как только я захожу домой, то сразу бью своего парня. «Бедный твой муж». Но, конечно, я объясняю, что это только работа, только в зале. Поверьте, мне ее хватает, это два раза в день шесть дней в неделю на протяжении 15 лет. Этого хватает, чтобы прийти домой и вести себя нормально, по-женски, хотеть банально какой-то ласки, радости. А не бить сразу в лицо.

— Во сколько вам обходится титульный бой?

— 3 миллиона рублей.

«Я за зрелищность, а мои тренер и команда за сохранение здоровья»

— Поединки каких боксеров — мужчин ли, женщин — вы смотрите?

— Вот смотрела поединок, которого все ждали, Ломаченко — Лопес. Все ставили на Ломаченко, у него были пояса трех федераций, не хватало только четвертого, по IBF. И он проиграл. Все его пояса забрал соперник. Видно, что там что-то пошло не по плану, мы тоже это разбираем.

— Что вы выберете, то есть что вам нравится самой: зрелищный, эффектный бой, или скучный и проработанный, но победный?

— Я за зрелищность, а мои тренер и команда за сохранение здоровья. [Они считают, что] лучше выиграть 1:0, чем 100:99. А я боец характерный, мне нравятся темп, сила, скорость. Но, конечно, я и за победу. Хочу сочетать зрелищность и победу. Победа самое главное, любой ценой.

Я боец характерный, мне нравятся темп, сила, скорость. Но, конечно, я и за победу

— Вы сказали, что будете развиваться, строить карьеру в России. Это вообще реально в нашей стране в женском боксе?

— До этого это сделал только один человек — Наталья Рагозина, и сделала она это за границей, в Германии. Она уже потом приехала в Россию, и ее уже хоть как-то знают из женщин-боксеров. После нее не было никого. Очень сложно рушить стену из мужчин, которые находятся в боксе и не пускают женщин. Хотя женский бокс — это олимпийский вид спорта, на Олимпиаде представлено 5 весовых категорий, и тут уже не поспоришь, на это выделяются деньги. Профессиональный бокс — это, конечно, уже коммерческий вид спорта, тут каждый сам за себя. Но все-таки я хочу преподнести, что женский бокс есть, на него нужно обращать внимание, и я так же могу приносить титулы и славу своей стране. Я патриот своей страны, хочу здесь выступать и делаю все для этого.

Мы вечно сталкиваемся со стереотипами. Хотя во всем мире наоборот. Все известные мировые промоутерские компании имеют в своем дивизионе женщин-боксеров. Раньше это было один, два, три человека, а сейчас вообще делают шоу чисто женских боев. Это очень развито. Допустим, в Аргентине женский бокс развит сильнее, чем мужской. Мужчин-боксеров там меньше, чем женщин. То есть там это в почете, посмотреть на бои собираются стадионы.

Женский бокс — это очень красиво, очень эмоционально, ярко. И я хочу достучаться здесь, в России, чтобы нас услышали, заметили и дали шанс.

«Я не хочу заводить детей в 50 лет, но еще минимум 2-3 года хотела бы побоксировать»

— Сергей Ковалев сказал в одном из своих интервью: «Боксируя только в России, ты никак не сможешь стать боксером мирового уровня. Нужно боксировать по всему миру или как минимум в Америке».

— Полностью согласна с Сергеем, у нас такие планы есть. Я боксировала в Германии. IBF — это лишь ступень к другим поясам, а другие пояса мы готовы завоевывать и за границей. Конечно, мечта каждого профессионального боксера — уехать за океан. Не могу сказать, что я мечтаю об Америке, но я хотела бы провести там бои.

Я пока чувствую в себе силы, энергию, чтобы чего-то добиваться. Конечно, я не хочу заводить детей в 50 лет, но еще минимум 2-3 года хотела бы побоксировать

— Еще я читала интервью вашего тренера, он рассказывает о ситуации, которая была на Кубке мира: «Нам объяснили, что в решающем бою победить не дадут. Дела соперницы Тани вел очень серьезный человек, у него все было схвачено. Конечно, Зражевская была настроена драться, но я понял, что нам все равно не позволят выиграть, и мы снялись».

— Да, в моей любительской карьере было всякое. Это о той ситуации, когда я дошла до финала на Кубке мира, где должна была встретиться с девочкой супервайзера этих соревнований. И мне позвонил старший тренер сборной и сказал, чтобы я не выходила на бой. По причине того, что нужно политически так сделать, чтобы выиграла та девочка. Ну, естественно, я была безоговорочно сильнее ее. У меня была самая сложная сетка, я выбила самых сложных соперников, дошла до финала, и финал можно было выиграть просто очень легко. Я долго общалась со своим тренером, он не был в тот раз со мной на соревнованиях. У нас так было принято, что решения старшего тренера не обсуждаются, это могло привести к более серьезным вещам. И, как бы я ни хотела [драться], я понимала, что даже если выйду на ринг, судьи не дадут мне боксировать.

— Вам 28 лет. Сколько еще времени вы даете себе на карьеру?

— Пока у меня есть сила, я не травмированный спортсмен... У нас, россиян, есть такой стереотип, что нужно как можно быстрее завести семью, и 28 лет — это уже что-то нереально большое для спорта. На самом деле нет, если судить по нашим европейским друзьям, это нормальный возраст, когда можно продолжать профессиональную карьеру. Многие с него вообще только начинают карьеру в профессиональном боксе. Поэтому я не считаю себя старым боксером. Я пока чувствую в себе силы, энергию, чтобы чего-то добиваться. Конечно, я не хочу заводить детей в 50 лет, но еще минимум 2—3 года хотела бы побоксировать. Я хочу уйти на пенсию (в спортивном плане) с багажом поясов, званий и с полным удовлетворением от того, что я завершила свою карьеру, и не хочу возвращаться, как делают многие спортсменки.