«Шьем экипировку для игроков всех татарстанских клубов. С «Ак Барсом» не можем договориться»

«Без кредитов было бы тяжело»

— Юрий Петрович, ваше производство начиналось с мужских рубашек. А сейчас вы выпускаете коллекции только женской одежды. Почему отказались от мужской?

— Да, мы начинали с рубашек, но потом поняли, что женская одежда пользуется большим спросом.

— Помимо женской одежды, вы производите спортивные костюмы. Как это направление появилось?

— Для нас стал переломным 2014 год. Доллар тогда резко поднялся. А ткань мы покупаем в основном за доллары. Как выживать? Тогда и мы поняли, что надо искать что-то новое. Трудности продолжались долго, мы только сейчас начали выходить из кризиса. Практически убрали свою прибыль.

— В итоге что у вас нового появилось?

— Начали сами печатать рисунок на ткани. И это очень сильно расширило наши возможности. Поэтому и подумали: а почему бы не шить спортивную одежду? У меня младший сын занимается хоккеем. Мне это близко. Начали сотрудничать со спортивными клубами. Шьем экипировку для игроков и тренеров практически всех татарстанских клубов. Только с «Ак Барсом» не можем договориться.

— Почему?

— Не знаю, мы к ним обращались, но они говорят, что им уже есть с кем работать. Но мы очень хотим с ними сотрудничать!

У меня младший сын занимается хоккеем. Мне это близко. Начали сотрудничать со спортивными клубами. Шьем экипировку для игроков и тренеров практически всех татарстанских клубов. Только с «Ак Барсом» не можем договориться

— Сколько это направление занимает в общем объеме производства?

— Немного. Процентов 10—15.

— А принт на ткань вы наносите только для своего швейного производства или заказы тоже принимаете?

— Если кто-то просит напечатать рисунок, делаем. Беремся даже за небольшие заказы. И сами придумываем рисунок.

— Оборудование по нанесению рисунка на ткань, наверное, не российское и дорогое?

— Да, этот комплекс японский и стоит около 5 млн рублей. Но нам оказали господдержку, помогли получить кредит по низкой ставке. Хотя залог пришлось платить как в коммерческом банке.

— В «Лизинг-гранте» не участвовали?

— Та программа, в которой мы хотели участвовать, сейчас закрыта для предприятий из Казани.

— А кредиты вы берете или за счет собственных средств развиваетесь?

— Сейчас не то время, чтобы развиваться только за счет собственных средств. Без кредитов было бы тяжело.

— Здание фабрики принадлежит вам? За сколько купили?

— Да, здание наше. Покупали его во время кризиса 2008 года. И стоило оно нормально. Чтобы оплатить, брали кредит в банке «Кара Алтын». Кстати, до сих пор мы с этим банком работаем.

У нас есть немецкое, японское, немного китайского, итальянское, американское оборудование — со всего мира собрали. Когда начинали, мы приобретали только лучшее оборудование. И оно до сих пор нас «тащит»

«Доля российского оборудования у нас — ноль»

— Оборудование у вас исключительно импортное или что-то российское есть?

— Доля российского оборудования у нас — ноль. Потому что оно не производится с 90-х годов, когда убили нашу легкую промышленность. У нас есть немецкое, японское, немного китайского, итальянское, американское оборудование — со всего мира собрали. Когда начинали, мы приобретали только лучшее оборудование. И оно до сих пор нас «тащит».

— Сколько в год вы тратите на обновление оборудования?

— Надо бы делать это каждый год, но не получается. Сейчас, прежде чем купить новую машину, много раз подумаешь. Поэтому мы стараемся приобретать узкопрофильные машины, которые выполняют определенный перечень операций. Но делают это очень хорошо.

— В России, по данным Российского экспортного центра, сейчас отмечается подъем текстильной промышленности. Уже в 2016 году текстильное производство в России показало рост на 4,2%. Производство тканей в прошлом году выросло почти на 20%, было выпущено 5,4 млрд кв. м. Вы это ощущаете?

— Да, текстильная промышленность на подъеме. Но в каких сегментах? В основном, спецодежда и постельное белье. Что касается тканей, мы можем приобрести только российский трикотаж. Мы как-то поехали искать российских поставщиков тканей на выставку в Москве. И что они сделали? Просто подтянули свои цены к мировым. А качество осталось прежним.

