«Вторая безбожная пятилетка закончилась провалом»: как Хрущев закручивал гайки верующим
Он хотел показать последнего попа на… ВДНХ!
Известно, что во времена СССР приверженцам различных конфессий приходилось нелегко: священнослужителей преследовали, культовые здания закрывались, а официальная пропаганда критиковала религию. Журналист Артем Субботкин в сегодняшней колонке «Реального времени» рассказывает, как в Татарстане и Башкирии усилилось давление на верующих во времена хрущевской «оттепели».
Никиту Сергеевича Хрущева старшее поколение помнит в основном по кратковременной послесталинской оттепели, широкодоступным, но низкокачественным квартирам и кукурузным полям. И частенько забывают о том, что именно при нем была предпринята последняя попытка раз и навсегда покончить с религией, которой, по мнению самого Никиты Сергеевича, в советском государстве не должно было быть в принципе. При этом методы, которые использовали участники последнего и решительного штурма небес, вполне соответствовали тоталитарному стилю правления, когда любое инакомыслие преследовалось жестко, а нередко и противозаконно.
Вторая безбожная пятилетка
Они льют воду на мельницу нашего врага! В этом обвинил верующих Никита Хрущев с трибун партийного форума. Было объявлено, что терпимое отношение к религии — пережитку капитализма — ошибка времен позднего Сталина. А потому покончить с поповщиной Хрущев решил за пять лет до обещанного советскому народу коммунизма, построить который планировали к 1980 году. Именно тогда Никита Сергеевич пообещал советскому народу показать последнего попа. И почему-то на ВДНХ — вероятно, как очередное достижение народного хозяйства страны победившего социализма.
Как бы там ни говорилось, а задача была озвучена и цели поставлены.
К наступлению на религию были подключены самые широкие слои общественных и государственных учреждений — от партийных и комсомольских ячеек на местах до сил агитпропа и всезнающего КГБ.
К решительным действиям власти приступили в 1961 году, когда Совет министров СССР принял закрытое постановление «Об усилении контроля за выполнением законодательства о культах». К его выполнению были подключены специальные комиссии, созданные при исполкомах, поселковых и сельских советах. Их члены, грубо нарушая законодательство, вмешивались в жизнь церковных общин, занимались слежкой за верующими и доносительством. Тогда же местным властям было разрешено закрывать молитвенные здания по решению областных исполкомов. Это ускорило процедуру ликвидации церквей. Всего лишь за один 1961 год было снято с регистрации 1 390 православных общин. В первую очередь закрывали монастыри.
На территории Татарии действующих монастырей к тому времени уже не было, но сотни паломников из республики посещали Троице-Сергиевскую и Почаевскую лавры. Последнюю в 1963 году пытались закрыть с помощью милиции, которая творила в обители полный беспредел. У паломников отбирали паспорта, сопротивлявшихся избивали и бросали в КПЗ. Туда же отправляли монахов, причем арестовали самого настоятеля Лавры — архимандрита Севастиана. В ходе акции одного из послушников замучили насмерть, но лавру закрыть так и не удалось: монахи каким-то образом переправили письмо о творящемся беззаконии во Всемирный Совет церквей за рубежом и в ООН. Дело вылилось на страницы иностранных газет и получило широкую огласку, о чем извещал ЦК и Хрущева глава КГБ Владимир Семичастный. Опасаясь международного скандала, власти оставили лавру в покое.
Тем не менее преследования верующих продолжались. За посещение храмов их вызывали в парторганы для проработки. В подобных условиях многие, особенно молодые люди, опасались посещать молитвенные собрания. За участие в религиозных обрядах — крещение, венчание, отпевание — стали исключать из партии и комсомола и, как правило, из вузов и техникумов. Подобные акции сопровождались «разоблачительными» публикациями в газетах и журналах.
«Казанские отцы духовные и их дела греховные»…
…так называлась довольно грязная статья, вышедшая в республиканской газете накануне судебного процесса над архиепископом Казанским Иовом. В 1960 году его обвинили в уклонении от уплаты налогов. Авторы публикации попытались состряпать образ попа-миллионера, который без зазрения совести жирует на деньги доверчивых верующих старушек. Борзописцы-атеисты утверждали, что ежемесячная зарплата архиерея составляла 15 тысяч рублей (по дореформенному курсу), что он, якобы отказавшись от предложенной ему пятикомнатной квартиры, построил на средства епархии роскошную виллу на улице Гастелло, разъезжал на дорогих авто и построил для своих детей дом во Львове.
