«В интересах местного населения, чтобы мигранты не озлоблялись и не отправлялись на обочину жизни»

«Надо отменить норму нежелательного пребывания в стране иностранцев с ВИЧ-инфекцией и туберкулезом»

— Прочитал недавно: «В разработке [у правительства России] набор трудовых мигрантов из Азербайджана, Вьетнама и Филиппин». Россия пошла за рабочей силой на дальний юго-восток? У нас такой большой дефицит трудовых ресурсов?

— В принципе, в странах Центральной Азии есть еще демографический потенциал для миграции на ближайшее будущее. Думаю, что власть смотрит дальше, на дальнюю перспективу. В целом я не вижу в этом ничего плохого. Создавать людям каналы для трудовой миграции — это правильно, потому что они все равно будут приезжать в Россию. Вопрос лишь в том, будут ли они в положении недокументированных мигрантов, у которых большие риски для здоровья и страх быть депортированным, или они будут жить и работать в нормальных условиях спокойно.

Что касается стран юго-восточной Азии, то оттуда к нам приезжают достаточно давно. Например, студенты из Вьетнама приезжают еще со времен СССР. Сегодня в России есть предприниматели из Вьетнама, их можно увидеть, например, на оптовых рынках юга-востока столицы. Кстати, они принимают на работу тех же мигрантов из Центральной Азии, поскольку те, в отличие от большинства вьетнамцев, хорошо говорят по-русски. Такие вот интересные транснациональные отношения.

— Где за рубежом реализованы успешные практики, направленные на социализацию, интеграцию в общество?

— В странах Северной Европы много лет назад, еще после Второй мировой войны, была создана система приема гуманитарных беженцев. То есть там, если ты имеешь легальные документы, у тебя есть доступ к социальным правам. Люди с самого начала пребывания в этих странах могут рассчитывать, например, на профессиональную переподготовку. Также в странах Северной Европы есть достаточно много общественных организаций, которые помогают с навигацией по сложному бюрократическому миру государства. Они помогают оформить документы, рассказывают, куда их нужно подать, предостерегают об опасностях той или иной ситуации.

Еще одна хорошая практика есть в Швеции. Здесь предоставляют лечение в форме поддерживающей антиретровирусной терапии для всех ВИЧ-положительных мигрантов. Сама возможность пребывания в стране, когда у тебя никто не спрашивает, на каком основании ты получаешь лечение, — безусловно ценна. ВИЧ и туберкулез — это социально значимые заболевания, которыми могут заразиться многие люди. Так что в таком решении властей Швеции не только доброта и гуманизм, но еще и забота об эпидемиологической ситуации в стране. Эти заболевания нужно сдерживать, а для этого нужно предоставлять людям лечение.

В эмиграцию отправляются, как правило, молодые здоровые люди. Действительно, принимающие страны получают лучших из лучших — молодых здоровых мужчин и женщин. Поэтому нельзя сказать, что на Россию ложится большая нагрузка по лечению мигрантов. Скорее наоборот

Если вернуться к России, то могу сказать, что некоммерческие организации, которые помогают мигрантам, есть и в Москве, и в Питере, хотя их очень мало. Есть замечательный интеграционный центр «Такие же дети», который занимается обучением детей мигрантов русскому языку. Еще могу выделить комитет «Гражданское содействие».

Что отравляет жизнь мигрантам в России? Например, проверка документов на улице. Например, я сейчас живу в Швеции и здесь у меня месяцами не спрашивают документы. Единственное, их тут требуют в магазинах, продающих алкоголь. На самом деле это очень важно для чувства личной безопасности, как для документированных мигрантов, так и для недокументированных. Я считаю, что это главная мера по защите достоинства человека.

В России необходимо отменить норму нежелательного пребывания иностранцев с ВИЧ-инфекцией и туберкулезом. И не потому что Россия должна быть такой доброй, а потому что по факту люди, которые имеют эти заболевания, все равно остаются в стране. Они же знают, что обратно их не впустят, потому что они уже попали в черный список. Поэтому такие мигранты просто боятся уезжать. Им же нужно содержать семью, выплачивать долги… Без должно информационной поддержки людям просто стыдно рассказать своим близким о своем заболевании. Тем более что от ВИЧ ты не умрешь за несколько месяцев. Люди думают, что они поработают еще какое-то время и поедут домой лечиться. В результате они годами живут в России, потом попадают в реанимацию с близким к нулю уровнем иммунных клеток и умирают. Пока что у мигрантов нет возможности получить полноценное лечение ВИЧ в России.

