Феномен «родины» мордовских платков: роль стариков, провокатор из Астрахани и экономическая самостоятельность

Старики как основа исламского возрождения

Начало постсоветского периода было ознаменовано изменением экономических отношений в России. В большинстве случаев колхозы остались в рамках новой рыночной системы и в структуре администрации сел, что позволяло сохранять прежние социально-экономические связи. Но в случае с Белозерьем произошел окончательный переход от колхозной системы к автономному существованию общины. В начале 1990-х гг. колхоз «40 лет Октября» распался, а деятельность создававшихся в селе в разное время частных акционерных обществ не была успешной. Разрушение государственного аграрного сектора не оказало особого негативного влияния на положение жителей села. Большинство населения было по-прежнему включено в предпринимательство. Таким образом, экономический переход был лишь формальным признанием сложившихся в советском Белозерье особенностей.

Однако в общественной жизни села произошли серьезные изменения. В целом, в Мордовии в конце 1980-х — начале 1990-х гг. в этноконфессиональной сфере проходили аналогичные общероссийским процессы «исламского возрождения». Однако в Белозерье они не ограничились лишь внешней институционализацией: постепенно ислам стал основой регулирования общественной жизни села.

Основную массу верующих составляло старшее поколение, которое инициировало строительство первой мечети в Белозерье. Власть характеризовала этих лиц как не работающих в колхозе и судимых за спекуляцию. Но анализ списка подписавшихся 49 человек показал, что они не работали в колхозе, потому что все были пенсионерами. Именно эти люди стали основой «исламского возрождения» конца 1980-х — начала 1990-х гг. Среди них, например, можно выделить религиозного деятеля Исмаила Кадиева и сына уже упоминавшегося имама Хамзи Айзатуллина — Абдулкарима, который, несмотря на отсутствие религиозного образования, также считался одним из авторитетных знатоков ислама, получившим знания от отца, и был избран имамом Центральной мечети.

Поделились на старых и молодых

Эта мечеть долгое время оставалась единственной в селе. В середине 1990-х гг. возник вопрос о строительстве новой мечети. При этом он стал отражением начавшегося раскола общества. Инициатором ее строительства выступил выходец из семьи Кадиевых, сын Исмаила Кадиева — Абдулхак (1936 г. р.). Не найдя поддержки в лице имама Абдулкарима, который не видел необходимости в новом здании, Абдулхак в 1994 г. организовал строительство небольшой мечети на улице Рабочей (впоследствии мечеть «Аль-Раджаб»), где сам стал имамом.

Сначала мечеть посещали, в основном, многочисленные родственники из большой семьи Кадиевых. Но, несмотря на один возраст с Абдулкаримом Айзатуллиным и факт, что обоих можно считать учениками Хамзы Айзатуллина, Абдулхаку Кадиеву удалось привлечь на занятия в мечети много верующей молодежи. Постепенно сложилась ситуация, когда Центральная мечеть стала центром для старшего поколения, а во второй мечети, в основном, собирались люди среднего и молодого возраста.

Такое разделение на «старых» («традиционных») и «молодых» («новых») мусульман очень условно. Это явление многосложно и отражает влияние различных факторов. Очевидно, например, что при строительстве новой мечети играли роль личные амбиции сторон (религиозных деятелей, предпринимателей). Также, кроме возраста, значение имели родственные связи, авторитет имамов, территориальная близость мечети.

Обвинения в ваххабизме

Одним из важных факторов, конечно, были разногласия по обрядовой стороне ислама. Современные исследователи полагают, что «возникновение второй группы мусульман было связано с активной деятельностью молодых мусульман, получивших образование в медресе и обусловивших новое направление ислама с опорой на теологию Ближнего Востока».