В чем же «вина» отца Иова? Попробуем разобраться. Начнем с зарплаты. Указав ее сумму, авторы статьи почему-то «забыли» упомянуть, что с нее взимался налог не 13 процентов, как у всех граждан, а 53 процента. Таким образом, в месяц «на руки» архиерей Иов получал примерно столько же, сколько руководитель завода или ректор вуза. А поскольку он являлся не «рядовым» священником, а главой крупной епархии, в которую входили не только храмы Татарии, но и соседней Марийской республики, то зарплата его была в рамках допустимого. Кроме того, согласно действующему законодательству, все доходы архиереев облагались налогами. Однако траты на представительские расходы — покупка и содержание машины, расходы на бензин и поездки, на обеды после разного рода мероприятий — налогами не облагались. Но с 1960 года представительство также обложили налогом.
Советская власть не признавала религиозные организации в качестве юридических лиц. А потому доходы и расходы епархии прокурор при желании мог объявить… личными доходами священника. Что и было сделано в данном случае. Отца Иова обвинили в неуплате налогов за целых 6 лет, признав личным имуществом помимо прочего два церковных автомобиля — ЗиМ («Чайку») и «Москвич». Причем «Чайку» епархия приобрела для Чистопольского храма, и отец Иов ею не пользовался. Относительно квартиры на улице Лесгафта авторы статьи тоже перестарались: состояла она не из пяти, а из трех комнат и использовалась в качестве служебного помещения епархии, которая приобрела для своего главы дом. Он хоть и стоил 80 тысяч, но на «роскошную виллу» никак не тянул. Тем не менее всех этих «грехов» хватило, чтобы обвинить владыку Иова в неуплате налогов за 6 лет на сумму 790 тысяч рублей. И хотя его сын Феофил, работавший инженером, продал дом во Львове и погасил «задолженность» отца, суд приговорил 63-летнего старика к 3 годам лишения свободы. Показательный процесс против казанского архиепископа Иова ясно давал понять остальным священнослужителям — со строптивыми попами власти миндальничать и церемониться не намерены.
Наступление на ислам
В рамках новой атеистической кампании в 1960—1969 годов число мечетей в СССР уменьшилось с 2 307 до 962. В 1963 году в Татарстане официально существовало 11 мечетей, но еще 646 — неофициально действующих религиозных мусульманских объединений с 366 нелегально работающими муллами. В 1965 году в Башкирии на 16 мечетей приходилось 98 неофициально действующих религиозных объединений. Их лидерами зачастую выступали выжившие в годы большого террора муллы, вернувшиеся из лагерей в годы «оттепели».
Широкое распространение получает частное религиозное образование. За это не сажают в тюрьму, но власти, активно используя прессу, публикуют издевательские статьи под заголовками типа «Квартирный мулла» или «Самозваные дервиши». В них авторы на все лады склоняют «тунеядцев», живущих за счет невежества малограмотных стариков, старушек и затянутых в свои «сети» неопытных и доверчивых молодых людей. Тем не менее среди мыслящей учащейся молодежи растет число тех, кто хотел бы приобщиться к вере отцов. Они уже не верят кликушеству атеистических лекторов, чьи выступления сводятся в основном к оскорбительным выпадам в адрес служителей ислама и не содержат сколько-нибудь весомых аргументов. Многие люди с высшим образованием самостоятельно приходят к вере. Тем не менее власти делают все, чтобы выдавить из сознания молодежи идеи религиозного и национального возрождения. В этом плане показательна трагическая судьба талантливого татарского ученого Фуада Валеева.
В 1962 году архитектор и искусствовед Фуад Валеев спроектировал пристрой к мечети Марджани, возведенный в кратчайшие сроки. Кто-то из партийных чиновников доложил об этом куда следует. Власти не замедлили начать травлю известного ученого и архитектора, которого с высоких партийных трибун обвиняли во всех «грехах» — от национализма до пособничества религиозным мракобесам. Валеева исключили из Союза архитекторов и фактически запретили работать в Казани, поставив тем самым крест на его творческой деятельности. Публичной расправой над ученым власти давали понять: любое проявление религиозности власти будут наказывать, не раздумывая, без всяких поблажек.
