Дмитрий Кузнецов: «Назвали предателем ЦСКА, который я из дерьма вытаскивал»

«За Садырина мы бились, а он взял на чемпионат мира некоторых людей, которые подписали письмо против него»

— Поговорим о чемпионате мира 1994 года. Вы же в отборе не участвовали и, следовательно, «Письмо 14» подписать не могли?

— Не участвовал, но на финальную часть в США я поехал.

— Эта ситуация с письмом на результаты сборной повлияла?

— Конечно, повлияла. Как бы я вообще смог письмо подписать? Представьте, вы — тренер сборной, вас назначает федерация. Как игрок может тренера снимать? Это не его прерогатива, его прерогатива — играть. Это не наше дело, не понимаю этого. А как мы играли товарищеские встречи за Федорыча! Приехали в Ирландию — мы всегда перед крупным турниром им проигрывали, а тут выиграли! А у них Каскарино играл, «три метра» ростом. И мы отбились, еще Саня Бородюк гол забил, не засчитали. Еще и в Турции 1:0 выиграли. Так что мы за Пал Федорыча бились, а, что самое неприятное, он взял на чемпионат некоторых из тех, которые против него письмо и подписали. С моей точки зрения, если человек отказывается играть за сборную, бери в нее людей проверенных, надежных. В итоге коллектива фактически и не было.

«Мы за Пал Федорыча бились, а, что самое неприятное, он взял на чемпионат некоторых из тех, которые против него письмо и подписали». Фото fb.ru

«Назвали предателем в клубе, который я поднимал из дерьма»

— У вас потом сложилась интересная ситуация, когда, подписав контракт с «Эспаньолом», вы вернулись и провели несколько матчей за ЦСКА из-за прегрешений агента. Можно поподробнее?

— Там получилась целая история! Приезжаю в отпуск в Москву, мне говорят: «В Испанию не поедешь, пока твой агент клубу (ЦСКА) за тебя деньги не вернет». А я с «Эспаньолом» контракт на полгода подписал, 14 игр отыграл, а зимой у меня был перелом, и они хотели посмотреть как у меня пойдет — никто же не хочет рисковать, подписывая больного футболиста. А когда я в первой же игре забил «Атлетико», меня вызывают к руководству и говорят: «Ну-ка, давай, подпиши на три года!». И все русские в клубе подписали на три года, а когда в Москве мне такое говорят, я отвечаю, что у меня трехлетний контракт. И как я должен играть, без денег, без премиальных, без страховки? Мне обещали все утрясти, и я провел за «армейцев» восемь матчей и забил семь голов. И мне ни копейки не дали и еще потом предателем назвали. И так сказали в клубе, в котором я вырос, в котором был капитаном, который из дерьма вытаскивал!

Там еще такие фразы проскальзывали: «Да мы тебе все дали!». Я спрашиваю: «А что вы мне дали? Квартиру? Но у меня мою же забрали и дали новую больше по площади на три метра!». Всем иногородним дали квартиры, а я — москвич, мне не дали, а только поменяли. У меня, знаешь, с кем война из-за этой квартиры была? С велосипедистом Гусятниковым. Он приехал, говорит: «Проваливай из квартиры, мне твою квартиру в ЦСКА дали». Я ему: «А мне где жить?». Он: «Уезжай, это не мои проблемы». Так что настоящая война была. Моя квартира была на Люсиновской, а новые нам давали на Рублевском шоссе, где съезд к каналу Крылатское. Но это была пустая коробка, без ремонта. И я воспользовался возможностью не отдавать ключи пока ремонт не сделали и тянул. Мне еще говорят: «Мы тебе машину давали». «Ребята, отвечаю, вы мне не машину, а открытку на право покупки машины без очереди давали». И я ехал, и покупал машину за свои деньги.

— Страшные вещи рассказываете…

— В общем меня начали обвинять в какой-то «продаже игры», а я попросил их показать записи, найти свидетелей, как мне давали деньги. А то в прессе уже стали писать, что я сдал игру. Цифры появляться стали — один день пять тысяч долларов, в другой 30 000. Я им предложил обвинить меня, подать в суд, а вот если у них не получится, сам пообещал с ними судиться. Так мы и расстались, я уехал в Испанию, а когда уже оттуда возвращался, меня в 1997 году обратно в ЦСКА позвал Садырин.

