Алексей Малашенко: «В Казахстане был только один Майдан еще при советской власти...»

«Последние новости сильно отдают какой-то провокацией»

Политическая ситуация в Казахстане, в целом, нормальная. Когда говорят о государственном перевороте, это явное преувеличение, потому что в Казахстане, во всяком случае в ближайшее время, возможна какая-то дестабилизация, но никак не государственный переворот. Во-первых, нет сил, которые реально хотели бы его осуществить, а, во-вторых, я не вижу интереса ни у каких политических группировок, реально действующих, для того, чтобы это произошло, потому что ни к чему хорошему это в итоге не приведет – это все прекрасно понимают.

Последние новости сильно отдают какой-то провокацией. Был один человек, который пытался делать переворот – это был Рахат Алиев,бывший зять Назарбаева, муж его приемной дочери, но, как известно, он около двух лет назад был найден в австрийской тюрьме мертвым. В душе – что-то в этом духе. Это был единственный человек, который в последнее время что-то там пытался, но все равно даже он, имея авторитет, имея деньги, ничего не сделал, и кончил он очень плохо. До него был такой Акежан Кажегельдин – бывший премьер-министр, очень был интересный человек, много писал, выступал, но он сейчас находится в эмиграции и давным-давно отошел от политики: он занимается бизнесом.

Но власть заинтересована в том, чтобы продемонстрировать, что такая угроза есть. И после тех событий, которые не сейчас были, а в мае… Там, кстати говоря, было волнение в Атырау: прошел митинг, в котором, по разным данным, участвовало от 700 до 4,5 тыс человек, кроме того, были попытки что-то организовать еще в нескольких городах – в том числе в Астане, Алматы, в том же Актобе, Павлодаре, но власти это предотвратили.

«Власть выступила достаточно жестко – за исключением одного эпизода в Атырау никаких демонстраций не было. Тем не менее было задержано несколько десятков человек, возникли разговоры о том, что это пошло извне, хотя откуда извне?» Фото rferl.org

Тогда речь шла о довольно конкретном обстоятельстве: дело в том, что нельзя исключать введение в земельное законодательство Казахстана неких поправок, которые некоторую часть населения раздражают. Поправки состоят в том, что будет изменен порядок аренды и продажи земли. По-моему, аренда будет увеличена с 10 до 25 лет, речь идет о сельскохозяйственных землях. Это вызвало раздражение, тем более что это сопровождалось разговорами продаже этой земли Китаю. Среди казахстанцев, среди казахов, я бы даже сказал, это не вызывает особого восторга, и на это надо было как-то реагировать, на попытки выступить против этих изменений. И власть выступила достаточно жестко – за исключением одного эпизода в Атырау никаких демонстраций не было. Тем не менее было задержано несколько десятков человек, возникли разговоры о том, что это пошло извне, хотя откуда извне? Это традиционное постсоветское: если что-то происходит, то все это исходит, естественно, не изнутри, не по причине внутренней политики, а привносится какими-то темными силами из-за рубежа. Про эти силы мы пока что не знаем, но вот, мол, есть такой вариант.

После выступления Назарбаева, в котором он призвал к бдительности и так далее, было ощущение, что власть будет более круто, более надежно контролировать ситуацию, и вот то, что сейчас произошло в ночь с воскресенья на понедельник, как раз доказывает, что ситуация эта очень непростая, и что есть какие-то силы, которые могут производить вот такие действия, но понимаете, какая вещь: раньше тоже нечто подобное происходило – и в 2011 году, в 2012 году, и в Актобе, и в Атырау, и в Таразе. В Атырау в сентябре 2012 года, если не ошибаюсь, тоже было нападение на оружейный магазин, и одновременно было нападение на здание городской полиции. Видимо, та публика, которая нападала, хотела получить как можно больше оружия.

Если говорить об Актобе, в котором был объявлен «красный» уровень террористической угрозы, то это город как город, но отмечу также, что это западная часть, где имеются нефть и газ. Там очень много раньше было русских –их там было большинство, но сейчас они перешли в меньшинство. Причем тенденция такая заметна по всему Казахстану: происходит так называемая «казахизация», что совершенно нормально. Люди приезжают в Актобе из маленьких городков, из сельской местности, что, в общем, тоже создает какие-то предпосылки для радикальных настроений. Это как и везде, в этом нет ничего удивительного.

«То, что мы наблюдали в Актобе, это не случай, а тренд»

Вернемся к нападениям на оружейные магазины: они, что в 2012 году, что в 2016, в большей степени связываются с приверженцами «религии нетрадиционной ориентации» – в общем-то речь идет об исламистах. И тут возникает ключевой вопрос: а есть там исламисты? Конечно, есть. Это не значит, что завтра там будет зеленая революция или какой-нибудь исламский госпереворот, это все ерунда, но то, что есть вот такие группировки и разбросаны они по всей стране, – однозначно. Насколько они соединены между собой, насколько они координируют свои действия, есть разные мнения, в том числе среди казахстанских специалистов, которые говорят, что целой сети нет, это все эпизоды, но эпизоды уже начинают повторяться.

