Айрат Хайруллин: «К концу года на откормочных площадках единовременно будут стоять порядка двух тысяч голов»

«Деньги на возмещение инвестиционных затрат Минсельхозом РФ предусмотрены, но еще не выделены»

— Айрат Назипович, на каком этапе находится реализация проекта «Русский мрамор»?

— Сам завод уже запущен и работает, и уже в этом году на этой же площадке начнется откорм бычков. Первый корпус, скорее всего, откроют ко Дню республики, второй — осенью. К концу года, я думаю, на откормочных площадках для начала единовременно будут стоять порядка двух тысяч голов. Сегодня завод забивает порядка 150 голов в смену — и это уже является одним из крупнейших производств в Поволжье по забою и разделке говядины. И точно крупнейшей мощностью по сухому созреванию говядины. На заводе продолжают тестировать разные технологии откорма. Проектная мощность производства — 300 голов за сутки. Если умножить как минимум на 300 дней [в год], то с учетом цикла созревания мяса можно будет забивать до 90 тысяч голов за год.

— Общеизвестно, что в процессе строительства сметная стоимость комплекса подорожала…

— Подорожание случилось не просто так: цена имущественного комплекса выросла прямо пропорционально мощности производства. В проект уже было инвестировано порядка 1,2 млрд рублей, но помимо самого производства, там была создана и своя инфраструктура. Всего будет 10 откормочников, каждый из которых рассчитан на 1000—1200 голов. Основания для них уже сделаны. На тех откормочниках, часть которых уже почти готовы, предприятие отработает зиму и будут протестированы технологии откорма в наших условиях, основанные на отраслевых наработках за последние 5—8 лет.

«На заводе продолжают тестировать разные технологии откорма. Проектная мощность производства — 300 голов за сутки». Фото prav.tatarstan.ru

— Какие средства необходимо вложить еще, чтобы вывести «Русский мрамор» на проектные мощности?

— В ближайшие два года в проект будет инвестировано еще от 300 до 350 млн рублей. То есть основные вложения уже сделаны.

Государство сегодня заявляет, что будет делать ставку на полный уход от импортозависимости. В приоритете проекты по производству и переработке молока и говядины. Есть проект Минсельхоза РФ по так называемым капексам (от англ. CAPital EXpenditure, CAPEX — капитал, используемый компаниями для приобретения или модернизации физических активов, — прим. ред.). В рамках проекта все, что было построено после 2014 года, когда были объявлены санкции, на 30% будет субсидировано из бюджета государства. В прошлом году был запущен проект, «пилоты» уже получили возмещение до 20% затрат, в этом году было принято решение увеличить показатель до 30%. Но пока на программу деньги вроде бы предусмотрены, но еще не выделены.

Министром сельского хозяйства было озвучено, что, мол, не бойтесь, вкладывайте деньги, хотя на самом деле комиссия министерства по отбору проектов их пока не одобрила. Важно, конечно, то, что, заверяют: не переживайте, оформим все даже «задним числом », включим все проекты реализованные после 1 января 2014 года в список МСХ, но, к сожалению, я уже знаю такие проекты, которые строились в регионах под честное слово, а потом инвесторы сталкивались со сложностями, вызванными именно тем, что их проекты не получили официального одобрения комиссии. Пожалуй, это единственная проблема, которая сегодня тормозит достройку комплекса. Очень важно что бы Минфин РФ не подвел тех, кто поверил МСХ РФ.

— Когда должен пройти отбор?

— В августе-сентябре. Если «Русский Мрамор» попадет туда, то мы с братом сможем поддержать строительство всех десяти откормочных площадок.

— Выходит, если проект будет одобрен Минсельхозом, он перестанет испытывать необходимость в кредитовании?

— Оно будет, но только в рамках «Энергобанка». Пока в рамках действующих программ господдержки по проекту не субсидируется ни копейки понесенных затрат, то есть целиком и полностью он реализуется за счет средств инвесторов.

«Ценность проекта — не в производстве мраморного мяса как такового. Это инвестиционный проект, где используются сложные технологии, аналогов которому в России пока нет». Фото meatworlds.com

«Производить только мраморное мясо технологически невозможно»

— Рынок «проглотит» такое количество высококачественной говядины?