«Самые востребованные услуги в «мигрантских» клиниках — гинекология и стоматология»

— Случается так, что мигранты уже приезжают с серьезными заболеваниями в Россию. Как решить эту проблему?

— Как я уже говорил, существует эффект здорового эмигранта. В эмиграцию отправляются, как правило, молодые здоровые люди. Действительно, принимающие страны получают лучших из лучших — молодых здоровых мужчин и женщин. Поэтому нельзя сказать, что на Россию ложится большая нагрузка по лечению мигрантов. Скорее наоборот.

Что касается инфекционных заболеваний, например той же ВИЧ-инфекции, то в России уровень ее распространения в шесть раз выше, чем в Таджикистане и Кыргызстане. Получается, наоборот, их власти должны беспокоиться о том, что их граждане уезжают в страну, где у них высокие шансы инфицироваться.

Что касается других заболеваний, то риски связаны не с происхождением мигрантов. В наших регионах вспышек эпидемий, малярии или холеры, случавшихся сто лет назад, уже давно нет. Сейчас наоборот, если люди живут в нечеловеческих условиях, то именно там создаются предпосылки для того, чтобы они быстро потеряли свое здоровье, заболели тем же туберкулезом. Например, если они живут в неотапливаемых подвальных помещениях, работают по 12 часов, питаясь хлебом и макаронами — тогда риски заболеть сильно возрастают.

То есть если условия, в которых люди оказываются в миграции, нечеловеческие, то эти люди быстро теряют свое здоровье и подвергают опасности здоровье окружающих.

Если говорить о мигрантских клиниках, то они основаны в рамках именно кыргызской диаспоры. Это очень интересное явление. Сейчас, когда мигранты из Кыргызстана уже 2 года могут, имея постоянную регистрацию, получать полис ОМС, острая нужда в этих клиниках будет постепенно уменьшаться

— Я слышал, что существуют специальные поликлиники для отдельных диаспор, например для азербайджанцев. Это так?

— В сфере здравоохранения я сталкивался с таким феноменом, как «кыргызские клиники». В Москве около 30 частных клиник, которые обслуживают мигрантов. Это обычные российские клиники, легально зарегистрированные, где лечат по тем же методическим рекомендациям, как в обычных городских поликлиниках. Там работают врачи, которые оканчивали, к примеру, Бишкекский медицинский институт и учились по тем же учебникам, что их коллеги в московских и питерских институтах. Для докторов это стратегия профессиональной миграции или стажировки, а для пациентов-мигрантов — возможность говорить о своих проблемах на родном языке, ведь здоровье — это интимная сфера.

Еще более важно, что работающие там врачи знают, в каких условиях живут мигранты, поэтому они будут прописывать им самые дешевые препараты из имеющихся. Плюс эти клиники часто работают допоздна, понимая, что мигранты не смогут приходить в рабочие часы. То есть они заняли эту нишу. Интересно, что к докторам из Кыргызстана ходят также мигранты из Узбекистана и Таджикистана. Как они заняли эту нишу? Благодаря поддержке посольства Кыргызстана и некоторой серии встреч с правительством Москвы.

Есть, безусловно, и обычные частные клиники, где работают иностранцы и россияне, и туда ходят мигранты. Но если говорить о мигрантских клиниках, то они основаны в рамках именно кыргызской диаспоры. Это очень интересное явление. Сейчас, когда мигранты из Кыргызстана уже 2 года могут, имея постоянную регистрацию, получать полис ОМС, острая нужда в этих клиниках будет постепенно уменьшаться. Может быть, они переориентируются и сохранятся в той или иной роли. В любом случае самые востребованные услуги там — это гинекология и стоматология.

«Иногда это расизм, иногда — противодействие из-за плохого знания русского языка»

— А если приезжают нелегальные мигранты с детьми, или они рожают их здесь, то какой у этих детей статус? Могут ли они, например, спокойно пойти учиться в школу?

— Тут есть проблема. Не только в международных документах, но и в Конституции России не написано, что учиться в стране должны только дети граждан РФ. Все дети должны учиться. Тем не менее на уровне устройства детей в школу возникают проблемы. Директорам нужно, чтобы дети были в электронной базе. И фактически иногда это расизм, иногда противодействие из-за плохого знания русского языка.