«Я думаю, то, что мы сейчас наблюдали в Актобе – это все-таки не случай, а некий тренд. Пусть пока не так ярко выраженный, как, допустим, в Таджикистане, но тем не менее он существует». Фото ap.org

Что еще интересно: когда раньше говорили применительно к Казахстану о радикальном исламе, то обычно упоминались южные и восточные районы. Южные – это Джамбул, а Восток связан с уйгурами. Поскольку мы знаем, что в соседнем Синьцзяне проживает подавляющее большинство уйгуров, там тоже есть свои проблемы, к которым китайцы относятся с очень большой настороженностью и пытаются каким-то образом этот радикальный ислам там задавить. Там периодически кого-то арестовывали, отдавали китайцам и китайцы кого-то нашим передавали. К этому как бы привыкли, это была такая рутина, пусть и со знаком «минус».

Отмечу, то, что с начала десятых годов происходит на западе Казахстана (где сосредоточены и газ, и нефть) – это, в общем, было поначалу достаточно неожиданно. Тогда казалось, что это просто какой-то негативный случай, который потом можно спокойно забыть, но нет, забыть не получается. Явно есть не просто какие-то группировки – одна, две, три, которые готовы вот к таким действиям, но и есть какая-то категория населения, которая к подобным действиям относится, мягко говоря, с пониманием. Это не какие-то полные маргиналы – это такая форма проявления оппозиционных настроений.

Я думаю, то, что мы сейчас наблюдали в Актобе – это все-таки не случай, а некий тренд. Пусть пока не так ярко выраженный, как, допустим, в Таджикистане, но тем не менее он существует. Кроме того, когда происходили события 2012 года, там совершенно четко было известно, что «работали» не только казахи – это была некая интернациональная ячейка с участием русских неофитов. Это в принципе характерно для исламистов, в том числе на постсоветском пространстве. Если мы посмотрим на ту же Россию, разные бывают исламистские группировки, например, в том же Поволжье, на Урале, в Сибири есть такие группы, где есть и выходцы из центральной Азии – узбеки, таджики, есть и наши, есть и кавказцы.

«Спящие ячейки» просыпаются?

Есть очень хорошее выражение, которое появилось, наверное, несколько лет тому назад и пользуется популярностью среди специалистов – это так называемые «спящие ячейки» – группировки исламистов, которые себя ведут очень сдержанно, очень скромно, пассивно. Занимаются пропагандой, очень осторожно распространяют литературу, пытаются оказывать влияние в мечетях, но тем не менее они пассивны, но они могут проснуться.

«Между нашими исламистами на постсоветском пространстве, включая Россию, и теми ребятами, которые там действуют, конечно, есть некие связи. Недаром идет движение с постсоветского пространства туда, на Ближний Восток, для того, чтобы поддержать местных исламистов». Фото vk.com/aktobe_people

То, что было сейчас в Актобе, я считаю, это было вот это самое просыпание. Кстати говоря, оно происходит не только в Казахстане, оно вообще происходит на постсоветском пространстве – мы знаем и по таджикам, и по киргизам, да и по родной матушке-России. Конечно, будет педалироваться, есть ли связь с Ближним Востоком, с «Исламским государством» (ИГ, запрещена в РФ), но применимо к данному эпизоду пока что нечего сказать – это надо доказывать.

Но, в принципе, между нашими исламистами на постсоветском пространстве, включая Россию, и теми ребятами, которые там действуют, конечно, есть некие связи. Недаром идет движение с постсоветского пространства туда, на Ближний Восток, для того, чтобы поддержать местных исламистов – этот самый ДАИШ (ИГ), Халифат, причем в достаточно солидных количествах. Например, по России данные колеблются в районе 5 тыс человек, но называют и 7 тыс. Если Шойгу говорил месяца 1,5-2 назад о том, что в результате российских бомбардировок было уничтожено до 2 тыс выходцев из России, то это солидная цифра, и это говорит наше министерство обороны. Что касается Центральной Азии, там совершенно разные цифры, очень сильный разнобой, но чаще всего называют цифру в 4 тыс по всей территории. Но есть и другая цифра, согласно которой 4 тыс только из Узбекистана. Что касается Казахстана: и 300, и 300 тысяч… нет таких цифр, на которые точно можно было бы опереться, но, во всяком случае, народ туда едет. Я забыл точную фамилию одной очень большой семьи, которая якобы туда уехала – чуть ли не целая рота.

Так что есть эти связи, несмотря на то, что за последние месяцы спецслужбам удалось это движение сократить, в Казахстане особенно. Тем не менее, контакты остаются: и чисто религиозные, и идеологические, и организационные. Про последние контакты поясню: когда люди туда едут сражаться, то так или иначе там должны быть какие-то структуры, которые позволяют туда ехать, и те, которые их принимают. А едут они по самым разным направлениям: очень часто через Россию, потом через Турцию, бывает, что едут через Туркменистан. Я бы уже не относился к последнему обстоятельству, во время которого было много жертв, как к простому эпизоду. Надо думать, что будет дальше.