— Проглотит. Уже сейчас производство не справляется с поставками. Примерно в равных долях мясо распределяется между торговыми предприятиями и заведениями HoReCa. Ребята нашли нишу и спрос. Мне руководитель производства постоянно говорит о том, что надо быстрее запускать откормочники, чтобы контролировать качество продукта. Сегодня скот на завод, помимо ферм «Красного Востока», завозят практически все хозяйства республики. Но коль скоро мы говорим об элитном мясе — самом высокомаржинальном продукте, то, разумеется, необходимо контролировать все этапы откорма.

— Но разве качество мяса, особенно мраморного, не определяется выбором породы?

— Смотрите. Есть мясные породы скота, есть молочные, есть мясо-молочные. И при правильном подходе все три породные группы могут давать высококачественную говядину. Обратное тоже в силе: если скот неправильно откармливать, то даже мясные породы дадут такой продукт, что вы мясо не сможете прожевать. Понятно, что гены имеют очень большое значение, что есть генетическая предрасположенность. Но, повторюсь, при правильном подходе, соблюдении технологий на этапе откорма разница в выходе конечного продукта будет не такой уж большой. Мясные породы дают до 2 кг привеса в день, при этом они могут быть менее требовательны к кормам. Но и голландские голштины (молочная порода КРС, — прим. ред.), если вы их правильно кормите, могут давать до 1,6 кг привеса в день. То есть и в этом случае экономика хорошая, хорошая конверсия корма, животные хорошо набирают вес. Молочный бычок, правильно откормленный, вкуснее неправильно откормленного мясного — его мясо нежнее, вкус более богатый и т. д.

К тому же никогда не ставилась задача производить только мраморное мясо, это и технологически невозможно. Если брать в расчет животных, которые в живом весе тянут на 600 кг, они дают порядка 320—350 кг мяса на кости. Уберете кости, останется 270 кг, из которых только 50—60 кг будет элитным и очень дорогим. Остальное мясо имеет гораздо меньшую цену и продается по доступной для потребителя цене.

Ценность проекта — не в производстве мраморного мяса как такового. Это инвестиционный проект, где используются сложные технологии, аналогов которому в России пока нет.

«Мираторг» — лидеры мясного животноводства — молодцы! Но там тоже не все так просто. Они сейчас строят большой завод, тоже тестируют новые технологии». Фото fowlprice.ru

«Когда вы берете на откорм мясных бычков, у вас мясо тоже не будет стопроцентно элитным»

— А как же комплекс «Мираторга», где они выращивают бычков-ангусов?

— «Мираторг» — лидеры мясного животноводства — молодцы! Но там тоже не все так просто. Они сейчас строят большой завод, тоже тестируют новые технологии. «Русский мрамор» — это не просто бойня (боен в России предостаточно). Уникальность завода в том, что 100% полученного в результате забоя мяса имеет возможность созреть. Этот процесс проходит при положительных температурах — до плюс 6 градусов, и занимает до 30 дней. И мясо при этом не портится, а становится вкуснее, ароматнее и богаче. Представляете, какая там стерильность и какие технологии и оборудование необходимо использовать, чтобы его не испортить? Там одного микроба достаточно, чтобы вся партия мяса испортилась, и завод понесет огромные убытки .

— И все-таки, Айрат Назипович, что выгоднее — выращивать мясных ангусов, брать породу, специально выведенную под «мрамор», или, используя специальные технологии кормления, выращивать на забой не только мясные, но и молочные, и мясомолочные породы, но с заведомо меньшим выходом самого высокомаржинального мраморного мяса?

— Повторюсь, когда вы берете на откорм мясных бычков, у вас мясо тоже не будет стопроцентно элитным. Может быть, вырезки будет на 300 граммов больше, чем от молочных или мясо-молочных пород. И потом, не забывайте, у нас пока нет такой культуры потребления мяса говядины, как например, в Штатах — там говядины потребляется больше, чем курятины и свинины. Конечно, во многом это определяется и уровнем жизни.

Я 12 лет назад в США видел откормочную площадку, рассчитанную на 1,5 млн бычков. В одном месте. Вы себе такое вообще можете представить? А есть комплексы, где на откорме содержатся по 10 млн бычков. Там только кормовой стол 16 км. Человеку, далекому от отрасли, такое представить даже невозможно.

