Александр Красовицкий: «Я всегда писал тексты не о «Лабутенах», Красной площади, а о любви, ненависти...»

«Город продуцирует сильных людей»

— Вы уже не первый раз в Казани…

— …Мягко говоря! (улыбается).

— Мягко говоря не в первый раз. Питеру вы в одной из последних песен дали несколько характеристик, например, «в осеннем кино сцена о смерти». Можете дать и Казани какую-то характеристику?

— Трудно сказать. Я и Питер не могу одним словом описать. У меня с Казанью связана одна очень глобальная личная история. Могу точно сказать, что город продуцирует сильных людей. Не знаю, как на счет количества талантов, но то, что отсюда выходят сильные духом, это факт. Здесь, я так понимаю, довольно суровая психологическая и моральная обстановка. Иногда речь заходит о моральном выживании творческих людей в Казани. Столичный город, к сожалению, с совершенно не столичной музыкальной инфраструктурой. Выступить здесь не будучи эстрадной звездой, если ты не играешь в ДК, в сидящих залах, а нужен нормальный стоячий партер, сложно. Если нужна не «быдловская», а человеческая концертная обстановка, то ты должен быть либо Земфирой либо «Ленинградом» и играть во Дворце спорта. Или выбирать совсем маленькие заведения. Вот сегодня Zero People играет в заведении на 60—70 человек. Но если ты группа, собирающая от 500 до 1000 человек, то выбор площадки — это огромная проблема. В миллионном город, которым является Казань, очень сложно найти нормальную площадку. Это характерный признак не только Казани, а вообще всей российской действительности.

«Если ты группа, собирающая от 500 до 1000 человек, то выбор площадки — это огромная проблема. В миллионном город, которым является Казань, очень сложно найти нормальную площадку». Фото vk.com/zero_people

— Путешествуя с гастролями по России понимаете, чем живет страна? Есть у вас суждение о том, как изменилась Россия (если изменилась) за последние 15 лет?

— Люблю гулять по городам и вижу, что точно стало лучше, чем 10 лет назад в плане работы городских служб и чистоты. В целом в среднем стало лучше. С точки зрения качества жизни людей мне сложнее судить. Но могу сказать, что за эти годы публика что у Animal Джаz, что у Zero People, не стареет, она ротируется. В первых рядах на концертах Animal Джаz все те же 15-,16-,17-летние. Те, кто десять лет занимал эти места, сейчас им 25, стоят во вторых рядах. И молодежь, с которой часто приходится общаться, сейчас более приспособлена к жизни, скажем так. И они сами меньше боятся брать на себя ответственность в жизни, самостоятельности, какой-то пофигизм у них правильный. Сменить место жительства для них гораздо проще, чем для людей, которые на 10 лет старше. Не потому что это стало проще с точки зрения государства. У них появилась некая оторванность.

— Как изменить ситуацию, при которой в России есть лишь несколько мест (назовем их точками развития, условно — Москва, Санкт-Петербург, Екатеринбург, Казань), куда едут люди учиться, работать, заниматься творчеством, а вся остальная страна продолжает глубокий сон?

— На самом деле во сне прибывают все, Москва с Питером тоже спят. Если брать область развлечений, близкую мне, в Москве и в Питере с этим поживее. В Москве количество открываемых интересных заведений меньше — не просто кафешка «У Михалыча» с пластиковыми стульями и прочим говном, а стильное заведение со своим лицом, какой-то фишкой. С этим в нашей стране у нас хорошо только в одном городе — в Петербурге. Потому что меньше давления с точки зрения ментов или больше возможности от них откупиться, чего в Москве стало все меньше и меньше. А в провинциальных городах с этим все еще сложно, здесь всех к ногтю прижимают очень быстро. Надо иметь очень сильную крышу, чтобы открыть что-то интересное. Поэтому спит все и даже Москва. В Питере какая-то жизнь течет, но опять-таки выезжаешь в Европу в более-менее крупный город, скажем Амстердам или Берлин, и понимаешь сразу, что такое на самом деле не спать. Это настоящие города с духом свободы, который ты ощущаешь сразу, когда выходишь после одиннадцати на улицу. Ты врубаешься, что здесь жизнь бурлит. А у нас в Петербурге есть некое количество райончиков, скажем, их шесть и они в центре. В которых можно ощутить себя в Европе, но буквально стоит свернуть за угол и ты оказываешься в нашей обычной российской спящей действительности беспросветной. С грязью, раздолбанными поребриками, с гопниками и все это в центре города. В общем, наша страна далеко не на передовых позициях с точки зрения свободы, творчества и самовыражения.