Достаточно много жителей Белозерья в 1990-е гг. обучались в медресе, а затем стали имамами в мечетях или возглавили высшие мусульманские структуры Мордовии. Тем самым они оказали непосредственное влияние на развитие ислама. Например, в начале 1990-х гг. в медресе при Закабанной мечети в Казани учился Касим Кадиев (один из сыновей Исмаила Кадиева). В середине 1990-х гг. новая волна шакирдов была более многочисленной. Кроме Казани, эти шакирды учились в медресе «Йолдыз» (Набережные Челны, Татарстан), «Аль-Фуркан» (Бугуруслан, Оренбургская область), в Саудовской Аравии. Среди них, например, были Камиль Бадретдинов (в последующем заместитель муфтия), Наиль Кадиев (сын Касима Кадиева) и оба муфтия Духовного управления мусульман Республики Мордовия (ДУМ РМ) — Рашит Халиков (медресе «Аль-Фуркан», 1995—1999 гг.) и Абдулкарим Абдрашитов (медресе «Мухаммадия», Казань, 1996—1998 гг.), Российский исламский университет (Казань, с 1998 г.).

Молодежь повлияла на формирование новой группы верующих, которые активно читали религиозную литературу, в том числе и на арабском языке, и противопоставляли себя по уровню знаний поколению советских верующих. В отличие от пожилых людей, знания которых сводились, в основном, к обрядовой стороне ислама, представители нового поколения мусульман могли разъяснять населению и более сложные вопросы. На этом фоне появились религиозные дискуссии под влиянием первых выпускников медресе, не принявших некоторые религиозные обряды, исполняемые старшим поколением. Среди них можно отметить, например, отношение к поминанию умерших. «Молодые» мусульмане не принимали и осуждали обязательность поминок. Резкой критике подвергался так называемый «скат» — обряд, когда ритуальной многократной передачей из рук в руки некоей суммы денег как бы компенсируются все несовершенные намазы и посты покойника, имевший место во многих селах Мордовии, хотя в Белозерье не практикуемый.

Эти дискуссии, например, открыто проявились при посещении села муфтием Талгатом Таджутдином в мае 1998 г. Отвечая на вопросы жителей, он объяснил нелепость «ската», но высказался за то, что традиция поминок не противоречит Корану. Также, отвечая на вопрос «Почему во время пятничного намаза Карим и его приверженцы совершают так много ракаатов?», он пояснил, что пятничный намаз заменяет полуденный намаз, а не присоединяется к нему, и что те ракааты, которые не являются обязательными, можно совершить как в мечети, так и дома.

К концу 1990-х гг. конфликт в мусульманской общине углубился. Со стороны «старых» мусульман начали звучать обвинения в «ваххабизме» по отношению к «молодым». Длинная борода, отсутствие усов, закрученные штанины и др. — все это стало олицетворять «ваххабитов» в Белозерье. Использовались и более яркие маркеры: говорилось о якобы выносе покойников в окно, сжигании фотографий, отсутствии мебели в доме и др. Это не всегда отражало действительность, но сознательно использовалось для противопоставления «другим».

Радикальный ислам: «заявления о необходимости разрушить старые мечети как «грязные»

Еще больший раскол в мусульманской общине произошел с появлением в Белозерье третьего направления ислама. Оно было связано с деятельностью радикально настроенной молодежи под руководством некоего Олега Марушкина, приехавшего из Астраханской области.

Его появление стало следствием, с одной стороны, продолжающегося процесса усиления роли ислама, с другой — спецификой социально-экономического развития села в конце 1990-х гг. Деловые связи белозерьевцев распространялись на большую часть России и на юге выходили на Астраханскую область. Там состоялось знакомство некоторых бизнесменов из Белозерья с деятельностью так называемого джамаата Айюба Омарова (Астраханского, мусульманская община Айюба Омарова была создана в 1990 г. В результате активных действий государства и ряда религиозных организаций против ее деятельности, признанной «экстремистской» («ваххабитской»), в 1999—2000 гг. она перестала существовать). Привлеченные проповедями Айюба белозерьевцы пригласили в село в июле 1997 г. одного из его «эмиссаров» — Олега Марушкина, русского по национальности, принявшего имя Абузар.