«Вся выручка вашего бизнеса — 40 бычков в год, которых вы сможете продать лишь через полтора года после рождения. То есть, с одной стороны, это очень экстенсивное производство, с другой — дорогое, капиталоемкое». Фото prav.tatarstan.ru

«Российское мясное животноводство испытывает крайне непростые времена»

— Наше животноводство способно обеспечить такое количество бычков?

— Нет. Наше мясное животноводство испытывает крайне непростые времена. Я попробую описать экономику процесса на простом примере. Допустим, у вас есть корова, и, конечно, вы стремитесь к тому, чтобы каждый год она приносила теленка. Но такого не бывает. За свою жизнь корова принесет в лучшем случае 7—8 телят, 10 — только в исключительных случаях. И единственной продукцией вашего стада будет бычок, которого вы стремитесь продать на откорм. Потому что дочерей владелец животных, как правило, оставляет у себя — на ремонт стада, его расширение, на замену выбывших коров. Если повезет, оставшихся телочек вы сможете продать в живом весе. Если у вас 100 коров, в лучшем случае за год вы сможете поставлять на откорм 40 бычков. Таким образом, вся выручка вашего бизнеса — 40 бычков в год, которых вы сможете продать лишь через полтора года после рождения. То есть, с одной стороны, это очень экстенсивное производство, с другой — дорогое, капиталоемкое. Относительно дешевым оно может быть только на юге, где не надо заготавливать на зиму много кормов, где основное стадо находится на открытом выпасе, а на откорм ставят только бычков, начиная с 6- или 8-месячного возраста — кто какие технологии использует.

— И каковы перспективы?

— Я очень надеюсь, что когда-нибудь, общими усилиями — инвесторов, государства — мы увеличим поголовье в нашей стране в несколько раз. Тогда и мы сможем быть конкурентоспособными в этой отрасли. Главная цель — сделать нашу страну в этом плане не только самодостаточной, но и развить ее экспортный потенциал. Вопрос ведь не только в количестве поголовья, он еще и в существующих мощностях по откорму и забою животных. Производство говядины и производство курятины и свинины — это принципиально разные производства с принципиально иными капвложениями на 1 рубль денежной выручки, сроками окупаемости и т. д.

«Мы свой рынок не защищали вообще никак, и поэтому в 90-е годы практически уничтожили экономику»

— Следующий вопрос — скорее философский. Способна ли Россия на рынке мраморной говядины и высококачественного мяса конкурировать по качеству с запрещенной к ввозу американской и австралийской говядиной?

— Конечно. Но конкурентоспособность зарубежного мяса определяется не только качеством, а уровнем господдержки его производителей. В странах с большим поголовьем предусмотрены огромные погектарные субсидии, очень большие компенсации в рамках строительства инфраструктурных объектов. Плюс поддержка экспорта: если сельхозпродукция вывозится из страны, производители-экспортеры получают огромные субсидии.

В части охраны внутреннего рынка и поддержки экспортеров можно привести пример с металлургией. Стоит только зарубежным металлургам, например российским, завезти в те же США сталь по цене чуть ниже, чем есть в Штатах, тут же включается механизм антидемпинговых расследований и пошлин в размере 200 и более процентов. То есть свой внутренний рынок там оберегают, как только можно. А мы свой рынок, в том числе и, наверное, в первую очередь, сельскохозяйственный не защищали вообще никак, и поэтому в 90-е годы практически уничтожили внутреннюю экономику. Выстраивать механизм защиты сейчас намного дороже. У них мощности созданы и защищены. А у нас…

«Производство говядины — это большие капитальные затраты и большие оборотные средства. Вот здесь мы пока абсолютно неконкурентоспособны по сравнению с нашими иностранными коллегами». Фото press-unity.com

Сегодня вы захотите, к примеру, заниматься производством говядины — ангусов, лимузинов, неважно. Вам, кроме строительства откормочных площадок и создания пастбищ — а это тоже огромные деньги, надо заплатить по 2,2—2,5 тысячи евро за одну нетель, которая только через 6 месяцев после привоза отелится, а первый приплод весь не сохранится — потери на этом этапе неизбежны, и какая-то часть телят погибнет. Если бычок выживет, вы только через 1,5 года получите первую выручку, я уже говорил об этом. И даже не через 1,5, а почти через 2,5 года, потому что надо еще прибавить 9 месяцев, которые теленок находится в чреве матери. Это не цыпленок, который уже через 37 дней после того, как вылупился, попадает на прилавок. И даже не поросенок, который продается в виде готовой продукции через 6 месяцев после рождения.

