Офис был скучным, пока туда не зашла Флоренс Нолл
Флоренс Нолл — первая женщина, которая перевернула представление об офисном пространстве и подошла к нему как к архитектуре
Она первой заявила: «Я не декоратор». Первой убрала ковры с бахромой, шкафы с завитушками и «женский взгляд на интерьер». Первой сделала офис местом, где думают, работают и продают идею, а не просто сидят. В цикле статей о женщинах в архитектуре — история Флоренс Нолл.
Под крылом Баухауса
В официальных документах она значилась как Флоренс Маргарет Шуст. Но друзья называли ее просто Шу. Шу родилась 24 мая 1917 года в городке Сагино, штат Мичиган, в немецко-канадской семье. Отец, Фредерик Шуст, работал управляющим на хлебозаводе. Мать, Мина Матильда, родом из Мичигана, происходила из канадской семьи. Сначала умер отец — Флоренс было пять. Через семь лет — мать. Шу было двенадцать. Она осталась одна.
Опекуном стал Эмиль Тессин, человек, которого мать заранее предложила на случай трагедии. Именно он принял решение отправить Флоренс в частную школу-интернат — Kingswood School Cranbrook, женскую школу, которая входила в прославленное образовательное сообщество Cranbrook. Это место и стало поворотным. Шу вспоминала:
После первой поездки я почувствовала, что Cranbrook — это мое место.
Школа находилась в Блумфилд-Хиллс, штат Мичиган. Там она встретила своего первого наставника — Рэйчел де Вулф Расеман, художественного директора. Вместе они начали проектировать дом, который впервые объединил интерьер и экстерьер в едином замысле. Именно тогда в Шу зародилась любовь к архитектуре. На нее обратил внимание Элиэль Сааринен, президент Академии искусств Крэнбрука. Сааринен стал ей почти как отец. Он пригласил ее в свою семью. Летом она ездила с ними в Финляндию, слушала беседы об архитектуре, жила среди чертежей и макетов. Там же она подружилась с его сыном — Ээро Саариненом, будущим автором кресла Womb и главным дизайнером послевоенной Америки.
Они рисовали, спорили, ходили в мастерские. Ээро даже устраивал ей импровизированные лекции по истории архитектуры. Позже именно он сделает для нее свои самые известные вещи — и не только Womb. Они были друзьями на всю жизнь.
Учеба прерывалась несколько раз. В 1935 году Флоренс поступила на факультет градостроительства в Колумбийском университете. Позже ей потребовалась операция — она вернулась в Мичиган, снова записалась на архитектурный курс в Cranbrook. Параллельно училась у тех, кто позже станет архитекторами новой Америки — Чарльза Имза и снова у Ээро Сааринена. Они занимались мебелью, чертили кресла, столы, думали о форме и функции.
Летом 1938-го Шу встретила Алвара Аалто, финского архитектора-модерниста. Он сказал ей: «Architectural Association в Лондоне — потрясающая школа». Шу последовала совету. В 1938-м она уехала в Лондон и поступила туда. Учеба пришлась ей по душе: особенно студийная практика, акцент на работу руками, а не теорию. Ее тянуло к стилю Ле Корбюзье — строгому, геометричному, но одновременно живому. Однако Европа стояла на грани войны. В 1939-м Шу покинула Англию.
Следующим этапом стала Америка. В 1940 году Шу переехала в Кембридж, штат Массачусетс. Там устроилась бесплатным стажером к двум ключевым фигурам модернизма: Вальтеру Гропиусу и Марселю Брёйеру. Стажировка продлилась недолго, но была важной. Она наблюдала, как работают мастера Баухауса, как рождается архитектура без излишеств. Но у Шу все еще не было диплома. И она хотела закончить образование. Поэтому в том же году Шу поступила в Chicago Armour Institute, позже переименованный в Illinois Institute of Technology. Ее интересовал один преподаватель — Людвиг Мис ван дер Роэ. Его фраза «меньше — значит, больше» была близка ей. Она работала под его руководством, чертила строгие планы, училась думать геометрически.
В 1941 году Флоренс Шуст получила диплом бакалавра архитектуры. Это был финальный аккорд ее десятилетнего учебного пути, который прошел через Мичиган, Нью-Йорк, Лондон, Кембридж и Чикаго. В том же 1941 году она переехала в Нью-Йорк. Началась взрослая жизнь. Она работала в архитектурной студии Harrison & Abramovitz. О своем опыте говорила просто:
Поскольку я была женщиной, мне давали делать интерьеры.
Ей не доверяли фасады, объемы, конструкции. Только интерьеры. Это был вызов. И шанс.
Переизобрести офис
Все началось с одного кресла. Точнее с кресла, которого никто так и не увидел.