Поселившись в Белозерье, Абузар занялся проповеднической деятельностью. Он собрал вокруг себя несколько верующих, призвал их выйти из общины и не ходить в мечеть, так как она построена на «грязные» деньги. Постепенно круг его сторонников увеличился, и в деятельность группы была вовлечена значительная часть сельской молодежи, около 30—40 семей. К нему присоединились мусульмане не только Белозерья, но и из соседних татарских сел Аксеново и Инят.

Новая община состояла, в основном, из молодых людей. «Эмиссар» требовал беспрекословного подчинения всех членов группы — «джамаата». Абузар проповедовал аскетизм, в «джамаате» практиковалось братство и взаимопомощь. Религиозные обряды члены общины проводили в частном доме, где не было мебели, бытовой техники. По отношению к другим мусульманам практиковались крайние формы ненависти, вплоть до такфира, заявлялось о необходимости разрушить старые мечети как «грязные».

Эмиссар уехал, «джамаат» распался

Говоря о причинах «успеха» Абузара, необходимо отметить, что исследование его деятельности затруднено крайней ограниченностью источников. В ходе полевого исследования в Белозерье не было выявлено каких-либо релевантных документальных источников, а также не удалось выявить бывших членов «джамаата». Однако сопоставление некоторых интервью с очевидцами событий и ряда публикаций позволяет говорить о социальном контексте этого явления.

На развитие общины оказала влияние та ситуация, которая сложилась в новых условиях. Как было указано ранее, в селе было большое количество религиозных людей, знания которых сводились лишь к обрядовой стороне ислама. Для неискушенных религиозной догматикой жителей лидер «джамаата», свободно цитировавший аяты и хадисы, выглядел привлекательнее, чем престарелые имамы. В то время не было и своих молодых имамов, которые еще только учились в медресе. Большую роль играли общие социально-экономические условия. Кроме того, необходимо учитывать слабость местной администрации и невмешательство на этом этапе республиканской власти. Также нельзя исключать и влияние зарубежного фактора. По данным СМИ, Абузар имел постоянные контакты с различными организациями Ближнего Востока, откуда и поступали для его общины средства.

В то же время деятельность «джамаата» вызвала негативную реакцию со стороны большинства населения Белозерья. Недовольство выражали «традиционные» мусульмане, которые были обеспокоены как усилившимся влиянием «молодых» верующих, так и радикализацией части села. В основном они апеллировали к власти и собирали подписи с требованием выдворить Абузара из села. С другой стороны, к «борьбе» подключились и учащиеся медресе. Приезжающие на каникулы шакирды и иногда их учителя из медресе объясняли населению несостоятельность взглядов проповедника, ошибки в применении норм ислама. После такого нажима населения, а затем и подключившихся правоохранительных органов, «эмиссар» с его наиболее близкими соратниками уехал в апреле 1998 г., а «джамаат» распался.

В целом, нет единого мнения о влиянии этой радикальной группы на религиозную ситуацию в Белозерье. Устные материалы показывают, что часть населения, особенно старшее поколение мусульман, отождествляют последователей Абузара и представителей нового поколения мусульман, называя всех «ваххабитами». Очевидно, что этого же придерживаются некоторые исследователи. Например, Н. Шилов отмечает, что распространение «ваххабизма» не завершилось с отъездом Абузара. Он насчитал около 200 последователей, которые селятся на одной улице, ведут агитацию среди мусульман, соблюдают здоровый образа жизни, читают религиозную литературу. Наблюдения, очевидно, основаны на материалах республиканских СМИ.

Попытка дистанцироваться от определения «ваххабизм» в отношении взглядов Абузара и, в целом, в отношении конфессиональной ситуации в Мордовии была предпринята лишь в конце «нулевых» годов представителями ДУМ РМ. Так, М. Салимов охарактеризовал последователей Абузара как секту последователей такфира, близкой по своей идеологии к хариджитам.

