Антон Сайфутдинов, основатель DOMO: «Мусин говорил мне: не нравится — не работай»

«До 2005 года сеть работала нормально»

В ходе допроса Антону Сайфутдинову зачитали его же показания, которые он дал на этапе следствия. Эта часть судебного заседания в итоге стала самой интересной. В частности, выяснилось, что основатель DOMO возражал против «кредитной» модели развития компании, однако его фактический босс Роберт Мусин все возражения парировал предложением уволиться.

Как говорится в показаниях, примерно в 1998 году у Сайфутдинова и его знакомого родилась идея создать магазин бытовой техники. За деньгами на финансирование стартапа партнеры обратились в «Татфондбанк», где проект одобрили. До 2005 года компания активно развивалась и выросла до 60—70 магазинов в Татарстане, Чувашии и Ульяновской области. По словам Сайфутдинова, у компании было стабильное финансовое состояние, но все поменялось в 2005 году, когда Роберт Мусин (на тот момент — председатель совета директоров «АК БАРС» Банка) стал позиционировать себя в качестве главного акционера и продвигать идею активного расширения сети с целью последующего проведения IPO и продажи. DOMO поменяла структуру, стала управляться через кипрские офшоры и начала активно скупать небольшие сети магазинов бытовой техники в разных городах страны: Самаре, Новосибирске, Москве, Пятигорске, Тюмени, Сургуте, а также в Башкортостане.

Кредитный портфель стал тяжелее прибыли

Деньги на приобретение активов привлекались кредитные — из ТФБ и «АК БАРС» Банка. По словам Сайфутдинова, он возражал, предлагая избрать более «здоровый» вариант финансирования (например, выпустить облигации), однако Мусин возражения игнорировал:

— Мусин говорил мне: не нравится — не работай, — сообщил основатель DOMO.

В итоге, как пояснил Сайфутдинов, кредитный портфель вырос до таких размеров, что обслуживание долговых обязательств стало превышать прибыль.

О том, что денег на выплату кредитов стало не хватать, Сайфутдинов неоднократно сообщал Мусину, и тот принял решение гасить долги за счет новых кредитов, оформленных на технические юрлица, создаваемые внутри ГК «DOMO».

По словам Сайфутдинова, к 2010 году он потерял возможность управлять компанией и был вынужден ее покинуть.

«Татфондбанк» довел до банкротства

Более того, как говорится в показаниях, в 2006 году Сайфутдинов обратился к Мусину с просьбой выплатить ему дивиденды (основатель DOMO владел 10% компании, которые, по условиям, должен был уступить в случае увольнения). В ответ Мусин предложил партнеру взять кредит (4,5 миллиона), который выплачивался бы за счет компании. Однако через несколько лет банк обратился в Арбитражный суд, и Сайфутдинову пришлось возвращать полученные под видом кредита дивиденды. Для этого в 2015—18 годах он прошел процедуру банкротства.

Брали миллиардные кредиты в обмен на 10-тысячную прибавку к зарплате

Как именно структурам ГК «DOMO» удавалось гасить старые кредиты за счет получения новых — стало известно из показаний еще одного свидетеля по делу Мусина. Гульзина Саттарова — еще один из множества номинальных руководителей технических компаний, создаваемых исключительно с целью получения кредитов. Несколько лет назад она работала в ООО «Бытовая электроника» (операционное юрлицо ГК «DOMO») начальником отдела оперативного учета: вела бухгалтерскую отчетность фирм, входящих в группу. В 2015 году заместитель главного бухгалтера ООО «Глобал Консалтинг» Ирина Васильева предложила Саттаровой стать формальным учредителем и директором ООО «Урман». Как рассказала свидетель, Васильева заверила ее, что работа ограничится подписанием финансовых документов, а взамен она получит прибавку к зарплате — 10 тысяч рублей. Саттарова согласилась.

Неладное она заподозрила после того, как получила в «Татфондбанке» на «свою» фирму три кредита на общую сумму около 800 миллионов рублей.

— В конце 2015 года стала просить Васильеву вывести меня из учредителей, но она объясняла, что заменить меня некем. В марте 2016 года уволилась, — рассказала Саттарова в суде.

«Получается, фирмой руководил робот»

В ходе допроса Саттарова призналась, что реальной финансово-хозяйственной деятельности компания «Урман» не вела. Движение денег и материальных ценностей между техническими компаниями (всего их почти полтора десятка), входившими в ГК «DOMO», было, по оценке свидетеля, лишь на бумаге (в фиктивных договорах купли-продажи). Так компании создавали видимость положительного финансового состояния, чтобы у юридических лиц был достаточный для получения кредитов оборот. Полученные в кредит деньги сразу дробились, перечислялись другим фирмам цепочки и шли на погашение ранее взятых займов. Как предположила Саттарова, договоренности о предоставлении кредитов достигались на уровне руководства DOMO и банка, а она лишь исполняла поручения.

На вопрос гособвинителя о том, откуда брались документы, которые Саттаровой приходилось подписывать в качестве номинального директора, свидетельница отвечала, что они «автоматом формировались» в компьютерной программе.

— С ваших слов получается, что робот руководил организацией, — иронизировал в ответ прокурор.

Еще один номинальный директор — Иван Вальтерович Киреев — «лет пять назад в течение года или двух» возглавлял АО «DOMO». Его работа в качестве директора, по словам свидетеля, тоже ограничивалась номинальными функциями. Впрочем, его услуги начальство ценило выше: стандартную доплату в 10 тысяч через некоторое время удвоили. Возможно, это связано с тем, что ранее некоторые свидетели именно Ивана Вальтеровича называли тем «рекрутером», который подбирал директоров и учредителей для многочисленных «DOMOвских» подставных компаний. Впрочем, этот факт Киреев в ходе судебного допроса опроверг.

Опрос трех свидетелей растянулся на три с лишним часа. Еще двое из вызванных на заседание свидетелей своей очереди пройти за трибуну так и не дождались. Судья Наиль Камалетдинов объявил в заседании перерыв до завтра.