«У него была великолепная пружинная система, которая так и не была повторена. Мы не смогли произвести его в самом начале, потому что нужная сталь была недоступна. Шла война», — вспоминала Флоренс Нолл.
Тогда она только начинала: работала в архитектурной студии в Нью-Йорке и по вечерам «подрабатывала» у молодого предпринимателя Ганса Нолла. У него был шоурум на Мэдисон-авеню. У нее — образование у Миса ван дер Роэ. С этого странного союза началась мебельная империя Knoll. Ганс был энергичным эмигрантом из Штутгарта. Торговал креслами, придумал логотип, таскал образцы на собственных плечах. Однажды показал чек на $26 тыс. — «и не хотел его обналичивать, потому что не верил». Флоренс вошла в бизнес как архитектор — и сразу переписала правила игры. Она предложила:
Эти скандинавские вещи, которые ты производишь… они слишком романтичны. Нужно других дизайнеров.
Так в компанию пришли ее друзья из Кранбрука — Ээро Сааринен, Чарльз Имз, Гарри Бертойя. Все они были не просто знакомыми. Это была одна система. Одна школа. Потом появился Planning Unit — первое в истории мебельной индустрии подразделение, которое занималось полноценным проектированием интерьеров. Это был не просто дизайн. Это был сервис. Интерьер под ключ.
«Это произошло благодаря моему архитектурному образованию. Мы были первой мебельной компанией, у которой было такое подразделение», — говорила Флоренс.
Они не просто продавали стулья. Они создавали пространство — от цвета стен до текстуры обивки. Когда CBS или IBM приходили в Knoll, то получали не каталог мебели, а схему жизни. Флоренс буквально рисовала все: подбирала материалы, чертила схемы, проектировала текстиль. И делала это в своем фирменном стиле — с «раскладкой», в которой все видно сразу. И главное — она все контролировала.
«Я поначалу работала одна, потом нас было пятеро. Ни разу не больше. Мне не нравилось работать в большой команде», — признавалась Флоренс.
Ее «офис будущего» не знал огромных дубовых столов, лишних перегородок и тяжелых кресел. Он был прост, ясен, светел. И не соревновался с архитектурой. Мебель у Нолл всегда была в подчинении у пространства. Как у Баухауса. «Мебель не должна соревноваться с архитектурой. Она должна ее поддерживать», — говорил Ганс.
Вместо рекламы Knoll создавал готовые офисные пространства. То есть шоурумы. Тогда впервые. Когда шоурумы и рекламная полиграфия не нравилась, Флоренс сама летала в Калифорнию искать новых дизайнеров. Так появился Херберт Маттер. Он делал каталог, логотип, буклеты и непосредственно шоурумы.
«Я консультировалась с ним по цветам, мы работали вместе. В шоуруме на Мэдисон-авеню мы создали стену из натянутых нитей. Он проектировал структуру нитей, я — структуру пространства», — говорила Флоренс.
Идеи превращались в пространство. Пространство — в фирменный стиль. Стиль — в систему. Knoll стал не просто производителем мебели, а экосистемой современного дизайна. Все, кто создавал для Knoll, получали не просто контракт, а свободу. Сааринен сделал знаменитое кресло Womb Chair потому, что Флоренс однажды сказала:
Сделай кресло, похожее на огромную корзину из подушек, в которой я могла бы уютно устроиться.
Бертойя пришел как ювелир. Потом начал работать с металлом. Потом сделал серию из проволоки, которая стала иконой. «Я впервые увидел Шу в доме Саариненов. Она лежала на красивом диване Элиэля. Это была мимолетная встреча. Позже, в Knoll, она уже была сердцем всего», — вспоминал Гарри Бертойя.
Knoll стал производить мебель Пьера Жаннере, Марселя Брёйера, Людвига Миса ван дер Роэ. Во многом — потому что Флоренс сама прошла школу Миса. В 1954 году она выпустила собственную коллекцию. Чистая архитектура. Пропорции. Ничего лишнего. Она называла свою мебель «лотками для мяса и картошки». Но эти «лотки» сейчас в музеях. Они не были знамениты, как кресла ее друзей. Зато были точны. И работали как часть системы.
Когда правительство США обратилось с запросом обустроить офисы для сотрудников за границей, появился Knoll International. Офисы открылись по всему миру. Knoll рос, но команда Флоренс оставалась небольшой. Стратегия была прежней: точность, контроль, детали. А в это время из шоурума на Мэдисон-авеню Knoll планировали офисы для General Motors.
Сегодня трудно представить, как выглядел офис до Флоренс Нолл. Слишком много из ее идей стали нормой. Но тогда все было иначе. Офис не был пространством. Он был — мебелью, расписанием, тремя этажами начальства и маленькой комнатой для секретарши.
