За что татарский богослов из XVIII века попал в немилость Всемирному русскому народному собору?
Батырша Галиев (Алеев). Часть 1: учеба в медресе, отказ от звания «шейха», гнет царских чиновников и начало мятежа
На минувшей неделе в Санкт-Петербурге состоялись Фаизхановские чтения, посвященные 300-летию Абдуллы (Батырши) Алиева. Казалось бы, один из мусульманских форумов, которых в России ежегодно проводится десятки. Однако резонанс получило заявление Всемирного русского народного собора — структуры, подчиненной главе РПЦ патриарху Кириллу. В «предостережении» ВРНС говорится, что Батырша является «антироссийским националистом и религиозным фанатиком», и проведение конференций в честь «одиозного деятеля» в дни траура по жертвам теракта в питерском метро посчитали «безнравственной акцией». Подобные эпитеты в адрес героя татар и башкир вызвали ответное возмущение мусульманской общественности России. Кто же такой Батырша? И чем он не устроил функционеров ВРНС? Выдающийся казанский историк, доктор исторических наук Файзулхак Ислаев в авторской колонке «Реального времени» рассказывает о ранних годах Батырши, предпосылках народного недовольства, подготовке к массовому восстанию и начале мятежа.
Как шакирд стал великим учителем
Середина XVIII века — наиболее драматический этап борьбы татар-мусульман за исламскую веру, когда в ответ на насильственную христианизацию мусульман и началось восстание под руководством муллы Батырши в 1755 году. Эта была отчаянная борьба мусульманских народов против духовного насилия, социального угнетения, религиозного и национального неравенства. Именно борьба мусульман в 1755 году и ее уроки стали основным импульсом к переосмыслению религиозной политики, в результате которой непримиримая борьба государства и православной церкви против ислама постепенно стала меняться на политику веротерпимости. Толерантность стала продуктом длительного взаимодействия различных религий и государства. Накопленный веками опыт взаимодействия православия и ислама позволил им не только ужиться друг с другом, но и оказать серьезное влияние друг на друга. Существующая в России веротерпимость является результатом критического осмысления позитивного и негативного опыта, накопленного за долгие годы сожительства православия и ислама и постепенного изменения религиозной политики государства.
В истории сопротивления нерусских народов массовой христианизации особое место заняло восстание татар и башкир 1755 года под руководством муллы Батырши Алеева — выдающегося деятеля освободительного движения, крупного богослова и оригинального мыслителя. Он родился в семье служилого татарина в 1710 году в небольшой деревне Карыш Сибирской дороги Уфимского уезда. Б. Алеев получил для своего времени фундаментальное религиозное образование: сначала учился в мектебе у своего отца абыза Туктаргали Дусалиева, затем в медресе известных имамов Абдрахмана Тайсугани (д. Тайсуган Бугульминского ведомства), Абдусаляма Ураева (д. Ташкичу Казанского уезда Алатской дороги). Последние годы его учебы совпали со временем, когда христианизация языческих и мусульманских народов Волго-Уральского региона приобрела массовый характер.
После завершения учебы в Ташкичу Батырша полтора года обучал детей в Гайнинской волости Осинской дороги Уфимского уезда, в деревне Байавыл Гайнинской волости Осинской дороги Уфимского уезда. Затем около 4 лет исполнял обязанности имама в Исетской провинции. Через пять с половиной лет после окончания учебы он вернулся в свою родную деревню Карыш, где стал имамом мечети, содержал медресе. Вскоре слава о нем как об ученом имаме, знатоке шариата, справедливом при решении самых сложных спорных житейских вопросов, хорошем учителе и наставнике шакирдов распространилась по Волго-Уральскому региону. Его небольшое религиозное учебное заведение, насчитывавшее всего 15 шакирдов, стало авторитетным медресе. Здесь обучались будущие имамы не только Уфимского, но и Казанского, Кунгурского уездов, Исетской провинции. В 1754 году Батырша был выдвинут на престижную должность ахуна Сибирской дороги Уфимского уезда. При обсуждении кандидатуры Батырши на должность ахуна против него выступил старшина волости Я. Абдуллин, который и предложил другую кандидатуру.
Единственный выход — открытый протест
Продолжительное время Уфимский уезд оставался территорией, автономия которой давала возможность мусульманам без особых притеснений придерживаться своей веры. Поэтому вполне естественно, что татары от религиозных гонений стремились скрываться именно здесь. Однако строительство крепостей, заводов, дополнительные меры по интеграции региона в состав России, чрезмерная миссионерская активность в начале 50-х годов нового тобольского митрополита С. Гловацкого на востоке и казанского епископа Л. Канашевича на западе создали новую обстановку.