Производство говядины — это большие капитальные затраты и большие оборотные средства. Вот здесь мы пока абсолютно неконкурентоспособны по сравнению с нашими иностранными коллегами. Но конкурентные преимущества есть и у нас — у нас намного ниже зарплата в отрасли, у нас земля стоит намного дешевле. Главное — это создать мощности. Чудес не бывает: либо государство компенсирует часть затрат, удешевляя таким образом продукцию, либо за все заплатит потребитель. Чем меньше поддержки, тем выше себестоимость, тем сильнее у производителей желание фальсифицировать, «бодяжить» продукцию. Но я уверен — рано или поздно мы выстроим свою модель развития и поддержки аграрного комплекса, перерабатывающей промышленности, и наше продовольствие станет самым конкурентоспособным в мире.

«Зерно надо продавать в шкуре»

— Россия уже сегодня позиционирует себя, как один из крупнейших экспортеров продовольствия на мировые рынки. Об этом и министр сельского хозяйства РФ Ткачев говорил на открытии Дней поля.

— По зерну — да. По пшенице, к примеру, мы то первые, то вторые в мире. Но зерно — это сырье. А на западе принято говорить, что зерно надо продавать в шкуре, то есть «конвертировать» его в молоко и мясо, развивать дальнейшие переделы. Опять же, одно дело фураж, другое — продовольственное сырье. Мы пока за границу продаем преимущественно 4-й класс пшеницы, это качественное продовольственное зерно, но за рубежом оно используется как фураж, потому что в нем больше белка, чем в фуражном зерне, потому что белок — это самый ценный и самый дорогой кормовой ресурс.

«По пшенице, к примеру, мы то первые, то вторые в мире. Но зерно — это сырье. А на западе принято говорить, что зерно надо продавать в шкуре, то есть «конвертировать» его в молоко и мясо, развивать дальнейшие переделы». Фото Олега Тихонова

— Айрат Назипович, вы говорите о том, что только субсидируя сельское хозяйство, можно добиться и качества, и относительно низкой цены на продовольствие. В условиях того, что у нас бюджет программы поддержки сельхозтоваропроизводителей сокращается….

— Я специально прерву вас на этом месте. Да, в начале года, когда формировался бюджет программы господдержки, ситуация была не самой лучшей. Но после наших консультаций с коллегами в ГД, в правительстве, писем, обращений, в текущем году уровень господдержки будет выше, чем в прошлом. Пока не решенной остается поддержка на литр молока и не связанная на 1 га. По этим двум видам поддержки пока уровень ниже прошлогоднего, но мы в ГД работаем и над этим. Есть шансы на то, что выпавшие суммы будут возвращены, это зависит от доходов нашего бюджета страны. Но ведь есть инфляция, дорожают энергоресурсы, никуда, в конце концов, не делся диспаритет цен, выражающийся в том, что все, что потребляет в качестве ресурсов сельское хозяйство, дорожает намного быстрее, чем сельхозпродукция. К примеру, в позапрошлом году зерноуборочный комбайн «Ростсельмаша» можно было купить за 4 млн рублей, в начале прошлого года он стоил уже 5,5 млн, а в конце — уже 8 млн рублей! Литр солярки в прошлом году стоил 25—26 рублей, сегодня — почти 40. А, например, зерно в позапрошлом году стоило 12 тысяч рублей за тонну, а сегодня сельхозпроизводители с трудом могут его продать за 8,5 тысяч рублей за тонну. Государственные субсидии как раз и направлены на то, чтобы отчасти выровнять этот ценовой диспаритет, снизить себестоимость продукции.