«Сыграв у Урганта я получил фидбек гораздо больше, чем любой из наших клипов, выложенный на YouTube»

— Как относитесь к критике в прессе?

— Была бы критика — было бы круто, но критики практически не существует. Критика это великая вещь, а я ее практически не видел за все 17 лет, что я музыкой занимаюсь. Может пара-тройка отзывов и рецензий, в которых был не елей, а профессиональные замечания. Обычно это адская хрень, высосанная из пальца, когда человеку не нравится наше творчество и он к своим чувствам пытается притянуть очередную работу группы.

— Достаточно давно слушаю Animal Джаz и Zero People. И складывается мнение, что и Zero People и, в особенности, Animal джаz недооценены публикой? Согласны с утверждением?

— Ну да, я тоже так считаю. Это связано с очень слабой инфраструктурой — ни радиостанций, ни телевидения, куда можно было бы прийти с независимым проектом, который этого заслуживает, где можно было бы засветиться не только у себя во дворе или в городе. У Animal Джаz 17-летняя история, и мы за это время настолько много путешествовали с концертами, что у нас практически везде есть либо фанатская база, либо эти фанаты со временем доросли до журналистов, директоров, виджеев, поэтому у нас сейчас есть появление в региональных средствах массовой информации.

Если говорить о тех, кто только начинает, то проблема кардинальная и риск остаться недооцененным гораздо выше, чем то, что тебя оценят. Я не считаю, что талант пробьет себе дорогу. У меня есть пример — очень талантливая группа, гораздо талантливее, чем Animal Джаz, питерская команда, называется «Нихау». Рекомендую, они существуют уже лет 15 и собирают по 20—30 человек в Питере. У них просто очень нехаризматичный вокалист, в этом вся проблема, и концертами, как мы, они не могут аудиторию наращивать, потому что он на концертах достаточно безлик. При этом музыка и в записях и как она звучит со сцены потрясающая сама по себе. Но ведь люди приходят не только послушать, но и посмотреть. А у нас скачущий вокалист, прыгающий гитарист, все драйвово на сцене. Поэтому мы прирастили публику не за счет ротаций.

Я поражаюсь еще вот чему. 17 лет существует Animal Джаz, 6 лет существует Zero People, и вот мы едем из Нижнего Новгорода в Чебоксары позавчера. Везет нас по характеру очень симпатичный мужчина, который только услышал название Animal Джаz и просит послушать, ставит песню и говорит: «Блин»! И после этого он просто приходит на концерт. Человеку 45 лет, достаточно интересуется музыкой, знает, что такое «Нашествие», был там и совершенно не слышал ни одной песни Animal Джаz. Много таких фактов знаю и еще более вопиющих. Когда мы приезжали сниматься на Первый канал в шоу Урганта, там один из музыкальных редакторов канала женщина за сорок. Как она сама сказала, по роду деятельности, должна отслушивать много всякой музыки эстрадной. И она в первый раз узнала название Animal Джаz. И когда она услышала, как мы спели там с певицей Максим, подошла ко мне вот с такими глазами «Я поражаюсь, как я вообще…». Вы такая не одна, говорю!

