Почему Путин развивает спортивные связи с Китаем
Они зарождались еще при Сталине и Гамарнике
Для молодых российских спортсменов, находящихся в большинстве своем в международной изоляции, хорошим подспорьем стали проведенные Российско-китайские молодежные игры. Журналист спортивной редакции «Реального времени» Джаудат Абдуллин рассказывает о том, что истоки советско-китайского спортивного сотрудничества нужно искать в истории столетней давности.
Все, как 100 лет назад: в партнерах из дальнего зарубежья — Турция и Китай
Спортивная история удивительным образом повторяется. В 1924 году футбольная Турция обратилась к ФИФА за разрешением сыграть товарищеский матч со сборной Советского Союза, на что руководство международной федерации футбола ранее накладывало вето. А тут согласилось. Спустя 3 года в СССР были проведены первые международные комплексные соревнования, получившие название «Рабочая Олимпиада», ставшие спортивным праздником по зимним и летним видам спорта, и тут в Союз приехали спортсмены из соседнего Китая. Вот и сейчас Турция с Китаем находятся в партнерских отношениях с изолированным спортом России.
Во времена царской России спорт на дальневосточном краю России не развивался, собственно, не будучи особо популярным и на всей остальной территории. Зато с образованием СССР Дальний Восток был вовлечен в общее «движение вверх», развивая Всевобуч, ГТО, ОСОАВИАХИМ и так далее. Поскольку само собой проистекало, что «закаляйся, как сталь», «чтобы тело и душа были молоды». В 1927 году Дальневосточная республика организовала уникальные соревнования под названием «Рабочая Олимпиада». Дальневосточным краем тогда руководил Ян Гамарник, и есть сомнения, что он согласовывал проведение этого мероприятия с федеральным центром, поскольку они и так шли в общей канве, предваряя, кстати, Всесоюзную международную летнюю Спартакиаду 1928 года.
«Привет эмигранты. Свободный Харбин!»
Тогда дружба с Китаем была настолько крепкая, что сын руководителя страны Чан Кайши учился в Советском Союзе, жил в семье сестры Владимира Ленина — Анны Елизаровой-Ульяновой, взяв при обучении в вузе фамилию ее мужа и став Николаем Елизаровым. Впоследствии он еще и женился на белоруске Фаине Вахревой, а в СССР родился их первый сын. Уроженец Тетюшского района Бурган Шахидуллин (казанцы знают его под именем Бурхан Шахиди, так названа одна из улиц в Казани), или как его называли сами китайцы Бао Эрхан, работал заместителем губернатора провинции Синьцзян.
Дальнему Востоку, для которого Китай ближе, чем любой российский регион, на первых порах помогала заграница в лице того самого Китая, причем с помощью тех же самых русских. Чтобы читатель окончательно не запутался, перечислим фамилии нескольких участников футбольного турнира, в котором Китай на «Рабочей Олимпиаде» представляла команда под названием «Харбин Сили»: Астахов, Егоров, Земсков, Краев, Лебедев, Успенский, Хорошилов, Шульгин. В этом нет ничего удивительного, среди жителей Харбина и окрестностей было множество выходцев из России как сотрудников КВЖД, Китайско-Восточной железной дороги, так и представителей бывшей российской знати.
Первым контакты с СССР прекратил Чан Кайши
Возможно, это были последние совместные соревнования советских и китайских спортсменов. Дело даже не в том, что руководитель Дальнего Востока Ян Гамарник уехал оттуда в 1928-м. Просто в самом Китае ранее лояльно настроенная к СССР революционно-демократическая партия Гоминьдан сменила свое отношение к нашей стране после антикоммунистического переворота во главе с Чан Кайши. Все на той же летней международной Спартакиаде 1928 года уже не выступал ни один китайский спортсмен, хотя там хватало иностранных участников из Америки, Африки и Европы. Конфликт на КВЖД 1929 года, спровоцированный белокитайцами, привел к полному разрыву отношений между СССР и правительством Чан Кайши.
