Оксана Савченко: «Татарстан создает лучшие условия для специалистов из Башкортостана»

«Спортсмены у нас уезжают в Татарстан, Москву, Санкт-Петербург»

— Оксана, недавно вы предложили идею разделить Министерство молодежной политики Башкортостана и спорта на два ведомства. Получила ли ваша инициатива поддержку в Правительстве РБ?

— Когда поднимался этот вопрос, в Правительстве его услышали и сказали, что будут изучать. С нашей стороны мы пытаемся подготовить хорошее письмо и подписать с нашими спортсменами. Потому что те красивые отчеты, которые любит у нас рисовать министерство, а потом преподносить людям, — это просто отчеты. Мы, в спортивной среде, прекрасно видим: непонятно, куда тратятся ресурсы — то ли на молодежную политику, то ли на спортивную деятельность. По сути, то ведомство, которое сейчас существует в нынешнем виде, уничтожает и молодежную политику, и спортивную составляющую. У нас в Башкирии становится все меньше и меньше спортсменов. Основные спортсмены у нас уезжают либо в Татарстан, либо в Москву, либо в Санкт-Петербург. Там они поступают в вузы. Их здесь абсолютно ничего не держит, потому что здесь вся спортивная инфраструктура, как она работает — все это ужасно на сегодняшний день. Специалистов абсолютно нет, кто бы мог привести это все в порядок.

— То есть неизвестно, будут ли созданы два отдельных министерства?

— Это вообще непонятная ситуация. Они (в Правительстве) должны были сделать свои выводы, должны были предоставить отчет. Но учитывая практику (я уже не первый год прошу разделения, чтобы у нас все работало эффективно), у нас никаких подвижек в эту сторону нет.

Нам проще отчитаться, что заработали какие-то программы, выделили стипендии для 250 спортсменов. Хотя у нас спортсменов, которые могут получать эту стипендию, — 1000—1500 человек, они все достойны получать зарплаты, стипендии. Но у нас какой-то отбор на всю республику: только 250 человек должны иметь какие-то привилегии. Остальные должны за свой счет тренироваться, а когда они чего-то добьются, республика им поаплодирует.

— Если все-таки такое ведомство создадут, кого бы вы хотели видеть министром спорта Республики Башкортостан?

— Я пока не могу ответить. Все сватают меня, но я свою кандидатуру, конечно же, не выдвигаю. Но есть достойные люди, которые разбираются в этом. Но опять же, это решать нашим чиновникам наверху. Если они никого не видят и считают достойными нынешнее руководство, тогда нам не по пути с нынешним руководством и всей их политикой.

По поводу Хабирова мало что могу сказать. Но по правительству, по тому, что происходит, очень много жалоб — и от спортсменов, и всех остальных. И на их проблемы бесконечно закрываются глаза

— Вы имеете в виду хабировское руководство?

— По поводу Хабирова мало что могу сказать. Но по правительству, по тому, что происходит, очень много жалоб — и от спортсменов, и всех остальных. И на их проблемы бесконечно закрываются глаза. Сейчас спортсмены существуют сами по себе: сами по себе занимаются, сами по себе пережили карантин (им особо никакой помощи не было), сами по себе спортивные организации восстанавливаются. Понятно, республиканские живут при той же поддержке, при том же финансировании, но спорт отваливается весь. Все это видят, но почему-то глаза на это закрываются.

— Скажите, что у вас вызвало сомнения в наименовании Центра спортивной подготовки Римы Баталовой?

— Преподносят, что она принимала активное участие [в строительстве и открытии Центра спортивной подготовки]. По сути, у нас два предыдущих состава министерства принимали участие в этом комплексе. Была еще ситуация, что в честь Римы Баталовой (депутат Госдумы, паралимпийская чемпионка, — прим. ред.) хотят назвать Спортивную адаптивную школу — возмущение вызвало именно это. Эту школу я создавала, мы с колен поднимали эту структуру, добивались чего-то. И с ноября месяца мне пришлось оттуда уйти — со мной министерство не продлило контракт.

На сегодняшний день эта школа просто уничтожена, хотя еще года не прошло с моего ухода с должности директора. И мне источник в министерстве сказал, что еще и это учреждение хотят назвать Спортивной адаптивной школой Римы Баталовой — вот именно это вызвало мое возмущение.

