Данияр Соколов: «Когда я начинал «Сфорцандо», был первопроходцем во всем»

Чем оркестр похож на малый бизнес

— Данияр, вам, человеку непоседливому и деятельному, сидеть на карантине наверное, нелегко. Как повлияла и еще повлияет самоизоляция на деятельность оркестра? Например, намерены ли вы отменить летние уличные концерты, которые делали на Черном озере?

— Карантин вообще по всем ударил, как молот по наковальне. Никаких репетиций нет, всех распустили по домам. Сам я, например, никогда еще не сидел так долго дома. Самое обидное, что репетиционный процесс остановили как раз во время работы над новым интересным проектом. Ситуация у нас особенно сложная. Оркестр — проект некоммерческий, финансирование мы получаем, только выигрывая гранты. И то, как без них тяжело, нам сполна показал прошлый год. Грантовые средства закончились в 2018 году, а в прошлом мы пытались зарабатывать сами. Непросто держать профессиональный коллектив без постоянного финансирования. И в наступившем году первый квартал уже был пустой, поскольку мы ждали решения по всем нашим проектам, в том числе и летним.

Сейчас, на карантине, я вообще начинаю думать, что все социальные, некоммерческие проекты нам придется свернуть. У нас есть бизнес-составляющая, то есть, как малый бизнес, мы живем отчасти от продажи билетов на концерты. Сейчас нет и этих денег. Малый бизнес и так дышал на ладан, а тут… Наш оркестр, получается, как малый бизнес, и мне действительно трудно теперь говорить что-то о нашем будущем.

Наш оркестр, получается, как малый бизнес, и мне действительно трудно теперь говорить что-то о нашем будущем

Грядет «всплеск посещаемости концертов»

— Каким, по вашему мнению, будет мир после пережитой эпидемии? Какой будет музыка и отношение к ней? Может, будет меньше мусора и больше вечной классики? Или наоборот?

— Мне кажется, сейчас идет такой наплыв различных онлайн-программ, все пытаются показать себя, не дать о себе забыть, но живой формат от этого в итоге только выиграет. Ведь природа человека такова, что живое звучание ему более импонирует. Уже была тенденция, что электронная музыка все заменит, но выяснилось, как она давит на человека.

— Помню, у меня был страх, что электроника, синтезаторы в частности, вытеснит все музыкальные инструменты…

— Скажем так, люди побаловались и вернулись к истинному, вечному. Гармоничное звучание, тишина — вот что сейчас трудно поймать. Выходишь на улицу — шумят машины, везде работают телевизоры, телефоны звонят. А музыка не зря существует столько веков. Она идеальна, совершенна, прекрасно ложится на слух, проникает в сердце и душу. Люди пойдут в концертные залы, потянутся к живому общению к артистам, друг с другом.

— Поговаривают, что люди уже привыкли к общению в Сети и им этого достаточно?

— Слышал о таком предположении, что теперь людям «лицом к лицу» и встречаться уже не будет нужды. Уверен, что этого не случится, потому что, сидя дома, прочувствовать игру актера, услышать музыку по-настоящему просто невозможно. Я, например, дома постоянно смотрю телеканал классической музыки «Меццо», но таких ощущений, как в зале, конечно же, нет. Так что уверен — будет всплеск посещаемости концертов. Главное — дождаться этого момента.

— И как тогда вы с коллективом отпразднуете окончание карантина? Какой бы концерт казанцам по этому поводу вы подарили?

— Мы все очень хотим встретиться и продолжить работу. Наши вынужденные каникулы показали сплоченность нашего коллектива, музыканты хотят собираться и репетировать, несмотря на то, что нет постоянного финансирования. Так получилось, что в оркестре подобрались люди, которые хотят заниматься именно классической музыкой, брать на себя необычные форматы — камерные оперы, одноактные оперы, современная классика.

Таких людей вообще надо на руках носить. Я уже неоднократно об этом говорил — чтобы по-легкому «срубить» денег, музыканту не надо заканчивать консерваторию. Есть такие лайт-форматы зарабатывания денег, и они были всегда, как игра в ресторанах, за два-три вечера можно заработать тысяч 15. А настоящий музыкант учится всю свою жизнь. И это действительно редкость.

Мы все очень хотим встретиться и продолжить работу. Наши вынужденные каникулы показали сплоченность нашего коллектива, музыканты хотят собираться и репетировать, несмотря на то, что нет постоянного финансирования

В чем фишка камерной оперы

— Планируете ли вы продвигать формат камерной, одноактной оперы, как это делали раньше — оперы «Телефон», «Бастьен и Бастьена»? Может, будете знакомить с другими, малоизвестными формами и произведениями?

— Да, я очень хочу это делать и уже делаю — мы выиграли президентский грант на проведение «КазаньОпераЛаб». Новые произведения, которые были написаны, к сожалению, пока не удалось «пристроить», поставить на постоянные рельсы. С одной стороны, кому-то кажется, что поставить спектакль с нуля — это просто. Но вот с другой — постоянно его прокручивать, а это декорации, службы, полноценный оркестр — пока такого места, где это можно делать постоянно, нет. Но и найти-то его можем, но только на продажах билетов заработать и окупить затраты невозможно, необходимо постоянное финансирование хотя бы оркестра.