Этот регион оказался зоной, подверженной сильному миссионерскому влиянию. Позже Б. Алеев писал, что «в юртах старшины Муслима многих людей путем хитростей и запугивания совратили с веры; оглашен указ о том, чтобы старшина Илтабан со всей своей командой, оставив веру ислама, перешли бы в русскую веру; жители долины Ай, зауральцы и жители Ногайской дороги решили в силу нестерпимых мучений со стороны неверных приготовить боевое оружие, чтобы отвратить этих неверных, отомстить им и добиться возмездия». То же происходило и на западе Уфимского уезда. «Население Осинской и Казанской дорог доведено до крайней степени бессилия от причиняемых им угнетений в вере и мирских делах».
На волне всеобщего недовольства и возмущения татар, башкир, языческих народов Волго-Уральского региона, Батырша пришел к выводу, что только путем вооруженного выступления можно остановить наступление миссионеров, сохранить традиционную религию. По словам М. Кемпера, «единственным выходом при все более усиливающемся угнетении и принудительной христианизации является открытый протест».
К середине 50-х годов XVIII века недовольство мусульман достигло апогея. В марте 1755 года башкиры Ногайской дороги Уфимского уезда передали Батырше письмо, в котором сообщали о своей готовности выступить в мае. Батырша, пытаясь придать организованный характер стихийному возмущению народа, подготовил «Воззвание», призывающее начать открытое вооруженное выступление 1 июля 1755 года, поскольку «огонь злодеяний притеснителей, перешедший все границы, непреодолимо охватывая здания и постройки города нашей веры, почти разбивает и уничтожает и цитадель нашей веры». Этот документ был широко распространен среди татар и башкир в Уфимском, Кунгурском и Казанском уездах, Исетской провинции его шакирдами и ближайшими сторонниками и сыграл главную мобилизующую роль в организации бунта.
«Воззвание» и письмо Батырши императрице, материалы следственного дела, другие документы наглядно подтверждают его выдающуюся роль в организации восстания. События развивались стремительно. Башкиры Бурзянской волости Уфимского уезда в середине мая 1755 года начали активные действия. 15 мая башкиры во главе Джилан Иткуловым и Худайберды расправились с начальником горно-изыскательских работ Брагиным и его шестью помощниками. 18 мая бунтовщики разорили Сапсальский ям Исетского тракта и двор Брагина. Кроме того, они стали нападать на проезжавших чиновников, расправлялись с находившимися в почтовых станах драгунами.
Власти Оренбурга предприняли энергичные меры против повстанцев. Уже 22 мая в Бурзянскую волость прибыла воинская команда во главе с подполковником Исаковым. Воинская команда под командованием капитана Лядомского в количестве 45 человек попыталась остановить переход через Яик 124 взрослых мужчин, 26 мальчиков и 140 женщин. В сражении убиты капитан, два капрала, семь рядовых; кроме того, были ранены прапорщик и 29 человек рядовых. Они отогнали всех лошадей команды, оставив рогатый скот, ушли к казахам. Несколько позднее сюда же были направлено более тысячи солдат и казаков. В помощь этим силам были мобилизованы башкирские старшины со своими отрядами.
Участники мятежа, их семьи и родственники были арестованы, скот и имущество конфискованы. Уцелевшие жители бежали к казахам. Двое из убежавших подполковником Исаковым были пойманы, в том числе абыз из Казанского уезда. Расследование показало, что старшина Бурзянской волости еще зимой советовался с «тремя старшинами, сотниками и со знатными башкирами» начать бунт весной, надеясь, что другие башкиры к ним присоединятся. Башкиры требовали ликвидации почтовых станов, крепостей по Яику, освобождения от принудительных работ по строительству заводов и крепостей.
Чтобы не допустить впредь волнений среди башкир, было принято решение о строительстве в центре Бурзянской волости Зилаирской крепости, которая обеспечивала бы эффективный контроль над действиями беспокойных башкир. Привлечение башкир к строительству этой крепости, продолжавшееся насилие над местным населением вызвали новое недовольство.