— Производство постельного белья. Это вы про Иваново говорите?

— Да, они хорошо в Иваново работают.

— Где вы сегодня приобретаете ткани?

— Мы используем ткани из Турции, Китая, Индии, европейских стран.

Текстильная промышленность на подъеме. Но в каких сегментах? В основном, спецодежда и постельное белье. Что касается тканей, мы можем приобрести только российский трикотаж

— В каких странах делают лучшие ткани?

— Надо искать хорошие фабрики, они могут быть в любой стране. Есть и китайские хорошие. Важно, соблюдаются ли все технологические процессы. К примеру, ткань перед раскроем нужно усадить. На маленьких фабриках такого оборудования может просто не быть. А ткань может садиться с 1 метра на 10 сантиметров. Представляете, как будет выглядеть изделие? Мы специально купили каландр и всю поступившую ткань пропускаем через этот пресс. Так что потом в процессе шитья и носки вещь не «садится».

— Некоторые отечественные модельеры говорят, что закупают ткани исключительно в Милане. Там ткани очень отличаются по качеству?

— Отличаются, но и цена у них соответствующая. Не для производства массовых изделий. В Италии текстильные производства рассредоточены по городам и каждый выпускает свой вид ткани. Дизайнеры, которые говорят о покупках в Милане, скорее всего, покупают ткани в стоке при фабриках. Они там скупают ткань небольшими партиями. У нас объемы другие, поэтому мы так не работаем. Да, в Италии очень развита легкая промышленность. Но она существует чуть ли не с XII века.

— У нас в Казани был свой льнокомбинат, который не сохранился. А в Беларуси до сих пор из льна и скатерти делают, и одежду шьют. Почему им это удалось?

— Надо было вкладываться в оборудование, чтобы лен потоньше делать. Это серьезное оборудование. Но никто не вложился. И продажи надо было развивать. Белорусы это сделали. А у нас лен оставался на уровне брезента. Есть ли у легкой промышленности в Татарстане будущее — я не знаю.

«Люди стали больше считать деньги и меньше покупать»

— По вашим наблюдениям, растет ли доля российской одежды в гардеробе россиян?

— Российские дизайнеры появляются, но по поводу роста спроса именно на российскую одежду трудно сказать.

— Как стоимость ткани, привезенной из-за границы, влияет на себестоимость готового изделия? Какого сегмента одежду вы шьете?

— Конечно стоимость ткани играют основную роль в стоимости готового изделия. Мы производим повседневную одежду стиля сasual для женщин среднего достатка.

Раньше делали коллекции каждый месяц. Сейчас решили сократить это количество до 6 в год. Потому что люди оказались не готовы к такой частой смене коллекций

— А дизайнеры у вас свои? Или привлекаете?

— Своими обходимся.

— Их много?

— Хотелось бы больше, но пока хватает.

— А сколько их?

— Цифру я не хотел бы называть. Должны же какие-то секреты у фирмы оставаться.

— Сколько коллекций в год вы выпускаете?

— Раньше делали коллекции каждый месяц. Сейчас решили сократить это количество до шести в год. Потому что люди оказались не готовы к такой частой смене коллекций.

— Недавно с рынка ушла швейная фабрика «Адонис». Кто сейчас остался в республике из производителей одежды?

— В Татарстане не знаю, а в Казани — мы, «Серджинетти», может быть, еще кто-то. Мы с «Серджинетти» работаем в одном сегменте. И начинали почти в одно время.

— Вы никогда не скрывали что бренд Pavlotti— не итальянский, а казанский?

— А чего скрываться? От фамилии Павлов пошел и бренд. С этим связано столько забавных историй. Когда мы начинали производство одежды, понимали, что в Казани такой объем не продадим. Начали обращаться к оптовикам, а они говорят: «Кто вы такие? Мы вас не знаем». Поэтому решили, что мы должны быть представлены в Москве. Поехали в Москву, сняли место в «Лужниках». Мы шили продукцию, везли ее в Москву, а оптовики покупали у нас и везли обратно в Казань. Смешно было. Оптовики потом говорили: «А зачем мы в Москву приехали за казанским товаром?»