Но в общем мало где созданы условия для изучения русского языка и адаптации детей мигрантов. Это большая проблема. В Москве есть интеллектуальная группа, которая сейчас этим занимается. В нее входят юристы, активисты, которые объединяют людей по всей России, делятся успешными практиками, пытаются вдохновить чиновников на местах, показывают примеры успешной интеграции детей мигрантов. Но эта проблема достаточно серьезная. К сожалению, довольно много детей не ходят в школу. Они сидят дома.

Не только в международных документах, но и в Конституции России не написано, что учиться в стране должны только дети граждан РФ. Все дети должны учиться. Тем не менее, на уровне устройства детей в школу возникают проблемы

— В России 12 млн мигрантов, или 8 процентов от общей численности населения страны. И согласно разным источникам, от 7 до 8 процентов ВВП страны формируется за счет мигрантов. О чем говорят эти цифры? Нужно ли нам побеспокоиться о том, как мы сможем прожить без них?

— Если они действительно обеспечивают такую серьезную долю ВВП, то если выгнать всех мигрантов из России, кто будет выполнять их работу? Какой-то критической проблемы с безработицей среди россиян сегодня нет. Кто хочет, так или иначе находит работу. Работа есть. Рабочих рук не хватает, поэтому мигранты и приезжают. Пугаться этого точно не стоит.

Численность мигрантов в России будет в дальнейшем увеличиваться. Дети тех, кого мы сегодня называем мигрантами, будут обычными россиянами. Так же, как, например, в 60—80-е годы была массовая миграция сельского населения в Москву, Ленинград. Эти люди адаптировались к городской жизни, их дети получили образование, пошли в вузы, сегодня это обычные москвичи. Так же в 90-е годы была миграция из стран Закавказья. Дети получили образование в московских вузах. Кто-то остался, кто-то уехал. Но в любом случае это обычные благополучные москвичи, которые хорошо говорят по-русски и работают в этом городе.

Есть исследования, которые показывают, что циклы адаптации мигрантов проходят в России довольно быстро. Так же дети мигрантов из стран Центральной Азии будут здесь жить и работать.

Тут есть еще один интересный момент. В России за счет социалистического планирования городов, когда рабочие и профессура жили в одних домах, нет такого сильного классового различия между районами. И структура расселения мигрантов такова, что люди живут там, где они работают. Поэтому мигранты у нас снимают квартиры и в Центральном округе. То же самое в Петербурге. Конечно, есть какие-то тенденции. Например, на юго-востоке столицы находятся оптовые рынки, там больше мигрантов. Но то, в каком районе ты живешь, не ставит на тебе социальный крест в Москве и Петербурге. Нет анклавов, и это способствует лучшей социальной адаптации. Это не то чтобы современное достижение, но это наследие социалистического прошлого, которое есть в крупных российских городах, городах Средней Азии, Украины и Центральной Европы.

Любой добросовестный исследователь или аналитик, который умеет работать с данными, признает, что миграция так или иначе нужна стране, экономике. И дальше вопрос в том, насколько по-умному российское правительство будет управлять этими процессами

Поэтому, безусловно, удельная доля мигрантов будет увеличиваться. Это скорее некая данность, консенсус демографов, экономистов, политологов совершенно разных политических взглядов. Я говорю о людях, которые смотрят на факты и анализируют их, не занимаясь популизмом. Любой добросовестный исследователь или аналитик, который умеет работать с данными, признает, что миграция так или иначе нужна стране, экономике. И дальше вопрос в том, насколько по-умному российское правительство будет управлять этими процессами. На самом деле это в интересах даже местного населения, чтобы мигранты жили нормально, не озлоблялись, не отправлялись бы на обочину жизни и имели меньший риск криминализации. Этого не произойдет, если у них есть четкие карьерные стратегии, возможность получения гражданства, документов, доступ к высшему образованию. У всех мигрантов есть желание отправлять своих детей учиться. Проходит 10—20 лет, и эти люди становятся полноценными жителями мегаполиса. Я говорю больше о процессах адаптации мигрантов в городах, потому что изучал это. Но также есть интересные примеры адаптации мигрантов и в селах тоже, где таким образом восполняется умирающее население, хотя это явление фрагментарное. Большая часть мигрантов востребована в городах.