Религиозные споры постепенно прекратились

Несмотря на эпизодичность радикального направления ислама в Белозерье, оно все же оказало влияние на последующее развитие села. Разобщенность мусульман была еще более усугублена. Разделение вновь проявилось при организации религиозных обществ. В течение 1998—1999 гг. в Белозерье были построены три мечети. Если в обществе мечети «Шабан» был найден компромисс между «старыми» и «молодыми», то в двух других мечетях конфликт обернулся созданием параллельных общин.

Так, мечеть на улице Советской была построена на общие средства местных жителей. Однако определение имама вызвало серьезные споры. Здесь по-прежнему играли роль те же факторы, что и при организации общества «Аль-Раджаб» в 1994 г. Непримиримость сторон привела к образованию двух религиозных обществ — «Салават» и «Рамазан» при одной мечети, которую общины поделили по этажам. При этом на разных этажах оказываются представители одной семьи. Также два общества находятся в мечети на улице Молодежная — «Дуслык» и «Аль-Фуркан», хотя здесь конфликт проявился позже и был связан с личным конфликтом двух имамов одного общества, один из которых образовал свою общину. В 2000-е гг. разделение мусульман на две группы сохранялось, но оно не выливалось в публичное противостояние. Религиозные споры постепенно прекратились, и существование двух общин в одной мечети уже воспринималось жителями спокойно, хотя все признают, что, например, проводить пятничный намаз раздельно — это неправильно.

После создания духовных управлений мусульман Мордовии раскол в Белозерье принял более организационную форму. Вопрос о необходимости создания муфтията поднимался общественностью республики еще с начала 1990-х гг., но попытки учредить единый институт натолкнулись на разногласия, связанные с вопросом об ориентации на разные центры — Центральное духовное управление мусульман (ЦДУМ) или Духовное управление мусульман Европейской части России (ДУМЕР).

Чехарда с муфтиятами

В мае 1998 г. состоялся первый визит муфтия Талгата Таджутдина в Мордовию при поддержке республиканской власти. Очевидно, что, кроме решения вопроса о создании муфтията, его приезд планировался с целью стабилизировать обстановку в Белозерье, в том числе и после деятельности уже покинувшего село Абузара. Однако представители Таджутдина только в ноябре 2000 г. провели в Белозерье учредительный съезд Регионального Духовного управления мусульман Республики Мордовия (РДУМ РМ). Муфтием был избран сын имама Абдулкарима — Заки Айзатуллин (1964 г.р.). В Белозерье находится и постоянно действующий орган РДУМ РМ — Совет муфтия. Практически одновременно, в ноябре 2000 г., был создан еще один муфтият — ДУМ РМ под управлением ДУМЕР. В 2001—2011 гг. его возглавлял также выходец из Белозерья — Рашит Халиков (1968 г.р.). С этого времени религиозные общества Белозерья входят в разные муфтияты[1].

В одной из своих статей М. Салимов, представляющий точку зрения ДУМ РМ указал, что опорой двух муфтиятов являются разные социальные слои. По его мнению, основой РДУМ РМ являются традиционные мусульманские общины постсоветского периода, объединяющиеся вокруг имамов-старейшин. Особенностью же общин, входящих в ДУМ РМ, стала их религиозная и социальная активность, обусловленная более разнообразным составом их руководителей, включающих в себя шакирдов (студентов) и выпускников российских и зарубежных медресе; пенсионеров, как правило, имеющих большой опыт административной или хозяйственной деятельности (бывших профсоюзных лидеров, работников торговли, и т. п.), а также частных предпринимателей.

Несмотря на то, что он высказался в целом о ситуации в Мордовии, его характеристика применима и для Белозерья. В состав РДУМ РМ входят три «традиционных» религиозных общества села — Центральная мечеть, «Салават», «Дуслык», в то время как ДУМ РМ объединяет шесть других обществ Белозерья — «Аль-Раджаб», «Рамазан», «Аль-Фуркан», «Шабан», «Мухаррам» (2001), «Тауба» (2003).

