Каринэ Геворгян: «Маятник доминирования Запада рушится, он пошел на Восток!»

Многообразие Востока

Не существует какого-то единого мира Востока. Так его всегда пытался представить Запад. Но что такое этот Запад? Маленький полуостров, Европа. Я, конечно, шучу, но по сути это действительно полуостров. С большой плотностью населения, хорошим климатом, благоприятным. Все эти мантры, заморочки, особенно британские: Запад есть Запад, а Восток есть Восток, и вместе им не сойтись — все это, с моей точки зрения, извините за жаргонное словечко — туфта.

Восток столь многообразен! В нем такое разнообразие, что один Восток даже не знает, как обращаться с другим Востоком. Согласитесь, разве можно сравнивать какую-нибудь страну Магриба (Северной Африки), скажем, Марокко — с Китаем?

На Востоке у нас несколько живых цивилизаций. Возьмем японскую культуру, она все-таки аффилирована с китайской цивилизацией. И все остальные: и корейцы, и вьетнамцы, в той или иной степени. Китайская цивилизация живет по своим законам, это совершенно локальная цивилизация. Рядом, по сути, Индия — это отдельная цивилизация, другая — и в стилистике, и в эстетике, и по антропологии, и по языкам, вообще все, как с разных планет.

Рядом с Индией иранская цивилизация. Вроде бы индоевропейцы — часть индийского населения, хотя там много других народов дравидийской группы и прочих — это тоже совершенно отдельная цивилизация. Рядом арабская цивилизация — мусульманская, которая сама с собой то договаривается, то ссорится через Лигу арабских государств, то Сирию исключают, то обратно возвращают.

Понимаете, Восток столь многообразен, что даже, например, взять такие страны, как Ливан и Сирия (они похожи в этом смысле), сравните их с Египтом — это будет большая разница, я вам честно скажу, они друг друга хорошо отличают. Хотя это внутри одной цивилизации происходит.

Иран татарстанцам ближе, чем Турция

Отсюда вопрос: с кем нам налаживать отношения? Скажем, тот же Татарстан, поскольку язык базовый — тюркский, с одной стороны, то есть вроде бы к Турции ближе, да? А в бытовой культуре и исторически предки татарстанцев взаимодействовали с кем? Естественно, с Ираном — через Каспий и Волгу. Культурно и исторически, и даже отчасти в бытовой культуре это прослеживается. Иран вам ближе.

Возникает, как недавно сказал Макрон, стратегическая неопределенность, которая меня как раз не пугает.

Дело не в том, как скоро будут налажены эти связи, а каково будет качество, глубина и эффективность этих связей. И это не очень просто, но так увлекательно!

Мне как-то задали вопрос, я же москвичка, а это было на моей исторической родине. И вот в Армении меня спросили: вы много путешествовали, были там и там. Я бывала в Европе, в нескольких странах жила, в Афганистане, где часть моего сердца осталась — это настолько красивая страна, что, если однажды там побывали — невозможно ее забыть. Жила в Иране, Египте, Турции. Меня спросили: «А где вам было хорошо?». Я думала, думала, думала, вы знаете, а мне везде было хорошо.

Выясняется, что люди с определенным этическим кодом, как бы они не выглядели, в каких бы, извините за молодежный сленг, «прикидах» они бы не ходили, они понимают друг друга сходу: вот это хорошо и плохо. Им не свойственно антропологическое высокомерие, типа бремени белого человека, понимаете? Просто нормальному человеку не может быть свойственно антропологическое высокомерие. Он любого человека будет воспринимать тоже, как человека. Да, он может сказать: «Слушайте, какая экзотика, и одет экзотично, и все». И дальше он начинает с ним разговаривать и понимает: «Ну и что, какая разница? Ну он по своему климату, привычкам, обычаям такой».