Отношения возобновились по окончании Великой Отечественной войны, после победы Коммунистической партии Китая в гражданской войне, образованию КНР и приходу к власти Мао Цзэдуна. Тогда советско-китайское спортивное сотрудничество вышло на новую высоту. Причем это уже был не футбол по-соседски, речь шла о баскетболе на самом высоком уровне.
Как наши аналитики предвосхитили изменения в Китае
В декабре 1950 года в КНР выехала сборная СССР по баскетболу, в которой были четыре литовца, два эстонца, по одному латышу и грузину. Руководил этой командой армянин Степан Спандарян, кстати, сын Сурена Спандаряна, одного из 26 расстрелянных бакинских комиссаров. Удивительный момент, но за полтора месяца пребывания в КНР советские тренеры и спортивные чиновники обнаружили принципиально слабое место в китайском баскетболе. В служебной записке они обозначили его следующим образом... «Тренерский состав по баскетболу в городах имеется в достаточном количестве. Однако следует заметить, что большинство тренеров, имеющих образование, окончило американские или японские университеты, и влияние буржуазной школы физического воспитания ярко выражено в практике работы этих тренеров».
Дело в том, что ранее китайская баскетбольная сборная участвовала в Олимпиаде 1948 года в Лондоне. Но политические события привели к тому, что семь человек из десяти игроков баскетбольной сборной покинули КНР, не желая оставаться в коммунистическом Китае. Примечательно, что в других видах спорта, где не работали тренеры из американских или японских университетов и отсутствовало «влияние буржуазной школы», КНР удалось избежать массовой спортивной эмиграции. Что касается баскетбола, то на Олимпиаде 1956 года в Мельбурне стартовали пятеро экс-китайцев в составе бананово-лимонного Сингапура, четверо за Тайвань и один в составе сборной Филиппин.
В КНР из олимпийского состава осталось только трое — Джон Пао, Ли Чжэнчжун, поступивший на службу в армию, и Ву Ченчжан. Баскетболистов в миллиардном Китае не хватало настолько, что за команду провинции Тяньцзинь играл Чжан Цзюньсю, который вообще-то был футбольным вратарем сборной Пекина.
«Ваньсуй Сталин! Ваньсуй Мао Цзэдун!»
Сборная СССР сыграла в КНР в общей сложности 33 товарищеских матча, семь из них в столице Пекине, а также Кантоне (ныне Гуанчжоу), Мукдене (ныне Шеньян), Нанкине, Тяньцзине, Ухане, Шанхае и Харбине. В противостоянии с чемпионом Северного Китая «Локомотивом» из Харбина был поставлен рекорд результативности — 191:35. Причем вполне возможно, что в составе соперников были выходцы из Российской империи, ранее игравшие за команду местного реального училища: братья Д. и И. Иевлевы, Александр Бубелов, Лавр Варонский, Сергей Ядыкин. Пишем, «возможно», поскольку это довоенный состав, многое к 1950 году поменялось. К примеру, один из харбинских баскетболистов — Ростислав Хартлинг — сразу после войны оказался в советской тюрьме.
Под лозунгом «Ваньсуй Сталин! Ваньсуй Мао Цзэдун!» прошел 43-дневный визит. Передвигаясь из провинции в провинцию, советские баскетболисты наездили 25 тысяч километров, останавливаясь на крупных станциях, чтобы поприветствовать встречающих их членов различных китайских делегаций. Проводили беседы о спорте, само собой, с ненавязчивой пропагандой преимуществ советского строя, хотя, скорее всего, это была нагрузка на тренерский и административный штаб сборной. В свою очередь в большой докладной записке, руководители спортивной делегации анализировали достоинства и недостатки КНР. К первым можно отнести то, что «Баскетбольный инвентарь в КНР выпускается в большом количестве (мячи, обувь). Особенно следует обратить внимание на специальные баскетбольные ботинки, очень удобные для игры и весьма распространенные среди китайских баскетболистов. Образцы этой обуви из КНР привезли, обувь эта весьма целесообразна и в производстве доступна, так как необходимое сырье в Союзе у нас имеется. Желательно поставить этот вопрос перед соответствующими органами и добиться его положительного решения».
(Продолжение следует)