Бизнес позволяет населению самостоятельно поддерживать коммунальную инфраструктуру села

В 2000-е гг. процессы усиления роли ислама в общественной жизни Белозерья продолжились. Тогда появился ряд информационных материалов, представляющих Белозерье «исламским государством». Но если отбросить наиболее крайние сюжеты, в целом публикации показывают степень, которую ислам играл в повседневной жизни: закрытая одежда женщин, большое количество молящихся в мечетях, отсутствие алкоголя. О влиянии исламских этических норм говорит факт преодоления некоторых социальных проблем. В начале 2000-х гг. повторились случаи похищений девушек, которые перестали ходить в школу. Большинство населения осудило этот обычай как проявление религиозного невежества, а муфтияты подписали в 2002 г. совместное заявление, запрещающее проводить никах, если над девушкой совершалось насилие.

Белозерье на протяжении двух последних десятилетий отличалось постоянным демографическим ростом. К 2009 г. его население достигло почти 3000 человек, а ежегодный прирост составляет 30—40 человек.

Основу экономической независимости Белозерья по-прежнему составляет предпринимательство. В селе несколько предприятий (семейных) по переработке семечек, в которых работают как местные жители, так и наемные рабочие из других сел; представлены и другие виды малого бизнеса: бензоколонки, автомойки, автосервисы, колбасный цех и др. Все это позволяет населению самостоятельно поддерживать коммунальную инфраструктуру села (дороги, газ, вода). Кроме этого, жители финансируют и некоторые социальные проекты. Например, построены два ледовых катка (в районе их всего пять), где кроме детей тренируется взрослая хоккейная команда — единственная сельская команда, играющая в чемпионате Мордовии.

Внешние маркеры позволяют четко определить исламский образ жизни села. Большинство жителей выполняют пятикратный намаз, соблюдают пост, предписания в отношении еды. В селе отсутствует торговля спиртными напитками. Большое значение придается мусульманским праздникам. При этом светские праздники практически игнорируются. Например, в селе не проводится праздник Сабантуй, распространенный в других татарских селах Мордовии. Характерно, что в информации Мордовского обкома о ходе выполнения постановления ЦК КПСС «Об усилении борьбы с влиянием ислама» именно возрождение и широкое распространение праздника Сабантуй в татарских селах Мордовии являлось одним из инструментов антирелигиозной политики. В Белозерье часто проводятся религиозные мероприятия (конкурсы, молодежные лагеря и др.) как в обществах при мечетях, так и республиканского масштаба. Все это позволяет говорить о том, что в Белозерье сложилась собственная модель сельской общины, построенной на принципах ислама и автономности от государства. В том числе и исламские лидеры Мордовии продвигают этот образ села через СМИ, одновременно пытаясь развенчать миф о «ваххабитском» Белозерье.

Разные имамы и разные авторитеты

Однако этот образ нельзя абсолютизировать. Например, автономность общины от государства относительна. Несмотря на то, что усиление религиозного фактора привело к перестановке в социальных иерархиях, очевидно, что существует определенный баланс между исламской и светской властями. Сельский совет обслуживает бюджетные сферы (образование, медицина). Конечно, муниципалитет ограничен низкими поступлениями в бюджет и дотируется республикой. Из-за этого многие социальные проблемы Белозерья остаются по-прежнему нерешенными: маленькая школа, отсутствие детского сада (при наличии более 500 школьников и 370 детей дошкольного возраста) и больницы. Однако религиозные лидеры видят решение этих проблем только при участии государства.