Это же поверхностное, а вот человеческие качества, например, деловые. Берем тот же Арабский Восток, богатые страны — государства Аравийского полуострова. Уже давно воспринимаются, как умные, практичные, но в чем-то еще не адаптированные к западной реальности бедуины. Ну так ведь? Скажем, во время и после Первой мировой войны — это еще были бедуины, но все уже — отучились в Гарвардах, Оксфордах. В каком бы прикиде не ходили, они про этот Запад знают уже не хуже самого Запада, если не лучше.

«Мы способны всех усадить у себя, и вот тут место Татарстану»

Запад все время думал, что он изучает Восток, и в связи с этим с XVIII века на Западе возобладала идеология ориентализма, в которой Восток рассматривался как вот такая уснувшая красавица Европа, которую нужно украсть. Напоминаю, что Европа, которую увез Зевс, была азиатской, финикийской принцессой. Азия в их понимании — такая женщина, одалиска. Она застыла, на ковре лежит, танец живота станцует, опять ложится, и так далее. Но это же не так!

Они думали, что Восток за ними так не наблюдает. Весь Восток: и арабский, и иранский, и индийский, и китайский. Но Восток давно понял: зачем доказывать, что мы такие же люди, с такими же потребностями? Ну пусть нас считают умственно отсталыми, культурно отсталыми.

Восток стал наблюдать. Именно сейчас, на наших с вами глазах этот маятник доминирования Запада — он всё, доминирование заканчивается, рушится, и он пошел на Восток. Теперь разные цивилизации Востока будут конкурировать между собой. Россия с ее полиэтничностью, полирелигиозностью и даже поликонфессиональностью может быть не арбитром, а как бы балансиром в этой системе взаимодействия, в том числе восходящих восточных цивилизаций того самого Востока: и арабского, и иранского, и индийского, и китайского. Потому что у них противоречий между собой предостаточно. Взять хотя бы Китай и Индию, а мы можем — и с Китаем, и с Индией. Или Иран, Саудовская Аравия и Египет, они еще и конкуренты. Или Иран и Турция, тоже конкуренты. А мы способны всех усадить у себя за столом, и вот тут место Татарстану.

Поэтому, если Татарстан сосредоточится только на турецком и арабском направлении — этого будет мало. Это весь потенциал самого Татарстана не раскроет. Потому что предки татарстанцев и татар этнических — как минимум соавторы русской цивилизации. Какую они создавали цивилизацию? Русскую! Они не арабскую цивилизацию создавали, и не иранскую, а русскую. Они привнесли в русскую цивилизацию поразительные черты и создали особенность этой цивилизации. Я не люблю слово «толерантность» — это такой медицинский термин, и я знаю, что абсолютно толерантный организм — это организм в четвертой стадии онкологии. Так что меня слово «толерантность» не устраивает, а слово «терпимость» как минимум. Я не говорю даже о симпатии, а просто терпимость. Об этических нормах для нашей цивилизации.

Мы, знаете, претерпели все друг друга. Причем настолько претерпели, что можем уже себе позволить, что даже уже и любим, начинаем любить друг друга. У нас вообще очень большие перспективы открываются. Причем по-новому. Вот не потому, что Советский Союз и не потому, что нам рассказали, что дружба народов — это так хорошо. Это нельзя навязать.

«Бабушка объясняла, если позовут — знай, татары делают вот так»

У меня школьная подруга — русская-русская, одна русская кровь. И две университетские подруги. К сожалению, одна умерла очень рано — ее звали Умаль аль-Каяли — это дочь известного сирийского писателя, его называют «арабским Чеховым» — это Хасиб аль-Каяли. Так вот она полуарабка. Другая подруга, которую я обожаю, татарка, но она мне объясняет, что она больше с булгарской составляющей. Я сама этнически стопроцентная армянка. При этом мы друг другу: она мне о татарском этносе, я ей — об армянском, все хорошее и нехорошее рассказываем.