А когда мы создаем какие-то центры в честь кого-то, никто не спорит, что у человека есть заслуги. Но все это приводит к тому, что эти люди начинают думать о каких-то своих выгодах, а не о спортсменах, которые в этом центре тренируются.

Центр до сих пор в плачевном состоянии. В Башкирии прошли дожди, и там уже течет потолок, хотя зданию нет и трех лет. Пожалуйста, называйте как хотите, но это показывает, как человек относится к остальным.

Что касается Центра спортивной подготовки, у нас было народное голосование: участвовала вся республика, люди выбрали, насколько знаю, другое название, но я туда уже не лезу. Это выбор нашего министерства. Назвали в честь Римы Баталовой, но очередной раз проигнорировали людей, сделали как сами хотят.

— А вы с Римой Акбердиновной обсуждали этот вопрос?

— Нет, мы с ней особо не общаемся. Как я поняла, ей сказали: «Мы назовем в честь вас». А она была не против, сказала: «Ладно, называйте».

Когда мы создаем какие-то центры в честь кого-то, никто не спорит, что у человека есть заслуги. Но все это приводит к тому, что эти люди начинают думать о каких-то своих выгодах, а не о спортсменах, которые в этом центре тренируются

«В партии не поддерживают многие мои высказывания»

— Вы хотели учредить в республике День плавания. Все-таки его будут вводить?

— Мы уже несколько раз пытались День плавания протащить в республике. В России его уже активно используют, хотя мы одни из первых начинали. Возможно, День плавания зайдет как партийный проект от «Единой России», но не как от Министерства молодежной политики и спорта — оно, как всегда, постояло в сторонке. Спорт у нас продвигают или партии, или какие-то другие организации, но не конкретно то ведомство, которое должно этим заниматься.

— Объясните, что это за проект?

— Изначально он появился в 2015 году. Мы параллельно делали несколько проектов. Один из них — «Всеобуч по плаванию», который Всероссийская федерация плавания запускает по всей стране («Плавание для всех»). И мы тоже начинали с этого: у нас был пилот всероссийского «Всеобуча». И параллельно придумали летнюю акцию, потому что у нас было очень много утонувших. Я начала поднимать этот вопрос, предлагать делать при общественных пляжах, по сути, дни Нептуна, на которых бы объяснили, чтоб аккуратно вели себя на пляжах, не употреблять алкоголь, быть благоразумными и не купаться в пьяном виде, чтобы, не дай Бог, не утонуть. В этом году мы попытались его возродить, потому что статистика по утонувшим лета этого года побила всю статистику предыдущих лет. Была жара. Мы попытались возродить эту акцию, которую мы провели первыми. Она у нас хорошо зашла, были подарки — плавательные круги и другие средства, чтоб держаться на воде.

Суть акции — предупредить человека, чтоб он не лез на рожон, не покорял водную стихию. Я, как спортсмен, могу справиться с судорогой, а человек, который не привык к подобным неожиданностям, реально может утонуть, просто потому что может наступить паника. Сейчас эта идея прорабатывается как партийный проект в районах республики, но не знаю, как в дальнейшем он будет продвигаться.

— Вы высказывали любопытную инициативу — отмена платы за ЖКХ во время пандемии коронавируса…

— Была такая инициатива. По сути, дома заперли всех, многих оставили без средств к существованию. Мы видим, не все работодатели выплачивали своим сотрудникам зарплату — кто-то закрылся, кого-то просто уволили. И люди остались без средств к существованию — об этом очень много нам жаловались. Люди не виноваты в этом. Государство заперло их дома и заставило там сидеть. И в этот период, конечно же, можно отменить плату. Но мы ссылаемся на то, что любая плата за ЖКХ идет на оплату услуг работников ЖКХ. Но как у нас работают исполнители в сфере ЖКХ мы видим — не в полном объеме. Сокращения произошли абсолютно везде. Кроме того, мы видим, что у нас в Башкортостане опять начали повышать тарифы, а люди не успели восстановиться. Получается, нас не услышали. Отменили только пени за просрочку платежей, да и здесь многие организации даже на это не пошли.

— Получается, это ваши однопартийцы и Министерстве ЖКХ не приняли вашу идею?