В прошлый кризис 2008 года действительно все пришли покупать нашу одежду. А в этот кризис — нет. Люди стали больше считать деньги и меньше покупать

— То есть если бы марка называлась «Павлов», такого интереса бы не было?

— К сожалению, да. Хотя может быть со временем ситуация изменится. Потому что за все этапы создания качественного изделия мы отвечаем. За ткань, правда, отвечать не можем. Но иногда приходится.

— Кто, помимо «Серджинетти», ваши основные конкуренты?

— Брендовая женская одежда.

— Кризис способствовал тому, чтобы люди стали активнее приобретать вашу одежду? Она ведь более привлекательная по цене.

— Нет. Это какой-то интересный парадокс. В прошлый кризис 2008 года действительно все пришли покупать нашу одежду. А в этот кризис — нет. Люди стали больше считать деньги и меньше покупать. Мало того, очень много наших клиентов-оптовиков закрылись.

— Почему оптовики начали закрываться?

— Цены на продукцию подскочили, а спрос резко упал. И это учитывая, что мы цены не поднимали.

«Мы поздно занялись магазинами»

— Вы реализуете свою продукцию только через оптовиков?

— Нет, у нас появились свои магазины. Правда, пока их не так много. Есть свои, есть по франшизе.

— А в Казани есть магазины?

— Один есть в Казани, на Петербургской, еще один — в Йошкар-Оле. Остальные работают по франшизе.

— Сколько ваших магазинов и франчайзинговых сегодня работает?

— Сейчас менее 10. К сожалению, мы поздно занялись магазинами, прямо перед кризисом.

Продавцы разговаривают с покупателями, узнают их предпочтения. Мы учитываем эти настроения при разработке коллекций. Плюс мы ведем статистику, что пошло, а что — нет. И дизайнер потом учитывает эти данные

— Собственные магазины вы собираетесь развивать? Сколько хотели бы открыть?

— Магазинов 50 хорошо бы.

— А интернет-продажами вы занимаетесь?

— Да, у нас есть сайт. Но мы больше заточены под опт. Но будем развивать это направление. Это очень интересно. Кризис учит очень многому.

— Почему решили открыть свои магазины?

— Чтобы лучше понимать, что люди покупают. Продавцы разговаривают с покупателями, узнают их предпочтения. Мы учитываем эти настроения при разработке коллекций. Плюс мы ведем статистику, что пошло, а что — нет. И дизайнер потом учитывает эти данные.

«Хороший опыт мы получили, когда сшили фирменную одежду для компании «Л'Этуаль»

— В кризис, помимо начала выпуска спортивной одежды, вы как-то еще пересмотрели концепцию работы?

— Мы начали выполнять заказы. Появляются интересные предложения. Хороший опыт мы получили, когда сшили фирменную одежду для компании «Л'Этуаль». Выполняли заказ для «Эконики».

— То есть компания «Л'Этуаль» из всех российских фабрик выбрала вас?

— Да. Хотя они могли заказать форменную одежду в Китае или Турции, да в любой точке мира. И мы у них многому научились. Это очень требовательный клиент, для которого важны мелочи. Прежде чем сделать заказ, представители компании приехали и осмотрели фабрику. Мы только полгода вместе с ними разрабатывали дизайн. И до сих пор с ними работаем.

— А вы не думали начать шить школьную форму?

— Мы открыты для заказов. Просто за мелкие заказы не беремся. Также запустили производство пальто и курток. Тем более что сами можем печать узор на тканях. Раньше руки не доходили до этого товара.

Мы открыты для заказов. Просто за мелкие заказы не беремся. Также запустили производство пальто и курток. Тем более что сами можем печать узор на тканях. До этого руки не доходили до этого товара

— Сколько стоят ваши пальто в магазине?

— Порядка 6—8 тыс. рублей.

— Вы планировали запустить производство одежды премиум-сегмента. Запустили или отложили?

— Пока отложили. Трудно продавать товары премиального сегмента в кризис. Для производства этой одежды нужны такие ткани, метр которых стоит столько же, сколько и наше изделие. Но мы освоили новое направление, правда, не в сегменте одежды — наладили производство фотоштор. Уже появились заказчики.

— Где будете их продавать?

— Пока через свой сайт в интернете.

— Для вас это принципиально новое направление…

— -Это мне и нравится. Не только шить, а больше печатать и немного шить.

