Маргарет Этвуд — о «Рассказе служанки», диктатурах и о самом непристойном занятии

Такое невозможно?

Дуа Липа родилась в Лондоне в семье косовских эмигрантов, с детства она жила «на две культуры» — дома говорили на албанском, в школе на английском. К восемнадцати годам Дуа уже записывала собственные песни и вскоре стала новой звездой поп-сцены, собрав «Грэмми», BRIT Awards и миллионы слушателей по всему миру. При этом Липа не ограничивается музыкой: «Я хочу делиться историями, которые заставляют смотреть шире», — говорит она. В 2022 году певица запустила подкаст Dua Lipa: At Your Service, который стал частью ее медиаплатформы Service95— «редакционного проекта, созданного, чтобы питать любопытство к миру». В подкасте Дуа беседует с выдающимися людьми — писателями, музыкантами, артистами, активистами. «Эти люди не только произвели революцию в своих сферах, но и повлияли на культуру в целом», — говорится в описании проекта. Подкаст и книжный клуб Service95 стали для Липы способом говорить о литературе, искусстве и идеях так же уверенно, как раньше о танце и поп-музыке.

В этом году роману Маргарет Этвуд «Рассказ служанки» исполнилось сорок лет. Липа назвала книгу «триллером, классикой феминистской прозы и, возможно, важнее всего — предупреждением против авторитаризма для каждого нового поколения». Дуа впервые прочитала книгу в школе, когда только вернулась из Косово. «Мне говорили, что это антиутопия, и я так ее восприняла, — сказала она. — В пятнадцать лет я не могла представить, что подобное может стать реальностью. А сейчас, перечитывая в тридцать, это ужасает». И действительно, место действия романа — США, где происходит государственный переворот и захват власти, границы страны меняются, а демократия заменена тоталитарной религиозной диктатурой — государством Галаад.

Когда Этвуд писала этот роман, еще шла Холодная война. Писательница работала над рукописью в Западном Берлине и во время тех месяцев съездила в Восточную Германию, Чехословакию и Польшу — страны Восточного блока. Там она впервые увидела, как люди боятся говорить. «В Восточной Германии со взрослыми не разговаривали вообще, — вспоминала она. — Только с детьми. Дети были безопасны». В Чехословакии общались чуть свободнее, но говорить можно было только в парке, люди боялись, что квартиры и машины прослушиваются. Этвуд заметила, что в сегодняшнем мире, с куда более изощренными средствами наблюдения, осторожность должна быть еще больше. В середине 1980-х, сказала она, в Европе «все уже начинало расшатываться».

В США тем временем Рональд Рейган победил на выборах, и «начался откат от феминизма 1970-х». Социальные реформы времен Рузвельта постепенно разваливались. Этвуд вспомнила, как в Европе тех лет никто не хотел думать, что Америка может вернуться к своим «теократическим корням XVII века». «США были лидером свободного мира, символом надежды, демократии, — сказала она. — Никто не мог представить, что такое место способно стать тоталитарным государством».

Когда «Рассказ служанки» опубликовали, люди в Канаде осторожно спрашивали: «А может ли это случиться у нас?» Этвуд отвечала, что вряд ли — «мы страна языков, нас трудно заставить двигаться в одну сторону». Да и нужно было место, куда в ее романе героини могли бы бежать — именно для этого понадобилась Канада. В США же на книгу были две противоположные реакции. Одни уверяли: «Такого здесь не будет. Мы — ведущая демократия мира». Другие спрашивали: «Сколько у нас осталось времени?» — будто видели, что рассказанная в книге история уже начинается.

Истории происхождения

В ближайшее время в англоязычных странах выйдут мемуары Маргарет Этвуд The Book of Lives, в которых писательница в том числе рассказывает три «истории происхождения» романа «Рассказ служанки». Первая — политическая ситуация в Америке начала 1980-х. Этвуд отметила, что именно тогда начала формироваться политическая сила, известная как «религиозные правые». Они продвигали идею, что женщина должна оставаться дома, и только дома.

«Их лозунг можно было свести к трем C: дети, кухня, церковь», — сказала она. В английском варианте это — children, cooking, church, в немецком — три K (Kinder, Küche, Kirche). «Я подумала: если вы хотите вернуть всех женщин домой, когда у них уже есть работа и кредитные карты, как вы собираетесь это сделать? — сказала Этвуд. — Если хотите сделать это в массовом масштабе, вам придется лишить их всех других возможностей». В романе она воплотила эту идею буквально: «Я просто, довольно зловеще, отменила им все кредитки».