Комсомольские активисты зорко следили за теми, кто посещал мечети и выполнял мусульманские обряды: «никах» — бракосочетание, «исем кушу» — наречение имени, «дженаза» — похороны. Многие тайно верующие члены партии и комсомольцы для совершения обрядов приглашали мулл на дом. Религию и верующих безбожники стремились загнать в стены чудом уцелевших мечетей, превратив их, как и церкви, в своего рода духовные резервации.
Продолжался нажим на духовных лидеров: 7 марта 1960 года издается фетва «О прекращении паломничества к так называемым святым местам». 18 июня 1961 году муфтий Хиялетдинов, казыи и мухтасибы крупнейших регионов подписывают фетву, где выступают против «такбира» — громкого прославления Аллаха по пути следования верующих — и обязательного жертвоприношения животных в дни Курбан-байрама. Особым пунктом выделяется запрет пятничного намаза вне стен мечетей, а также муллами, не назначенными ДУМЕС. В 1960 году окончательно вырабатывается негласный принцип: одна мечеть на один город в составе ДУМЕС. В том же году при довольно подозрительных обстоятельствах сгорела Вторая кладбищенская мечеть Уфы (ныне на ее месте стоит мечеть «Гуфран», — прим. ред.). В разрешении ее восстановления власти верующим отказали. Попытка верующих провести в день Ураза-байрам шествие протеста была пресечена милицией и дружинниками.
Этот, как его… Волюнтаризм!..
Слухи о преследованиях верующих стали просачиваться за рубеж: мировая общественность требовала от руководства СССР прекратить гонения на религию, по столицам Европы прошла волна митингов. Даже глава французских коммунистов Морис Торез в интервью, данном известному телеагентству, выступил с осуждением политики Хрущева в отношении верующих. Письмо с протестом в ЦК прислали также итальянские коммунисты. Впрочем, поклонник «башмачной» дипломатии мало считался с тем, что говорят о нем на Западе.
Неизвестно, как развивались бы события в дальнейшем, если бы не памятный октябрьский пленум 1964 года, на котором Хрущева сняли со всех постов и отстранили от власти.
С уходом из политики Хрущева закончились тяжелые времена для верующих. Пришедший к власти новый генеральный секретарь ЦК КПСС Леонид Брежнев принялся за ликвидацию допущенных его предшественником «перегибов», которые нарекли малопонятным тогда большинству советских граждан словом — волюнтаризм. В январе 1965 года Президиум Верховного Совета принял постановление «О некоторых фактах нарушения социалистической законности в отношении верующих». Большое количество незаконно осужденных священнослужителей и мирян было освобождено и реабилитировано.
Более того, стремясь продемонстрировать видимые изменения в отношении верующих, власти публично продемонстрировали к ним свою лояльность, пригласив на официальный прием в Кремль по случаю успешного космического полета корабля-спутника «Восток» известных представителей православной церкви — митрополитов Никодима и Питирима.
Но все это были изменения внешнего порядка. Изменилась и тактика атеистической работы: от мер запретов и экзекуций власти отошли, упор делался на пропаганду и методы убеждения. Но старые правительственные постановления оставались в силе. По-прежнему верующие с опаской посещали храмы и мечети, прибегали к различным уловкам при совершении треб и обрядов. И вместе с тем, судя по их росту, который парторганы продолжали фиксировать, религиозность населения выросла — вот лишь несколько цифр. Несмотря на резкое сокращение количества действующих храмов в одной лишь Молдавской ССР к середине 1960-х количество крещенных новорожденных выросло до 57 процентов. В Пензенской области выяснилось, что 47 процентов населения — верующие или колеблющиеся, а от 63 до 97 процентов селян держали в своих домах иконы.
Все это красноречиво свидетельствовало о том, что вторая безбожная пятилетка закончилась полным провалом — увидеть в 1975 году последнего попа, как, впрочем, и последнего муллу, гражданам страны Советов так и не довелось.