«Я не декоратор»
В январе 1955 года Ганс Нолл погиб в автокатастрофе. Флоренс осталась одна. Официально — с новым титулом: президент компании Knoll Associates. Неофициально — с целой системой, которая зависела от нее: отдел планирования, производство, архитектурные бюро, художники, поставщики текстиля, клиенты.
«Я не декоратор... единственное место, которое я декорирую, — это мой собственный дом», — сказала Флоренс в интервью The New York Times в 1964 году.
К этому моменту она уже десять лет руководила компанией. Почти все делала сама. После смерти Ганса не сбавила темпа. Она перестала быть просто архитектором и стала инфраструктурой. Система Knoll — Planning Unit, фирменная графика, каталог, шоурум как лаборатория — продолжали работать. Флоренс не говорила много, но умела формулировать. Когда ее пытались снова назвать декоратором, она отвечала:
В те времена у босса, как правило, был свой декоратор. Он оформлял кабинет начальника и, может быть, еще пару помещений для топ-менеджеров, а офисы сотрудников рангом пониже обставлял отдел снабжения — просто заказывали мебель по каталогу. Так что когда я появилась со своей анкетой, то в первую очередь хотела понять, что им действительно нужно. Для того времени это была почти революционная идея — но при этом абсолютно логичная и само собой разумеющаяся.
Она первой провела границу между «декоратором» и «дизайнером интерьера». И впервые назвала офисную мебель архитектурой. В 1957 году Флоренс вышла замуж второй раз. Муж — Гарри Хад Бассетт, сын влиятельного бизнесмена из General Motors. С этого момента она стала подписываться как Флоренс Нолл Бассетт. В том же году ей написал Чарльз Имз:
Каждый раз, путешествуя на Запад, я вижу что-то новое, сделанное тобой. Это всегда прекрасно, и я благодарен тебе за то, что ты создаешь такие проекты в мире, в котором заурядность — это норма.
В 1960 году Флоренс отказалась от позиции президента и ушла в дизайн-департамент. Управляла развитием, работала с клиентами, утверждала материалы. Но становилась все тише. В 1965 году Флоренс Нолл Бассетт навсегда ушла из Knoll. Ей было 48 лет. Без громких слов. Без пресс-релиза. Просто исчезает с радаров.
Она не участвовала в расширении бренда. Не комментировала выставки. Не давала интервью. Не приходила на юбилеи. Оставила систему — и отошла. Но система продолжила жить. Knoll как компания разрастался. Стулья Бертойя, кресла Сааринена, табуреты Жаннере, диваны Миса — все это продавалось под брендом, который создала она.
В каталоге MoMA — более 40 объектов, созданных или запущенных ею. Среди них:
- кресло Гарри Бертойя;
- светильник Исаму Ногучи;
- стул Исаму Ногучи;
- кресло-«тюльпан» Сааринена;
- стол «Барселона» Миса ван дер Роэ;
- и круглый стол Флоренс Нолл — с палисандровой столешницей.
В тишине своего дома она продолжала работать. Писала. Читала. Получала награды. В 1950 и 1953 году — Good Design Award от MoMA. В 1961 году получила Золотую медаль Американского института архитекторов. Тогда ее впервые вручили женщине. И уже в 2002 году Флоренс Нолл вручили Национальную медаль искусств от президента США. Она была включена в Зал славы интерьерного дизайна в 1985 году. Получила почетные степени от трех университетов. И каждый раз — не комментировала. Все, что она хотела сказать, было воплощено в ее наследии.
Десять принципов Флоренс Нолл стали корпоративным манифестом:
- Сотрудничайте с молодыми и свежими талантами.
- Используйте шоурум как лабораторию.
- Персонализируйте пространство.
- Обдумывайте каждую деталь.
- Экспериментируйте с материалами.
- Приближайтесь к идеалу.
- Привлекайте художников.
- Создавайте целостный дизайн.
- Работайте в маленькой команде.
- Работайте с великими клиентами.
Офис как архитектура. Пространство как сервис. Мебель как система. Все это стало нормой. Но когда Флоренс Нолл начинала, офисы делали «по каталогу». Она изменила это. Сделала офис частью профессии. Сделала профессию частью архитектуры. Флоренс Нолл Бассетт умерла 25 января 2019 года в возрасте 101 года в Корал-Гейблс, штат Флорида. Официальные некрологи вышли спустя день. Все они начинались одинаково:
Флоренс Нолл, дизайнер, изменившая облик офисов.
Никто больше не называл ее декоратором.
Екатерина Петрова — литературный обозреватель интернет-газеты «Реальное время», автор телеграм-канала «Булочки с маком».