Российское лобби в Казахстане и попытки слезть с нефтяной иглы

Я бы не связывал напрямую то, что сейчас происходит в Казахстане, с отсутствием сильного преемника у Назарбаева. Он достаточно силен, и я не вижу ни одного политика, который взял бы и хотя бы косвенно или намеком поддержал бы вот эту самую публику. Кроме того, я что-то не слышал, чтобы «спящие ячейки» и все прочие товарищи, которые выступают с критикой, называли заметные фамилии. Можно сравнить Казахстан и Узбекистан, потому что Назарбаев и Каримов – практически погодки, и рано или поздно будет происходить транзит, но как он будет происходить – это уже совершенно отдельная тема. Может быть, там все пройдет достаточно спокойно и благополучно, однако стоит помнить, что любой транзит власти в авторитарном режиме всегда сопровождается какими-то интригами.

«Там есть несколько претендентов, но пока Нурсултан Назарбаев жив, даже если появится его преемник (он сам его и назначит), он так или иначе останется национальным лидером, что намного важнее, чем формальный президент». Фото newskaz.kz

Пока все замерли в ожидании, потому что периодически появляются самые разные слухи о самых разных людях. Можно назвать несколько фамилий, но я не хочу этого делать, потому что в этом есть определенная провокация. Их начинают прочить в преемники, а потом выясняется, что это были не более, чем домыслы. Там есть несколько претендентов, но пока Нурсултан Назарбаев жив, даже если появится его преемник (он сам его и назначит), он так или иначе останется национальным лидером, что намного важнее, чем формальный президент.

Также хочу заметить, что в Казахстане нет групп влияния – там есть фамилии. Вокруг каждой из них есть люди, которые оказывают поддержку. К слову, очень модно было говорить в один период, что есть там большой жуз, малый жуз (жуз – исторически сложившееся объединение казахов. Всего образовалось 3 жуза: Старший жуз, Средний жуз и Младший жуз — прим.ред.), якобы идет борьба между ними… Да, есть фактор жузов, но не он будет определяющим. Я думаю, что определять будет, во-первых, сам Назарбаев, а во-вторых, персоналии.

Если говорить о партийной жизни, то ее там нет. Есть партия «Нур Отан», которая находится в парламенте, и все. Она чисто формальная, что чем-то напоминает Советский Союз. Пророссийской партии там, естественно, нет. Вообще, Россия отличается удивительной бездарностью в отношении политики на постсоветском пространстве: она не думает о будущем. Дело в том, что Россия нигде не создала ярко выраженного пророссийского лобби из более молодого поколения. И это будет огромной проблемой. В том же Казахстане уже появляется такая поросль, которая и по-русски, и по-английски говорит одинаково, также заметно сильное влияние Китая. В общем, России там приходится конкурировать.

Экономическая ситуация в Казахстане очень непростая: все живут с мыслью «А что будет потом?». Они хотят слезть с этой нефтяной иглы, Назарбаев сам предложил мощный проект по поводу того, как они будут это делать, но для этого потребуется время. Им необходима технология, им необходимы инвестиции, которые в основном сейчас идут из Китая. Россия же сейчас – бедная страна, технологию она дать не может. И, кстати говоря, объем торговли со странами Евразийского союза у Казахстана очень понизился – примерно на 28%. Это происходило и в прошлом году, и в первом квартале 2016 года.

«Если говорить о партийной жизни, то ее там нет. Есть партия «Нур Отан», которая находится в парламенте, и все. Она чисто формальная, что чем-то напоминает Советский Союз. Пророссийской партии там, естественно, нет». Фото khabar.kz

«Они сделают все, чтобы не было ни манифестаций, ни демонстраций»

Возможен ли украинский сценарий в Казахстане? Если исходить из геополитического идиотизма, то возможно все, а если исходить из здравого смысла, то нет. Я не вижу там майдана. Вообще, в Казахстане был только один Майдан еще при советской власти, когда менялся первый секретарь. Но это было на гребне перестройки, когда уходил Кунаев, там прислали русского. Сейчас я не вижу там организованных сил, и я не вижу лидеров, которые могли бы что-то подобное делать.

Что касается соображений, которые высказывались ранее, согласно которым Казахстан не будет полностью поддерживать Россию… А кстати говоря, они весьма скептически относятся к российской политике на Украине. Так же как казахи не признали независимость Абхазии или Южной Осетии, они не признали официально, что Крым является частью России. Более того, Назарбаев хотел быть посредником для того, чтобы каким-то образом это уладить.

Вмешается ли Россия в случае серьезных проблем в Казахстане – все зависит от формы беспорядков, от того, кто в них будет участвовать, где это будет происходить. Переворот вообще может быть дворцовым, и все. Это делается очень быстро, и тогда все партнеры Казахстана окажутся перед фактом. А вот думать о том, что Россия будет влиять на транзит, я бы не стал. Свои проблемы они будут решать сами, и я думаю, что они сделают все, чтобы не было ни манифестаций, ни демонстраций.