Основательная подготовка к мятежу
Вторым центром подготовки вооруженного мятежа стала Гайнинская волость Уфимского уезда. Главную роль в подготовке здесь восстания играли муллы А. Чурагулов, И. Мурзалиев и К. Имангулов. Мулла Батырша еще в конце мая 1755 года послал своего ученика, шакирда И. Апкина, в Гайнинскую волость с тем, чтобы там распространить воззвание. Шакирд отвез это письмо и благополучно возвратился в Карыш. Позже станет известно, что во время поездки он встретился с муллой д. Тюнгак А. Чурагуловым, который и распространял воззвание в Гайнинской волости. Тогда же шакирд С. Ягоферов с письмом отправился в д. Смаилово Айлинской волости Сибирской дороги Исетской провинции.
Гайнинцы часто встречались с Батыршой, вели общую работу по подготовке мятежа. К Батырше приезжали мулла д. Тюнгак Гайнинской волости И. Мурзалиев с К. Имангуловым. Они Батырше передали слова Чурагула о том, что «в нашей стороне находящиеся люди к учинению бунта с Батыршею быть все готовы». Именно на этом совещании Батырша изложил цель выступления — «учинить против России бунт», узнав о котором, государыня «может сделать милость». Возможно, так полагали, на это надеялись многие участников бунта. По крайней мере, во время следствия мулла Ч. Минлибаев почти дословно повторил те же самые слова.
Начало бунта Батырша связывал с результатами своей поездки в Оренбург якобы для покупки религиозной литературы, а на самом деле — для встречи по дороге с бурзянцами и выяснения настроения людей. Не случайно позднее М. Айметев эту поездку назовет разведывательной.
Батырша совершил поездку в Оренбург вместе с шакирдом А. Юнусовым. По пути в губернский центр он встретился с бурзянцами, выяснил причины их раннего выступления и поражения, планы на будущее. Несмотря на разгром и бегство за Яик, оставшиеся бурзянцы не были сломлены морально и были готовы к новому выступлению. «Бог знает лучше, — сказали они, — если народ восстанет, то хорошо, будем с ним, а если же не восстанет, то, в конце концов, нам все же придется восстать, потому что мы все равно, донося друг на друга, будем переловлены и истреблены. Хотя мы ничего воровского против падишаха и не замышляем, но то, что мы не выносим злодеяния притеснителей — русских, считают воровством. Русских, сколько бы они ни совершали злодеяний и воровства, «ворами» не обзывают. Сами видите, ни один из пойманных наших не был выслушан (при допросе) и возвращен, все они гибнут под именем вора. Таким образом, надеясь на что можем мы скрываться? По нашему мнению, что бы ни случилось, — восстать, уповая на Аллаха». Для Батырши такое признание давало надежду на повторное совместное, но уже скоординированное выступление в разных местах.
В Оренбурге Батырша встретился с ахуном Ибрагимом, который ему сообщил, что ахуны Оренбургской губернии приняли решение о присвоении ему духовного сана «шейх». От данного звания Батырша отказался. В Каргалах (Сеитова слобода) Батырша увиделся с представителями мусульманского духовенства, в том числе со своим учителем, ахуном Абдусалямом Ураевым, и с ним два дня обсуждал различные религиозные вопросы, ходил по гостям. Отсюда он послал письмо сотнику Я. Мамашеву Алацкой дороги Казанского уезда с сообщением о том, что в Уфимском уезде все четыре дороги согласились и готовы выступить, просил, чтобы казанские татары были в готовности. Вполне вероятно, что именно здесь окончательно были согласовано время нового выступления.
Из Оренбурга Батырша вернулся в Карыш и продолжил подготовку мятежа. Активная подготовка гайнинцев к мятежу была замечена старшиной Гайнинской волости Абдуком Куджагуловым. 16 июля 1755 года он сообщил в Осинскую воеводскую канцелярию, что «подволошных четырех деревень башкирцев 20 человек начинают бунт». В волость был послан с солдатами копиист, но им «башкиры не дались, а от опасности крестьяне дворцовых деревень в город Осу приехали». Однако по этому сигналу мер, направленных на предупреждение возможного бунта, властями не было принято.
Начало восстания
Согласно договоренности с Батыршой, но совершенно неожиданно для местной губернской и провинциальной администрации, 9 августа 1755 года башкиры зауральской части Бурзянской волости восстали вновь. Отряд из башкир численностью 50—60 человек во главе с Яубасаром Аздуровым в деревне Запянова убили вновь назначенного старшину из служилых татар Абдула Вагапова, его писаря и двух мещеряков, совершали нападения на тех, кто был на правительственной стороне. Только своим бегством в Кананикольский завод Мосолова избежал этой участи старшина Мухаммадшарып Мряков, который успел скрыться здесь.