Представляете, какого качества эта дружба? Мы же обе востоковеды, с Гулей мы учились в одной группе, вместе работали. Она действительно очень близкий мне человек, и психологически, и культурно, эстетически близкий. Очень деликатный человек, я ценю в ней эти качества — простота и деликатность, обостренное чувство справедливости, патологическая, я бы сказала, честность. Я понимаю, наверное, среди татар, может, и мошенники какие-то найдутся, теоретически. Гуля молодец, она никогда не пропадет. Она достаточно рано овдовела, справилась с этим горем. Потрясающе совершенно, она умеет. Она предприимчивая, но она никогда не суетится, такая спокойная.

Я росла в полиэтнической среде Москвы, вообще была экзотикой, но не татары. Когда я родилась, в пятимиллионной Москве татар было 300 тысяч. Они не были экзотикой, сохраняли свою культуру, бабушки говорили только по-татарски, я даже не помню, чтобы они по-русски говорили. Но мы все играли-то в одном дворе, и мы друг к другу присматривались. На меня смотрели, как на экзотический фрукт, и меня спрашивали: «Кто ты? Ты же не русская». Мне надо было знать, что я армянка, мне надо было ответить. А я должна была отвечать: кто такие армяне.

Моя бабушка мне говорила: «Вот Фаня и Миша — они татары». Ну, на самом деле не Миша, но для удобства его называли Мишей. «Если его мама и папа тебя позовут…», а там ватага детей на первом этаже, кто там разбирает: где, чей ребенок, позовут попить, покормить, что-нибудь вкусное дать, испекли — пирожок дать и так далее. «Если тебя позовут, знай, татары делают вот так» — бабушка мне это объясняла, что надо обувь снять до двери. Говорила: не волнуйся, у них так чисто, можно босиком, в носочках, так не делай, это может их обидеть, а это наоборот и так далее. В общем, нас как-то этому обучали и тогда это легко, все очень легко совмещается.

«Не только Запад разрушительной работой занимается»

Это я к тому, что Татарстан легко может стать центром с этноконфессиональным опытом взаимодействия.

Есть культурная часть проекта «Туран», но у него есть и политическая составляющая. Она для нашего единого государства может нести в себе опасности. Кстати, это касается Татарстана и Башкортостана, молодежных организаций. Я видела фотографии, правда, потом их стирали, но я говорю, как есть. Такой жест радикальных турецких националистов. Что это означает? Значит исподволь идет пропаганда — вот это плохо. Остальное — филология, история — я только «за», я считаю, что это нормально, если народы родственные и есть общие языковые моменты, это даже нужно.

Надо внимательно смотреть, где есть политическая составляющая, которую могут исподволь навязывать. Не только Запад разрушительной работой занимается.

Не говоря уже о том, что немало востоковедов и тюркологов хорошо знают, что этот проект в его политической части помогали делать очень далекие от той же Турции люди, живущие на известных островах.

Точно так же, как откровенная реформа феномена ваххабизма. Не реформирование, а какая-то трансформация. Там всегда есть политическая составляющая. Для чего? Для манипуляции. А мы с вами хотим, чтобы нами манипулировали? Я нет. Я считаю, что у нас все есть, основа для того, чтобы между самыми разными людьми был лад, у нас есть ресурсы для этого. Нам особо делить между собой нечего.

Нам незачем раздирать государство, потому что вместе все себе обеспечим, равно как безопасность. Ну хорошо, на секунду представим какой-нибудь регион, не будем Татарстан называть, любой. Вот, условно говоря, русская равнина и там несколько бывших русских княжеств. А что они будут делать? Как они ПВО, ПРО обеспечат, откуда энергоносители будут получать? На что будут их покупать, если что? Они выживут? Нет, конечно. Точно так же, ни Татарстан, ни Башкортостан, ни вообще регионы Поволжья или Северного Кавказа.

Не надо удивляться феномену, что были две чеченские кампании, а тут чеченцы с батальоном «Ахмат» на СВО, Аллах Акбар, а там люди говорят: слава богу, православные, наши пришли. Вот мы живем, и слава Богу! И вообще любить друг друга значительно приятнее, чем ненавидеть.