Вторая «история происхождения» романа — жанровая. Этвуд объяснила, что родилась в 1939 году и в подростковом возрасте, в 1950-х, много читала научную фантастику. «Это было время ее расцвета», — сказала писательница. Все началось с Герберта Уэллса, затем пришли 1930-е с бульварными журналами, где начинал Рэй Брэдбери, а к «пятидесятым» жанр стал по-настоящему влиятельным.

Особое впечатление на Этвуд произвела книга «1984» Джорджа Оруэлла. «Я прочла ее вскоре после выхода, и она потрясла меня», — вспоминала Маргарет Этвуд. Тогда же у нее появилось желание написать нечто подобное, но, как она сказала, «не чувствовала, что способна на это». Спустя годы решилась. Этвуд рассказала, что всегда думала о Джулии — героине «1984», возлюбленной Уинстона Смита. В момент его пытки, когда Уинстону угрожают крысами, он ломается и говорит: «Сделайте это с Джулией, не со мной». «У нас в семье даже появилось выражение «сделать Джулию», — пошутила писательница. И добавила: «Я подумала: а что, если рассказать подобную историю, но с точки зрения Джулии? Что бы она сказала обо всем этом?» Кстати, аналогичную идею реализовала Сандра Ньюман в книге «1984. Джулия».

Третья «история происхождения» книги связана с пуританами. Этвуд объяснила, что Англия XVII века была расколота между монархистами и пуританами. «Вы знаете, чем это кончилось, — сказала писательница. — Отрубили голову Карлу I, а к власти пришел Оливер Кромвель, установивший теократическое государство». Со временем оно стало фактически личной диктатурой Кромвеля. Но еще до этого, напомнила Этвуд, несколько пуританских общин, предвидя развитие событий, решили покинуть Англию и отправились в Новый Свет — «построить царство Божие на земле», «город на холме, свет для всех народов». Этвуд добавила: «Если вам кажется, что вы уже слышали эту фразу — да, она звучала в инаугурационной речи Рональда Рейгана».

К концу XVII века пуританский проект дал сбой, и именно тогда произошли знаменитые Салемские процессы над ведьмами. Маргарет Этвуд подробно их изучала. «Пуритане были встревожены, потому что их дело не шло, — сказала она. — А когда люди боятся и злятся, им нужен виновный». В Америке сегодня, по ее словам, подобная логика применяется к мигрантам и другим группам. В XVII веке таковыми стали ведьмы или те, кого за них приняли. Пуритане изгнали всех, кто исповедовал другую веру, поэтому врага пришлось искать внутри — «внутреннего врага», как они это называли. «Раз все идет не так, значит, дьявол действует внутри общины», — пояснила писательница.

Этвуд добавила, что правила доказательств в тех судах были «безумными». Она привела пример: существовало понятие «спектрального доказательства» — если свидетели видели человека спящим в кровати, но кто-то другой утверждал, что видел его дух в четырех милях оттуда, творящим зло, это считалось неопровержимым доказательством ведьмовства. «Вы не могли опровергнуть это, — сказала Этвуд. — Нельзя сказать: нет, это была не я». Был и другой способ — «правило прикосновения». Если на суде обвинительница, обычно юная девушка, касалась подсудимой и впадала в истерику, это означало, что перед ними ведьма. «Если вас обвиняли по этим правилам, почти не было шансов оправдаться, — рассказывала Маргарет Этвуд. — Единственный способ избежать виселицы — назвать других ведьм». Липа добавила: «То есть — просто чтобы не быть повешенной». Этвуд кивнула: «Именно. Так это и работало».

Кастовое общество

Устройство Галаада в романе напоминает кастовую систему: «И внутри каждой касты женщины стоят на самом дне», — отметила Дуа Липа. Общество там исключительно белое и гетеросексуальное, все нарушители «либо изгнаны, либо казнены». Во главе стоят Командоры и их Жены. После экологической катастрофы рождаемость резко упала, и в ответ государство создало институт служанок — женщин, которых отрывают от семей и назначают к Командорам для деторождения. Историю рассказывает служанка Фредова.

Логика мира Галаада, по словам Маргарет Этвуд, целиком основана на истории. «Я не включила в книгу ничего, чего не было бы сделано кем-то, когда-то, где-то», — сказала она. В любых иерархических обществах мужчины наверху получают больше женщин. Иногда это называлось гаремом, иногда — полигамией, как у ранних мормонов, где «верхушка» брала себе самых желанных жен, а «нижние» мужчины часто оказывались изгнанниками просто потому, что женщин не хватало.