— Мы сошлись на том, чтобы отменить пени. И все. Они посчитали, что это будет невыгодно, если во всей республике уберем плату за ЖКХ. Я тогда просила хоть каким-нибудь образом облегчить жизнь людям, например сократить на 50%.

Месяц, который люди сидели дома, очень многих сломил. Я вижу, что сейчас многим, в том числе нашим спортивным организациям, очень тяжело выходить из этого кризиса. Я имею в виду в первую очередь частные организации. Государственные как жили за счет бюджета, так и живут, у них ничего не поменялось, кроме как тренировочного процесса, а частным учреждениям (спортивные клубы, фитнес-центры) сейчас очень тяжело. Они вышли в лето, открылись. Но они во многом ограничены, людей много не ходит, поскольку у них сократился доход. Финансовой поддержки спорта в этом направлении никакой нет.

Спорт у нас остается на последнем месте: сначала мы разберемся со всем, а напоследок — спорт и физическая культура. Мы должны понимать, что здоровье людей зависит от их физической активности и от того, как они себя ведут. Занятия физкультурой — самое важное, что должен делать человек.

Безусловно, в партии не поддерживают многие мои высказывания. Но я не иду против партии, всегда стараюсь найти диалог с двумя воюющими сторонами

— Вы также раскритиковали своих коллег-депутатов за введенные штрафы из-за отсутствия масок.

— За эту историю нам попало. У нас возникло непонимание. То, что мы приняли этот закон, не вся исполнительная власть услышала, как приняли и за что нужно штрафовать. И рейды начали проводиться за день до того, как этот закон появился. Слишком буквально он начал восприниматься. Этот вопрос я тоже поднимала. Мы пришли к общему знаменателю: давайте больше общаться с исполнительной властью. На тот момент они очень сильно перегибали палку. Я гуляла в парке вместе со своей собакой и видела, как они подбегали к людям с детьми и начинали их штрафовать, и они не могли сами объяснить, за что именно штрафуют. После этого мы с коллегами нашли общий знаменатель, но работы остается много. Как выяснилось, не все законы, принятые нашим Госсобранием, воспринимаются правильно. Очень много воспринимается абсолютно неправильно, а иногда и СМИ сильно коверкают, особенно в заголовках. А люди не всегда читают текст, видят заголовок и возмущаются. Была предложена идея — больше информировать именно от себя. Иногда и партия выпускает специальные комиксы: как оно работает, обращайтесь туда-то. Федеральный и республиканский уровень над этим сейчас работают.

Я не выступала конкретно против масочного режима, а выступала против штрафов. Я сама всегда надевала маску, поскольку находилась в первом круге лиц, которые общались с зараженными. И понятно, что я, как человек ответственный, надевала маску, чтоб никого не заразить, если вдруг где-то заразилась сама. Я считаю, что с маской ходить нужно. Но когда ты находишься один посреди парка, лесной зоны, а к тебе подбегает сотрудник полиции и выписывает штраф — это полный бред.

— А Рустем Ахмадинуров (глава исполкома БРО «Единой России», — прим. ред.) не обсуждал с вами ваши неординарные идеи, высказывания?

— Нет. Но благодаря ему мы запустили через «Единую Россию» День плавания как республиканский проект. Безусловно, в партии не поддерживают многие мои высказывания. Но я не иду против партии, всегда стараюсь найти диалог с двумя воюющими сторонами. Поэтому есть определенные моменты, когда мы с Рустемом Маратовичем не находим общего языка, но после долгих объяснений все приходит в норму.

— Вы в соцсетях довольно эмоционально высказались, призвав «уезжать из этой республики», заявив, что «соседи принимают специалистов». Вы каких соседей имели в виду?

— В том числе Татарстан. Большой отток специалистов идет в эту республику. Эксперты проводили исследования, проводили опросы. Выяснилось, что большинство уезжающих специалистов направляются в Татарстан, потому что Казань создает лучшие для них условия. Есть соседняя республика, с которой мы немножечко конкурируем, что подмечает даже наш президент, и мы теряем свои кадры в сторону конкурентов. Но чтобы исправить ситуацию, надо ведь проводить работу: создавать рабочие места, взаимодействовать с людьми и, возвращаясь к первому вопросу, активно работать над молодежной политикой. У молодежи закладывается: «Надо уезжать из этой республики». Я очень много общаюсь с молодежью. И когда спрашиваю на каком-нибудь форуме, почему они хотят уехать, отвечают: «Для нас здесь ничего не делают. Нам здесь неинтересно».