Нельзя недооценивать влияние радио и телевидения. Сыграв у Урганта я получил фидбек гораздо больше, чем любой из наших клипов, выложенный на YouTube. Конечно, когда это становится вирусом, как умеет делать Шнуров, когда это суперактуальная тема, попадание с образом, когда ты понимаешь, что нужно людям, это совсем другое. Но мы-то никогда не занимались актуальными вещами. Мы занимались вечными вещами, я всегда писал тексты о непреходящем. Не о «Лабутенах», не о Красной площади, а о любви, ненависти, страхах, месте своем в жизни. О каких-то вещах, которые каждого касаются, но не являются модными и не будут модными — они просто присутствуют всегда. Поэтому мы идем очень медленными шагами, но гораздо более верными, чем любая группа, которая стала популярной благодаря, скажем так, попаданию в стиль.

Благодаря этому растем и в плане людей на концертах и количества концертов. У нас рекорд Animal Джаz пришелся не на золотые 2008—2009 годы, а на кризисный 2015-й, когда у нас было больше 120 концертов за год. Мы недооценены по логичным причинам, мы никогда не занимались хайпом, сейчас очень модным словом. Конъюнктурой мы никогда не занимались. Если конъюнктурой станет любовь и ненависть, что вряд ли, то мы тут же резко выстрелим.

«В Zero People никакого героизма нет — условно говоря, небритый пьющий человек»

— Ваши поклонники регулярно пишут в соцсетях, что ваша музыка помогает справиться им со своими внутренними проблемами. Если нет денег на психолога, какой альбом Zero People включать?

— Очень опасно. Zero People это лечение путем опускания на дно. Это очень опасный метод и должен быть проводник. Мне легко, я сам себе проводник, я сам себя опускаю на дно и знаю, что во мне настолько много энергии, что она сама меня, когда я сижу в полном моральном дерьме, поднимет. Вдруг изнутри возникает внутренний свет, появляется песня, звуки в голове. И я понимаю, что никуда от этого не деться, беру гитару и пытаюсь это как-то записать.

Но если у человека просто есть проблемы, то лучше приходить на концерт, ведь я могу быть проводником. Или альбом слушать. Какую-то одну песню послушать можно и так себя вогнать, что тут же повесишься. Я не буду рекомендовать песню, порекомендую альбом «Прекрасная жизнь». Пройдешь через депрессию и, может быть, выйдешь в свет.

— Можете описать собирательный образ героя Animal джаз — какой путь он прошел от первого альбома Animalизм и с чем подошел к дню сегодняшнему? Ему есть о чем поговорить с подобным героем Zero People?

— Я думаю, что это можно представить на примере нашего гитариста (Евгений Ряховский, — прим. ред.). Как он менялся, даже внешне: начинал от розовых волос и прыжков, через поиск себя и уход от внешнего подражания во внутренний рост. Я, допустим, не сильно изменился, у меня был хвостик, а теперь короткие волосы, ну и я постарел. А Женя изменился кардинально. Если взять его фотографии, то это Animal Джаz и будет. Это была такая разбрызгивающая энергия, залихватская молодая личность в начале, которая не знала, как энергию дозировать, а просто скакал, фигачил, вбивал гвозди в толпу. Потом у него появилось понимание того, где врезать, а где уйти в себя на сцене, и соответственно на альбомах также.

Изначально я себе сказал, что в чем я себя ограничиваю в Animal Джаz, в Zero People не буду ограничивать. В Animal Джаz страдающий персонаж, но небезнадежный, романтический герой, который на крыльях любви вытаскивает тебя из говна. В Zero People такого нет — ты реально сидишь в говне. Это черный человек, вторая моя сторона. Я его как автор текстов и половины музыки выражаю целиком. Просто понял: мне нас… ть, сколько людей будет ходить на концерты Zero People, как они это будут воспринимать. Я просто буду фигачить, петь про то, какой я козел, как я веду себя плохо или хорошо, как я страдаю. В Animal Джаz все-таки есть литературный героический персонаж, в Zero People никакого героизма нет — условно говоря, небритый пьющий человек. Меняются тексты, слова, но суть… Это очень автобиографичный проект, в отличие от Animal Джаz.