Жанр одноактной оперы действительно очень популярен. Люди приходят и залы постоянно полны. Кроме того, это и формат удобный. Его удобно возить на гастроли — минимум смен декораций и несколько солистов. Для непосвященного зрителя это также удобно, ведь жанр подразумевает завершенную бытовую историю про любовь, про жизненные ситуации минут на 40, а не большие полотна с большим хором и массовкой. Для молодежного формата это очень подходящий вариант. Да и у композиторов это всегда было популярной историей — писать маленькие камерные спектакли.

Жанр камерной оперы подразумевает завершенную бытовую историю про любовь, про жизненные ситуации минут на 40, а не большие полотна с большим хором и массовкой. Для молодежного формата это очень подходящий вариант

О значимости планирования и радости случайностей

— Будут ли концерты с приглашенными солистами? С кем, если будут? Как вы отбираете гостей, решаете, кого пригласить?

— Опять же все непонятно. У меня есть очень много друзей, которые гастролируют по всему миру. Но чтобы они приехали к нам, нужно составить график и знать точную дату приезда. А без постоянного финансирования это невозможно, хотя планирование, например, на год, как это делают бюджетные творческие коллективы, — это очень удобно. Но нам не всегда доступно в силу обстоятельств. Возьмем фестиваль «Музыка вокруг нас», который проходил каждый год. Мы знали, что он будет, или, если не были уверены, все равно брали на себя риски и договаривались с приглашенными звездами. Потому что была уверенность в том, что не сегодня, так через неделю, фестивалю быть.

— Будете ли еще исполнять музыку Джо Хисаиши на радость поклонникам творчества Мияздаки? Как вообще пришла к вам такая идея? Как вообще рождаются темы для концертов?

— Эта программа пришла тогда, когда я краем ухом услышал, что в России пройдет Год Японии. Мне стало интересно, что же происходит с музыкой в этой стране. Аниме я, например, никогда не интересовался. Но когда начал просматривать разные интернет-ресурсы, наткнулся на концерт, где исполнялась музыка Хисаиши, и она мне очень понравилась. Это творческий процесс. Часто так бывает, случайно — где-то что-то увидишь или услышишь, и получается нечто особенное.

Конечно, проводится большая работа, когда мы ищем камерные оперы классических композиторов. Мы ищем ноты по архивам, в интернете. У нас этого формата в принципе никогда не было. Так что есть два формата — либо целенаправленно выбираем нужный нам репертуар, либо развиваем понравившемся направление. Кроме того, концерты мы иногда делаем «под солистов». Допустим, собираем программу, зная, что с нами готовы выступить, например, Айсылу Нуруллина или Артур Исламов.

Я, как и все мы, всю свою жизнь работаю так: мы показываем вам максимальный наш результат, а если он вам понравился и действительно достоин, то, пожалуйста, поддержите нас

«Концерт в зале Чайковского и президентский грант — вот наши звания»

— К слову о солистах. Премию «Тантана-2020» за лучшую роль в музыкальном спектакле «Мой Такташ» получил Артур Исламов, который представляет фонд «Сфорцандо». Расскажите об этой работе.

— Нам очень приятно, что нас отмечают в самой главной театральной премии республики. И это уже во второй раз. В первый раз «Тантана» получила Айсылу Нуруллина за лучшую роль в музыкальном спектакле — камерной опере «Дневники Анны Франк». Я считаю, что это большая честь и большое достижение для нас — быть номинантами одной премии наравне с театром оперы и балета имени Джалиля. Это говорит о том, что уровень наших работ очень высок, все выкладываются на 150 процентов. А делается это вот для чего. Я, как и все мы, всю свою жизнь работаю так: мы показываем вам максимальный наш результат, а если он вам понравился и действительно достоин, то, пожалуйста, поддержите нас. Ведь часто же так бывает — еще ничего не сделано, а уже просят.

О наших возможностях, например, говорит концерт в Москве, в 2018 году мы выступили в Большом концертном зале имени Чайковского. Он почему-то прошел малозамеченным для нашей публики, и это большая загадка для меня. Ведь мы — единственный молодежный негосударственный коллектив, который играл там сольный концерт в самый прайм-тайм. Это был концерт «Новый год в Московской консерватории» 2 января. Пробиться туда нереально, если только вас не пригласили. А нас именно пригласили, и то, что коллективу дали выступить на такой сцене — это как звание. Также званием я считаю федеральный президентский грант, который мы выиграли. Было зачтено все, что мы сделали до него.

— «Тантана» — это ведь еще и результаты работы вашей оперной лаборатории? Значит, такой формат творчества достаточно успешен?