Да, есть разные практики по отрасли — и безобразные, и очень успешные. Но говоря о точке безубыточности, надо ориентироваться на среднюю рентабельность по отрасли, тогда и отрасль в целом будет работать с прибылью. А у нас зачастую, призывая производителей к снижению себестоимости, в пример приводят Краснодарский край. То есть регион, где самые благоприятные погодные условия — там и зимы-то толком нет. Их осень не подгоняет, они дольше убирают урожай. Там и сушильные хозяйства не особо нужны — они зерно сразу везут на склад, и оно не портится. Там под боком морской порт, поэтому зерно там на 3 рубля за килограмм дороже, и они могут себе позволить применять больше удобрений. А потом у нас спрашивают, почему в Татарстане себестоимость продукции выше, чем на Кубани? Да потому, что у нас и зима длиннее, и погода жестче — вчера 60 мм осадков за день выпало, а до этого 7 лет дождя в июле не было вообще. Но люди ж тут жили всегда, всегда выращивали хлеб и скот, и всегда этим будут заниматься — историю вспять не повернешь. Есть дисбалансы, которые надо если не устранять, то по максимуму сглаживать, и у государства тут главная роль — регулирующая.

«Если мы ориентируемся только на внутренний рынок, перенасыщение наступит очень быстро»

— Айрат Назипович, при текущем уровне господдержки, при выбранных приоритетах, сколько времени должно пройти до того момента, как Россия обеспечит себя говядиной — хотя бы до уровня, обозначенном в Доктрине продовольственной безопасности?

— Дело не только в говядине. Если мы говорим о насыщении внутреннего рынка, то не такой уж и большой он, наш рынок. 147 млн человек, помноженные на средний уровень доходов, — это и есть наша потенциальная емкость. Если мы будем ориентироваться только на собственный рынок, перенасыщение наступит очень быстро. Собственно, по свинине и мясу птицы это уже произошло. А европейский рынок — это 500 млн человек. Китайский или индийский — по 1,3 млрд человек. Мы всегда должны помнить, что российские земельные ресурсы таковы, что мы можем кормить 1,3 млрд человек. Это позволяет нам в потенциале стать крупнейшим экспортером продовольствия. Но для того, что бы это произошло, нужны отдельные программы: и для создания производств, и по снижению себестоимости и продвижение на зарубежные рынки не только усилиями бизнеса, но и государственное сопровождение на всех этапах, как это всегда делали, например, американцы.

«В советское время молока потреблялось порядка 360 литров на душу населения в год, а сегодня 240 литров, согласно официальной статистике, а по факту не более 125 литров. При таком подходе у нас молока в стране скоро будет завались, но это же неправильно». Фото Романа Хасаева

И даже при всем этом по молоку и говядине у нас сегодня одни тревоги. Можно, конечно, к уровню насыщения рынка прийти простым путем, снизив нормы потребления мяса и молока, сделав их менее доступными. Вроде бы маразм, но есть ведь и такие точки зрения. В советское время молока потреблялось порядка 360 литров на душу населения в год, а сегодня 240 литров, согласно официальной статистике, а по факту не более 125 литров. При таком подходе у нас молока в стране скоро будет завались, но это же неправильно.

У нас вроде и с мясом все неплохо — мы свинину и курятину уже поставляем на экспорт, могли бы и больше, но кто ж нас просто так пустит на свои рынки. Только пусть меня простят производители курятины и свинины, но если вы хотите есть зерно — ешьте курицу и свинину. Сегодняшние технологии таковы, что на производство одного килограмма курятины достаточно 1,6 кг комбикорма, на 1 кг свинины — 3,5 кг.

В производстве говядины в части кормов все не так просто, одним зерном не обойдешься — вам надо создать годовые запасы сена, силоса, соломы. О других вложениях я уже говорил. Производство говядины и молока очень капиталоемкие отрасли, в которых на рубль выручки капложений требуется больше, чем в добыче нефти или в нефтехимии. Производители молока берут кредиты под 15%. А окупаемость проекта — 25 лет. Понятно, что идти туда с инвестициями пока никто не хочет. Поэтому государство и придумывает разные формы стимулирования. Мы учимся у наших зарубежных коллег, разумеется, у нас есть оппоненты. Кто-то просит денег, кто-то не хочет их давать, думая, что у производителя и так все хорошо, и он только прибедняется. Но если мы производственные мощности в стране создадим, то мы не только себя накормим и напоим, но и станем одним из ведущих экспортеров мяса и молока. В результате увеличим в стране рождаемость, за счет заселения сельских территорий — ведь известный факт, что в деревне рожают гораздо больше, чем в городах, но для этого нам надо уровень доходов сельских жителей поднять выше городского. Только так можно остановить отток молодежи, излишнюю урбанизацию и опустошение огромных территорий нашей страны. И рано или поздно это произойдет — без вариантов.