«Через нелюбовь острее чувствуешь любовь»

— После того, как начали исполнять песню «Океан Эльзи» на концертах, ни у кого никаких вопросов к вам не возникало?

— Я принципиально не читал отзывы к видео, которое мы выложили у нас на YouTube-канале. Знаю, что повылезало всякое дерьмо, ватники, условно говоря, псевдопатриоты. Мои знакомые все адекватные люди, прекрасно понимают, что речь не о политике. Речь о том, что создавшаяся обстановка не позволяет музыкантам играть в России. Сейчас им запрещать не надо, они сами не приедут. Я имею свою позицию, но не хочу в это углубляться, ведь это все дешевая игра, которая дорого стоит людям, стране. Это очень плохие актеры — если их бы оценивал Станиславский, он бы просто ржал и блевал через каждый две секунды, от того, как они ведут себя на политическом ринге. Наши и украинские тоже. Я вообще убежден, что в политику идут люди, которые абсолютно ничего из себя не представляют. Последние великие политики Черчиль, Де Голь — это давние времена, таких на небосклоне нет в принципе. Отбросы, которые имеют хватку, очень узко направленную способность врать, поджимать под себя. И, конечно, главная способность, шагать по головам. Если у тебя все это есть, то есть все шансы стать политически успешным. И ты не напишешь никогда ни одной прекрасной песни, не нарисуешь ни одной картины. Ты вообще ничего прекрасного в мир не принесешь. Я не могу воспринимать это серьезно. Конечно, меня это может коснуться напрямую — завтра за мной придут и все это станет очень серьезным. Но! Отношения моего ко всему этому не изменит. Я просто попаду в плохой спектакль, возможно погибну, но от этого спектакль лучше не станет и спектаклем не перестанет быть. Реальная жизнь она на наших концертах.

«Я очень уважаю этого человека, как и любого творца, который влияет на умы людей. Я не видел его спектаклей, мне трудно судить о творчестве, но я знаю его как личность — это личность высокого полета». Фото m24.ru

— Как отреагировали на историю с Кириллом Серебренниковым?

— Я очень уважаю этого человека, как и любого творца, который влияет на умы людей. Я не видел его спектаклей, мне трудно судить о творчестве, но я знаю его как личность — это личность высокого полета. Совершенно не чета тем личностям, которые по ту сторону сидят за забором в Кремле. Низкие людишки по сравнению с Серебренниковым, они его мизинца не стоят. И все, что ему шьют, все эти псевдофинансовые махинации, полный бред и желание показать, кто здесь хозяин на уровне воровских понятий, по которым они живут. Серебренников по этим понятиям не живет, я по этим понятиям не живу, посадить можно любого из нас.

— А последовавшее открытое письмо Ивана Вырыпаева это что?

— Достали. Это, видимо, от невозможности больше мириться с этим. Потому что снаряды падают совсем близко. Когда арестовывают блогеров, это близко, когда берут людей на демонстрациях, это не так близко. Но когда берут театральных работников по выдуманным каким-то причинам, это уже совсем воронка рядом. Тут уже начинаешь бояться за собственную жизнь, как Вырыпаев. Да, собственно, и мне стоит бояться. Но, я просто продолжаю делать то, что я делаю, пою о любви, ненависти о вечных вещах. Я пытаюсь перестроить этот мир с гораздо более глубоких его корней, чем любая политическая позиция. Я иду от семейных отношений, любви к детям, любви к жене, женщине, от ненависти, от корневых понятий. Потому что все эти люди, которые сидят и вершат судьбы мира – они не глубокие личности, они не впитали в себя самого главного — философского понимания любви, они недолюбленные наверняка в семьях или неправильнолюбленные или перелюбленные. Но, короче, это от неправильной человеческой оси. Самое важное — с добром ли ты пришел в этот мир.