«Приезжаю в отпуск в Москву, мне говорят: «ВИспанию не поедешь пока твой агент клубу (ЦСКА) за тебя деньги не вернет». А я с «Эспаньолом» контракт на полгода подписал, 14 игр отыграл». Фотоcskanews.com

«Когда тебе за 30, и ты любишь футбол, то на деньги закрываешь глаза»

— В Испании разница между Примерой и Сегундой больше, чем в России между Премьер-лигой и ФНЛ? В уровне игры, тренировочном процессе, зрительском интересе?

— Во всех клубах, где я играл в Испании, интерес зрителей очень большой, а в ФНЛ по пальцам можно перечислить города, где люди ходят на футбол. И уровень команд там намного выше, чем у нас. Другое дело, если сравнивать Сегунду с первой лигой союзных времен, то там и клубы сильные были, и футболисты хорошие.

— Сколько в ваши времена наших людей играло в Испании?

— Я так считал — 16 человек.

— Удавалось встречаться, общаться?

— Конечно, мы пересекались с Саленко, Онопко, Димой Поповым, Радченко.

— После возвращения в ЦСКА вам уже было за 30. Но вы играли еще в нескольких клубах и высшей, и первой лиг. Что вами двигало? Желание играть, зарабатывать, что-то другое?

— Когда тебе за 30 и ты любишь футбол, понимаешь, что он значит в твоей жизни, ты на деньги закрываешь глаза. Мне еще везло — попадались все время играющие команды, и люди там думали, что я помогу. В 98-м после ЦСКА был тульский «Арсенал», потом Нижний. Как раз кризис был, дефолт. В Туле у нас было семь (!) бразильцев. Главным был Кучеревский, ему помогал Аджем, и когда мы тренировались, один квадрат составляли русские, а другой — бразильцы. И их было больше! Потом был Нижний («Локомотив» — прим. ред.) с Борманом (Валерием Овчинниковым — прим. ред.).

— В Нижнем постоянно беды какие-то с футболом, что с «Локомотивом», что с «Нижним Новгородом», что с «Волгой».

— Ну а что, был Омари Шарадзе (начальник Горьковской железной дороги — прим. ред.) — деньги были. Он очень помогал, дружил с Викторычем (Борманом) и команда у нас подобралась просто класс. В воротах Валерка Шантолосов, Петя Быстров, Татарчук, Марек Холли, Дзамихов, Аваков, Круковец, Нижегородов… У нас такая играющая команда была в 99-м!

Когда тебе за 30 и ты любишь футбол, понимаешь, что он значит в твоей жизни, ты на деньги закрываешь глаза. Мне еще везло — попадались все время играющие команды, и люди там думали, что я помогу

«Хлопнули с «Соколом» пять первых встреч в высшей лиге и Пипия сказал: «Вы что, одурели?»

— А с «Соколом» как получилось?

— В сезоне 2000/2001 я попал в «Сокол». А как попал! Там такие зигзаги были! Я приезжаю на Кипр с Нижним, а у меня надрыв икроножной мышцы. Я на велосипеде, и Борман говорит: «Все, ты на следующий сбор не едешь, ты старый». Мне 35 лет было. А следующий сбор начинался в том же отеле. Мы даже домой вещи не забирали — и всего через два дня. И тут мне звонит Адель Саид, который был начальником команды в Саратове, я его хорошо знал: «Димон, поехали с нами, паспорт твой заберем, там виза не нужна». Мы приезжаем в аэропорт, мой паспорт у начальника команды — я его забрал и с другой командой улетел. Он смотрит на меня, не понимает. Я к Корешкову приехал, три тренировки провел, и он сказал: «Берем». А я в порядке. Не пил, не курил никогда в жизни. Мы приезжаем в Саратов, а там на площади митинг болельщиков. Мне говорят: «Надо выступить». А мне что — меня капитаном снова сделали. А там кричат: «Снова за десятое место бороться будем?». Я отвечаю: «Ребята, я вот сейчас месяц поработал с этой командой и вижу — все футболисты квалифицированные, все с желанием, и я вам обещаю, что в этом году мы выйдем в высшую лигу». — «Да ладно, че ты нам рассказываешь?!». А мы с первого тура захватили лидерство. Как начали всех возить, за шесть туров до конца вышли в вышку. Дома только «Рубину» проиграли. Мы уже решили задачу, а вы еще боролись, я в той игре не участвовал, у меня травма была, и после того, как вышли, я шесть последних туров не играл. Потом в «Сокол» взял Роман Пипия, «Зерно Поволжья» и губернатор Дмитрий Федорович Аяцков, вот такой (показывает большой палец) человек: «Дима, вот телефон, звони, если будут какие вопросы». Мы начинаем чемпионат в высшей лиге, нам премиальные делают хорошие. Мы как первые пять встреч хлопнули, Пипия приходит: «Вы что, одурели?». Мы первый круг на первом месте закончили. Компания была опытная, играющая.