Этвуд отметила, что служанками в Галааде становятся не все подряд, а в основном разведенные женщины. «Согласно строгим церковным законам, развод приравнивается к прелюбодеянию», — напомнила писательница. В Европе еще недавно было именно так: развод был невозможен, и женщины с прошлым, оставшиеся без средств, вдруг оказывались в положении служанок, у которых отнимают детей. «А отнятые дети — очень старая и очень распространенная тема», — добавила Этвуд. Она вспомнила, что подобное происходило и в XX веке с незамужними матерями, в 1940—1960-х годах. Их отправляли в специальные приюты, а новорожденных сразу забирали. «Детей отдавали на усыновление или в некоторых случаях просто продавали», — сказала писательница.

Так складывается иерархия Галаада. Наверху — Командоры и их Жены, ниже — Марфы (домработницы) и Служанки как особая каста, а в самом низу — так называемые эконом-жены. Этвуд усмехнулась: «Это общество, пропитанное лозунгами. Америка всегда умела придумывать лозунги для всего». Эконом-жены выполняют все функции сразу: и готовят, и убирают, и рожают, если могут. «Они совмещают в себе все то, что у верхних сословий разделено на классы», — сказала Этвуд.

Принадлежащие

Чтобы придумать имена главной героини и всем служанкам, Маргарет Этвуд взяла за основу европейскую систему патронимов — имен, которые обозначают принадлежность: «В разных странах есть разные обозначения: Johnson — сын Джона, французское de, немецкое von, голландское van», — объяснила писательница. Она просто написала английское of — предлог принадлежности — и добавила к нему мужские имена (в оригинале имя главной героини — Offred). «Имя Фред мне понравилось больше всего, — сказала Этвуд. — Хотя в романе есть и другие служанки — Гленова, Уорренова, их имена формируются по той же схеме». Писательнице особенно понравилось, что в Offred спрятано слово red — «красный»: цвет одежды служанок и название центра, где их обучают, — Red Center («Красный Центр»).

«Это общество библейское, или, как они сами говорят, «по-библейски устроенное», — добавила Этвуд. — И в нем не признают мужское бесплодие. Рождение ребенка — исключительно обязанность женщины». Этвуд напомнила пример из недавней истории: диктатор Николае Чаушеску в Румынии обязывал замужних женщин рожать минимум четырех детей. «Они должны были проходить ежемесячные тесты на беременность, — сказала писательница. — Если женщина не беременела, ей приходилось объяснять почему. Мужчин это, разумеется, не касалось».

Дуа Липа отметила, что имена в романе принадлежат не самим женщинам, а мужчинам, к которым они прикреплены. «Когда служанку переводят к другому Командору, ее имя меняется. И новая женщина получает имя предыдущей служанки — так, как и произошло с Гленовой», — сказала она. Липа добавила, что это буквально превращает женщин в «секс-рабынь», хотя в романе это слово ни разу не упоминается. Служанки лишены выбора: «Либо стать служанкой, либо попасть в колонии, где люди умирают, разгребая токсичные отходы». Поэтому женщины соглашаются на роль служанок, но даже за это их презирают Марфы — те, кто остался при доме. «Система построена так, что женщины противопоставлены друг другу и все равно оказываются на самом дне», — сказала Липа.

Она вспомнила эпизод из романа, который особенно на нее подействовал. После того как всех женщин лишили работы и доступа к банковским счетам, муж героини, Люк, пытается ее успокоить. Он говорит, что это всего лишь работа. На что главная героиня отвечает, что теперь он получает все ее деньги, и она даже не умерла. Люк называет это заботой. Для Фредовой же иной контекст: они больше не принадлежат друг другу, теперь только она принадлежит Люку. Дуа Липа назвала этот отрывок «ледяным предупреждением»: как только меняется баланс власти между мужчиной и женщиной, рушится весь общественный порядок. Этвуд на это сказала: «Я говорю об этом еще с 1970-х, задолго до вашего рождения. Нельзя изменить положение женщин, не изменив положение мужчин, — и наоборот».