— Что касается спектакля «Минем Такташ» — это была очень трудная работа в рамках лаборатории «КазаньОпераЛаб». Это не две недели, ведь за такой срок сделать качественный продукт, особенно оперу, невозможно. Сначала мы провели обучающую программу, отмечу, это была первая лаборатория в музыкальном плане. До этого были только театральные лаборатории, их проводили мои друзья из фонда «Живой город», в «Углу». Во многом я опирался на их опыт, и за это фонду огромная благодарность. Кроме того, ездил для участия в оперной лаборатории в Москву. Также к нам из-за рубежа и со всей России приехали известные режиссеры, драматурги, композиторы, которые занимались с нашими ребятами. После этого мы дали им три месяца на осмысление, выбор темы, а композиторам — на написание первоначального музыкального материала. Подготовка шла год. После этого только начались постановочные мероприятия. Это было крайне тяжело, потому что мы не имели своего театра, постоянной базы для репетиций. Мы благодарны всем нашим партнерам, которые откликнулись — это ДК им. Ленина, ДК «Московский», театр «СДВИГ», театр им. Тинчурина, где в итоге мы осуществили задуманное. Получился очень качественный, первый в республике продукт. Это было не просто концертное исполнение, а полноценные постановки. Наша работа была удостоена «Золотой маски» в 2019 году.

К нам из-за рубежа и со всей России приехали известные режиссеры, драматурги, композиторы, которые занимались с нашими ребятами. После этого мы дали им три месяца на осмысление, выбор темы, а композиторам — на написание первоначального музыкального материала. Подготовка шла год. После этого только начались постановочные мероприятия

«Не хочу делать шаг назад»

— Есть какие-то новые планы на этот год?

— Да, но мы вынуждены перенести все конкурсы детского искусства в режим онлайн. Также хотели провести летом детский творческий лагерь, что-то наподобие «Сириуса». Но этот образовательный центр, конечно, очень масштабный. Мы же планировали только начать с приглашения профессоров из России, Казани для детей, профессионально занимающихся музыкой, смены планировались проводить по 14 дней. Сейчас все под вопросом.

— Что за слухи ходят о расформировании оркестра?

— Это не то что слухи. Речь идет о том, что мне трудно все по-прежнему удерживать на своих плечах в плане финансов. А делать шаг назад, распускать музыкантов и собираться только от концерта к концерту, чтобы ребята зарабатывали по 300—500 рублей за вечер — это несерьезно. Особенно для тех, кто сделал так много… Мы достойны того, чтобы нас как-то поддержали и закрепили. Или пусть мне кто-нибудь скажет, что нужно сделать еще, чтобы нас наконец заметили?! Здесь я не могу не сказать про постоянную помощь и поддержку Министерства культуры Татарстана, спасибо им большое. Но мы понимаем, что окончательное решение не за представителями и руководством Минкульта.

— Примерно два года назад вы рассказали о намерении создать первый в мире оркестр электронных инструментов. Получилось ли?

— Мы это действительно сделали, но у нас не хватило технического оснащения, чтобы довести дело до ума. Мы сделали несколько концертов. Оркестр делался для того, чтобы выступать на открытых площадках в любую погоду. Так что просто купить электронные инструменты — этого недостаточно. Необходимо специальное оборудование. А постоянно брать его в аренду — это слишком дорогой концерт получится. Со временем надеемся закупить и свое оборудование. И вот тогда мы станем действительно уникальным оркестром, единственным в своем роде.

На нас сейчас пристально смотрят молодые ребята, студенты консерватории, преподаватели, ученики музыкальных школ — что же получится в итоге. Сможем ли мы довести до конца начатое?

О сокровенном

— Миссия — слово модное, и поэтому я не хочу о ней вас спрашивать. О чем вы сейчас чаще всего думаете?

— На нас сейчас пристально смотрят молодые ребята, студенты консерватории, преподаватели, ученики музыкальных школ — что же получится в итоге. Сможем ли мы довести до конца начатое? Потому что, когда я начинал оркестр и фонд, все было не то что абсолютно против нас, но сопротивление, как для каждого первопроходца, чувствовалось. А первыми мы были практически во всем: open-air фестиваль, например. Когда мы первые выкатили на улицу рояль на концерт в Свияжске. А сейчас это делает Борис Березовский в Елабуге. Но, согласитесь, наши возможности несопоставимы! И так наши начинания и подхватывают бюджетные коллективы.

Возвращаюсь к своей мысли. Многие смотрят — получится ли что-то дельное у простого казанского музыканта, местного, не приезжего. Многие меня упрекают, что режиссер ряда наших опер — это мой папа, Мнир Соколов. Но, во-первых, кто в таких условиях будет работать? Во-вторых, у нас нет музыкальных режиссеров, мы и в лабораторию ввязались, чтобы воспитать своих, что, к сожалению, не получилось. Всем нужны комфортные условия. А у нас режиссер и декорации ставит, и свет, а не просто сел в кресло и пошло… Так что благодаря родителям у нас все и существует. Ну хорошо, дайте мне лучший вариант — например, знаменитого режиссера из Москвы, который потянет за собой и большой гонорар. Да, все это у нас в планах, но сегодня мы работаем с тем, что у нас есть, но на совесть.