В тот же день, 9 августа, мятежники напали на строящийся на реке Ик Вознесенский медный завод барона Сиверса, отогнали 34 лошади, сожгли надранную бересту, в ряде мест подожгли лесные угодья. 9 же августа мятежники совершили неожиданный набег на Преображенский медный завод Ивана Твердышева. В результате нападения оказалось убитыми заводских крестьян 8, из новокрещеных чуваш 40, раненых около 10 человек. Были сожжены дрова около 1000 сажен, угля около 7000 коробов, также заготовленное сено.
Строящееся совместное предприятие Герасима Глазова и графа Александра Ивановича Шувалова на реке Ик — Ицко-Покровский медеплавильный завод — бунтовщиками «созжен без остатку» 15 августа. Нападение совершил объединенный отряд башкир старшин Сугун-Кипчатской волости Шайлы Кулумбетова, Бушман-Кипчатской волости Сатлыка Явкеева, Чамкин-Кипчатской волости Тляумбета Явгостина, Усергенской волости Кувата Кинзегулова. Мятежники были хорошо вооружены копьями, саблями, луками и стрелами. Были у них и боевые знамена. Была разрушена плотина заводского пруда, сожжены хлебные запасные амбары и заводская кантора.
Нападению подверглись все находившиеся на заводе более 400 человек, которых расстреливали из луков, набегая, кололи копьями и рубили саблями. В результате такого варварского разгрома строящегося завода в живых осталось всего до 50 человек, которым удалось укрыться от нападавших. Имеющаяся при заводе денежная казна и всякое имущество были разграблены и взяты с собой, скот весь без остатка угнан. 15 августа мятежники совершили нападения и на Чибилнинский и Ташлинский рудники этого же завода, где были убиты работники из чуваш, горный мастер Матвей Козьмин, писарь Герасим Иконников. Недалеко от деревни Бикбулатово было убито 8 человек, уведено 11 лошадей.
В военном отношении самая впечатляющая победа над регулярными войсками была одержана 18 августа. В 30 верстах от Зилаирской крепости отряд Кучукбая окружил и истребил команду капитана Шкапского в составе роты драгун и 50 казаков, которые были направлены Бахметевым из Зелаирской крепости для защиты Авзяно-Петровского завода графа П.И. Шувалова. Отряд драгун и казаков был направлен с соблюдением всех предосторожностей по наиболее безопасной дороге, где, по сведениям, никакой встречи с башкирами быть не могло. А между тем мятежники именно здесь и преградили отряду движение, ввязавшись с ним в настоящее сражение. Используя затруднения отряда, проходившего по узкой лесной тропе со многими топкими местами, где застревали лошади, повстанцы окружили отряд со всех сторон и после двухчасового упорного боя уничтожили почти целиком. В живых остались лишь два крещеных калмыка и трое башкир. В этом сражении погиб один из руководителей восставших Кучукбай. Разгром крупного правительственного отряда и последующее замешательство властей позволили башкирам разных волостей перейти через Яик и укрыться в казахских степях до прихода правительственных войск.
К 20 августа пламя восстания полыхало в Усерганской, Бурзянской, Тамьянской, Тангаурской, Бушманкипчатской, Сувункипчатской волостях. Жители этих мест поднялись с семьями, чтобы перейти Яик и скрыться среди киргиз-кайсаков. Беглецы вступали в сражения с посланными против них командами. Пойманные башкиры говорили, что они намерены вместе с киргиз-кайсаками «на крепости нападения чинить, русских побивать, а табуны отгонять и прочие бедствия производить».
Продолжение следует
Справка
Файзулхак Габдулхакович Ислаев— историк-религиовед, доктор исторических наук. Профессор Российского исламского института.
- Родился в 1946 году в д. Уразметьево Октябрьского района Пермской области.
- Окончил исторический факультет (1970) и аспирантуру Пермского государственного университета.
- В 2005 году в Казани защитил докторскую диссертацию по теме «Религиозная политика Российского государства и ее реализация в Волго-Уральском регионе: XVIII век».
- Область научных интересов: история татарского народа, татарские тамги и исламско-христианские взаимоотношения в России и Урало-Поволжье, проблемы политической истории России, истории ислама и татарского народа.
комментарии