«Раньше в мини-футболе больше забивали»

— И как завершили карьеру?

— В 2002-м ушел в «Торпедо — ЗИЛ». А потом Борман позвал спасать «Волгарь». Мы не вылетели, и я со спокойной душой завершил играть. И меня сразу позвали одним из тренеров в мини-футбольный «Норильский никель». У нас там классная компания сложилась: Юрка Перескоков — тренер вратарей, Андрюха Митин, в «Спартаке» играл, мой близкий друг с детства, с 10 лет в «Союзе» и Миша Русяев, которого тоже хорошо знал.

— В мини-футболе известные люди работали — Евгений Ловчев, наш Ринат Камалетдинов.

— Да, так интересно стало, сразу втянулся.

— Я не понимаю мини-футбол, по-моему, даже пляжный интереснее. Встали в квадрат и катают мяч, он даже от пола почти не поднимается.

— А раньше интереснее было, голов забивали больше. Счета 8:7, 7:5, 4:6. Скорости сумасшедшие. Поработать было интересно, но потом понял — все-таки не мое.

— Команда в Норильске играла?

— Сначала нет. Была туровая система — по несколько матчей в том или ином городе, по четыре команды собиралось. Доминировала «Дина», но и мы чемпионами были, а однажды в финале «Динамо» проиграли. С деньгами тоже был полный порядок, по тем меркам хорошо платили. Конечно, с большим футболом не сравнишь, но на жизнь хватало. После туровой системы перешли к другой — с каждой командой играли по два раза — дома и в гостях. Интересно было, и сборная хорошая у нас была.

Я вот что скажу что в большинстве случаев ты попадаешь в эту профессию по знакомству, по связям. Есть у тебя знакомые, скажут за тебя слово — хорошо, а без этого трудно попасть

«Без знакомств и связей в тренерскую профессию попасть тяжело»

— Тренировать начал спонтанно, или мысли и раньше были?

— Мысли были, и здесь, и когда играл в Испании. За Юрием Андреевичем Морозовым все записывал, тетрадки вел по тренировкам. Естественно, на любительском уровне. Потом закончил институт физкультуры, а в Испании школу тренеров в 1998 году. Потом лицензию получил. Я вот что скажу — что в большинстве случаев ты попадаешь в эту профессию по знакомству, по связям. Есть у тебя знакомые, скажут за тебя слово — хорошо, а без этого трудно попасть. Даже будь ты семи пядей во лбу, без протекции тяжело попасть. Поэтому я Билялетдинову благодарен, что меня выдернул.

— Язык испанский легко дался?

— Тяжело. Я знал английский, термины футбольные усваиваются легко, потому что каждый день одно и тоже, а говорить начал через полтора года. Причем я сам учился, никого не нанимал, мне интересно было.

— А как люди испанцы — с ними легко ужились?

— В Испании к нам хорошо относятся, они такие же, как русские. Страна нам подходит по ментальности, да вы сами это знаете, не первый раз здесь. Не подлые люди, открытые, улыбаются, чем могут, помогают.

«Болельщики везде разные»

— А болельщики?

— Болельщики везде разные. В Испании, если ты им не нравишься, то все — лучше уходить. Я так из «Осасуны» ушел, хотя еще год контракта был. Там в те годы играли Ля Крус, Нагоре и, кстати, Орбаис, который потом в «Рубине» был, на «Висенте Кальдерон» «Атлетико» забил. Он меня увидел: «Дима, ты?!», — «Рубин» с ЦСКА играл, я пришел в раздевалку. Я смеюсь, отвечаю: «Теперь ты ко мне в гости приехал».

— И последний вопрос, с чего начали, про «Рубин». Он банален, но коллектив в команде есть?

— Сейчас? Вот скажу — когда только начинали, все же разные — по национальности, возрасту, характеру. Как-то на теоретическом занятии Хави стою сзади и говорю Ибану и Иньяго: «Смотрите — все русские в одной половине класса сидят, все иностранцы — в другой». Даже Соломон с ними, хотя я его своим считаю. Сейчас все притерлись, пообвыклись, шутят, подкалывают друг друга — нормально все. Сейчас обстановка классная, климат хороший, рабочий, доброжелательный.