Мы должны понимать, что это конкретно недоработка в сфере молодежной политики, которая зациклена на двух-трех направлениях. Они не работают ни с кадрами, ни с предпринимателями, ни с молодыми семьями. Молодежная политика закрывается только «Юнармией» и волонтерством.

Опять же, вопрос разделения: каждое министерство должно заниматься своим делом. Пусть одно министерство занимается физкультурно-спортивной составляющей, а другое — пусть развивает молодежное направление. Молодежь становится более агрессивной, они считают, что в этом государстве для них ничего не делается. Не дай Бог, чтоб у нас не было такой революции, какую мы видим в Белоруссии — там в основном участвует молодежь. У нас примерно такие волнения, но все сидят тихо-спокойно и пока возмущаются в соцсетях. Но на это надо тоже как-то реагировать, вести молодежную политику. Почему так происходит? Почему идет отток молодежи? Почему молодые специалисты после института никак не задействованы?

Я очень много общаюсь с молодежью. И когда спрашиваю на каком-нибудь форуме, почему они хотят уехать, отвечают: «Для нас здесь ничего не делают. Нам здесь неинтересно»

«Я против ночных выездов и силового разгона протестующих на Куштау»

— Полгода назад у вас был скандал с вице-премьером региона Иреком Сагитовым (после его грубых фраз). Он исчерпан?

— Да, он практически уже исчерпан. Извинения были получены. У нас с ним состоялся нормальный диалог. Ирек Хайривариевич извинился, сейчас мы очень плодотворно работаем. Он очень вникающий человек. В то время он практически только пришел [на должность зампремьера]. И если он в чем-то не разбирается, то пытается проконсультироваться, узнает мнение других людей. В этом плане он молодец, работает над тем, чтобы все было хорошо.

— И после этого конфликта вы инициировали создание комиссии по этике при правительстве. Прислушались к вам?

— Нет, не прислушались. Комиссию никто не создавал. Пока из таких случаев был лишь пример с чиновником (начальник государственно-правового управления администрации главы РБ Азат Галин, — прим. ред.) и инспектором Рыбнадзора. Там тоже сравниваются эти все истории. Не знаю, как в Татарстане, но у нас в Башкортостане после пандемии мы видим, что народ стал агрессивней — от власти, от всего. Народ устал, чувствуется какая-то всеобщая депрессия.

— Кроме того, у вас пару месяцев назад был конфликт с гаишником, который вас не пускал, сказал про «морального инвалида». В итоге чем разрешилось дело?

— Я ездила давала показания, после этого никак с ГИБДД не связывалась. Я признаю, что повышаю тон. Безусловно, с сотрудником ДПС я разговаривала на повышенных тонах. Наверное, я не должна была так делать, но нас очень сильно вывели эмоционально, когда услышала оскорбления. Я уже приносила извинения за свой повышенный тон. Тем не менее извинений с их стороны за оскорбление я не услышала. Они, видимо, считают, что называть меня «моральным инвалидом» — это нормально. Каждый остался при своем мнении.

— Вы обратили внимание на недовольство населения происходящим в республике. Сейчас у всех на слуху — вопрос шиханов, борьба за Куштау. В этом конфликте вы на чьей стороне?

— Я всегда против протестов, народных волнений. И я против ночных выездов и силового разгона протестующих [на Куштау]. Я всегда за то, чтобы сесть за стол переговоров и разговаривать. Но конкретно в этом вопросе я уже нашему руководству высказала мнение: я на стороне природы. Не мы создали все, что нас окружает. Мы только умеем уничтожать эти ресурсы. Все прекрасно должны понимать это.

Я не вникала в эту тему, пока все это не началось. Но содовое производство у нас реально устарело. Вы можете делать модернизацию, не разрывая эту гору. Мы также можем развивать туризм вокруг оставшихся трех шиханов.