— По этой же технологии можно и скатерти выпускать?

— Да, и скатерти. Возможностей у нас очень много, мы же фабрика. Это наша тема. И спрос неплохой. Недавно декоративные подушки начали делать.

— А постельное белье не думали выпускать?

— Пробную партию выпустили, красиво получилось. Но на этом рынке очень прочные позиции занимают ивановские фабрики. Посмотрели, подумали, решили, что туда не пойдем.

Трудно продавать товары премиального сегмента в кризис. Для производства этой одежды нужны такие ткани, метр которых стоит столько же, сколько и наше изделие

«У нас есть дизайнеры, конструкторы, технологи, но исполнителей, швей, нет»

— Российский экспортный центр отмечает, что из-за падения курса рубля отечественная одежда стала стоить дешевле китайской и поэтому ее активно приобретают за пределами России. Вы за пределы РФ вышли?

— Нашу одежду любят в Казахстане, Беларуси. Но по поводу экспорта я хочу сказать. Да, рубль подешевел. Но ткань-то мы все равно не в России покупаем.

— В основном, ваша продукция продается в России или в Татарстане?

— Мы работаем с оптовиками со всей России. Мы никогда не замыкались на рынке Татарстана.

— В той же Беларуси легкая промышленность прекрасно работает и выпускает огромный ассортимент одежды. За счет чего удалось ее сохранить?

— Это все господдержка работает. У нас в одно время все просто бросили на самотек. К примеру, в Казани имеется институт легкой промышленности. Он готовит дизайнеров, технологов. Есть хороший колледж легкой промышленности, который выпускает конструкторов одежды. Но кто готовит швей? Или механиков для ремонта швейных машин? Своего механика мы сами научили ремонтировать машины.

— А у вас швей не хватает?

— У нас старые кадры. Сейчас набрал бы мастеров, но их нет. Нет молодого поколения в этой профессии. Я уже лет 10 назад говорил, что у нас в отрасли будут серьезные проблемы из-за недостатка этих специалистов. И если сейчас что-то не изменить, дальше ситуация будет только хуже. То есть у нас есть дизайнеры, конструкторы, технологи, но исполнителей, швей — нет. Конечно, в этом вопросе нужна поддержка государства, нужна производственная база. Мы со своей стороны готовы в этом участвовать.

Если мы сейчас закроемся, легкой промышленности в Казани почти не останется.

Сейчас набрал бы мастеров, но их нет. Нет молодого поколения в этой профессии. Я уже лет 10 назад говорил, что у нас в отрасли будут серьезные проблемы из-за недостатка этих специалистов. И если сейчас что-то не изменить, дальше ситуация будет только хуже

— Сколько человек работает на вашей фабрике?

— Сейчас стало меньше. В кризис нам было не нужно так много людей. А сейчас бы и готовы были взять 5—10 швей, но их нет.

— Какую зарплату вы им готовы предложить?

— Более 20 тыс. рублей.

— А выручка у вас в среднем по году какая?

— Примерно 30 млн рублей.

«Здорово было бы, если бы мои дети и внуки продолжили мое дело»

— Вас жена является совладельцем бизнеса. В вашем тандеме существует распределение обязанностей?

— Да, она дизайнер. Так сложилось изначально: жена умела шить и хорошо разбиралась в этом. Поэтому она взяла на себя дизайн, а я — производство.

— Конфликтов не возникает, вы не влезаете в зоны ответственности друг друга?

— Я в дизайн точно не лезу. Остальные вопросы обсуждаются. Это наше семейное дело.

— А детей не вовлекли?

— Старший сын занимается розницей. Магазины — в его ответственности. Младший закончил школу, играет в хоккей. Он интересуется, но хоккей для него пока важнее. Да и образование надо получить. Учиться надо вовремя. Закончил школу, иди в вуз. Сейчас я это своим детям говорю. Мне было 29 лет, когда я пошел учиться. К тому времени у меня уже была семья, родился ребенок. Не до учебы. И я не доучился, потому что решил фабрику открывать. Теперь хочу, чтобы детям мое дело досталось. Недавно внучка родилась. Мы смеемся: дизайнер вырастет. Конечно, хотелось бы этого, но она сама будет решать. Здорово было бы, если бы мои дети и внуки продолжили мое дело. Но для этого надо подготовить базу.