В романе есть еще один тип женских фигур — тетки. Эти женщины стали надзирательницами и пропагандистками режима, им кажется, будто у них есть власть. В романе Этвуд показывает, кем они были раньше, — «узнаваемыми людьми». Например, тетка Хелена раньше руководила франшизой Weight Watchers в Айове. Теперь она «хорошо свидетельствует» на показательных собраниях. Липа задала вопрос: не является ли книга в каком-то смысле романом о соучастии? Ведь читатель сочувствует служанке, но не хочет допустить, что сам мог бы стать одной из теток. «Как знает любой колонизатор, лучший способ установить власть — создать армию из тех, кого ты хочешь контролировать», — сказала на это Этвуд. Такие люди говорят на том же языке, знают привычки и территорию, и поэтому гораздо эффективнее внешнего врага. Если хочешь подчинить женщин, сказала писательница, у тебя должны быть женщины-надзирательницы.

Самое непристойное занятие

«Любая хорошая диктатура умеет разрушать семьи», — сказала Маргарет Этвуд. Делает это просто — заставляет людей доносить друг на друга и «промывает мозги детям». Но в отличие от классических диктатур в «Рассказе служанки» нет фигуры лидера, диктатора, который бы управлял Галаадом. Этвуд сделала это намеренно. Она опиралась на реальные исторические примеры: «в XVII веке пуритане Новой Англии не имели лидера». У них была группа «просвященных», которые вместе решали, что делать дальше. Все зависело от того, кто лучше проповедовал, кто убедительнее формулировал богословие.

То же самое было и в Спарте: «там не было вождя, была правящая каста». В Римской республике тоже — «не лидер, а сенаторы и разные уровни власти». Короля они изгнали намеренно, а потом яростно сопротивлялись появлению императора. «Вы помните убийство Юлия Цезаря?» — спросила Этвуд. И добавила, что подобное противостояние — между республикой и стремлением к «верховному вождю» — можно видеть и в современности: «Это то, что происходит сейчас в Соединенных Штатах».

Командор в романе — один из тех, кто стоит на вершине этой иерархии. По правилам Галаада, каждый месяц Фредова должна заниматься с ним сексом в присутствии его жены, Сирены. Эти сцены, сказала Липа, читать невыносимо, и при этом в них нет ненависти. Главная героиня говорит, что это не развлечение, даже для Командора. Он тоже выполняет долг. Но дальше сюжет делает странный поворот — Командор зовет Фредову к себе в кабинет, что строго запрещено. Она не понимает, чего ждать: какое извращение он собирается ей предложить? И оказывается, что его «извращение» — игра в «Скраббл».

«Женщинам запрещено читать. Что может быть более непристойным, чем встреча наедине, основанная на словах?» — отметила Маргарет Этвуд. Это тайная близость, построенная на самом запретном. Командор не может играть со своей женой — ей тоже нельзя читать. Да и вряд ли она стала бы: «Она, вероятно, сдала бы его, потому что чувствует горечь, ведь именно она помогала строить этот режим. И, как это обычно бывает, думала: «Я-то не из тех, кого это коснется», — сказала писательница. Этвуд добавила, что подобные запреты — не выдумка. В истории не раз существовали общества, где определенным людям нельзя было читать. «В США во времена рабства было запрещено учить рабов грамоте, иначе они могли бы узнать, что на самом деле написано в Библии», — сказала Маргарет Этвуд.

В конце беседы Дуа Липа спросила, какое наследие Маргарет Этвуд надеется оставить своим романом, каким она видит его «окончательный след». Этвуд ответила, что предсказать это невозможно: «Мы не знаем, куда повернет история». Если бы ее спросили об этом в 1985 году, когда книга только вышла, она сказала: лучше всего, если бы роман потерял актуальность, потому что ничего из описанного в нем не происходило в реальности. Но, сказала Этвуд, все обернулось иначе. Она вспомнила, как снимали первый сезон сериала «Рассказ служанки» осенью 2016 года. «Мы уже отсняли большую часть, я сделала камео. И вот ноябрь. Утром после выборов мы проснулись и сказали: теперь мы в другом сериале», — рассказала Маргарет Этвуд, намекая на первый срок президентства Дональда Трампа. Мир вокруг изменился, и история, написанная четыре десятилетия назад, вдруг снова стала зловеще современной.

«Это было страшно, — сказала Этвуд, — но именно страх сделал людей внимательными, сосредоточенными, полными энергии». Поэтому о наследии, считает она, нельзя говорить заранее, все зависит от контекста, который постоянно меняется. Этвуд добавила с иронией: «В «Заветах» (продолжение романа «Рассказ служанки», — прим. ред.) мы находим статую Лидии в старом курятнике. Так что никогда не знаешь, окажешься ли ты в заброшенном курятнике или будешь благородно стоять на Трафальгарской площади».

Екатерина Петрова — литературная обозревательница интернет-газеты «Реальное время», ведущая телеграм-канала «Булочки с маком».