БСК должна задуматься, что у нас сейчас XXI век. Пора уже использовать экологичные технологии

Я сама родилась на Камчатке, а у нас, камчадалов, с детства воспитывается любовь к природе. Практически каждый россиянин мечтает побывать в таком прекрасном крае, как Камчатка, посмотреть на вулканы, но из-за высоких цен не многие могут. А тут у меня вызывает шок, что вот эти горы, которым сотни миллионов лет, просто так сдают для того, чтоб еще 20 лет просуществовало предприятие. Они [Башкирская содовая компания] ссылаются на то, что без горы они потеряют работников. Но через те же 20 лет сотрудников тоже придется уволить, потому что закончится ресурс, либо придется копать следующую гору.

Поэтому здесь я конкретно на стороне природы. И БСК должна задуматься, что у нас сейчас XXI век. Пора уже использовать экологичные технологии. И завод можно модернизировать, пригласив тех людей из той же Франции (где сейчас находятся владельцы компании), которые подскажут, что можно сделать. И при этом не пострадает никто, а выиграет каждый: республика могла бы развивать туризм, показала бы, как можно внедрить экологичные технологии, при этом никак не пострадает производство. Все были бы довольны, не было бы митингов, волнения в народе.

«С башкирским тяжело, язык до сих пор не выучила»

— Оксана, вы порядка 10 лет живете в Уфе. Начали ли вы изучать местный язык, национальную культуру?

— Культуру начала. С башкирским тяжело, язык до сих пор не выучила. Частично что-то легкое понимаю. Но башкирский язык оказался достаточно сложным для изучения, хотя я пыталась. Но местная культура, природа мне очень интересны. Пытаюсь самостоятельно выезжать в разные уголки республики, посещать этнические башкирские места, которых у нас очень много. Мне нравятся и родники, и история — это все интересно. У каждого народа своя история: у башкир — своя, у татар — своя, у наших камчадалов на Камчатке — своя (у чукчей, ительменов).

— Вы под «камчадалами» подразумеваете этническую группу или всех жителей Камчатки?

— Жителей Камчатки называют камчадалы. В мое время, когда я там еще жила, у нас не было такого понятия «камчатцы». У нас тех, кто живет на Камчатке, называли камчадалами. И это не этнос, в отличие от чукчей, ительменов и коряков. Я слежу за новостями, сейчас слово «камчадалы» не применяется, говорят «камчатцы». Я родилась на Камчатке, у меня предки жили на Камчатке. И поэтому считалась камчадалом. Сейчас в нашем мире все меняется, теперь по-другому.

— В предстоящей Переписи населения вы какую укажете национальность?

— Хотя я из Камчатки, живут в Башкортостане, в переписи запишусь «русская».

— Несмотря на украинскую фамилию?

— У меня очень много кровей, там так все хорошо намешано. Есть и чуваши, и украинцы, и казахи, и все остальные.

— Хотелось бы узнать о вашей активности в «Инстаграме». Вы для чего делаете эти записи, снимаете ролики — чтоб донести свою позицию или похайповать?

— Хайповать? Нет. Я абсолютно не фанат соцсетей. Про меня в Уфе говорят, что я блогер. Но блогер для меня — это тот человек, который бесконечно ходит с «Айфоном» и каждый день записывает свои истории, высказывания и т.д. В соцсетях я больше довожу свое мнение и просто показываю, как оно на самом деле есть. Я пытаюсь людям рассказать, как работают определенные структуры, что происходит.

На своей спортивной страничке я рассказываю родителям, чем отличается физическая культура от спорта. Когда мы говорим, чтоб они с детьми пришли в спортивную секцию, они не понимают, что спортивная секция подразумевает постоянное нахождение ребенка в зале, определенный график тренировок. И есть при этом оздоровительные группы, куда ребенка можно просто водить и учить плавать. Что касается спортивных историй, которые происходят в республике, я тоже пытаюсь доходчиво объяснять людям. Если возникают вопросы, скандалы, я тоже пытаюсь доходчиво объяснять, чтоб они понимали. Это ни в коем случае не пиар, он мне не нужен.

Я много слышала, будто в каких-то моментах ловила хайп — например, тот случай с ГИБДД. Я хотела сказать, что на моем месте мог оказаться любой человек. Но я не боюсь это все выкладывать в соцсетях и показывать, как это все у нас происходит, и это обсуждать.