— Вы в Instagram высказались о фильме «Нелюбовь». Как думаете, почему многие этот фильм восприняли критично, как попытку автора исказить жизнь в России?

— Как может понравиться или не понравиться дождь? Ты можешь не любить мокроту, но дождь за окном, и ты в нем живешь. Тоже самое фильм. Звягинцев талантлив и гениален тем, что он показывает факт. Ты можешь ругаться, но отрицать наличие этого факта ты не можешь. Звягинцев показывает не историю конкретной семьи, он говорит, что сейчас в мире царит нелюбовь, победившее царство нелюбви.

— Почему такая реакция на этот фильм?

— В зеркало взглянули, ужаснулись и отрицают, что это возможно с ними, хотя это часть их.

«Звягинцев талантлив и гениален тем, что он показывает факт. Ты можешь ругаться, но отрицать наличие этого факта ты не можешь. Звягинцев показывает не историю конкретной семьи, он говорит, что сейчас в мире царит нелюбовь, победившее царство нелюбви». Фото vk.com/azvyagintsev

— Не думали, что в песнях Zero People люди так же видят себя?

— Я надеюсь, что так и происходит. Это хоть и эгоцентрический проект, но я не проживаю ничего необычного. Все, о чем я пою в Zero People, совершенно обычная история любого человека. Другое дело, насколько я доходчиво доношу это словами. Если люди ходят на концерты все в большем количестве, значит мы на верном пути. В Zero People никакого шоу нет, там есть переживания. При этом в Москве и Питере умудряются приходить тысячи человек — удивительно. Значит, им тоже нужна эта нелюбовь. Через нелюбовь острее чувствуешь любовь. Мы нашу программу всегда выстраиваем так, чтобы в конце была любовь — та самая любовь изможденного человека, которую он не нашел, но хотя бы ищет.

«Рэп это мегаактуально, трубадуры современности»

— Рэп в России говорит на языке понятном молодежи, поэтому он популярнее, чем тот же рок?

— Он уже уже лет 10 как популярен. Это музыка улиц, причем это ниша, которую не способны закрыть ни Animal Джаz, ни Zero People, ни рок, ни Шнуров. Хотя он наиболее близок по моментам, которые затрагивает. Рэп — это мегаактуально, трубадуры современности, у нас по крайней мере так.

Испокон веков в России своего голоса не было у гопоты. Гопота это 80 процентов нашего населения. Я не вкладываю в данном случае в это понятие какого-то уничижения. Это люди, которые пьют пивасик, у которых простые проблемы — как прожить, как работать, чтобы телка нормальная была. Страшно представить: пока не появился рэп, у них вообще не было своей музыки! У пацанов были песни под гитару, и тут появился рэп, и он моментально расцвел, потому что это голос улиц.

— У вас достаточно каверов на английском. Когда Александр Красовицкий запоет на английском языке свои собственные песни?

— У нас есть уже на английском записанная песня, но не обнародованная. Пока не вижу времени, возможности и желания, потому что если этим заниматься, то заниматься. Во-первых, у меня акцент, довольно мощный, над этим надо работать. Во-вторых, у нас нет времени, учитывая 100 выступлений в год, переезды, итого 200 дней на концерты Animal Джаz. Плюс 50 концертов Zero People. Из 365 дней где-то 280 я занят концертами. Между этим записи, еще съемки. В общем у меня остается 50 дней. Я еще как-то отдыхать хочу, сексом заниматься. Идти на Запад, не имея хорошего языка, по меньшей мере бессмысленно. Самое главное — нет желания. Ведь в России такое неокученное поле. Нас до сих пор на Первом канале не знают музыкальные редакторы, о чем тут можно говорить?