Сотрудничество с властью позволяет избегать слишком частых обвинений в исламском радикализме. Это стало актуально с середины 2000-х гг. после скандалов, связанных с причастностью ДУМ РМ к исламской библиотеке медресе «Аль-Фуркан» в Бугуруслане, закрытого в 2004 г. на волне борьбы с «ваххабизмом». В 2008 г. запрещенная «экстремистская» литература была изъята и в Белозерье, в религиозных обществах «Аль-Раджаб», «Тауба» и «Шабан». Таким образом, государство обозначает свое присутствие в религиозной сфере. Представители республиканских силовых структур не раз отмечали, что контроль над селом усилился после 1990-х гг., когда в селе действовала своя власть, игнорирующая российские законы, а сейчас ситуация контролируется.

Конечно, роль религиозных лидеров в Белозерье значительно выросла. В основном, их влияние осуществляется на уровне муфтиев, авторитет которых в селе очень высок. Но на уровне отдельных обществ трансформация иерархий не так заметна. Имамы еще не выполняют функции религиозных лидеров в своих общинах: в обществах РДУМ РМ это пожилые люди 60—70 лет, без религиозного образования; в обществах ДУМ РМ, наоборот, имамами являются молодые люди, некоторые из которых еще не закончили учебу в медресе. В этом контексте очевидна нехватка учреждений мусульманского образования. Из-за несогласованности в этом вопросе между муфтиятами и республиканской властью все проекты создания медресе в Белозерье и, в целом, в Мордовии не были реализованы.

Что в сухом остатке

Исламское возрождение в Белозерье было обусловлено разными, но взаимосвязанными факторами. Не исключая сохранение ислама в советское время и роль внешних воздействий в постсоветский период, необходимо отметить влияние социально-экономических условий и в то же время их связь с первыми двумя факторами.

Особенность социально-экономического развития Белозерья по сравнению с другими селами сложилась в советский период. Поразительна изоляция села от процессов советской модернизации. В 1920—1950-е гг. Белозерье формально было частью процессов советского строительства. Институты мусульманской общины были уничтожены, их заменили сельская администрация и коллективное хозяйство. Однако установление новых форм политической и экономической администрации были лишь внешним проявлением «советизации». Очевидно, что фактически это мало затронуло сложившиеся общественные отношения.

В следующий период, в 1960—1980-е гг., Белозерье окончательно выпало из проекта модернизации. Небольшой колхоз постепенно приходил в упадок и не играл серьезной роли в развитии села. Одновременно в селе складывались формы частного предпринимательства, которые позволили нивелировать последствия падения государственной экономики. Также с 1960-х гг. история села характеризуется постоянным демографическим ростом и отсутствием миграционных процессов. Все это способствовало формированию собственной социально-экономической модели, основанной на приоритете семейно-родственных отношений и автономности от государства. Характерным признаком изоляции этого периода был ряд негативных социальных явлений, которые практически не контролировались государственной властью.

В этих же условиях сохранялись религиозные практики населения. Относительная автономия и отсутствие строгого государственного контроля способствовали сохранению исламской идентичности, а в конце советского периода — выходу ее в общественное пространство. Начало постсоветского периода характеризуется, в основном, преемственностью многих советских явлений: отсутствие государственного регулирования экономики и слабость местной власти, развитый семейный бизнес и самостоятельное решение социальных вопросов. Эти факторы, в свою очередь, способствовали дальнейшему распространению исламских идей и практик в общественной жизни.

В то же самое время на исламское возрождение постсоветского периода оказали влияние и внешние факторы. Коммерческая сеть сельских предпринимателей способствовала расширению контактов с мусульманами из других регионов, в том числе, через образовательные каналы. Студенты, обучавшееся в различных медресе России и зарубежья, обусловили формирование нового поколения мусульман и укрепление роли ислама. Однако те же обстоятельства способствовали появлению в Белозерье небольшой радикальной группы. Многие указанные явления (пост)совет­ского периодов сохранялись и в 2000-е гг. Все это привело к формированию в Белозерье особой модели социально-экономических отношений, в большой степени основанной на исламских ценностях и частичной автономности от государства.